Красота.
Все знают знаменитые строчки Николая Заболоцкого из его «Некрасивой девочки»:
... что есть красота.
И почему её обожествляют люди?
Буквально обожествляют. Как только осознается опыт Красоты, выражающей идеи гармонии и совершенства, так и появляется, например, греческая Афродита Урания. У греков вообще Красота стоит на вершине ценностной пирамиды. Что, как мне видится, очень по-философски.
Красота есть онтологическая характеристика мира, и именно в силу этого она парадоксальна: самая недооцениваемая ценность, ибо то, что - повсюду, во-первых, как будто и не ценно даже, а во-вторых, не сильно замечаемо в активистском способе существования человека. Красота становится опознаваема человеком в его готовности (как осознанной, так и неосознанной) к её вторжению, в готовности быть ею раненным, в готовности замолчать и только внимать ей. Поэтому, находящаяся повсюду, она оказывается доступной не каждому.
Однако не только и не столько это делает её главнейшей ценностью. Она есть то, без чего другие духовные ценности бессильны, бесплотны, т.е. по большому счету, невозможны. Вкратце это можно описать так.
Встреча с Красотой чего-либо вызывает удивление, а потому - желание познать это. Так в культуру входит Истина как опознанная в процессе познания Красота.
Как вообще можно поддерживать любознательность, если нет удивления от Красоты разворачивающегося события?
Встреча с Красотой переживается как счастье. Так актуализируется вопрошание о Софии - Мудрости, знающей Истину, дабы быть счастливым, воспроизводя и творя Красоту.
О каком длительном счастье может идти речь, если человек глух и слеп к Красоте?
Встреча с Красотой, потрясение ею заставляют задуматься о том, как её сохранить (Благо/Добро), а в пределе, как заботиться о ней (Любовь). Красотой невозможно владеть, но - только служить, создавая условия для её цветения.
Любовь зажигается Красотой и длится ею, ибо Красота - в глазах любящего.
Встреча с Красотой есть переживание её жизненной - реанимирующей и смыслопорождающей - силы (от гармонизации до воодушевления, потрясения и катарсиса), что рождает желание следовать за ней. Верность есть опыт следования Красоте из доверия Ей. В Красоту невозможно верить, но - до-верять.
А как возможно по-другому удерживать в себе Верность хоть человеку, хоть идее, хоть божеству какому?
Встреча с Красотой распаковывает и раскрывает самого человека, даруя ему самого себя. Опыт переживания собственной силы и Красоты есть Свобода.
А как без опыта Красоты решиться развернуть и волить Её в себе и из себя?
Красота выводит все эти ценностные установки из небытия (в этом смысле, она потенцию переводит в актуальность), но именно они становятся путями к тому, чтобы человек стремился длить опыт встречи с Ней, давая место Надежде как опыту вечно грядущей Красоты.
Не потому ли мнимые надежды - пошлы, ибо утилизируют Красоту, обрезая Ей и самому человеку духовные крылья?
Встреча с Красотой - всегда уникальна, она дарит редкое (в смыле единичное, хотя оно - повсюду) как опыт вечной Новизны, вечной новой жизни, избавляя от скуки.
А как по-другому суметь пережить повседневность, если не как вместилище великого?
Красота - цель и путь в их одновременности. Красота в каждой точке мира. Красота бесконечна. Красота вечна.
Я согласна быть раненной
лишь одной красотой -
уязвлённою пламенем,
с обожжённой душой,
а вернее, - обоженной,
потому не боюсь
быть обрушенной в крошево:
соберусь, обновлюсь
в немоте ли, рыданиях,
но - предельно живой...
Я согласна быть раненной.
Красотой. Ей одной.
... что есть красота.
И почему её обожествляют люди?
Буквально обожествляют. Как только осознается опыт Красоты, выражающей идеи гармонии и совершенства, так и появляется, например, греческая Афродита Урания. У греков вообще Красота стоит на вершине ценностной пирамиды. Что, как мне видится, очень по-философски.
Красота есть онтологическая характеристика мира, и именно в силу этого она парадоксальна: самая недооцениваемая ценность, ибо то, что - повсюду, во-первых, как будто и не ценно даже, а во-вторых, не сильно замечаемо в активистском способе существования человека. Красота становится опознаваема человеком в его готовности (как осознанной, так и неосознанной) к её вторжению, в готовности быть ею раненным, в готовности замолчать и только внимать ей. Поэтому, находящаяся повсюду, она оказывается доступной не каждому.
Однако не только и не столько это делает её главнейшей ценностью. Она есть то, без чего другие духовные ценности бессильны, бесплотны, т.е. по большому счету, невозможны. Вкратце это можно описать так.
Встреча с Красотой чего-либо вызывает удивление, а потому - желание познать это. Так в культуру входит Истина как опознанная в процессе познания Красота.
Как вообще можно поддерживать любознательность, если нет удивления от Красоты разворачивающегося события?
Встреча с Красотой переживается как счастье. Так актуализируется вопрошание о Софии - Мудрости, знающей Истину, дабы быть счастливым, воспроизводя и творя Красоту.
О каком длительном счастье может идти речь, если человек глух и слеп к Красоте?
Встреча с Красотой, потрясение ею заставляют задуматься о том, как её сохранить (Благо/Добро), а в пределе, как заботиться о ней (Любовь). Красотой невозможно владеть, но - только служить, создавая условия для её цветения.
Любовь зажигается Красотой и длится ею, ибо Красота - в глазах любящего.
Встреча с Красотой есть переживание её жизненной - реанимирующей и смыслопорождающей - силы (от гармонизации до воодушевления, потрясения и катарсиса), что рождает желание следовать за ней. Верность есть опыт следования Красоте из доверия Ей. В Красоту невозможно верить, но - до-верять.
А как возможно по-другому удерживать в себе Верность хоть человеку, хоть идее, хоть божеству какому?
Встреча с Красотой распаковывает и раскрывает самого человека, даруя ему самого себя. Опыт переживания собственной силы и Красоты есть Свобода.
А как без опыта Красоты решиться развернуть и волить Её в себе и из себя?
Красота выводит все эти ценностные установки из небытия (в этом смысле, она потенцию переводит в актуальность), но именно они становятся путями к тому, чтобы человек стремился длить опыт встречи с Ней, давая место Надежде как опыту вечно грядущей Красоты.
Не потому ли мнимые надежды - пошлы, ибо утилизируют Красоту, обрезая Ей и самому человеку духовные крылья?
Встреча с Красотой - всегда уникальна, она дарит редкое (в смыле единичное, хотя оно - повсюду) как опыт вечной Новизны, вечной новой жизни, избавляя от скуки.
А как по-другому суметь пережить повседневность, если не как вместилище великого?
Красота - цель и путь в их одновременности. Красота в каждой точке мира. Красота бесконечна. Красота вечна.
Я согласна быть раненной
лишь одной красотой -
уязвлённою пламенем,
с обожжённой душой,
а вернее, - обоженной,
потому не боюсь
быть обрушенной в крошево:
соберусь, обновлюсь
в немоте ли, рыданиях,
но - предельно живой...
Я согласна быть раненной.
Красотой. Ей одной.