"Белые волки" и "скинхедские процессы" | ...And Justice for All
Я уже читала в ленте, что начался суд над очередной "бандой скинхедов" - некими "Белыми Волками - НСВП", возглавлял коих страшный фашист с истинно-русской фамилией Джавахишвили. И тогда еще сильно подивилась этому факту. Чего только, думаю, на свете не бывает.
А вчера вечером мне прислали ссылку на ролик об этом деле. Вот такой:
Ролик, честно говоря, не лучшего качества. Но, думаю, это подходящий повод, чтобы высказаться на эту тему.
"Скинхедские процессы" - это в правозащитной практике этакие "золушки". Либеральные правозащитники, понятно, интересуются ими только с целью удостовериться, что посадили всех и надолго. Но и обычная, "безыдейная", и даже национально-ориентированная правозащита по большей части обходит их стороной.
Причина этого - предубеждение, которое можно сформулировать примерно так: "Ой, скинхеды... какие-то они грубые, глупые, неотесанные, в головах у них дурь, они бегают по улицам со свастиками и бьют людей; ну, может, конкретно вот эти конкретно вот в этом и не виноваты - но уж наверное, "что-нибудь такое было"... а если и не было, так собирались... ну их на фиг, лучше помогать беленьким и чистеньким".
Даже чисто по-человечески такая позиция, хоть, может быть, и понятна - не очень хороша. По простой причине: 16-17-летние ребята, которые фигурируют в "скинхедских процессах" - это поколение наших детей. Они вырастают такими, какими мы их вырастили; то, что с ними происходит - наша ответственность. Если сейчас мы их воспринимаем как "грязненьких" и смотрим на них с опасливой неприязнью - значит, это мы где-то в прошлом допустили ошибку.
А с точки зрения правозащиты это просто ересь. Потому что любой человек, независимо от пола, возраста, политических взглядов, фасона прически, интеллигентности и симпатичности, имеет право на справедливость и на защиту закона. Никого нельзя пытать в милиции, вымогая из него признание, или отправлять в тюрьму за то, чего он не совершил.
Не берусь судить именно о "Белых волках" - об этом деле я практически ничего не знаю, хотя "русский фашист Джавахишвили", конечно, настораживает. И жалобы на пытки, которые подали двое подсудимых, Соловьев и Исакин, заставляют задуматься.
Но практика показывает, что очень часто в таких делах творится беззаконие, и за решетку отправляются невиновные.
Как это происходит?
Не секрет, что наша милиция вообще не очень любит работать. Если совершено преступление, а живых потерпевших или свидетелей нет (или они есть, но опознание почему-либо затруднено), нет прямых улик, словом, невозможно определить злодея с первого взгляда - часто следствие идет по пути наименьшего сопротивления. Выбирают на роль убивца удобную, по мнению следователей, кандидатуру. Человека "закрывают" и начинают вымогать из него признание. Иногда это делается с помощью "своего" адвоката: дают ему государственного адвоката - а тот советует: "Тебя посадят в любом случае, лучше подпиши, тогда отделаешься условным сроком". Иногда от подозреваемого требуют, чтобы он оговорил кого-то другого - тогда перейдет в свидетели, а иначе сядет сам. Иногда угрожают пытками - и действительно пытают, порой довольно изощренно. Иногда просто бьют.
Конечно, немного очухавшись, человек отказывается от "признаний", сделанных под давлением страха и боли. Но поздно: в обвинительное заключение идут именно они.
В бытовых преступлениях первые кандидаты на роль обвиняемых - родственники, друзья, те, кого видели с убитым незадолго до смерти. Если убита девушка - ее молодой человек. А также любые фигуры из окружения потерпевших, которые прежде сидели или попадали в поле зрения милиции. Это нормальный круг подозреваемых - ненормальны только методы, которыми ведется следствие дальше.
Иначе обстоит дело с преступлениями, известными как "экстремистские".
Допустим, убит иностранный гражданин. Или где-нибудь бомбу нашли. Где искать подозреваемых? Для этого есть прекрасное изобретение - списки экстремистов.
О том, что это за списки и как они составляются, писали уже многие, и я в том числе. Попасть в список несложно - и быть скинхедом для этого совсем не обязательно.
