(no subject)
Слава миру,
или
бомба замедленного действия
VI.
А теперь, зная ключ, со спокойным сердцем читаем дальше. Следующее стихотворение: - „Тост“. Типичная „здравица“ под гармошку тов. Сталину. Однако, теперь мы знаем, где искать.
Внимание:
„За вновь распаханное поле,
За наши юные леса,
За то, чтобы в советской школе
Ребят звенели голоса...“
Это откуда?
Правильно:
„Наших деток в шумной школе
Раздавались голоса,
И сверкали в светлом поле
Серп и быстрая коса.“
Песня Мери из пушкинского „Пира во время чумы“! Три рифмы из четырех совпадают. О чем песенка? О чуме, о смерти, о запустении:
„Ныне церковь опустела,
Школа глухо заперта,
Нива праздно перезрела,
Роща темная пуста...“
Комментарии излишни.
Но это еще не все. Название стихотворения - „Тост“. Тост - где? Мы уже знаем: на „Пиру во время чумы“. А чтобы не сомневаться - вспомним дальнейшую сцену из „Маленькой трагедии“: Вальсингам провозглашает похожий тост: „И так, хвала тебе, чума!“ Да уж! Приласкала матушка Анна Андреевна товарища Сталина! Ее счастье, что ГПУ-шники ничего не понимали в литературе.
Однако, на то были у нее, как мы знаем, более чем веские основания.
Обратим внимание еще на одну деталь: „Детей звенели голоса“. Впервые в цикле появляется тема детей. И к ней дан ключ в песне Мери: тема мертвых детей. А дальше Ахматовой уже и прятаться не надо: возмем последнее стихотворение „Где ароматом веяли муссоны“. Якобы о Корее.
„Рыдая, дети на полях Кореи
В родное небо с ужасом глядят.“
Оставим Корею в покое. Кто может глядеть в родное небо с ужасом?
Вспомним: Лев Гумилев, сын А.А. Ахматовой, арестован в третий раз в 1949 году!
И последние две строчки - уже практически почти открытым текстом:
„Еще вопят о правоте своей
Убийцы и мучители детей“.
И в последнем стихотворении, уже как о сказанном:
„И чем грозите вы? Пожаром?
Уничтожением детей?“
И угроза:
„Но знайте: не пройдет вам даром
Яд клеветнический речей.“
Теперь мы знаем, кому это. (продолжение следует)