ВЫПИСКИ ИЗ ВЫПИСОК
Когда-то у меня была книга Михаила Гаспарова «Записи и выписки», потерялась при переезде. Недавно товарищ подарил мне новенькую. Перечитала, порадовалась. Дарю цитаты:
Добрая старушка, умирая, говорила: «Да будет вознаграждён Господь Бог за его милости ко мне» (Вяземский, Старая записная книжка).
«Я неверующий», - сказал я. «Но православный неверующий?» - забеспокоился старый Ш. И услышав «да», успокоился.
В тюркских языках будто бы есть время: недостоверное прошлое.
«Он учится на гениального самородка» - сказали о НН.
Царь спросил Шаляпина, почему басов любят меньше, чем теноров. «Поём либо монахов, либо дьяволов, либо царей - разве сравнишь?» Царь подёргал бородку: «Да, какие-то роли неинтересные» (Седых).
В анекдоте дама недовольна «Гамлетом»: «Общеизвестные цитаты, сшитые на живую нитку!» Собственно, каждый человек есть связка цитат, и у меня только перетёрлась нитка, на которую они нанизаны.
«Разрешаю похоронить гражданским браком», - была резолюция сельсовета об умершем Хлебникове.
Диалог - быстрые обмены ролями между камнем и скульптором: то я его - долотом, то он меня - долотом.
«Дурак», - закричал попугай; солдат вытянулся и ответил: «Виноват, ваше благородие, я думал, что вы птица».
Машинистки в «Диогене Лаэртском» вместо «стихи Гесиода» упорно печатали «стихи Господа».
«Гиря на душе всё та же, но хоть твёрдо стоит и не ёрзает» (из письма).
Эйзенштейна спросили: «Ваша воинская специальность?» - «Вероятно, движущаяся мишень».
«Если бы проглоченный кролик мог написать воспоминания об удаве...» - начала дочь.
Записка самоубийцы: «В жизни моей прошу никого не винить» (рассказ в "Новом журнале", 1942, № 3).
«За отсутствием крови пишем чернилами».
А у молодого Уайльда была пьеса из жизни русских нигилистов, где действовали Царь Иван, Принц Петрович, Алексей Иванасьевич, Полковник Котёмкин и Профессор Марфа.
Прокофьев в детстве сказал матери: «Мама! я написал рапсодию-Листа».
Л. Андреев кричал Бунину: вся интеллигенция разделяется на три типа - инфлюэнтик, неврастеник и меланхолик!
«Вы женщин любите?» - «Вы с похабством спрашиваете или без похабства?» - «Без похабства». - «Если вы про товарищеские чувства - не знаю, что и ответить. Женщину как таковую я наблюдал мало» (А. Адалис. Вступление к эпохе).
«Христос у меня компилятивный», - сказал Блок Б. Зайцеву; тот предпочёл не понять.
«В книгу вошли произведения более ста поэтов только с законченными судьбами» («Песнь любви», 1988).
Из воспоминаний Чуковского. Мережковский сказал: «Люди делятся на умных, глупых и молдаванов; ваш Репин - молдаван». Гиппиус из соседней комнаты крикнула: «И Блок тоже молдаван!» Самое замечательное: «В ту минуту мне показалось, что я их понял».
«Пока народ безмолвствовал, можно было верить, что он народ, а как заговорил - расползся на социальные группы».
Ван Гог часто вспоминал египетскую надгробную надпись: «Феба, дочь Тмуи, жрица Осириса, никогда и ни на кого не жаловавшаяся».
Л. Леонов справил 94-летие, его спросили, что он мог бы сказать современным писателям, он сказал: «Ничего».
Девочка хочет обрезать роскошную косу, чтобы сделать «оригинальную причёску». «Оригинальная - это какая?» - спрашивают родители. «Оригинальная - это как у всех», - убеждённо отвечает дочь.
С. Ав. сказал: «Не нужно думать, что за пределами отечества ты автоматически становишься пророком».
«Пастернак по натуре был беспартийным, как Маяковский - партийным, а Мандельштам - надпартийным» (В. Марков).
Н. Я. Мандельштам пишет запевами и припевами: в конце каждого абзаца об О. М. или о чём угодно у неё следует суждение о нашей подсоветской жизни, как сентенция в конце античного монолога.
«Всё простить значит ничего не понять» (Степун. Из писем прапорщика).
