"Заповедник сказок", проект № 105, "День Попугайских островов". Моя сказка "Оракул".
Это сказки и картинки проекта:
http://zapovednik-2005.livejournal.com/396805.html
А вот моя длинная, болтливая сказка, все совпадения в которой случайны:
ОРАКУЛ
«В свой срок откликнется на зов мать великого белого короля.
В свой срок изольёт жертвенный напиток, назовёт священную пищу и священное насекомое.
Ищи достойную!
Город нижний, город верхний, суть - одно.
Время тьмы и время света, суть - равно.
Имя вестника и места суть - любовь.
Исполняй! Оракулу не прекословь!»
- Садауо-о-од! Ащян-мега-садауо-о-д!.. - надрывался осипший небритый кавказец. Хмурые москвичи проходили мимо грязной полупустой маршрутки, парень почти ловил их за руки, подталкивал к дверям, прохожие выкручивались, вырывались, скорее ныряли в метро, а кавказец безнадёжно причитал им вслед: - Оды-но место осталось, садысь, сразу поэхали! Ринак садауо-од! Едэм у садауо-д!
«Это надо, только двадцать первое сентября, а на улице уже снег с дождём. Дожили…» - ворчала про себя Тоська, проталкивая коляску сквозь серый поток спешащих на работу соотечественников. Ей хотелось быстрее проскочить мимо раздатчиков бесплатных газет и рекламок, которых у Люблино с утра выстроилось человек семь.
Вот уже, наконец и подземный переход. Молодой вьетнамец любезно придержал ей тяжёлую дверь. «От наших не дождёшься!» - Тоська благодарно улыбнулась, повернулась спиной к тяжёлым стеклянным дверям и стала неуклюже пятиться, протискиваясь в узкий проём.
Не тут-то было. Маленькая Любаня высунулась из коляски, углядела-таки тётку с пачкой бесплатных газет, протянула к ней ручки и заверещала так, что вьетнамец вздрогнул и отпустил руку. Дверь с размаху долбанула Тосю по спине.
Тоська с досады зарычала. Резко вытолкнула коляску назад под ледяной дождь. Убеждать двухлетнюю дочь, что они опаздывают, что все эти дурацкие бумажки через пять минут всё равно выбросим, было бесполезно. Любаня питала патологическую слабость к бесплатным раздаткам. Не получив желаемого, могла орать без передыху хоть целый час.
Придерживая коляску одной рукой, Тося собрала всю халявную полиграфию - у толстой тётки взяла рекламку стоматологической клиники, у дяди в кепке газету «Работать рядом с домом», у продрогшего высокого негра в оранжево-фиолетовой куртке оранжевую же листовку, у мужика в костюме цыплёнка стикер нового куриного магазина и визитку оптики. Всучила всю эту кипу макулатуры орущей дочке:
- На! Довольна?
Любаня тут же успокоилась, хитро посмотрела на маму, из всей пачки вытянула оранжевый листочек. Остальное оттолкнула растопыренной ладошкой:
- Не-е! Бе-е!
- Тьфу ты! - Тоська скомкала бумажки, сунула в ближайшую урну. - Ну, вот как с тобой ездить?
- Чего было брать, - проворчала толстая тётка. - А нас потом штрафуют...
Высокий негр вымученно улыбнулся девочке. Пошевелил длинными пальцами: «Пока-пока!» «Надо же, какие руки ухоженные», - успела подумать Тося, опять впихивая коляску в двери метро. В это время в кармане завибрировал мобильник, и Тоська о негре тут же забыла.
Эсэмэска была от Катерины. «В половине восьмого в граблях? Всё в силе?» Сразу - ответ от Людки: «Да!» Тося тоже быстро набрала «ок» и отправила обеим подругам.
Они дружили с четырнадцати лет. В последние годы старались встречаться хотя бы раз в месяц. Не всегда получалось, но все трое ждали встречи и друг по дружке сильно скучали.
Тоська повеселела. День сразу наполнился смыслом. Ура! В половине восьмого в граблях!
***
За окнами кафе на Цветном бульваре всё ещё моросил противный холодный дождик, но внутри было тепло, светло, уютно, пахло кофе и свежей выпечкой. Катерина как обычно опаздывала. Тося с Людмилой уже успели и расположиться, и еды себе набрать. Голодная с работы Людка половину порции брокколи с сыром умяла сразу и, чтобы не съесть всё остальное, загрузила Тосе видео на телефон. Ролик с какого-то крутого танцевального конкурса - дочка Людмилы худенькая носатенькая Полина лихо отплясывала спортивный рок-н-ролл с юным партнёром.
- Умница какая! - восхищалась Тося. - Пластичная, улыбается хорошо. А как вымахала уже, а! Мальчик-то даже ниже, чем она.
Людка раздвинула пальцами экран, приблизив лицо дочери:
- Ты извини меня! Она ещё не самая высокая. У них в классе двенадцатилетние девахи знаешь, какие! Выше учителей. А потом они все трое у меня в Серёгу. Длинные. Макс вон уже шишку о дверной косяк набил.
- Как у него, кстати, сессия?
- Сдаёт... лоботряс. Больше со своей пассией тусуется.
Тося понимающе покачала головой.
- Возраст такой. Серёга-то помогает?
- Тось, ну как помогает? Ты же понимаешь, танцы - это деньги. Форма, платье, тренер... Репетиторы - опять деньги. Витьке с глазами катавасия - снова деньги... Алименты копеечные. Ну, чего-то там ещё подкинет к праздникам. А в основном сама кручусь. Ходила тут к Щукину на той неделе. Говорю, доплачивайте за сверхурочные. А он мне: «У вас и так полторы ставки. Куда вам больше?» Представляешь?
- Да... С деньгами сейчас у всех швах. У нас, Люд, дача - чёрная дыра. Всё туда уходит.
- Она мне будет рассказывать! Я про свою дачу вообще молчу. У меня там конь не валялся.
- Люд, не поверишь! Один бензин... Вот должны были ехать сегодня в ночь, чтобы без пробок, а у Николая опять машина сломалась. Да мне-то, на самом деле, и хорошо! Зато с вами встретилась.
- Когда же вы свою колымагу уже поменяете?..
- Девчонки! Привет! Дико извиняюсь, с парковкой вообще беда.
Эффектная стройная Катерина появилась неожиданно. Сразу бросилась целовать подруг.
Людмила отстранилась, осмотрела Катю с головы до ног.
- Ты посмотри, Тось, мы тут в платья не влезаем, а эта всё худеет и худеет.
Довольная Катерина одёрнула модную чёрную блузку.
- От чувств-с! Лучшая диета - душевные страдания. Мне тут, прикиньте, мартини в магазине не хотели продавать. Паспорт спросили.
- Какой мартини? Ты же не пьёшь! - засмеялась Тося.
