Как я устроилась на работу...
...в банк.
Как я устроилась на работу.
Свекров французы называют - "красивые родители". (Я ничего не хочу сказать, но попки артишоков и салата айсберга они называют сердцами). У меня явно что-то не ладилось в гороскопе в тот день, когда моя красивая мама, Эвелина, узнала о ватсапе.
В ее же гороскопе звезды сошлись в единственной за ее жизнь комбинации, благоволящей скачиванию ватсапов.
- Ватсап?! - заинтересовалась Эвелина, - Фото можно высылать?!
Я пообещала установить ей ватсап при встрече, так как Эвелина обычно испытывает технические затруднения даже с кнопкой дверного звонка. Но вскоре я получила по ватсапу три пустых сообщения и одно смазанное фото угла дивана.
В полночь мне пришло аудио-сообщение с белым шумом.
А назавтра, ранним утром, когда я присела на террасе кафе выпить чашку кофе, городскую площадь огласил неожиданный в этот час звонок.
Дезориентировавшись, как кельты перед трубящими армиями римлян, я случайно ответила на вызов (вместо того, чтобы благоразумно кинуть телефон в фонтан), и собиралась было прижать трубку к уху и тихо ответить, как на задвигавшемся экране высветился потолок, часть каминной трубы и лоб Эвелины, и ее звонкий голос победоносно провозгласил :
- Нат!!! Ты как обычно чудесно накрашена! Роскошный макияж!
Официант, который собирался принять мой заказ, парочка пожилых геев в развевающихся разноцветных шарфах за соседним столиком и жандарм, выписывающий штрафы за стоянку на площади, обернулись и придирчиво осмотрели меня на предмет красоты. Я и обычно-то не особо крашусь, а тем утром я шла в бассейн, и кроме дорожной пыли на моем лице не было другого макияжа.
Но моя любящая красивая мама не останавливалась:
- Великолепно! Шикарно! - выкрикнула она, и какая-то мадам выглянула с балкона в соседнем доме, ища взглядом эту красавицу, достойную восхваления глашатаями на городской площади.
Нервный румянец пробился скозь обычную бледность на моих щеках ("Прекрасный цвет лица! Ты хорошо выспалась?" прокомментировала Эвелина), и я постаралась выключить телефон, но удача окончательно изменила мне, и экран не реагировал на
мои похолодевшие пальцы.
Пожилой гей в розовом шелковом шарфе обернулся ко мне и сказал с подчеркнутым упреком, что он слышит весь мой разговор.
- А я слышу ваш! - огрызнулась я, судорожно ковыряя телефон.
- Нат, помаши ручкой мадам Собянски! Ты помнишь мою соседку, мадам Собянски? Поглядите только, мадам Собянски, какая она красавица у меня.
- Что-то мутновато, - присоединилась к разговору мадам Собянски, - Ничего не видно.
- Зато слышно, - вставил гей.
- Это ватсап! - с гордостью пояснила моя красивая мама, - Мы с Нат любим поболтать по ватсапу.
- Эвелина... - взмолилась я, наобум тыкая в экран, который напрочь отказывался признавать мой пошатнувшийся авторитет, - Эвелина, я перезвоню...
- А ты хорошо кушаешь? - громогласно спросила свекровь, - После прошлого расстройства желудка ты слишком сильно похудела. У них с детьми было расстройство желудка, мадам Собянски, - пояснила Эвелина апартэ, как в античном театре, обращаясь к невидимой публике.
Геи и официант критично оглядели меня.
Наконец, я справилась с телефоном и вырубила видео, звук, и связь, и питание, и раздавила батарейку каблуком.
Потом я подняла глаза, готовясь испепелить свидетелей моего позора по принципу перенаправленной агрессии. Официант быстро провалился сквозь землю и исчез. А геи, неуютно заерзав на стуле, почувствовали, что сейчас не время для упреков. Тот, что сидел ближе, пробормотал извинение, что разнервничался, пожалуй, чересчур, и беседа с телефоном по большей части не отличается от беседы с собеседником за столиком, к тому же его друг тоже имеет обычай говорить слишком громко.
Я почувствовала, как мое сердце теплеет и вместо формальных извинений, извинилась искренно, пояснив, что это была " моя красивая мама".