Воспоминания дочери о Шолом-Алейхеме: «Когда всё у него на столе расставлено в порядке, он не пишет: сидит и любуется на порядок».
«Чехов относился к России, как врач, а на больного не кричат» (Ремизов. Петерб. буерак).
«Свобода нужна не для блага народа, а для развлечения», - говорил Б. Шоу.
«Каковы ваши жгучие несчастия?» - спрашивало доброе письмо из-за границы. А у меня нет жгучих, у меня холодные.
«У Алданова слова не отбрасывают тени», - вежливо выражался Набоков.
Набоков был нецерковен: «К Богу приходят не экскурсии с гидом, а одинокие путешественники».
«Мне писала какая-то киевская неизвестная поэтесса: всё бы ничего, да вот не могу довести себя до апогея...» (Гиппиус - Ходасевичу, 1 окт. 1926 г.).
«Вашей мягкостью, как ватой, вы затыкаете наносимые вами раны» (Цветаева Пастернаку).
«Тарелки вымыть не могла без достоевщины», - говорил Пастернак о Цветаевой.
Маяковский писал будто бы для пролетарских детей, но начинал (по традиции?): «Вот няня. Няня гуляет с Ваней».
«Жизнь - усилие, достойное лучшего применения» (Карл Краус).
«Жить надо так, чтобы другим неповадно было» (из молодёжной газеты). Прислано читателем.
Л. Толстой получил письмо, подписанное Гражданка: «Если народ будет благоденствовать, что же тогда делать интеллигенции?».
И. Бабель в письме к А. Слоним 26 дек. 1927 г.: «Мой отец лет 15 ждал настроения, чтобы побывать в театре. Он умер, так и не побывав в театре».
Лучшей рекламой для компьютеров по американскому конкурсу оказалось: «Они не так уж переменят вашу жизнь!».
Мысли, встретясь, прежде чем связаться друг с другом, постоят лоб ко лбу, как бараны.
С. Липкин о М. Шагинян: «сумасшедшая в свою пользу». (Фраза о сумасшествии в свою пользу, которую я по беспамятству приписывала себе, приходила мне на ум всякий раз, как я наблюдала танцы с бубном в исполнении деятелей вроде Милонова или Жириновского, и засияла совсем яркими красками, когда случилась история с певцом Киркоровым: поколотив кого-то, он немедленно отправился на декоративное лечение в декоративную дурку, в сопровождении съёмочной группы первого канала, и долго изливал душу на камеру, причём производил впечатление реального сумасшедшего, который прикидывается нереальным сумасшедшим; пенсионерки и домохозяйки искренне переживали, многие плакали. - Н.Б.)
Дочь персидского посла, учившаяся в МГУ в 1947 г., стоя перед «Явлением Христа народу» в Третьяковке, говорила: вот у нас всегда такая погода (рассказывала Е. В. Старикова).
«Революцию делают не голодные люди, а сытые, которых один день не покормили» (Авторханов).
В девятом томе Краткой лит. энциклопедии исчезли справки «репрессирован - реабилитирован», но о Франк-Каменецком (умер в 1937 г.) специально оговорено: от несчастного случая.
«Нельзя сказать, будем ли мы либералами или консерваторами, потому что нельзя ведь предсказать ход событий» (газ. «Народный голос» за 1867 г., цит. в «Лит. Наследстве»). (Поразительно своевременная мысль. - Н.Б.)
«Сверхчеловек - идеал преждевременный, он предполагает, что человек уже есть» (Карл Краус). Тут я вспомнил турецкое четверостишие (М. Дж. Андай): «Гиппотерий - предок лошади. Мегатерий - предок слона. Мы - предки людей, предки настоящих людей».
Шолоховский вопрос уже строится, как шекспировский: о казаках может писать только казак, о лордах - только лорд. А о хоббитах, вероятно, только хоббит.
«Благовоспитанный человек не обижает другого по неловкости. Он обижает только намеренно» (А. Ахматова у Л. Чуковской). «Это она повторяет Уайльда», - говорит К. Душенко.
Вашингтон на долларе потому так мрачен, что во время позирования он разнашивал зубной протез.
Вывеска: «Столовая закрывается за 15 минут до закрытия».