- А я не себе брала... Так. Это вы уже едите, да? Ну, ничего себе! Я сейчас тоже тогда пойду наберу. И чайничек зелёного чайку на троих, ага? Я угощаю!
***
Три часа миновали как одно мгновение. Зал кафе заметно опустел. Людмила ткнула пальцем в бумажку на столе:
- Во! Видели? «За час до закрытия скидка тридцать процентов». Девки, может винца по такому случаю? А то совсем раскисли. Кать, а тебе, как трезвеннику, я морсу возьму.
- Лучше киселю. Клюквенного. Я видела, у них там стоит. Сто лет уже кисель не пробовала.
Людка кивнула и ушла к раздаче.
Катерина всхлипнула, возвращаясь к прерванному задушевному разговору. Тося участливо протянула ей зеркальце:
- Ресницы размазались, поправь... Слушай, сколько же можно, Кать? Шесть лет! Шесть лет он из тебя жилы тянет.
- Шесть с полови-иной, - опять зарыдала Катька. - Он не тя-анет. Он меня лю-убит...
- Любит, ага. И жену любит. И эту... От которой сын.
- Это всё не серьёзно, Тося. Это в прошлом, понимаешь. Он с ними уже не общается. Ему просто сейчас очень плохо. Ему помощь нужна...
- Ну, да. Ему всё время помощь нужна. Поэтому и трубку бросает.
- Ага, бросает, Тось! Бросает! - отчаянно громко всхлипнула Катерина. Пожилые дамы за соседним столиком испуганно оглянулись. Катя осеклась, заговорила громким шёпотом: - Сам говорит «созвонимся», а сам бросает! - Высморкалась в салфетку. Вдруг просветлела лицом, улыбнулась: - Но зато, когда мы вместе, он, знаешь, какой...
Тося обняла подругу за плечо:
- Знаю, Катюша, знаю. Мы с Людмилой эту твою шарманку уже давно слушаем. Какой он у тебя умный, какой весёлый, как на гитаре играет... Тихомирова, тебе рожать надо! Тебе мужика нормального, а не этого... трубадура.
- Я не могу-у... Я на других вообще после Рудика смотреть не могу.
Катька уткнулась в стол и затрясла плечами.
- Девчонки! Винцо! И кисель... Та-ак. - Людмила поставила поднос на стол. - Опять Рудик?
Тося закатила глаза и покачала головой:
- Люд, надо что-то делать. Он её в гроб загонит.
Людмила решительно пододвинула свой стул к Кате:
- Ясно. Нюни подбираем! - подняла Катин подбородок, вытерла под глазами чистым платком. - Всё, Тихомирова, будем тебе принца искать. На белом коне. Чтобы лучше любых рудиков.
- Лучше не бывает, - улыбнулась заплаканная Катька. - Принца не хочу. В нашем возрасте принца поздновато.
- Ничего, мы попробуем. Принца поздновато, значит, найдём короля. Правда, Тось?
Тоська энергично закивала:
- Катюш, серьёзно, давай уже выкарабкиваться, а? Одни ж глаза остались!
Катька шмыгнула носом, обняла подруг и ткнулась в каждую по очереди головой.
***
Капли дождя в окнах президентского люкса отеля «Риц Карлтон» размывали очертания кремлёвских башен.
- Красивый город. Не правда ли, ваше величество?
- Да уж, - просипел король.
Его Величество король Нгулта Ба 11-й полусидел в большой постели, укутанный кашемировым шарфом, держал в руках стакан в подстаканнике с горячим травяным чаем и мелко трясся.
- К-красивый. Особенно это Л-л-л... Л-люблино. Уж такая к-красота. Глаз не оторвать.
Король закашлялся. Советник заботливо прикрыл ему плечи одеялом.
- Ваше величество, позвольте напомнить, что мы предлагали вам тёплую русскую шапку, вы отказались. А капюшон продувается. И рукавицы напрасно проигнорировали.
- Сам п-п-попробуй в рукавицах листовки раздавать!
Король отодвинул советника узкой красивой ладонью. Тот ничуть не смутился, не изменил участливого выражения лица, взял со столика блюдечко с печеньями, с поклоном протянул королю. Король снова махнул рукой. Шоколадные кругляшки рассыпались по белому ковру.
- Я вообще не понимаю, сюда-то зачем надо было ехать! Край света! Холод собачий. В Лондоне, между прочим, тоже есть метро. И у меня там, кстати, куча однокурсников.
Советник Катуфа неторопливо собирал с ковра печенье.
- Осмелюсь заметить, в Лондоне вы - знаковая персона. После вашего участия в главном шоу страны вас там на улице каждый бродяга в лицо узнает. У метро просто так не встанешь. И потом, мы же ехали в Россию не наугад. Наши учёные проштудировали все существующие в мире сетки метро. В том числе метрополитены Брешиа, Дакки, Шэньчжень, Порту-Алегри, Флорианополиса, Челябинска...
- ...и? - нетерпеливо перебил подданного Нгулта.
-... и лишь здесь, в Москве, нашлась станция, своим названием напоминающая женское имя, и одновременно вызывающая ассоциации с любовью. Всё согласно Оракулу, в котором сказано «ищи достойную...».
Нгулта раздражённо звякнул ложкой о стакан.
- О какой любви, дьявол, ты говоришь? Я эту вашу «достойную» даже в глаза не видел! В этом мире были две женщины, которых я любил. Моя бедная мать, королева Зантуга, и моя покойная жена, королева Карагомаи Шаблу. Обе они уже этот мир покинули. Последние восемь лет меня вполне устраивала роль вдовствующего короля. Наложниц твоими стараниями мне поставляют регулярно. У моего младшего брата - два сына, так что с наследником престола тоже проблема решена. Я же уже согласился лет через пятнадцать отречься в пользу одного из племянников. Осталось лишь выбрать, которого из двух, и я объявлю об этом официально. Что за нужда непременно меня женить?
- Знамение, ваше величество! Знамение.
Король нахмурился и опустил голову.
- Будь оно неладно...
- Не скажите. Не во всякое столетие белая бегемотиха рождает белого детёныша с чёрной короной на голове.
- Катуфа, ну Оракулу по должности положено. Но нельзя же всем придворным быть такими тупыми! Это просто альбинос с чёрным пятном на лбу. Ты биологию в школе изучал?
- Ваше величество, на островах все знают о вашем широчайшем кругозоре, образованности и начитанности. Ваши подданные приносят жертвы богам и молятся о вашем здравии, особенно после того, как благодаря лично вашим геологическим изысканиям на Малопопугайской гряде обнаружена крупнейшая в Атлантике алмазная трубка. Но белая бегемотиха! Наши предки поклонялись ей веками. Простите недостойных, мы не можем игнорировать такой явный божественный знак. Великую династию должен продолжить сын белой женщины. И Оракул, слава богам, нашёл путь к ней: «Город нижний, город верхний, суть - одно...» Наши советники бились над этой строкой семь месяцев, и расшифровали тайный смысл!
