О людях и фейри. Когда приходят эльфы.
Пересмотрела "Хоббита". За последние полгода у меня реально что-то в голове сдвинулось. Теперь история, заченнеленная с "той стороны" Профессором, воспринимается на нескольких уровнях.
Тут тебе и судьбы мира, и разворачиваение конкретных государственных векторов, и метафора универсальных человеческих психологических процессов, и мистический квест к своей душе, и множество демонов, которые в нас обитают и могут заявить о себе в любой момент.
Особую нежность я питаю в этом фильме к эльфам. Во многом, конечно, благодаря очаровашкам Орландо Блуму и Ли Пэйсу, сыгравших Леголаса и Трандуила. Наблюдая за ними, опять задумалась об их природе в породивших их коллективном бессознательном. Тут я опираюсь не столько на дошедший до нас фольклор во всей его полноте, сколько на те психологические механизмы, которые руководили людьми, решившими в один прекрасный момент сделать частью своей реальности определённых сущностей мира духов.
Изучение фольклора тут до определённой степени может помочь эти механизмы обозначить, но целиком на фольклор полагаться нельзя. Как только истории отрываются от породившего их сознания, они начинают жить своей жизнью и могут в процессе своей эволюции претерпеть такие изменения, что станет проблематично вообще проследить их источник. Доказательством этому является то, что в определённый момент нашей истории эльфы и прочие фейри "стали" демонами, исчадиями ада и порождением тьмы. В это верило очень много народу, и много устной культуры было создано именно на такой идеологической базе. Является ли дошедшая до нас мифология эльфов до христианства первичной или же точно так же искажённой временем и людской фантазией? Нельзя сказать наверняка. Поэтому мои измышления о духах с "той стороны" основаны на общем взгляде на большинство мифологических созданий и на основные векторы их развития и, вследствие этого, имеют скорее психологический интерес, нежели исторический, этнологический или культурологический.
В моём постинге "Эльфы не влюбляются" я уже высказывала мысль, что фигура эльфов вошла в народную культуру, чтобы играть роль сексуальной отдушины:
Репутация соблазнителей к ним наверняка пришла по очень банальной причине. Под гнётом христианских запретов на свободный секс и телесные удовольствия люди проецировали свои подсознательные сексуальные желания на нечто очень красивое внешнее и трансцендентное, чему вроде как сопротивляться невозможно, и претензий потом предъявить нельзя. И удовольствие получил, и честь соблюл. Получается, что эльфы играли роль (...) сексуальной отдушины для задавленного социумом сознания (...).
В большинстве свидетельств они необычайно прекрасны, сексуальны и вообще воплощают в себе все самые сокровенные желания о красоте конкретного социума. В давние времена люди жили в грязи, быстрее старели, часто болели, рано теряли зубы, носили в массе некрасивую одежду и т.п. За счёт бессознательной психологической компенсации из мировой души, из мира духов ими выделялось нечто идеализируемое: красота, молодость, грация, здоровье, бессмертие, магическая сила, богатство, обладание самыми лучшими материальными благами (драгоценности) и оружием (эльфийские клинки), исключительная ловкость и меткость.
Как человек моментально влюбляется в другого человека, больше всего резонирующего с его анимой/анимусом, так влюблялись и в эльфов, потому что по сути они и были экзотерическими проявлениями анимы и анимуса. В порыве глубинного желания соединения двух половинок (негативного в себе и позитивного в потустороннем) к ним люди стремятся всей душой. Это неконтролируемые душевные порывы, включая и сексуальный.
Когда мучительно хочется любви, красоты, счастья, силы, приходят эльфы.