- Ох, а моя-то...., - вдруг оживился второй гей, до сих пор молчавший, и, отбросив золотистый шейный платок за плечо, перегнулся к моему столику, но потом бросил взгляд на своего нахмурившегося собеседника и резко замолчал, только махнув рукой.
Тут мой телефон снова зазвонил - на этот раз беззвучно завибрировал. Я рявкнула "алло" и покосилась на гея, который прошептал:
- Если это красивый папа, то передавайте ему привет, - и подмигнул.
- Мадам, вас беспокоят из головного офиса банка департамента.... По результатам встречи и тестирования, мы предлагаем вам занять административный пост в отделе управления профессиональными кредитами в сфере агрикультуры. Добро пожаловать в лоно банка ххх".
Я помолчала, и переформулировала "ШО?" в "Могла бы я попросить о предварительной встрече с непосредственным руководством для прояснения сопутствующих деталей, пожалуйста?"
- Говори потише! Не видишь, у мадемуазель важный разговор, - зашикал мой гей на своего друга, и тот пристыженно замолчал.
- Меня берут на работу! - вскричала я, разъединившись, - Я угощаю!
Геи начали обнимать меня. Официант тряс мою руку, поздравляя. Я удивлена равнодушием жандарма, который куда-то делся.
- Молодой человек, сдвиньте наши столики! - потребовал мой гей.
Мы долго спорили, кто кого угостит, и сплетничали про свекровей, пока я не вспомнила про бассейн.
Включив после бассейна телефон, я обнаружила новое сообщение от Эвелины. Капслоком из нечитаемых юникодом знаков.
*
Мне оставалась последняя нерабочая неделя. Последние деньки в рваных джинсах, босиком и с мусорным ведром вместо сумочки.
Мусорные баки являются одним из центров деревенской социальной жизни. Вы выходите неспешно, перегородив своей машиной дорогу, выкидываете свои пакеты и заводите неторопливую беседу с теми, кто волею случая оказался поблизости.
Вот и сейчас я остановилась около баков, дослушала хорошую песню перед тем, как выйти, потом вылезла из машины и собиралась уже достать свои пакеты, как вдруг заметила ослепительно новую, черную ауди, ждущую проезда позади.
- И ктой-то тут такую крутую тачку прикупил, а? - светски выкрикнула я в сторону новенькой ауди и мило хлопнула ее по капоту мусорным мешком. Продемонстрировав свою отличную интегрированность в деревенский социум, я не торопясь, выбросила мусор, посвистывая в ритм музыки, доносящейся из раскрытых дверей моей машины.
Ауди тоже открыла дверцу. И оттуда вылез совершенно незнакомый мне человек в костюме с галстуком.
Я скосила глаза и только сейчас заметила парижский номер на автомобиле. Блин.
Я собиралась пробормотать извинения, что, де, обозналась, и спешно освободить проезд.
- Хорошо-то как, - сказал костюм с идеально деревенским акцентом, прислонился к мусорному баку, достал пакетик табака и начал крутить самокрутку, - А я к старикам своим на выходные. Я сам-то местный, может, знаете, деда Андрева кузен, а работаю вот в Париже...
Я ногой захлопнула дверцу своей машины, чтобы музыка не мешала беседе:
- А я -то работаю в нашем банке. В головном офисе, - скромно поделилась я, не уточняя, что первый день работы состоится через неделю.
- Ну! В головном?! - с восхищением отозвался собеседник.
- Да, да, в префектуре, - все столь же скромно подчеркнула я.
Из-за поворота выехал трактор, и откуда-то сверху, из клубов удушливого дыма, раздался хриплый голос соседа, Жан-Марка:
- Ну вот встали посреди дороги! Давайте ко мне заворачивайте. Пропустим по стаканчику.
Эту неделю я потратила на давно забытые дела: маникюр и шоппинг. Когда Жан-Марк встретил меня в следующий раз у тех же баков - в белом брючном костюме, на шпильках, гладко зачесанной, - он вдруг перешел со мной на вы.
*
Двери работы открылись по мановению моего новенького бейджа как двери рая. Эскалаторы привезли меня к моему рабочему месту. Предназначенный мне стол с несколькими большими мониторами, как у авиадиспетчера, выходил на зимний сад с причудливыми деревьями. И не успела я поставить сумку, как начали подходить люди с поцелуями.