- Семь месяцев! Кому я плачу жалование? Ребёнку ясно, что речь шла о метро!
- Ваша прозорливость поражает воображение. Следующая строка вызвала ещё больше споров. «Время тьмы и время света, суть - равно»...
- Тоже всё про... - король поперхнулся чаем, закашлялся, схватился за горло. Продолжил сиплым шёпотом: - Тоже всё прозрачно, говорю! Равноденствие. 21 сентября. А вот дальше вы, господа придворные, вместе с вашими советниками притянули смысл Оракула за уши. «Имя вестника и места, суть - любовь». Это что, по-вашему, означает?
Король потянулся к халату.
- Нет-нет, ваше величество! Не вставайте. Укройтесь, пожалуйста. Давайте-ка я вас разотру. - Катуфа достал из кармана связку ключей и открыл небольшой сейф в стене. - Узнав, что вы занедужили, ваши наложницы за ночь сваляли носки из шерсти тонкорунных горных баранов и приготовили целебный бальзам из чудодейственной травы кору-кору на жирафьем жиру. Подарок доставили спецрейсом пару часов назад, чтобы сделать вам приятно.
- Всё бы вам государственные деньги разбазаривать, - пробурчал король, послушно задирая пижаму и подставляя под мягкие руки советника мускулистый чёрный торс.
Катуфа зачерпнул из фарфоровой шкатулки охристую душистую смесь и стал аккуратно, но с усилием втирать бальзам в широкие королевские плечи.
- Так мы говорили о любви, - ласково прожурчал советник, и так сильно нажал выше лопатки, что в плече у короля что-то хрустнуло.
Король дёрнулся и поморщился.
- Об Оракуле мы говорили! Вечно ты передёргиваешь. «Имя вестника и места...»
- «...суть любовь». Но, ваше величество, в русском языке Любовь - это ещё и имя. Имя вестника. И мы надеемся, что одна из женщин, взявших листовку, и стала этим вестником. А в названии станции «Люблино» тоже угадывается русская любовь.
- Вот именно, угадывается! А я по милости вашей «угадайки» четыре часа, как идиот, стоял под снегом... Как они тут живут? И никто, никто не говорит по-английски!
Король наклонился, подставляя под ладони советника мощную поясницу. Катуфа продолжал растирание и номер отеля наполнялся приятным пряным травяным запахом.
- Я король! - кряхтя, продолжил Нлулта. - Я подписываю указы о казнях и прошения о помилованиях... В конце концов, там, у метро, на меня могли совершить покушение. У сатариканских экстремистов длинные руки.
- Вы были в полной безопасности, ваше величество.
- Почему ты так уверен?
- Наши люди заняли позиции в семи точках в зоне видимости. Наши снайперы с крыш окрестных домов удерживали в прицеле весь периметр в радиусе двухсот метров.
- Ну... всё равно. Могло случиться что-то непредвиденное.
- Но всё же обошлось.
- Апчхи!.. Да уж, обошлось.
Советник виновато улыбнулся, вытер руки салфеткой и протянул королю нежнейшие белоснежные носки. Король не без удовольствия натянул их на ноги.
- А главное, что толку от всей вашей авантюры? Где эта русская королева? - Нгулта карикатурно вознёс руки к небу. - Которая «в свой срок изольёт жертвенный напиток, назовёт священную пищу и священное насекомое». Бред какой-то.
- Она позвонит. Она обязательно позвонит, ваше величество. Помните? «Исполняй! Оракулу не прекословь!»
- Ладно, не прекословлю. Кстати, кто принимает звонки?
- Вивьен.
- Врёшь. Она не знает русского.
- Зато она знает Оракул. Мы не можем расширять круг посвящённых. Переводчица - человек ненадёжный. Достойная должна уметь говорить по-английски. Но на всякий случай переводчица всё время находится рядом с Вивьен, и, если что, поможет.
Король зажмурился, потёр глаза кулаками.
- И как? Звонят?
- На двадцать два ноль-ноль зарегистрировано сорок два звонка.
- И?..
Советник вздохнул:
- Всё мимо.
- Бред... Хорошо, ждём до полуночи, и сворачиваем эту идиотскую затею.
- До двух ночи, ваше величество. По местному времени получается не до полуночи, а до двух. Учитываем разницу в часовых поясах.
- Вот ты зануда. Хорошо, до двух ночи. Во сколько завтра самолёт?
- Как прикажете, ваше величество. Мы пока планировали где-то в половине первого. После завтрака в посольстве и благотворительного концерта.
Король укутался в одеяло с головой, как маленький мальчик:
- Вернёмся, и чтобы больше меня своими оракулами не доставали. И невест не искали. Ясно?!
- Повинуюсь, мой господин.
Нгулта снова закашлялся, побагровел, насколько это было возможно с его иссиня-чёрной кожей, замахал рукой. Катуфа метнулся в ванную, вернулся с флакончиком аэрозоля, пшикнул в послушно открытый рот. Бальзам бальзамом, а антибиотики ещё никто не отменял.
***
-...Шиманов... Нет. Это не вариант. Шацкий... Женат, две дочки. Можно, конечно, попробовать развести...
- Люд, давай женатых не рассматривать. Катька уже с одним нахлебалась, - зашикала Тося.
- Согласна. Идём дальше. Эдик. Автозапчасти... А? Кать?
- Ну, спасибо, подруга! Вот мне сейчас Эдика как раз не хватало.
- Поняла. Проехали. Дальше... Юра Савин. Не пойдёт. Двадцать три года, молодой ишшо... Яковлев. Во! Яковлев!
- Кто такой? - Катька попыталась заглянуть в Людмилин телефон.
- Сосед по даче, - ответила подруга, прикрывая ладонью экран. Хороший мужик, чего. Хозяйственный. Разведён. У него три здоровенных антоновки обсыпных в саду! Знаешь, какой урожай? Всю зиму с витаминами будешь. Работал где-то в почтовом ящике, сейчас пенсия неплохая.
- Чего? - Катя вскинула голову. - Пенсия?
- Ну, да.
- Ему лет сколько?
- М-м...
Тоська хихикнула:
- Мужики, вообще-то, в шестьдесят лет на пенсию выходят.
Людмила надула губы:
- И что? Это, знаешь ли, какой мужик! Иной и в шестьдесят двадцатилетнему фору даст.
Катерина исподлобья посмотрела на Люду. Прыснула. Тося за ней. Тут уже и Людка не выдержала. Сквозь хохот махнула рукой:
- Тьфу на вас! Всё! Мои контакты кончились, я дошла до буквы «я». Всех принцев и королей тебе как в колоде разложила, никто не подходит. Колготись дальше со своим Рудольфом, рыдай в подушку, а я умываю руки.