«Прошу декретного отпуска по научной беременности». (Напомнило профайл журналистки, пункт об учёных степенях и званиях: «Три года в аспирантуре (кафедра стилистики русского языка) закончились, как у многих, беременностью». И следом - как будто горестное пояснение случившегося: «Член Союза журналистов Москвы». - Н.Б.)
«Теперь, когда всё погибло, поговорим о деле» (Горький - Зубакину, «Минувшее», № 20, с. 263).
«Жизнь ушла на то, чтобы жизнь прожить» (из письма С.).
Сталинградский солдат сказал корреспонденту: «Жить нельзя, но находиться можно» (М. Соболь).
«В девках сижено - плакано, замуж хожено - выто» (Даль).
«Лотман тоже уклонился от знакомства с Ахматовой», - сказала М. П. (Ср. с сегодняшним стёбом: «Ахматова встречалась с Блоком. Обоим это вышло боком». - Н.Б.)
На вопросы о самочувствии: «Самое скверное, что жаловаться не на что».
«У подлинного джентльмена могут быть скверные манеры, и настоящий интеллигент может не знать Мопассана и Гегеля - дело тут не в реальных признаках, а в какой-то внутренней пропудренности культурой вообще» (В. Жаботинский, «Пятеро»).
Смысл всякой критики: «Если бы я был Господом Богом, я создал бы этого автора иначе».
Бонди говорил: «Ранние стихотворения Лермонтова, к сожалению, дошли до нас».
Бунин говорил: «Толстой, если бы захотел, мог бы писать, как Пруст, но он бы не захотел».
«Последние две фразы дописаны при редактировании, чтобы ярче выразить мысль, которой у автора не было» (из редакторского заключения о рукописи).
Напряжён, как струя, переливаемая из пустого в порожнее.
«У таракана, ежели он в щи попадёт, вид меланхолический, покоряющийся неизбежности, но гордый» (М. Шагинян - З. Гиппиус, 30 нояб. 1910 г.).
Вырастили, дали всё, что могли, и внушили отвращение ко всему, что дали.
«Конец цитаты Ницше, начало цитаты Флоренского», - сказал докладчик.
Нравственность - это чтобы знать, что такое хорошо и что такое плохо, и не задумываться, для кого хорошо и для кого плохо.
«Любезный почитатель!.. Пишите, я оботвечу все вопросы», - писал Северянин Шершеневичу.
«Плакаться в бронежилетку», - сказала Н.
Есенин с извозчиком: «А кого из поэтов знаешь?» - «Пушкина». - «А из живых?» - «Мы только чугунных» (Мариенгоф).
Поэзия, по Салтыкову-Щедрину: «Вольным пенкоснимателем может быть всякий, кто способен непредосудительным образом излагать смутность наполняющих его чувств».
И. П. Архаров, встретя в старости друга юности: «Скажи мне, друг любезный, так ли я тебе гадок, как ты мне?» (Вяземский). Подтекст горюхинского «да и вы, батюшка, как подурнели». (Кстати, занятная тема постаревших-подурневших в русской литературе недораскрыта здесь; надеюсь, что кто-нибудь неленивый когда-нибудь дораскроет. - Н.Б.)
«Преподавание - это сочетание неприятного с бесполезным» - говорила Л. Я. Гинзбург.
Султан был недоволен, когда ему сказали: «Ты увидишь смерть всех близких»; но был доволен, когда сказали: «Ты их всех переживёшь».
«Он не старый, он бывший молодой».
«Русские проявляют свои способности скорее в умении пользоваться плохими орудиями, нежели в улучшении их» (Кюстин).
Ю. К. слепнет; лаборантка с его кафедры посочувствовала: «Да, если кто привык читать книги, тому без этого трудно».
«Трофейными иностранцами» были названы в русской культуре прибалтийские немцы.
А. Я. Сыркин, византинист, был единственным студентом, освобождённым от военного дела по особому распоряжению военной кафедры. Он сдавал зачёт, ему сказали: вы командуете батальоном в окружении, спереди пехота, сзади танки, сбоку пушки, что вы будете делать? Он думает. «Пока вы думаете, треть вашего батальона погибла, налетают самолёты, что будете делать?» Он думает. Его трясут, он говорит: «Я думаю, надо кричать ура». Эта фраза стала на факультете поговоркой. (В. Успенский).
«Ты хочешь читать в его душе слишком уж мелкий шрифт».