- Говори мне ты! - просил меня каждый, звонко целуя меня в щеки.
На двадцатом человеке я почувствовала себя мощами, к которым прикладываются.
- Если ты не возражаешь, - сказал мне руководитель, - У нас маленькая традиция, говорить коллегам ты.
Я не возражала, но, зная себя, уже строила в уме безличные фразы, позволяющие избежать смущающего меня тыканья пожилым банкирам.
- Нам доставит удовольствие, если ты будешь говорить нам ты! - уверил меня руководитель, и я решилась попробовать, если уж это доставляет им такую радость.
- Приветик, как ты поживаешь, - выкрикнула я следующему встречному, и накинулась на него с поцелуями.
- Ээ, очень рад, - с некоторым недоумением отозвался месье и, поправив сбившиеся от поцелуев очки, удалился.
- Это отец-основатель нашего отделения, - с гордостью прошептал мне руководитель, - Когда я пришел сюда, тридцать восемь лет тому назад, я был представлен ему.
Никто из этих милых людей не знал, что облагодетельствовал меня их HR, с которым мне довелось познакомиться на дне открытых дверей филиала банка в моем городе, и которому я честно призналась, что кроме периодических опозданий по выплатам кредита за дом, не имею к банковскому делу никакого отношения, и вообще у меня диплом не валидный во Франции и опыта работы нет. Несмотря на эту презентацию, меня пригласили на собеседование в головной офис.
- Ничего, не боги горшки обжигают, - обнадежил меня HR по итогам двухчасовой встречи, которой предшествовало тестирование, - Вы главное осторожно на кнопки жмите, а то - хоп - и купишь бульвар Османн в Париже! Потом придется еще жерезную дорогу докупить, - и он расхохотался.
- А , может, не надо? - испугалась я и подумала, что можно еще официанткой попробовать, - У меня диплом не заверен, да и...
- Не волнуйтесь. Надо с чего-то начинать, - месье HR постучал пальцем по моему резюме, - Вы хинди выучили? Ну и банковские штуки выучите.
- Что же, к делу! - сказала дама, которой предстояло меня обучить, - В целом операции по кредитным ковенантам не представляют для тебя сложностей?
Операции по ковенантам в моей жизни до сих пор определенно не предоставляли никаких сложностей. Из всех сложностей ни одна не была связана с этими, как их, ковенантами, о чем я чистосердечно и сказала: нет, мол, ни малейшей сложности. А про себя решила на досуге первым делом загуглить, что это такое.
- Ну отлично, - хлопнула по столу коллега, - Тогда я покажу тебе внутренние программы обработки, которыми мы пользуемся для управления ковенантами.
Она кликнула кнопкой мышки и на всех мониторах высветились экраны, испещренные мелкими циферками.
Я судорожно схватила толстый блокнот и записала пункт первый: "включить".
К вечеру пухлый блокнот формата А4 был исписан вдоль и поперек, а когда я осуществила свою первую базовую операцию (я пишу это снисходительно посмеиваясь с высоты теперешнего аж двухнедельного опыта) и нажала на кнопку валидизации, меня охватила такая гордость, что моя аура стала похожей на день-рождественский транспарант, с привязанными шариками и флажками, из подмышек выстреливали фейерверки, а из ушей высунулись гудящие золотые трубы. Я приложила все усилия, чтобы скрыть этот праздник жизни и не нарушить общественного порядка.
Войдя во вкус, с некоторым сожалением я увидела, что рабочий день подошел к концу. Пора было покидать тихое, кондиционированное бюро, где пахнет свежезаваренным кофе и никого не тошнит мне на голову и возвращаться в царство хаоса, ну то есть ехать домой.
Назавтра мы с парой коллег пообедали в кафе. Остатки моего сэндвича с сыром я спрятала в тумбочку. Вскоре оказалось, что сыр намерен заявить о себе: сырный запах просачивался сквозь металлические стенки тумбочки-сейфа и мог бы возбудить подозрения в недостаточной личной гигиене владельца этой тумбочки. Я поплотнее прижала дверцу и понадеялась, что запах не достигнет соседских столов и вообще, нежный сырный аромат не помешает никакому французу. Но на беду ко мне подошел Мика, коллега (сегодня на нем поверх рубашки с галстуком была надета футбольная майка с номером), и с криком: "А у тебя разве нет печати региона?" настежь распахнул тумбочку. Я побледнела от ужаса, представив себе распростертого на ковролине Мику, убитого наповал взрывной волной вони. Но Мика оказался крепким парнем, и виду не показал, только спешно захлопнул тумбочку и даже повернул ключ в скважине. При этих торжественных обстоятельствах мне вручили печать региона, которую я с удовлетворением мистера Бина проставляю теперь на своей корреспонденции.