Поскольку эльфы всё-таки являются представителями мира духов, то они лишены человеческого чувства собственности. Они не способны любить так, как люди любят друг друга. Когда люди любят, это поиск цельности души. С рождения нам дана душевная искорка, которая связывает нас с миром духов и содержит в себе идею цельности. Но с рождения же мы формируем в себе и вторую душу, эго-душу, которая имеет очень индивидуальную форму, созданную нашим индивидуальным, часто травматическим, жизненным опытом в семье и обществе. Так вот наша любовь состоит в том, чтобы подобрать под нашу индивидуальную и часто покорёженную эго-душу недостающую половинку нужной формы. Если какой-то человек резонирует с ней, мы влюбляемся. Однако полное совпадение половинок довольно редко. Чтобы компенсировать несовпадения и перекосы, мы идеализируем человека, придумывая ему качества, которых у него может не быть, но которые нам в нём необходимы из-за формы нашей души. Грубо говоря, мы накладываем на него созданный нами образ того, что нам надо, так как постоянно его несём в своей душе в виде активной проекции. Любим не его, а созданный нами образ.
Так вот эльфы не имея постоянного земного воплощения, не имеют и эго-души, они во всех своих поступках проявляют сущность жителей мира духов. Они предстают нам той стороной, которая идеально подходит нашей эго-душе, показывают нам в своей внешности именно ту красоту, какую нам надо, а также точную меру всех остальных качеств нашего внутреннего идеала. На мой взгляд, роль эльфов - именно в том, чтобы компенсировать нашу потребность в любви, красоте и счастье.
Конкретные персонажи у Толкина показаны в качестве метафорических воплощений властителя царства эльфов (Трандуил), красоты и ловкости (Леголас), женской анимы (Галадриэль), идеала женской любви (Арвен). История Профессором развивается далее: властитель царства эльфов также выходит властителем царства человеческой любви, той его грани, которую я немного цинично описала выше. Эльфы у себя в царстве (не у Толкина, а как предмет этого постинга) не любят друг друга так, как любят люди, и важно это понять и не ждать от правильных эльфов пасторальных сцен и признаний в любви. Но они символизируют собой некоторые черты влюблённых людей.
Например, эпизод, в котором, услышав новость о набирающем силу Зле, Трандуил приказал закрыть ворота своего царства и не вступил в борьбу, а также где он решает спокойно убраться со своей армией и лосем, видя погибающих под дубинками орков гномов, показывает, что многие влюблённые так увлечены собой, что в некотором роде закрываются от внешнего мира, отгораживаются от политики, становятся менее чувствительными к жизни и проблемам других.
Продолжение
Тут тебе и судьбы мира, и разворачиваение конкретных государственных векторов, и метафора универсальных человеческих психологических процессов, и мистический квест к своей душе, и множество демонов, которые в нас обитают и могут заявить о себе в любой момент.
Особую нежность я питаю в этом фильме к эльфам. Во многом, конечно, благодаря очаровашкам Орландо Блуму и Ли Пэйсу, сыгравших Леголаса и Трандуила. Наблюдая за ними, опять задумалась об их природе в породивших их коллективном бессознательном. Тут я опираюсь не столько на дошедший до нас фольклор во всей его полноте, сколько на те психологические механизмы, которые руководили людьми, решившими в один прекрасный момент сделать частью своей реальности определённых сущностей мира духов.
Изучение фольклора тут до определённой степени может помочь эти механизмы обозначить, но целиком на фольклор полагаться нельзя. Как только истории отрываются от породившего их сознания, они начинают жить своей жизнью и могут в процессе своей эволюции претерпеть такие изменения, что станет проблематично вообще проследить их источник. Доказательством этому является то, что в определённый момент нашей истории эльфы и прочие фейри "стали" демонами, исчадиями ада и порождением тьмы. В это верило очень много народу, и много устной культуры было создано именно на такой идеологической базе. Является ли дошедшая до нас мифология эльфов до христианства первичной или же точно так же искажённой временем и людской фантазией? Нельзя сказать наверняка. Поэтому мои измышления о духах с "той стороны" основаны на общем взгляде на большинство мифологических созданий и на основные векторы их развития и, вследствие этого, имеют скорее психологический интерес, нежели исторический, этнологический или культурологический.
