О Ликвидкоме и его пособниках
Главные силы либеральных, передовых деятелей культуры, поддержавших и расстрел Верховного Совета в 1993 году, и все ельцинские победы в течение двух десятилетий, были брошены на ликвидацию советского проекта в культуре[2]. И это вполне удалось - всё ликвидировали, и настолько старательно, что вызвали естественное удивление и протест поколений новых, повзрослевших в последнее десятилетие. Из элементарного чувства справедливости они готовы уже стать и соцреалистами. Между тем вся организационная, техническая и производственная база союзов писателей, художников, кинематографистов, все театры - все это было наследием советского времени. И только тут в культуре было “как везде” - усиленная эксплуатация нажитого другими добра. В общем, если в 90-е годы нужно было кричать “Долой великую литературу!”, “Великое кино - советская ложь!” и т. д., когда слово “великость” опасно было произносить, то в нулевые, напротив, все захотели возродить прежние величины - “великую духовность” и т. д. Увы, результатом стала абсолютная стагнация культуры. Новый застой.
С другой стороны, культура стремительно превращалась в территорию лавочников, торжище рыночной продукции. И этим процессом были захвачены академические театральные сцены, практически все издательства, кинопрокат, выставочные площадки. Все серьезное, консервативное, глубоко мыслящее, то есть подчиненное законам некоммерческого воодушевления, - все это было нагло вытеснено, скомпрометировано, обращено в нищету и маргинальность. Но именно здесь, среди тех, кто мыслил и страдал и даже просто в упрямом стоянии не позволял перейти себе границу, отделяющую культуру от антикультуры, - именно здесь сохранялось и развивалось то, что сейчас должно быть востребовано, если мы хотим модернизации. Модернизации, невозможной без участия качественной человеческой личности, способной сознательно ставить перед собой задачи и творчески решать их. Когда схлынет накипь рынка, то станет ясно, что именно люди, отстаивающие культурную доминанту, могут предъявить нашим соотечественникам, желающим оставаться в культурном поле и, естественно, миру, высокой пробы культурный продукт.
Государственная власть говорит и действует устами и руками своих чиновников. А чиновники между тем финансировали тех, кто чувствовал не боль времени, а “вонь времени” - культуру разложения и смерти, животных инстинктов и бездумного гламура, постмодернистских игр в деконструкцию и смакование чернухи.
В культуре двадцать лет работал ликвидаторский проект, шла зачистка следов советизма, но, как оказалось, ценностей и смыслов настоящей русской культуры. Уничтожить их совсем уж не смогли, но носители их были вытеснены в область нищеты и общественного презрения. Как горько признавался А. Зиновьев (“Метили в социализм, а попали в Россию”), так и наши “авангардисты” из чиновников и творческих деятелей метили в “совка” и советское искусство, а уничтожили высокое представление о культуре и человеке. Трудно вспомнить иные какие-либо времена такого культурного отступничества и культурного поражения, как это было в последнее двадцатилетие[3].
Безусловно, обновление русской идеологии и русской культуры было необходимо. Но обновление может быть подлинным (не отрывающимся от корней) и гибельным. Наш вариант был вторым - вариантом культурного одичания и варварства. Обществу, которое мы построили, никакая культура, кроме массовой и ширпотреба, не нужна! Не нужна сложная культура, не нужна национально-значительная, не нужна существенно-объединительная...
Культурный тупик, в который привел вариант культурного упрощения, сегодня очевиден многим. И выходы предлагаются разные.
ПОЛНОСТЬЮ в журнале русской консервативной мысли Золотой Лев (хороший журнал, спасибо за открытие fa)
кому интересно: вот здесь закон о культуре, который никак не примут в Госдуме (спорный вопрос, нужно ли принимать его в этом виде) и попытка разговора о культуре как о базисе государственности с молодым чиновником, вот здесь.
_____________________________
С другой стороны, культура стремительно превращалась в территорию лавочников, торжище рыночной продукции. И этим процессом были захвачены академические театральные сцены, практически все издательства, кинопрокат, выставочные площадки. Все серьезное, консервативное, глубоко мыслящее, то есть подчиненное законам некоммерческого воодушевления, - все это было нагло вытеснено, скомпрометировано, обращено в нищету и маргинальность. Но именно здесь, среди тех, кто мыслил и страдал и даже просто в упрямом стоянии не позволял перейти себе границу, отделяющую культуру от антикультуры, - именно здесь сохранялось и развивалось то, что сейчас должно быть востребовано, если мы хотим модернизации. Модернизации, невозможной без участия качественной человеческой личности, способной сознательно ставить перед собой задачи и творчески решать их. Когда схлынет накипь рынка, то станет ясно, что именно люди, отстаивающие культурную доминанту, могут предъявить нашим соотечественникам, желающим оставаться в культурном поле и, естественно, миру, высокой пробы культурный продукт.
Государственная власть говорит и действует устами и руками своих чиновников. А чиновники между тем финансировали тех, кто чувствовал не боль времени, а “вонь времени” - культуру разложения и смерти, животных инстинктов и бездумного гламура, постмодернистских игр в деконструкцию и смакование чернухи.
В культуре двадцать лет работал ликвидаторский проект, шла зачистка следов советизма, но, как оказалось, ценностей и смыслов настоящей русской культуры. Уничтожить их совсем уж не смогли, но носители их были вытеснены в область нищеты и общественного презрения. Как горько признавался А. Зиновьев (“Метили в социализм, а попали в Россию”), так и наши “авангардисты” из чиновников и творческих деятелей метили в “совка” и советское искусство, а уничтожили высокое представление о культуре и человеке. Трудно вспомнить иные какие-либо времена такого культурного отступничества и культурного поражения, как это было в последнее двадцатилетие[3].
Безусловно, обновление русской идеологии и русской культуры было необходимо. Но обновление может быть подлинным (не отрывающимся от корней) и гибельным. Наш вариант был вторым - вариантом культурного одичания и варварства. Обществу, которое мы построили, никакая культура, кроме массовой и ширпотреба, не нужна! Не нужна сложная культура, не нужна национально-значительная, не нужна существенно-объединительная...
Культурный тупик, в который привел вариант культурного упрощения, сегодня очевиден многим. И выходы предлагаются разные.
ПОЛНОСТЬЮ в журнале русской консервативной мысли Золотой Лев (хороший журнал, спасибо за открытие fa)
кому интересно: вот здесь закон о культуре, который никак не примут в Госдуме (спорный вопрос, нужно ли принимать его в этом виде) и попытка разговора о культуре как о базисе государственности с молодым чиновником, вот здесь.
_____________________________