- Ой, не к добру столько смеяться... - Тоська утёрла слёзы, полезла в карман за платком, и вместе с платком вытащила смятый оранжево-фиолетовый листок. Развернула.
- О! Король Попугайских островов ждёт свою королеву! И телефончик есть... - опять захохотала, хотела скомкать лист, но Катя остановила.
- Это чего у тебя?
- Дочкин подарок. У метро раздавали, я для неё взяла. А Любаня, как всегда, замусолит и мне суёт обратно. Я выкинуть забыла.
Тоська снова повернулась, чтобы выбросить листовку, но Катерина перехватила руку:
- Дай.
Подруга странно на неё посмотрела. Разжала кулак.
Катя аккуратно разгладила оранжевую бумажку.
- Надо же... Король... Может звякнуть?
- Ага, звякни, - кивнула Людмила. - Вот тебе все бабки с телефона и спишут.
- Правильно! - поддакнула Тося. - Это, в лучшем случае. Скажут, что какая-нибудь турфирма. Или салон красоты...
- ...а в худшем окажется, что телефонные мошенники. Или подставные. Таких дурочек ищут, а потом квартиры на себя отписывают, а бывших хозяек на органы продают. Я такие истории слышала.
- А я позвоню...
- Кать, не дури. Двенадцатый час ночи. Все короли спят уже.
- Как раз короли не спят. Если они короли. - Катерина вынула из сумки телефон. - А потом, я ничего не теряю. Хуже всё равно не будет. А денег у меня на телефоне осталось рублей тридцать. Снимать особенно нечего... Номер у них какой-то... Сплошные девятки и шестёрки.
Набрала длинный код, едва успела перехватить мобильник поудобнее, как в трубке ответил, почему-то, женский голос:
- Хеллоу! Кен ай хелп ю?
Людка резко подалась к подруге, пытаясь выхватить телефон:
- Кать! Прекрати, не валяй дурака!
Катя дёрнулась. Стол качнулся...
- Тьфу, блин! - заорала Катерина прямо в трубку. - Едрёна вошь, весь кисель на блузку!
В трубке послышалась приглушённая возбуждённая английская речь:
- Транслейт квикли! «Плин... Едръона уощ... Гизел...»
И громко в трубку:
- Уан момент, плиз...
А потом чуть хрипловатый приятный мужской голос:
- Ду ю спик инглиш?
- Ес, ай ду! - тяжело дыша, ответила Катька и состроила страшную рожу Людмиле. Та махнула рукой и отвернулась.
Катерина врубила громкую связь так, чтобы подруги могли слышать.
Дальше разговор продолжался на английском. Не сказать, чтобы чистом, но почти - у Катерины за плечами, как-никак, пединститут, а у его величества Нгулта Ба 11-го, на минуточку, Кембридж.
- Добрый вечер. Меня зовут Нгулта. Как мне вас называть?
- Катя... Можно Кэт.
Господи, как глупо. Какая Кэт? Да, всё равно... Пропадай моя телега!
- Катя, могу ли я пригласить вас завтра на благотворительный концерт? Он состоится в одиннадцать часов в здании посольства НГПО.
- В каком здании?
- Посольства Независимого государства Попугайские острова.
- Ой... а я завтра работаю.
- Завтра суббота. Выходной день.
- А-а... А куда подъезжать?
- Так вы согласны? Хорошо. Сейчас вам всё расскажут.
И уже другой голос, тоже мужской, но более мягкий, продолжил:
- Нижайше кланяюсь вам, о достойнейшая из достойнейших!
Катерине едва хватило знания языка, чтобы перевести про себя это витиеватое приветствие.
- Что?
- Простите, уважаемая Катя. Вы живёте в Москве?
- Да...
- Это замечательно. Завтра захватите, пожалуйста, паспорт. Машина будет ждать вас у подъезда в девять утра. Продиктуйте, пожалуйста, ваш точный адрес.
- Да ради бога! Улица Софьи Ковалевской...
Людка приставила палец к виску, «выстрелила» и откинулась на стуле.
***
За окнами кафе на Цветном бульваре шумел и грохотал, ломая ветки пушистых лип, августовский ливень. Люда и Тося, стряхивая воду с зонтов, выбирали место. Их обычный столик у зеркала на этот раз был занят. Ну и ладно. Устроились в глубине зала, на диванчике. Мокрые плащи - на вешалку, ноутбук - на стол.
Людмила распустила закрутившиеся спиральками крашеные рыжие волосы, запустила в них пальцы, потрясла, пытаясь хоть немножко высушить, снова закрутила пучок.
- Ты во сколько ей назначила?
- Я написала, что мы с половины восьмого будем её в скайпе ждать. Она, вроде бы, тоже обещала к этому времени постараться.
- А сейчас сколько?
Тося заглянула в телефон:
- Ой, ёлки! Уже семь сорок две!
Нервно застучала по клавиатуре:
- Да давай уже... загружайся...
Через минуту на экране появилась встревоженная Катерина.
- Ну, вы где вообще? - вполголоса зашипела она. - Я тут в туалете сижу-сижу, как эта...
На Катьке было роскошное струящееся платье шоколадно-золотистого цвета. На голове сверкала потрясающей красоты тиара с хрустальными капельками и жёлтыми прозрачными камушками. Катя сидела полубоком на розовой мраморной столешнице рядом с фарфоровой раковиной. Всё вокруг сияло золотом. Сквозь узорчатые в цветных стёклышках окна пробивалось закатное тропическое солнце.
Людка прыснула:
- А чего ты в туалете-то?
- Да у нас тут это... Приём, короче. Не могу же я при всех с вами по скайпу болтать.
- Настоящий приём? - ахнула Тоська. - Королевский?!
- Ну, а какой?
Людмила оттеснила подругу от экрана.
- Слышь, королева, ты хоть покажись! Полгода тебя не видели.
Катька сползла со столешницы, прислонила планшет к зеркалу, а сама отошла так, чтобы подруги увидели её во весь рост.
Люда с Тосей залюбовались.
- Ой, какая ты... - У Тоси даже глаза увлажнились. - Красотка! Загорелая такая.
Людка поддакнула в своей манере:
- Хоть на человека стала похожа. Смотрю, и бока округлились, и щечки порозовели. А то, как вспомнишь, вечно сикильда сикильдой.
Катерина снова взгромоздилась на столешницу.
- А что вы хотите? Восьмой месяц уже.
Люда с Тосей сперва не поняли. Потом Тоська расширила глаза:
- Чего, правда, что ли?
Людмила забасила сиреной:
- А-а-а!