В моём постинге "Эльфы не влюбляются" я уже высказывала мысль, что фигура эльфов вошла в народную культуру, чтобы играть роль сексуальной отдушины:
Репутация соблазнителей к ним наверняка пришла по очень банальной причине. Под гнётом христианских запретов на свободный секс и телесные удовольствия люди проецировали свои подсознательные сексуальные желания на нечто очень красивое внешнее и трансцендентное, чему вроде как сопротивляться невозможно, и претензий потом предъявить нельзя. И удовольствие получил, и честь соблюл. Получается, что эльфы играли роль (...) сексуальной отдушины для задавленного социумом сознания (...).
В большинстве свидетельств они необычайно прекрасны, сексуальны и вообще воплощают в себе все самые сокровенные желания о красоте конкретного социума. В давние времена люди жили в грязи, быстрее старели, часто болели, рано теряли зубы, носили в массе некрасивую одежду и т.п. За счёт бессознательной психологической компенсации из мировой души, из мира духов ими выделялось нечто идеализируемое: красота, молодость, грация, здоровье, бессмертие, магическая сила, богатство, обладание самыми лучшими материальными благами (драгоценности) и оружием (эльфийские клинки), исключительная ловкость и меткость.
Как человек моментально влюбляется в другого человека, больше всего резонирующего с его анимой/анимусом, так влюблялись и в эльфов, потому что по сути они и были экзотерическими проявлениями анимы и анимуса. В порыве глубинного желания соединения двух половинок (негативного в себе и позитивного в потустороннем) к ним люди стремятся всей душой. Это неконтролируемые душевные порывы, включая и сексуальный.
Когда мучительно хочется любви, красоты, счастья, силы, приходят эльфы.
Поскольку эльфы всё-таки являются представителями мира духов, то они лишены человеческого чувства собственности. Они не способны любить так, как люди любят друг друга. Когда люди любят, это поиск цельности души. С рождения нам дана душевная искорка, которая связывает нас с миром духов и содержит в себе идею цельности. Но с рождения же мы формируем в себе и вторую душу, эго-душу, которая имеет очень индивидуальную форму, созданную нашим индивидуальным, часто травматическим, жизненным опытом в семье и обществе. Так вот наша любовь состоит в том, чтобы подобрать под нашу индивидуальную и часто покорёженную эго-душу недостающую половинку нужной формы. Если какой-то человек резонирует с ней, мы влюбляемся. Однако полное совпадение половинок довольно редко. Чтобы компенсировать несовпадения и перекосы, мы идеализируем человека, придумывая ему качества, которых у него может не быть, но которые нам в нём необходимы из-за формы нашей души. Грубо говоря, мы накладываем на него созданный нами образ того, что нам надо, так как постоянно его несём в своей душе в виде активной проекции. Любим не его, а созданный нами образ.
Так вот эльфы не имея постоянного земного воплощения, не имеют и эго-души, они во всех своих поступках проявляют сущность жителей мира духов. Они предстают нам той стороной, которая идеально подходит нашей эго-душе, показывают нам в своей внешности именно ту красоту, какую нам надо, а также точную меру всех остальных качеств нашего внутреннего идеала. На мой взгляд, роль эльфов - именно в том, чтобы компенсировать нашу потребность в любви, красоте и счастье.
Конкретные персонажи у Толкина показаны в качестве метафорических воплощений властителя царства эльфов (Трандуил), красоты и ловкости (Леголас), женской анимы (Галадриэль), идеала женской любви (Арвен). История Профессором развивается далее: властитель царства эльфов также выходит властителем царства человеческой любви, той его грани, которую я немного цинично описала выше. Эльфы у себя в царстве (не у Толкина, а как предмет этого постинга) не любят друг друга так, как любят люди, и важно это понять и не ждать от правильных эльфов пасторальных сцен и признаний в любви. Но они символизируют собой некоторые черты влюблённых людей.
Например, эпизод, в котором, услышав новость о набирающем силу Зле, Трандуил приказал закрыть ворота своего царства и не вступил в борьбу, а также где он решает спокойно убраться со своей армией и лосем, видя погибающих под дубинками орков гномов, показывает, что многие влюблённые так увлечены собой, что в некотором роде закрываются от внешнего мира, отгораживаются от политики, становятся менее чувствительными к жизни и проблемам других.
Продолжение