Если я в газетной заметке возьму каждое слово в кавычки - она обретёт фантастическую глубину: почти Андрей Белый. Кавычки - знак безответственности (как и тире).
«Я владею чужими языками, а мною владеет мой» (Карл Краус).
«Таким образом, этот вопрос совершенно ясен, что говорит о его недостаточной изученности».
О. Седаковой звонили: «Нам для подборки молодых поэтов требуется реалистический мужчина и тонкая женщина - не посоветуете ли?»
«Молодые люди всегда очень одарены, это вроде возрастной болезни» (Брехт). «Пушкин нам кажется старше себя, а Лермонтов моложе, потому что он глупее, глупость очень молодит», - заметила Р.
Если в старости становишься всё-таки неспособнее к подлости, то это не природа, а привычка.
«Люблю тебя, Ольга, как трудовую единицу», - говорил жене историк Щапов.
«Испортил себе некролог человек», - выражение Кизеветтера. (Григорий Чхартишвили, плохо погугливший, ошибочно приписывает это выражение Льву Рубинштейну. - Н.Б.)
Л. Пинский о студентах в Ярославле: «Вижу, не понимают; стал понижать уровень, понижал, понижал, но так и не достиг дна» (восп. З. Паперного).
Гёте сказал: между двумя крайностями лежит не истина, между ними лежит проблема.
Вторую часть «Робинзона Крузо» не напечатали в «Библиотеке всемирной литературы» из-за фразы: «Доехал до Урала, а всё Китай».
«Я не завидую, что его любили, я завидую, что он умел уклониться», - сказал С. Ав.
М. И. Твардовскую спросили, не хочет ли она поставить крест на могиле мужа, она ответила: «Александр Трифонович не был модернистом».
Воспоминания Лотмана - как, когда их отправляли на фронт, старый мужик сказал: «Погляжу я на вас - и жаль мне вас. А подумаю я о вас - ну и хрен с вами».
Родители учат детей ценностям своей жизни, как военные готовят войска к вчерашним войнам.
Щедрин, отвечая благодарностью на известную аллегорическую картинку, поднесённую студентами к юбилею, писал: «Только вот на горизонте у вас просвет виднеется; я понимаю, что это по жанру так положено, но мы-то с вами знаем, что на самом деле никакого просвета нет».
Также см.: из дневников Нагибина.
Добрая старушка, умирая, говорила: «Да будет вознаграждён Господь Бог за его милости ко мне» (Вяземский, Старая записная книжка).
«Я неверующий», - сказал я. «Но православный неверующий?» - забеспокоился старый Ш. И услышав «да», успокоился.
В тюркских языках будто бы есть время: недостоверное прошлое.
«Он учится на гениального самородка» - сказали о НН.
Царь спросил Шаляпина, почему басов любят меньше, чем теноров. «Поём либо монахов, либо дьяволов, либо царей - разве сравнишь?» Царь подёргал бородку: «Да, какие-то роли неинтересные» (Седых).
В анекдоте дама недовольна «Гамлетом»: «Общеизвестные цитаты, сшитые на живую нитку!» Собственно, каждый человек есть связка цитат, и у меня только перетёрлась нитка, на которую они нанизаны.
«Разрешаю похоронить гражданским браком», - была резолюция сельсовета об умершем Хлебникове.
Диалог - быстрые обмены ролями между камнем и скульптором: то я его - долотом, то он меня - долотом.
«Дурак», - закричал попугай; солдат вытянулся и ответил: «Виноват, ваше благородие, я думал, что вы птица».
Машинистки в «Диогене Лаэртском» вместо «стихи Гесиода» упорно печатали «стихи Господа».
«Гиря на душе всё та же, но хоть твёрдо стоит и не ёрзает» (из письма).
Эйзенштейна спросили: «Ваша воинская специальность?» - «Вероятно, движущаяся мишень».
«Если бы проглоченный кролик мог написать воспоминания об удаве...» - начала дочь.
Записка самоубийцы: «В жизни моей прошу никого не винить» (рассказ в "Новом журнале", 1942, № 3).
«За отсутствием крови пишем чернилами».
А у молодого Уайльда была пьеса из жизни русских нигилистов, где действовали Царь Иван, Принц Петрович, Алексей Иванасьевич, Полковник Котёмкин и Профессор Марфа.
Прокофьев в детстве сказал матери: «Мама! я написал рапсодию-Листа».