Малыш за соседним столиком от неожиданности уронил ложку и захныкал. Бабушка схватила внука в охапку и поспешила прочь от ненормальной тётки. Людка не обратила на это внимания. Вскочила, подняла ноутбук над головой, закружилась:
- И ты молчала?!
- А он знает? - невпопад ляпнула Тося, поднырнула под руку Людмиле, тоже задрала голову и заглянула в экран.
Катя засмеялась:
- Нгулта? Конечно, знает. Тут все королевство знает. Это же предназначение. Вот я его и исполняю. Всё по плану. У белой носорожихи родился белый детёныш в короне. Фишка такая.
- Кать, а мальчик, или девочка? - пропищала Тося.
- Мальчик, конечно.
- Почему «конечно»?
- Согласно Оракулу.
Людка нахмурилась, вернула ноутбук обратно на стол. Села. Внимательно посмотрела на экран:
- Кать, с тобой все в порядке? Они там ничем тебя не пичкают? Носорожиха, оракул…
- Нет, - заверила Катерина. - Нормально все. Просто здесь считается, что я - будущая мать белого наследника. Которого все сколько-то там веков ждали, и который всех здесь спасет.
- От чего спасет?
- Ну, как бы... От всего.
- Катюш, а он что, правда, белый? Наследник… То есть, ребёнок… - вякнула Тоська, засмущалась и закрыла ладонью рот.
- Вот Тось, вечно ты сморозишь фигню какую-нибудь. Не слушай её, Катюха!
Но Катя не обиделась.
- Пока не знаю. По УЗИ не поймёшь, белый или нет. Но вообще так бывает, чтобы у смешанной пары рождался блондин. Редко, правда. Поживем-увидим. - Катя погладила живот. - Тут из-за меня всё королевство на ушах стоит. Шагу ступить не дают, заботятся. Вначале вообще хотели, чтобы я все девять месяцев провела в дальней резиденции. Чтобы исключить волнения и лишние контакты. Но я на дыбы, конечно, встала.
- И правильно! - сказала Людка.
Позади Катерины послышался шум. Катя оглянулась. В дверь туалетной комнаты стучали.
- Сейчас, девчонки. Похоже, меня уже хватились.
Встревоженный женский голос за дверью что-то спросил на незнакомом гортанном наречии. Катя спокойно ответила. Потом повторила, уже громче, с повелительной интонацией.
Подруги по другую сторону экрана переглянулись.
- Ты смотри, как она по-ихнему уже наблатыкалась! - хмыкнула Людмила.
Катя вернулась к планшету.
- Ох… Зовут. Волнуются. Ничего, ещё три минутки потерпят.
Тоська сидела у экрана с широко открытыми глазами, словно ребёнок, который смотрит «В гостях у сказки».
- Катюш, сложный у них язык, да?
- Тось, жуть! Сначала ни слова не могла выговорить. Тут же всё на высоте звука, на интонациях…
- Понятно. А ты как вообще-то?
- В смысле?
- Ну... ты счастлива?
Катя пожала плечами:
- Я же королева. С чего мне не быть счастливой? Мне положено... Да что я всё про себя? У вас-то как? Я соскучилась страшно!
Подруги растеряно молчали.
- Ну, хоть в двух словах! И я побегу.
- Да у нас чего… - тихо пробормотала Людмила. - Тоська терраску достраивает. Я с начальством воюю. Николай опять чинит свой драндулет. Макс, балбес, надумал бросить институт…
- Ни в коем случае! - перебила Катя. - Ты ему передай, что у нас твоего Макса с его геологоразведкой с руками оторвут! У нас же алмазы! Пристроим хоть замминистром.
- Катюш, а сколько у нас яблок в этом году! Ты не представляешь! - начала было Тося, но Катя, спохватившись, снова перебила:
- Ой, молодец, что напомнила, Тось! Какие яблоки! Девки, тут такие фрукты! Я таких названий-то раньше не слышала. Я приказала, контейнер уже отгрузили, скоро доставят. Своим понемножку собрала - тёте с дядей, Павлику, и вам килограммов по двести где-то. Там такой есть… оранжевый… По местному называется кубайно-морча. М-м-м! Язык проглотите!
- Слышь, Тось, она «приказала», - негромко сказала Люда.
- Да ладно тебе. Завидуешь, что ли?
- Я?! Было бы чему... Катюха, ты скажи главное, ты к нам когда приедешь?
- Девчонки, очень хочу. Но теперь уже, конечно, после родов. Может быть, следующим летом. Это же целая история. Одна я точно не поеду. Надо визит организовывать. Ну, вы понимаете…
- Понимаем, - сказала Тося.
А Катерина, поминутно оглядываясь, продолжала:
- Нгулта, правда, категорически против. Говорит, холодно в России. Сюда, говорит, хоть всю твою родню перевезу, а туда, к вам, больше не поеду. Но у меня тут есть один оракул, он мне кое-чем обязан. Думаю, решим… - Катерина на мгновение запнулась, словно прикидывая, говорить, или нет. Потом выдохнула: - Тут Рудик письмо написал. Прикиньте. С днём рождения поздравил.
- Чего?! - Людмила придвинулась к экрану и даже не заговорила, а зашипела на Катю: - Тихомирова! Ты охренела? Какой Рудик! Сама замужем за королём, на восьмом месяце, на другом конце света, а её, блин, Рудик с днём рождения поздравил!
- Ладно, ладно, проехали, - засмеялась Катька. - Ой, сейчас прикол расскажу! Мы тут, значит, где-то месяц назад охотились на барракуду. И у меня на яхте начался совершенно дикий токсикоз. А советник говорит…
За спиной громко заколотили в дверь. Катька вздрогнула, оглянулась. Низкий мужской голос что-то строго приказным тоном выговаривал королеве. Катя в ответ затараторила, потом схватила планшет, прижала к лицу, зашептала:
- Всё, девчонки, это муж. Всех целую, всех люблю, напишу, пока-пока!
И экран погас.
Люда и Тося некоторое время тупо смотрели в тёмный монитор.
- А у меня Макс вчера новую девушку привёл, - тихо сказала Люда.
- Красивая?
- Так…
- Надо Любане показать.
Людмила кивнула, всё ещё не отводя взгляд от ноутбука.
- Если твоей Любке понравится, значит, правда красивая... Пойду-ка я кисельку возьму, пожалуй.
Тося вздохнула.
- И мне возьми. Два стакана.
http://zapovednik-2005.livejournal.com/396805.html
А вот моя длинная, болтливая сказка, все совпадения в которой случайны:
ОРАКУЛ
«В свой срок откликнется на зов мать великого белого короля.
В свой срок изольёт жертвенный напиток, назовёт священную пищу и священное насекомое.
Ищи достойную!
Город нижний, город верхний, суть - одно.
Время тьмы и время света, суть - равно.