На самом деле у настоящего "городского партизана" - который ни в каких организациях не состоит, на митинги не ходит, тексты и посты под своей фамилией не пишет, и вообще ведет себя осторожно и "не палится", а тихонько, молчком делает свое мрачное дело - довольно мало шансов обнаружить себя в списке. Попадают туда по большей части самые обычные националисты, идущие легальным путем: те, кто состоит, допустим, в ДПНИ и не скрывает этого, бывает на публичных мероприятиях, вообще "светится". На каждом митинге милиция старается забрать случайным образом человек 10-20 молодежи и переписать у них паспортные данные - куда эти данные потом идут? Именно туда. Хотя на глазах у милиции эти люди никаких правонарушений не совершали, и весь их "экстремизм" заключается в юном возрасте, славянской внешности и определенных политических симпатиях.
Таким же путем попадают туда субкультурщики - футбольные фанаты и любители "правой" музыки, которых берут на стадионах и на концертах, соответственно. Ну и какой-то процент "экстремистов" оказывается в списке совершенно случайными путями - просто потому, что не в добрый час подвернулись под руку.
Итак, убит иностранный гражданин. Следователь берет список экстремистов и выбирает из него нескольких подозреваемых - например, тех, кто живет или учится неподалеку от места преступления. Дальше процедура известная. Можно повесить преступление на одного, а остальных сделать лжесвидетелями (как было с Владимиром Макаровым). Если "признались" сразу несколько, можно сколотить из них преступную группу. Раскрыть экстремистскую группу - это интересно и почетно. Можно заодно повесить на обвиняемых нераскрытые аналогичные преступления за последние несколько лет. Особенно удобно это проходит с несовершеннолетними: взрослый человек, зная, что каждое новое "признание" сильно добавляет ему срок, будет отбиваться отчаянно - а малолетке можно сказать: "Да ладно, подписывай, какая тебе разница, все равно больше десяти лет не дадут".
Дальнейшие отказы от "признаний" никого не интересуют, заявления об угрозах и пытках откладываются в долгий ящик, другие версии не проверяются, объективные улики не ищутся. А судья с прокурором, как правило, прекрасно понимают друг друга.
В результате, слыша об осуждении очередной "банды скинхедов", практически невозможно сказать, были ли скинхеды, была ли банда и виновны ли эти люди хоть в чем-нибудь из того, что им приписывают.
Ситуация эта тяжелая и нетерпимая.
Т.е. понятно, что главного российского правозащитника Александра Брода она вполне устраивает. Он считает, что возражать против пыток и оказывать обвиняемым по таким делам юридическую помощь - это "псевдоправозащита", о чем и написал в своем последнем докладе.
Следственно-судебной системе тоже удобно так работать - раскрываемость высокая, показатели хорошие, центры по борьбе с экстремизмом снова и снова доказывают свою необходимость. Им тоже неясно, зачем что-то менять.
Но кого это еще может устраивать - не представляю. Даже самый пламенный интернационалист, по-моему, предпочтет, чтобы за убийство таджикского дворника сажали того, кто убил, а не того, кто первый под руку попался. А что сказать об обычных людях? Живешь и знаешь: на твоего сына в любой момент могут повесить несколько убийств или теракт и упечь в тюрьму лет на пятнадцать за то, что он на футбол сходил...
У подсудимых по таким делам одна надежда - на суд присяжных. Это практически единственный "глоток воздуха" в отлаженной системе, бездушной и коррумпированной насквозь. Присяжные не работают в этой системе и от нее не зависят: они - обычные люди, у них, быть может, есть дети-ровесники подсудимых - и можно надеяться, что они отнесутся к делу серьезно, будут вникать в суть, искать объективные доказательства и судить по справедливости.
Не случайно Медведев недавно предложил отменить суды присяжных по делам, связанным с терроризмом и экстремизмом. Если это будет сделано - ловушка захлопнется, и бедным "списочным экстремистам" станет вообще некуда податься.
И еще одна надежда - на общество, на нас. На то, что появятся правозащитники, которые, отказавшись от предубеждений, выберут своей специальностью именно помощь "страшным экстремистам" - или тем, кого за них выдают. Собственно, одна такая организация уже есть: это "Русский Вердикт", юрист которого появляется в ролике. На то, что к таким процессам будет привлекаться внимание объективной прессы; что суды по таким делам будут проходить так же, как сейчас, например, проходит "дело черных ястребов" - при большом стечении людей и под общественным контролем.
Потому что справедливость не может быть "для отдельных групп населения". Она должна быть для всех.
PS: Вот еще аналогичный случай. Иван Белоусов, 22-летний студент, осужден на 6 лет за "теракт" - вообще без доказательств, просто потому, что какие-то его приятели (даже не он сам!) ходили на Русский Марш и попали в пресловутый список.