Л. Андреев кричал Бунину: вся интеллигенция разделяется на три типа - инфлюэнтик, неврастеник и меланхолик!
«Вы женщин любите?» - «Вы с похабством спрашиваете или без похабства?» - «Без похабства». - «Если вы про товарищеские чувства - не знаю, что и ответить. Женщину как таковую я наблюдал мало» (А. Адалис. Вступление к эпохе).
«Христос у меня компилятивный», - сказал Блок Б. Зайцеву; тот предпочёл не понять.
«В книгу вошли произведения более ста поэтов только с законченными судьбами» («Песнь любви», 1988).
Из воспоминаний Чуковского. Мережковский сказал: «Люди делятся на умных, глупых и молдаванов; ваш Репин - молдаван». Гиппиус из соседней комнаты крикнула: «И Блок тоже молдаван!» Самое замечательное: «В ту минуту мне показалось, что я их понял».
«Пока народ безмолвствовал, можно было верить, что он народ, а как заговорил - расползся на социальные группы».
Ван Гог часто вспоминал египетскую надгробную надпись: «Феба, дочь Тмуи, жрица Осириса, никогда и ни на кого не жаловавшаяся».
Л. Леонов справил 94-летие, его спросили, что он мог бы сказать современным писателям, он сказал: «Ничего».
Девочка хочет обрезать роскошную косу, чтобы сделать «оригинальную причёску». «Оригинальная - это какая?» - спрашивают родители. «Оригинальная - это как у всех», - убеждённо отвечает дочь.
С. Ав. сказал: «Не нужно думать, что за пределами отечества ты автоматически становишься пророком».
«Пастернак по натуре был беспартийным, как Маяковский - партийным, а Мандельштам - надпартийным» (В. Марков).
Н. Я. Мандельштам пишет запевами и припевами: в конце каждого абзаца об О. М. или о чём угодно у неё следует суждение о нашей подсоветской жизни, как сентенция в конце античного монолога.
«Всё простить значит ничего не понять» (Степун. Из писем прапорщика).
Воспоминания дочери о Шолом-Алейхеме: «Когда всё у него на столе расставлено в порядке, он не пишет: сидит и любуется на порядок».
«Чехов относился к России, как врач, а на больного не кричат» (Ремизов. Петерб. буерак).
«Свобода нужна не для блага народа, а для развлечения», - говорил Б. Шоу.
«Каковы ваши жгучие несчастия?» - спрашивало доброе письмо из-за границы. А у меня нет жгучих, у меня холодные.
«У Алданова слова не отбрасывают тени», - вежливо выражался Набоков.
Набоков был нецерковен: «К Богу приходят не экскурсии с гидом, а одинокие путешественники».
«Мне писала какая-то киевская неизвестная поэтесса: всё бы ничего, да вот не могу довести себя до апогея...» (Гиппиус - Ходасевичу, 1 окт. 1926 г.).
«Вашей мягкостью, как ватой, вы затыкаете наносимые вами раны» (Цветаева Пастернаку).
«Тарелки вымыть не могла без достоевщины», - говорил Пастернак о Цветаевой.
Маяковский писал будто бы для пролетарских детей, но начинал (по традиции?): «Вот няня. Няня гуляет с Ваней».
«Жизнь - усилие, достойное лучшего применения» (Карл Краус).
«Жить надо так, чтобы другим неповадно было» (из молодёжной газеты). Прислано читателем.
Л. Толстой получил письмо, подписанное Гражданка: «Если народ будет благоденствовать, что же тогда делать интеллигенции?».
И. Бабель в письме к А. Слоним 26 дек. 1927 г.: «Мой отец лет 15 ждал настроения, чтобы побывать в театре. Он умер, так и не побывав в театре».
Лучшей рекламой для компьютеров по американскому конкурсу оказалось: «Они не так уж переменят вашу жизнь!».
Мысли, встретясь, прежде чем связаться друг с другом, постоят лоб ко лбу, как бараны.