Дома, чтобы примирить детей с моей новой работой, я решила рассказать им несколько занимательных историй про банк как таковой. Если вы знаете хотя бы одну занимательную историю про банк как таковой, напишите мне, пожалуйста! Дети ждали. Я напряглась, лоб мой испещрили складки, и наконец сказала:
- В банке есть секрет. Банковский! А еще фломастеры, ластики и желтые клейкие бумажки сколько хочешь!
Выудив обещание принести им по банковскому ластику, дети стали выпытывать у меня банковский секрет.
- Больше всего я мечтаю узнать банковский секрет! - вздохнул Антуан, - Ну скажи, пожалуйста, я никому не скажу!
- Не могу, - сопротивлялась я, - Я бумагу подписала о неразглашении. Там написано, что если я кому-то расскажу, то сяду на целый год в тюрьму.
- Но я же не расскажу никому, никому-никому, НИКОМУ! - глаза Антуана светились кристалльной честностью человека, которому можно доверять, - Только Рафаэлю можно?
Так судьба банковского секрета оказалась в руках Рафаэля, товарища по детсаду.
Через пару дней, когда слова пророгации и дерогации перестали быть для меня бессмысленной скороговоркой, мне добавили компетенций по закрытию кредитов, пролонгациям и отсрочкам. И одно из первых досье, которое мне досталось, просило об аннуляции кредита в силу кончины занимателя. Я изучала досье по инструкции и все больше расстраивалась. Он даже не успел толком использовать свой кредит, не насладился новехоньким трактором, о котором должно быть давно мечтал... Хорошо что я работаю не в страховом кабинете, а не то все досье были бы забрызганы слезами.
- Сорок пять? - крикнул Мика со своего места.
- Молодой-то какой, - вздохнула я.
- Я спрашиваю, там сорок пять месяцев выплат в твоем досье?
Тут подошла старшая коллега, дорабатывающая последние месяцы перед пенсией (на стенке ее бюро висит медаль за 35 лет работы в этом бюро):
- Тут непростой случай! - сказала она, наклоняясь к моим бумагам.
- Конечно, непростой, - подумала я обиженно, - Человек умер!
- Тут надо вначале аннулировать последние операции и погасить задолженности ретроактивно, - продолжали эти черствые люди, но услышав про ретроактивную аннуляцию я слегка оживилась, так как уже умела ее делать.
Однажды, еще в Москве, я переживала любовные муки на работе, и моя тогдашняя начальница, прекрасный человек, робко предложила мне испробовать трудотерапию для облегчения моих страданий!
Вот и сейчас, сконцентрировавшись на работе, я слегка отвлеклась от горя кончины месье Дюпона из Плухаргека.
Когда в тот вечер я вернулась домой, у нас были гости. Уж не знаю, что они подумали (надеюсь, в их мысли не вкрался номер статьи о хищении) , когда дети подбежали ко мне с криками:
- А что сегодня вам там давали в банке? Снова блокноты и маркеры? У меня уже почти закончился банковский скотч. А у меня банковский степлер еще работает!
- Потом, детки, потом, аххха, - натужно рассмеялась я, с видом "Вот малыши, чего только не выдумают!" Но тут Лиза ухватила в моей сумке, потащила на свет божий и рассыпала в ногах гостей горсть карандашей с логотипом банка.
Суббота стала первым днем на той неделе, когда я - после пляжа и увеселительной велопрогулки (в течении которой я несла три липких от мороженого велосипеда и надувную акулу на плечах на тридцатиградусной жаре) - проваливаясь в сон (в восемь вечера), утешалась только мыслью, что однажды придет понедельник, и тихий оазис работы снова примет меня в свое лоно.
источник мой бложек https://natikus.blogspot.com/2018/07/blog-post.html