Имя вестника и места суть - любовь.
Исполняй! Оракулу не прекословь!»
- Садауо-о-од! Ащян-мега-садауо-о-д!.. - надрывался осипший небритый кавказец. Хмурые москвичи проходили мимо грязной полупустой маршрутки, парень почти ловил их за руки, подталкивал к дверям, прохожие выкручивались, вырывались, скорее ныряли в метро, а кавказец безнадёжно причитал им вслед: - Оды-но место осталось, садысь, сразу поэхали! Ринак садауо-од! Едэм у садауо-д!
«Это надо, только двадцать первое сентября, а на улице уже снег с дождём. Дожили…» - ворчала про себя Тоська, проталкивая коляску сквозь серый поток спешащих на работу соотечественников. Ей хотелось быстрее проскочить мимо раздатчиков бесплатных газет и рекламок, которых у Люблино с утра выстроилось человек семь.
Вот уже, наконец и подземный переход. Молодой вьетнамец любезно придержал ей тяжёлую дверь. «От наших не дождёшься!» - Тоська благодарно улыбнулась, повернулась спиной к тяжёлым стеклянным дверям и стала неуклюже пятиться, протискиваясь в узкий проём.
Не тут-то было. Маленькая Любаня высунулась из коляски, углядела-таки тётку с пачкой бесплатных газет, протянула к ней ручки и заверещала так, что вьетнамец вздрогнул и отпустил руку. Дверь с размаху долбанула Тосю по спине.
Тоська с досады зарычала. Резко вытолкнула коляску назад под ледяной дождь. Убеждать двухлетнюю дочь, что они опаздывают, что все эти дурацкие бумажки через пять минут всё равно выбросим, было бесполезно. Любаня питала патологическую слабость к бесплатным раздаткам. Не получив желаемого, могла орать без передыху хоть целый час.
Придерживая коляску одной рукой, Тося собрала всю халявную полиграфию - у толстой тётки взяла рекламку стоматологической клиники, у дяди в кепке газету «Работать рядом с домом», у продрогшего высокого негра в оранжево-фиолетовой куртке оранжевую же листовку, у мужика в костюме цыплёнка стикер нового куриного магазина и визитку оптики. Всучила всю эту кипу макулатуры орущей дочке:
- На! Довольна?
Любаня тут же успокоилась, хитро посмотрела на маму, из всей пачки вытянула оранжевый листочек. Остальное оттолкнула растопыренной ладошкой:
- Не-е! Бе-е!
- Тьфу ты! - Тоська скомкала бумажки, сунула в ближайшую урну. - Ну, вот как с тобой ездить?
- Чего было брать, - проворчала толстая тётка. - А нас потом штрафуют...
Высокий негр вымученно улыбнулся девочке. Пошевелил длинными пальцами: «Пока-пока!» «Надо же, какие руки ухоженные», - успела подумать Тося, опять впихивая коляску в двери метро. В это время в кармане завибрировал мобильник, и Тоська о негре тут же забыла.
Эсэмэска была от Катерины. «В половине восьмого в граблях? Всё в силе?» Сразу - ответ от Людки: «Да!» Тося тоже быстро набрала «ок» и отправила обеим подругам.
Они дружили с четырнадцати лет. В последние годы старались встречаться хотя бы раз в месяц. Не всегда получалось, но все трое ждали встречи и друг по дружке сильно скучали.
Тоська повеселела. День сразу наполнился смыслом. Ура! В половине восьмого в граблях!
***
За окнами кафе на Цветном бульваре всё ещё моросил противный холодный дождик, но внутри было тепло, светло, уютно, пахло кофе и свежей выпечкой. Катерина как обычно опаздывала. Тося с Людмилой уже успели и расположиться, и еды себе набрать. Голодная с работы Людка половину порции брокколи с сыром умяла сразу и, чтобы не съесть всё остальное, загрузила Тосе видео на телефон. Ролик с какого-то крутого танцевального конкурса - дочка Людмилы худенькая носатенькая Полина лихо отплясывала спортивный рок-н-ролл с юным партнёром.
- Умница какая! - восхищалась Тося. - Пластичная, улыбается хорошо. А как вымахала уже, а! Мальчик-то даже ниже, чем она.
Людка раздвинула пальцами экран, приблизив лицо дочери:
- Ты извини меня! Она ещё не самая высокая. У них в классе двенадцатилетние девахи знаешь, какие! Выше учителей. А потом они все трое у меня в Серёгу. Длинные. Макс вон уже шишку о дверной косяк набил.
- Как у него, кстати, сессия?
- Сдаёт... лоботряс. Больше со своей пассией тусуется.
Тося понимающе покачала головой.
- Возраст такой. Серёга-то помогает?
- Тось, ну как помогает? Ты же понимаешь, танцы - это деньги. Форма, платье, тренер... Репетиторы - опять деньги. Витьке с глазами катавасия - снова деньги... Алименты копеечные. Ну, чего-то там ещё подкинет к праздникам. А в основном сама кручусь. Ходила тут к Щукину на той неделе. Говорю, доплачивайте за сверхурочные. А он мне: «У вас и так полторы ставки. Куда вам больше?» Представляешь?
- Да... С деньгами сейчас у всех швах. У нас, Люд, дача - чёрная дыра. Всё туда уходит.
- Она мне будет рассказывать! Я про свою дачу вообще молчу. У меня там конь не валялся.
- Люд, не поверишь! Один бензин... Вот должны были ехать сегодня в ночь, чтобы без пробок, а у Николая опять машина сломалась. Да мне-то, на самом деле, и хорошо! Зато с вами встретилась.
- Когда же вы свою колымагу уже поменяете?..
- Девчонки! Привет! Дико извиняюсь, с парковкой вообще беда.
Эффектная стройная Катерина появилась неожиданно. Сразу бросилась целовать подруг.
Людмила отстранилась, осмотрела Катю с головы до ног.
- Ты посмотри, Тось, мы тут в платья не влезаем, а эта всё худеет и худеет.
Довольная Катерина одёрнула модную чёрную блузку.
- От чувств-с! Лучшая диета - душевные страдания. Мне тут, прикиньте, мартини в магазине не хотели продавать. Паспорт спросили.
- Какой мартини? Ты же не пьёшь! - засмеялась Тося.
- А я не себе брала... Так. Это вы уже едите, да? Ну, ничего себе! Я сейчас тоже тогда пойду наберу. И чайничек зелёного чайку на троих, ага? Я угощаю!
***
Три часа миновали как одно мгновение. Зал кафе заметно опустел. Людмила ткнула пальцем в бумажку на столе:
- Во! Видели? «За час до закрытия скидка тридцать процентов». Девки, может винца по такому случаю? А то совсем раскисли. Кать, а тебе, как трезвеннику, я морсу возьму.