С. Липкин о М. Шагинян: «сумасшедшая в свою пользу». (Фраза о сумасшествии в свою пользу, которую я по беспамятству приписывала себе, приходила мне на ум всякий раз, как я наблюдала танцы с бубном в исполнении деятелей вроде Милонова или Жириновского, и засияла совсем яркими красками, когда случилась история с певцом Киркоровым: поколотив кого-то, он немедленно отправился на декоративное лечение в декоративную дурку, в сопровождении съёмочной группы первого канала, и долго изливал душу на камеру, причём производил впечатление реального сумасшедшего, который прикидывается нереальным сумасшедшим; пенсионерки и домохозяйки искренне переживали, многие плакали. - Н.Б.)
Дочь персидского посла, учившаяся в МГУ в 1947 г., стоя перед «Явлением Христа народу» в Третьяковке, говорила: вот у нас всегда такая погода (рассказывала Е. В. Старикова).
«Революцию делают не голодные люди, а сытые, которых один день не покормили» (Авторханов).
В девятом томе Краткой лит. энциклопедии исчезли справки «репрессирован - реабилитирован», но о Франк-Каменецком (умер в 1937 г.) специально оговорено: от несчастного случая.
«Нельзя сказать, будем ли мы либералами или консерваторами, потому что нельзя ведь предсказать ход событий» (газ. «Народный голос» за 1867 г., цит. в «Лит. Наследстве»). (Поразительно своевременная мысль. - Н.Б.)
«Сверхчеловек - идеал преждевременный, он предполагает, что человек уже есть» (Карл Краус). Тут я вспомнил турецкое четверостишие (М. Дж. Андай): «Гиппотерий - предок лошади. Мегатерий - предок слона. Мы - предки людей, предки настоящих людей».
Шолоховский вопрос уже строится, как шекспировский: о казаках может писать только казак, о лордах - только лорд. А о хоббитах, вероятно, только хоббит.
«Благовоспитанный человек не обижает другого по неловкости. Он обижает только намеренно» (А. Ахматова у Л. Чуковской). «Это она повторяет Уайльда», - говорит К. Душенко.
Вашингтон на долларе потому так мрачен, что во время позирования он разнашивал зубной протез.
Вывеска: «Столовая закрывается за 15 минут до закрытия».
«Прошу декретного отпуска по научной беременности». (Напомнило профайл журналистки, пункт об учёных степенях и званиях: «Три года в аспирантуре (кафедра стилистики русского языка) закончились, как у многих, беременностью». И следом - как будто горестное пояснение случившегося: «Член Союза журналистов Москвы». - Н.Б.)
«Теперь, когда всё погибло, поговорим о деле» (Горький - Зубакину, «Минувшее», № 20, с. 263).
«Жизнь ушла на то, чтобы жизнь прожить» (из письма С.).
Сталинградский солдат сказал корреспонденту: «Жить нельзя, но находиться можно» (М. Соболь).
«В девках сижено - плакано, замуж хожено - выто» (Даль).
«Лотман тоже уклонился от знакомства с Ахматовой», - сказала М. П. (Ср. с сегодняшним стёбом: «Ахматова встречалась с Блоком. Обоим это вышло боком». - Н.Б.)
На вопросы о самочувствии: «Самое скверное, что жаловаться не на что».
«У подлинного джентльмена могут быть скверные манеры, и настоящий интеллигент может не знать Мопассана и Гегеля - дело тут не в реальных признаках, а в какой-то внутренней пропудренности культурой вообще» (В. Жаботинский, «Пятеро»).
Смысл всякой критики: «Если бы я был Господом Богом, я создал бы этого автора иначе».
Бонди говорил: «Ранние стихотворения Лермонтова, к сожалению, дошли до нас».
Бунин говорил: «Толстой, если бы захотел, мог бы писать, как Пруст, но он бы не захотел».
«Последние две фразы дописаны при редактировании, чтобы ярче выразить мысль, которой у автора не было» (из редакторского заключения о рукописи).
Напряжён, как струя, переливаемая из пустого в порожнее.
«У таракана, ежели он в щи попадёт, вид меланхолический, покоряющийся неизбежности, но гордый» (М. Шагинян - З. Гиппиус, 30 нояб. 1910 г.).
Вырастили, дали всё, что могли, и внушили отвращение ко всему, что дали.
«Конец цитаты Ницше, начало цитаты Флоренского», - сказал докладчик.
Нравственность - это чтобы знать, что такое хорошо и что такое плохо, и не задумываться, для кого хорошо и для кого плохо.
«Любезный почитатель!.. Пишите, я оботвечу все вопросы», - писал Северянин Шершеневичу.
