ДЖАНГО УНЕСЁННЫЙ
Когда Тарантино снял "Бесславных ублюдков", мне было малость неприятно. Как смеешь ты, маляр негодный, нашего Гитлера убивать в парижском кинотеатре, когда миллионы жизней были положены на то, чтобы он сам свёл счёты с жизнью в бункере! Бессовестный плясун на костях! В общем, Тарантино был прав, когда говорил, что у русских психология жертвы, - в отношении той войны. Нам не почувствовать себя весёлыми и довольными победителями, сходившими на войнушку. Что интересно, какое-нибудь "Падение Берлина" меня не смущало, потому что это наша, местная ложь, она была продиктована увесистыми идеологическими соображениями (то есть киноискусство само пало жертвой, поэтому к нему претензий нет), а тарантиновские фантазии - это ведь, с одной стороны, следствие его киномании, с другой - мальчишеская наглость и произвол: нет запретных тем, если где-то что-то зачесалось. А пусть евреи отомстят фашистам! А пусть Гитлера взорвут! И мальчик достал игрушечную саблю и всех порубал. Чистейшее, детское, отчаянное счастье кинорежиссёра - когда герой (или героиня) смотрит с экрана кинотеатра на своих мучителей, собравшихся в одном месте в одно время, и говорит "вы все умрёте". Как жаль, что такое возможно только в кино - но какое свинство осуществлять мечты на материале Второй мировой!
Потом я, конечно, пришла в себя, тем более что моя гневливость входила в противоречие с постоянно мною же декларируемым "не имеет значения, о чём кино, если кино получилось". Но осадок остался. Тогда я стала мечтать. Мечтать вслух (и у меня есть свидетель). А пусть теперь, - мечтала я, - Тарантино собственную историю исказит, американскую. Пусть снимет кино об исключительно американской войне. О той единственной гражданской. О войне Севера и Юга. Пусть будет много смешной крови. И пусть найдёт актрису, похожую на Вивьен Ли, и заставит её через слово говорить "маза фака". Пусть выстебет "Унесённых ветром". Пусть замахнётся на американские святыни. Пусть Ретт Батлер изнасилует Мамушку. Пусть в конце победят южане, и расизм станет официальной идеологией, а ку-клукс-клан - элитой страны. И пусть после этого фильма добрые американцы навеки оскорбятся, проклянут Тарантино и лишат гражданства. Вот это будет сюжет. Ларс фон Триер обзавидуется.
И вы представляете, какую гамму чувств я испытала, когда узнала, что действие нового фильма Тарантино начинается за два года до Гражданской войны - но дело до неё так и не доходит! Совсем немного промахнулся - и не осуществил мою мечту. Зато, конечно, осуществил свою: униженные и оскорблённые опять отомщены (хотя при желании фильм можно трактовать как расистский), знатоки старых недобрых вестернов угадывают цитаты, зрители попроще - просто радуются. Тарантино всё-таки самый человеколюбивый режиссёр современности. И самый кинолюбивый. Иногда после некоторых фильмов создаётся впечатление, что режиссёры делали их нехотя, со страшной силой тужась, выдавливая фильм, как чирей; они бы сроду этим не занялись, но чувствуют, что человечество жаждет их высказываний. Тарантино же снимает, как дышит. Про "Джанго" я не буду распространятся, скажу только, что меня очень порадовал, например, внезапный Верди и старый голливудский цвет. А ещё - то обстоятельство, что кадры из "Унесённых ветром", на изнасилование которых я так рассчитывала, отлично смотрятся рядом с кадрами из "Джанго освобождённого"; какой мог быть фильм, если бы сбывались мечты - можно вообразить. (На всякий случай: "Унесённые" слева, "Джанго" - справа.)
Потом я, конечно, пришла в себя, тем более что моя гневливость входила в противоречие с постоянно мною же декларируемым "не имеет значения, о чём кино, если кино получилось". Но осадок остался. Тогда я стала мечтать. Мечтать вслух (и у меня есть свидетель). А пусть теперь, - мечтала я, - Тарантино собственную историю исказит, американскую. Пусть снимет кино об исключительно американской войне. О той единственной гражданской. О войне Севера и Юга. Пусть будет много смешной крови. И пусть найдёт актрису, похожую на Вивьен Ли, и заставит её через слово говорить "маза фака". Пусть выстебет "Унесённых ветром". Пусть замахнётся на американские святыни. Пусть Ретт Батлер изнасилует Мамушку. Пусть в конце победят южане, и расизм станет официальной идеологией, а ку-клукс-клан - элитой страны. И пусть после этого фильма добрые американцы навеки оскорбятся, проклянут Тарантино и лишат гражданства. Вот это будет сюжет. Ларс фон Триер обзавидуется.
И вы представляете, какую гамму чувств я испытала, когда узнала, что действие нового фильма Тарантино начинается за два года до Гражданской войны - но дело до неё так и не доходит! Совсем немного промахнулся - и не осуществил мою мечту. Зато, конечно, осуществил свою: униженные и оскорблённые опять отомщены (хотя при желании фильм можно трактовать как расистский), знатоки старых недобрых вестернов угадывают цитаты, зрители попроще - просто радуются. Тарантино всё-таки самый человеколюбивый режиссёр современности. И самый кинолюбивый. Иногда после некоторых фильмов создаётся впечатление, что режиссёры делали их нехотя, со страшной силой тужась, выдавливая фильм, как чирей; они бы сроду этим не занялись, но чувствуют, что человечество жаждет их высказываний. Тарантино же снимает, как дышит. Про "Джанго" я не буду распространятся, скажу только, что меня очень порадовал, например, внезапный Верди и старый голливудский цвет. А ещё - то обстоятельство, что кадры из "Унесённых ветром", на изнасилование которых я так рассчитывала, отлично смотрятся рядом с кадрами из "Джанго освобождённого"; какой мог быть фильм, если бы сбывались мечты - можно вообразить. (На всякий случай: "Унесённые" слева, "Джанго" - справа.)