- Лучше киселю. Клюквенного. Я видела, у них там стоит. Сто лет уже кисель не пробовала.
Людка кивнула и ушла к раздаче.
Катерина всхлипнула, возвращаясь к прерванному задушевному разговору. Тося участливо протянула ей зеркальце:
- Ресницы размазались, поправь... Слушай, сколько же можно, Кать? Шесть лет! Шесть лет он из тебя жилы тянет.
- Шесть с полови-иной, - опять зарыдала Катька. - Он не тя-анет. Он меня лю-убит...
- Любит, ага. И жену любит. И эту... От которой сын.
- Это всё не серьёзно, Тося. Это в прошлом, понимаешь. Он с ними уже не общается. Ему просто сейчас очень плохо. Ему помощь нужна...
- Ну, да. Ему всё время помощь нужна. Поэтому и трубку бросает.
- Ага, бросает, Тось! Бросает! - отчаянно громко всхлипнула Катерина. Пожилые дамы за соседним столиком испуганно оглянулись. Катя осеклась, заговорила громким шёпотом: - Сам говорит «созвонимся», а сам бросает! - Высморкалась в салфетку. Вдруг просветлела лицом, улыбнулась: - Но зато, когда мы вместе, он, знаешь, какой...
Тося обняла подругу за плечо:
- Знаю, Катюша, знаю. Мы с Людмилой эту твою шарманку уже давно слушаем. Какой он у тебя умный, какой весёлый, как на гитаре играет... Тихомирова, тебе рожать надо! Тебе мужика нормального, а не этого... трубадура.
- Я не могу-у... Я на других вообще после Рудика смотреть не могу.
Катька уткнулась в стол и затрясла плечами.
- Девчонки! Винцо! И кисель... Та-ак. - Людмила поставила поднос на стол. - Опять Рудик?
Тося закатила глаза и покачала головой:
- Люд, надо что-то делать. Он её в гроб загонит.
Людмила решительно пододвинула свой стул к Кате:
- Ясно. Нюни подбираем! - подняла Катин подбородок, вытерла под глазами чистым платком. - Всё, Тихомирова, будем тебе принца искать. На белом коне. Чтобы лучше любых рудиков.
- Лучше не бывает, - улыбнулась заплаканная Катька. - Принца не хочу. В нашем возрасте принца поздновато.
- Ничего, мы попробуем. Принца поздновато, значит, найдём короля. Правда, Тось?
Тоська энергично закивала:
- Катюш, серьёзно, давай уже выкарабкиваться, а? Одни ж глаза остались!
Катька шмыгнула носом, обняла подруг и ткнулась в каждую по очереди головой.
***
Капли дождя в окнах президентского люкса отеля «Риц Карлтон» размывали очертания кремлёвских башен.
- Красивый город. Не правда ли, ваше величество?
- Да уж, - просипел король.
Его Величество король Нгулта Ба 11-й полусидел в большой постели, укутанный кашемировым шарфом, держал в руках стакан в подстаканнике с горячим травяным чаем и мелко трясся.
- К-красивый. Особенно это Л-л-л... Л-люблино. Уж такая к-красота. Глаз не оторвать.
Король закашлялся. Советник заботливо прикрыл ему плечи одеялом.
- Ваше величество, позвольте напомнить, что мы предлагали вам тёплую русскую шапку, вы отказались. А капюшон продувается. И рукавицы напрасно проигнорировали.
- Сам п-п-попробуй в рукавицах листовки раздавать!
Король отодвинул советника узкой красивой ладонью. Тот ничуть не смутился, не изменил участливого выражения лица, взял со столика блюдечко с печеньями, с поклоном протянул королю. Король снова махнул рукой. Шоколадные кругляшки рассыпались по белому ковру.
- Я вообще не понимаю, сюда-то зачем надо было ехать! Край света! Холод собачий. В Лондоне, между прочим, тоже есть метро. И у меня там, кстати, куча однокурсников.
Советник Катуфа неторопливо собирал с ковра печенье.
- Осмелюсь заметить, в Лондоне вы - знаковая персона. После вашего участия в главном шоу страны вас там на улице каждый бродяга в лицо узнает. У метро просто так не встанешь. И потом, мы же ехали в Россию не наугад. Наши учёные проштудировали все существующие в мире сетки метро. В том числе метрополитены Брешиа, Дакки, Шэньчжень, Порту-Алегри, Флорианополиса, Челябинска...
- ...и? - нетерпеливо перебил подданного Нгулта.
-... и лишь здесь, в Москве, нашлась станция, своим названием напоминающая женское имя, и одновременно вызывающая ассоциации с любовью. Всё согласно Оракулу, в котором сказано «ищи достойную...».
Нгулта раздражённо звякнул ложкой о стакан.
- О какой любви, дьявол, ты говоришь? Я эту вашу «достойную» даже в глаза не видел! В этом мире были две женщины, которых я любил. Моя бедная мать, королева Зантуга, и моя покойная жена, королева Карагомаи Шаблу. Обе они уже этот мир покинули. Последние восемь лет меня вполне устраивала роль вдовствующего короля. Наложниц твоими стараниями мне поставляют регулярно. У моего младшего брата - два сына, так что с наследником престола тоже проблема решена. Я же уже согласился лет через пятнадцать отречься в пользу одного из племянников. Осталось лишь выбрать, которого из двух, и я объявлю об этом официально. Что за нужда непременно меня женить?
- Знамение, ваше величество! Знамение.
Король нахмурился и опустил голову.
- Будь оно неладно...
- Не скажите. Не во всякое столетие белая бегемотиха рождает белого детёныша с чёрной короной на голове.
- Катуфа, ну Оракулу по должности положено. Но нельзя же всем придворным быть такими тупыми! Это просто альбинос с чёрным пятном на лбу. Ты биологию в школе изучал?
- Ваше величество, на островах все знают о вашем широчайшем кругозоре, образованности и начитанности. Ваши подданные приносят жертвы богам и молятся о вашем здравии, особенно после того, как благодаря лично вашим геологическим изысканиям на Малопопугайской гряде обнаружена крупнейшая в Атлантике алмазная трубка. Но белая бегемотиха! Наши предки поклонялись ей веками. Простите недостойных, мы не можем игнорировать такой явный божественный знак. Великую династию должен продолжить сын белой женщины. И Оракул, слава богам, нашёл путь к ней: «Город нижний, город верхний, суть - одно...» Наши советники бились над этой строкой семь месяцев, и расшифровали тайный смысл!
- Семь месяцев! Кому я плачу жалование? Ребёнку ясно, что речь шла о метро!
- Ваша прозорливость поражает воображение. Следующая строка вызвала ещё больше споров. «Время тьмы и время света, суть - равно»...