Тут, видно, история уже совсем вопиющая - возмутившая даже "Ежедневный Журнал", крайне далекий от симпатий к национализму.
Таких случаев много. И будет становиться все больше.
А вчера вечером мне прислали ссылку на ролик об этом деле. Вот такой:
Click to viewРолик, честно говоря, не лучшего качества. Но, думаю, это подходящий повод, чтобы высказаться на эту тему.
"Скинхедские процессы" - это в правозащитной практике этакие "золушки". Либеральные правозащитники, понятно, интересуются ими только с целью удостовериться, что посадили всех и надолго. Но и обычная, "безыдейная", и даже национально-ориентированная правозащита по большей части обходит их стороной.
Причина этого - предубеждение, которое можно сформулировать примерно так: "Ой, скинхеды... какие-то они грубые, глупые, неотесанные, в головах у них дурь, они бегают по улицам со свастиками и бьют людей; ну, может, конкретно вот эти конкретно вот в этом и не виноваты - но уж наверное, "что-нибудь такое было"... а если и не было, так собирались... ну их на фиг, лучше помогать беленьким и чистеньким".
Даже чисто по-человечески такая позиция, хоть, может быть, и понятна - не очень хороша. По простой причине: 16-17-летние ребята, которые фигурируют в "скинхедских процессах" - это поколение наших детей. Они вырастают такими, какими мы их вырастили; то, что с ними происходит - наша ответственность. Если сейчас мы их воспринимаем как "грязненьких" и смотрим на них с опасливой неприязнью - значит, это мы где-то в прошлом допустили ошибку.
А с точки зрения правозащиты это просто ересь. Потому что любой человек, независимо от пола, возраста, политических взглядов, фасона прически, интеллигентности и симпатичности, имеет право на справедливость и на защиту закона. Никого нельзя пытать в милиции, вымогая из него признание, или отправлять в тюрьму за то, чего он не совершил.
Не берусь судить именно о "Белых волках" - об этом деле я практически ничего не знаю, хотя "русский фашист Джавахишвили", конечно, настораживает. И жалобы на пытки, которые подали двое подсудимых, Соловьев и Исакин, заставляют задуматься.
Но практика показывает, что очень часто в таких делах творится беззаконие, и за решетку отправляются невиновные.
Как это происходит?
Не секрет, что наша милиция вообще не очень любит работать. Если совершено преступление, а живых потерпевших или свидетелей нет (или они есть, но опознание почему-либо затруднено), нет прямых улик, словом, невозможно определить злодея с первого взгляда - часто следствие идет по пути наименьшего сопротивления. Выбирают на роль убивца удобную, по мнению следователей, кандидатуру. Человека "закрывают" и начинают вымогать из него признание. Иногда это делается с помощью "своего" адвоката: дают ему государственного адвоката - а тот советует: "Тебя посадят в любом случае, лучше подпиши, тогда отделаешься условным сроком". Иногда от подозреваемого требуют, чтобы он оговорил кого-то другого - тогда перейдет в свидетели, а иначе сядет сам. Иногда угрожают пытками - и действительно пытают, порой довольно изощренно. Иногда просто бьют.
Конечно, немного очухавшись, человек отказывается от "признаний", сделанных под давлением страха и боли. Но поздно: в обвинительное заключение идут именно они.
В бытовых преступлениях первые кандидаты на роль обвиняемых - родственники, друзья, те, кого видели с убитым незадолго до смерти. Если убита девушка - ее молодой человек. А также любые фигуры из окружения потерпевших, которые прежде сидели или попадали в поле зрения милиции. Это нормальный круг подозреваемых - ненормальны только методы, которыми ведется следствие дальше.
Иначе обстоит дело с преступлениями, известными как "экстремистские".
Допустим, убит иностранный гражданин. Или где-нибудь бомбу нашли. Где искать подозреваемых? Для этого есть прекрасное изобретение - списки экстремистов.
О том, что это за списки и как они составляются, писали уже многие, и я в том числе. Попасть в список несложно - и быть скинхедом для этого совсем не обязательно.
На самом деле у настоящего "городского партизана" - который ни в каких организациях не состоит, на митинги не ходит, тексты и посты под своей фамилией не пишет, и вообще ведет себя осторожно и "не палится", а тихонько, молчком делает свое мрачное дело - довольно мало шансов обнаружить себя в списке. Попадают туда по большей части самые обычные националисты, идущие легальным путем: те, кто состоит, допустим, в ДПНИ и не скрывает этого, бывает на публичных мероприятиях, вообще "светится". На каждом митинге милиция старается забрать случайным образом человек 10-20 молодежи и переписать у них паспортные данные - куда эти данные потом идут? Именно туда. Хотя на глазах у милиции эти люди никаких правонарушений не совершали, и весь их "экстремизм" заключается в юном возрасте, славянской внешности и определенных политических симпатиях.