«Плакаться в бронежилетку», - сказала Н.
Есенин с извозчиком: «А кого из поэтов знаешь?» - «Пушкина». - «А из живых?» - «Мы только чугунных» (Мариенгоф).
Поэзия, по Салтыкову-Щедрину: «Вольным пенкоснимателем может быть всякий, кто способен непредосудительным образом излагать смутность наполняющих его чувств».
И. П. Архаров, встретя в старости друга юности: «Скажи мне, друг любезный, так ли я тебе гадок, как ты мне?» (Вяземский). Подтекст горюхинского «да и вы, батюшка, как подурнели». (Кстати, занятная тема постаревших-подурневших в русской литературе недораскрыта здесь; надеюсь, что кто-нибудь неленивый когда-нибудь дораскроет. - Н.Б.)
«Преподавание - это сочетание неприятного с бесполезным» - говорила Л. Я. Гинзбург.
Султан был недоволен, когда ему сказали: «Ты увидишь смерть всех близких»; но был доволен, когда сказали: «Ты их всех переживёшь».
«Он не старый, он бывший молодой».
«Русские проявляют свои способности скорее в умении пользоваться плохими орудиями, нежели в улучшении их» (Кюстин).
Ю. К. слепнет; лаборантка с его кафедры посочувствовала: «Да, если кто привык читать книги, тому без этого трудно».
«Трофейными иностранцами» были названы в русской культуре прибалтийские немцы.
А. Я. Сыркин, византинист, был единственным студентом, освобождённым от военного дела по особому распоряжению военной кафедры. Он сдавал зачёт, ему сказали: вы командуете батальоном в окружении, спереди пехота, сзади танки, сбоку пушки, что вы будете делать? Он думает. «Пока вы думаете, треть вашего батальона погибла, налетают самолёты, что будете делать?» Он думает. Его трясут, он говорит: «Я думаю, надо кричать ура». Эта фраза стала на факультете поговоркой. (В. Успенский).
«Ты хочешь читать в его душе слишком уж мелкий шрифт».
Если я в газетной заметке возьму каждое слово в кавычки - она обретёт фантастическую глубину: почти Андрей Белый. Кавычки - знак безответственности (как и тире).
«Я владею чужими языками, а мною владеет мой» (Карл Краус).
«Таким образом, этот вопрос совершенно ясен, что говорит о его недостаточной изученности».
О. Седаковой звонили: «Нам для подборки молодых поэтов требуется реалистический мужчина и тонкая женщина - не посоветуете ли?»
«Молодые люди всегда очень одарены, это вроде возрастной болезни» (Брехт). «Пушкин нам кажется старше себя, а Лермонтов моложе, потому что он глупее, глупость очень молодит», - заметила Р.
Если в старости становишься всё-таки неспособнее к подлости, то это не природа, а привычка.
«Люблю тебя, Ольга, как трудовую единицу», - говорил жене историк Щапов.
«Испортил себе некролог человек», - выражение Кизеветтера. (Григорий Чхартишвили, плохо погугливший, ошибочно приписывает это выражение Льву Рубинштейну. - Н.Б.)
Л. Пинский о студентах в Ярославле: «Вижу, не понимают; стал понижать уровень, понижал, понижал, но так и не достиг дна» (восп. З. Паперного).
Гёте сказал: между двумя крайностями лежит не истина, между ними лежит проблема.
Вторую часть «Робинзона Крузо» не напечатали в «Библиотеке всемирной литературы» из-за фразы: «Доехал до Урала, а всё Китай».
«Я не завидую, что его любили, я завидую, что он умел уклониться», - сказал С. Ав.
М. И. Твардовскую спросили, не хочет ли она поставить крест на могиле мужа, она ответила: «Александр Трифонович не был модернистом».
Воспоминания Лотмана - как, когда их отправляли на фронт, старый мужик сказал: «Погляжу я на вас - и жаль мне вас. А подумаю я о вас - ну и хрен с вами».
Родители учат детей ценностям своей жизни, как военные готовят войска к вчерашним войнам.
Щедрин, отвечая благодарностью на известную аллегорическую картинку, поднесённую студентами к юбилею, писал: «Только вот на горизонте у вас просвет виднеется; я понимаю, что это по жанру так положено, но мы-то с вами знаем, что на самом деле никакого просвета нет».
Также см.: из дневников Нагибина.