Таким же путем попадают туда субкультурщики - футбольные фанаты и любители "правой" музыки, которых берут на стадионах и на концертах, соответственно. Ну и какой-то процент "экстремистов" оказывается в списке совершенно случайными путями - просто потому, что не в добрый час подвернулись под руку.
Итак, убит иностранный гражданин. Следователь берет список экстремистов и выбирает из него нескольких подозреваемых - например, тех, кто живет или учится неподалеку от места преступления. Дальше процедура известная. Можно повесить преступление на одного, а остальных сделать лжесвидетелями (как было с Владимиром Макаровым). Если "признались" сразу несколько, можно сколотить из них преступную группу. Раскрыть экстремистскую группу - это интересно и почетно. Можно заодно повесить на обвиняемых нераскрытые аналогичные преступления за последние несколько лет. Особенно удобно это проходит с несовершеннолетними: взрослый человек, зная, что каждое новое "признание" сильно добавляет ему срок, будет отбиваться отчаянно - а малолетке можно сказать: "Да ладно, подписывай, какая тебе разница, все равно больше десяти лет не дадут".
Дальнейшие отказы от "признаний" никого не интересуют, заявления об угрозах и пытках откладываются в долгий ящик, другие версии не проверяются, объективные улики не ищутся. А судья с прокурором, как правило, прекрасно понимают друг друга.
В результате, слыша об осуждении очередной "банды скинхедов", практически невозможно сказать, были ли скинхеды, была ли банда и виновны ли эти люди хоть в чем-нибудь из того, что им приписывают.
Ситуация эта тяжелая и нетерпимая.
Т.е. понятно, что главного российского правозащитника Александра Брода она вполне устраивает. Он считает, что возражать против пыток и оказывать обвиняемым по таким делам юридическую помощь - это "псевдоправозащита", о чем и написал в своем последнем докладе.
Следственно-судебной системе тоже удобно так работать - раскрываемость высокая, показатели хорошие, центры по борьбе с экстремизмом снова и снова доказывают свою необходимость. Им тоже неясно, зачем что-то менять.
Но кого это еще может устраивать - не представляю. Даже самый пламенный интернационалист, по-моему, предпочтет, чтобы за убийство таджикского дворника сажали того, кто убил, а не того, кто первый под руку попался. А что сказать об обычных людях? Живешь и знаешь: на твоего сына в любой момент могут повесить несколько убийств или теракт и упечь в тюрьму лет на пятнадцать за то, что он на футбол сходил...
У подсудимых по таким делам одна надежда - на суд присяжных. Это практически единственный "глоток воздуха" в отлаженной системе, бездушной и коррумпированной насквозь. Присяжные не работают в этой системе и от нее не зависят: они - обычные люди, у них, быть может, есть дети-ровесники подсудимых - и можно надеяться, что они отнесутся к делу серьезно, будут вникать в суть, искать объективные доказательства и судить по справедливости.
Не случайно Медведев недавно предложил отменить суды присяжных по делам, связанным с терроризмом и экстремизмом. Если это будет сделано - ловушка захлопнется, и бедным "списочным экстремистам" станет вообще некуда податься.
И еще одна надежда - на общество, на нас. На то, что появятся правозащитники, которые, отказавшись от предубеждений, выберут своей специальностью именно помощь "страшным экстремистам" - или тем, кого за них выдают. Собственно, одна такая организация уже есть: это "Русский Вердикт", юрист которого появляется в ролике. На то, что к таким процессам будет привлекаться внимание объективной прессы; что суды по таким делам будут проходить так же, как сейчас, например, проходит "дело черных ястребов" - при большом стечении людей и под общественным контролем.
Потому что справедливость не может быть "для отдельных групп населения". Она должна быть для всех.
PS: Вот еще аналогичный случай. Иван Белоусов, 22-летний студент, осужден на 6 лет за "теракт" - вообще без доказательств, просто потому, что какие-то его приятели (даже не он сам!) ходили на Русский Марш и попали в пресловутый список.
Тут, видно, история уже совсем вопиющая - возмутившая даже "Ежедневный Журнал", крайне далекий от симпатий к национализму.
Таких случаев много. И будет становиться все больше.