- Тоже всё про... - король поперхнулся чаем, закашлялся, схватился за горло. Продолжил сиплым шёпотом: - Тоже всё прозрачно, говорю! Равноденствие. 21 сентября. А вот дальше вы, господа придворные, вместе с вашими советниками притянули смысл Оракула за уши. «Имя вестника и места, суть - любовь». Это что, по-вашему, означает?
Король потянулся к халату.
- Нет-нет, ваше величество! Не вставайте. Укройтесь, пожалуйста. Давайте-ка я вас разотру. - Катуфа достал из кармана связку ключей и открыл небольшой сейф в стене. - Узнав, что вы занедужили, ваши наложницы за ночь сваляли носки из шерсти тонкорунных горных баранов и приготовили целебный бальзам из чудодейственной травы кору-кору на жирафьем жиру. Подарок доставили спецрейсом пару часов назад, чтобы сделать вам приятно.
- Всё бы вам государственные деньги разбазаривать, - пробурчал король, послушно задирая пижаму и подставляя под мягкие руки советника мускулистый чёрный торс.
Катуфа зачерпнул из фарфоровой шкатулки охристую душистую смесь и стал аккуратно, но с усилием втирать бальзам в широкие королевские плечи.
- Так мы говорили о любви, - ласково прожурчал советник, и так сильно нажал выше лопатки, что в плече у короля что-то хрустнуло.
Король дёрнулся и поморщился.
- Об Оракуле мы говорили! Вечно ты передёргиваешь. «Имя вестника и места...»
- «...суть любовь». Но, ваше величество, в русском языке Любовь - это ещё и имя. Имя вестника. И мы надеемся, что одна из женщин, взявших листовку, и стала этим вестником. А в названии станции «Люблино» тоже угадывается русская любовь.
- Вот именно, угадывается! А я по милости вашей «угадайки» четыре часа, как идиот, стоял под снегом... Как они тут живут? И никто, никто не говорит по-английски!
Король наклонился, подставляя под ладони советника мощную поясницу. Катуфа продолжал растирание и номер отеля наполнялся приятным пряным травяным запахом.
- Я король! - кряхтя, продолжил Нлулта. - Я подписываю указы о казнях и прошения о помилованиях... В конце концов, там, у метро, на меня могли совершить покушение. У сатариканских экстремистов длинные руки.
- Вы были в полной безопасности, ваше величество.
- Почему ты так уверен?
- Наши люди заняли позиции в семи точках в зоне видимости. Наши снайперы с крыш окрестных домов удерживали в прицеле весь периметр в радиусе двухсот метров.
- Ну... всё равно. Могло случиться что-то непредвиденное.
- Но всё же обошлось.
- Апчхи!.. Да уж, обошлось.
Советник виновато улыбнулся, вытер руки салфеткой и протянул королю нежнейшие белоснежные носки. Король не без удовольствия натянул их на ноги.
- А главное, что толку от всей вашей авантюры? Где эта русская королева? - Нгулта карикатурно вознёс руки к небу. - Которая «в свой срок изольёт жертвенный напиток, назовёт священную пищу и священное насекомое». Бред какой-то.
- Она позвонит. Она обязательно позвонит, ваше величество. Помните? «Исполняй! Оракулу не прекословь!»
- Ладно, не прекословлю. Кстати, кто принимает звонки?
- Вивьен.
- Врёшь. Она не знает русского.
- Зато она знает Оракул. Мы не можем расширять круг посвящённых. Переводчица - человек ненадёжный. Достойная должна уметь говорить по-английски. Но на всякий случай переводчица всё время находится рядом с Вивьен, и, если что, поможет.
Король зажмурился, потёр глаза кулаками.
- И как? Звонят?
- На двадцать два ноль-ноль зарегистрировано сорок два звонка.
- И?..
Советник вздохнул:
- Всё мимо.
- Бред... Хорошо, ждём до полуночи, и сворачиваем эту идиотскую затею.
- До двух ночи, ваше величество. По местному времени получается не до полуночи, а до двух. Учитываем разницу в часовых поясах.
- Вот ты зануда. Хорошо, до двух ночи. Во сколько завтра самолёт?
- Как прикажете, ваше величество. Мы пока планировали где-то в половине первого. После завтрака в посольстве и благотворительного концерта.
Король укутался в одеяло с головой, как маленький мальчик:
- Вернёмся, и чтобы больше меня своими оракулами не доставали. И невест не искали. Ясно?!
- Повинуюсь, мой господин.
Нгулта снова закашлялся, побагровел, насколько это было возможно с его иссиня-чёрной кожей, замахал рукой. Катуфа метнулся в ванную, вернулся с флакончиком аэрозоля, пшикнул в послушно открытый рот. Бальзам бальзамом, а антибиотики ещё никто не отменял.
***
-...Шиманов... Нет. Это не вариант. Шацкий... Женат, две дочки. Можно, конечно, попробовать развести...
- Люд, давай женатых не рассматривать. Катька уже с одним нахлебалась, - зашикала Тося.
- Согласна. Идём дальше. Эдик. Автозапчасти... А? Кать?
- Ну, спасибо, подруга! Вот мне сейчас Эдика как раз не хватало.
- Поняла. Проехали. Дальше... Юра Савин. Не пойдёт. Двадцать три года, молодой ишшо... Яковлев. Во! Яковлев!
- Кто такой? - Катька попыталась заглянуть в Людмилин телефон.
- Сосед по даче, - ответила подруга, прикрывая ладонью экран. Хороший мужик, чего. Хозяйственный. Разведён. У него три здоровенных антоновки обсыпных в саду! Знаешь, какой урожай? Всю зиму с витаминами будешь. Работал где-то в почтовом ящике, сейчас пенсия неплохая.
- Чего? - Катя вскинула голову. - Пенсия?
- Ну, да.
- Ему лет сколько?
- М-м...
Тоська хихикнула:
- Мужики, вообще-то, в шестьдесят лет на пенсию выходят.
Людмила надула губы:
- И что? Это, знаешь ли, какой мужик! Иной и в шестьдесят двадцатилетнему фору даст.
Катерина исподлобья посмотрела на Люду. Прыснула. Тося за ней. Тут уже и Людка не выдержала. Сквозь хохот махнула рукой:
- Тьфу на вас! Всё! Мои контакты кончились, я дошла до буквы «я». Всех принцев и королей тебе как в колоде разложила, никто не подходит. Колготись дальше со своим Рудольфом, рыдай в подушку, а я умываю руки.
- Ой, не к добру столько смеяться... - Тоська утёрла слёзы, полезла в карман за платком, и вместе с платком вытащила смятый оранжево-фиолетовый листок. Развернула.
- О! Король Попугайских островов ждёт свою королеву! И телефончик есть... - опять захохотала, хотела скомкать лист, но Катя остановила.
- Это чего у тебя?
- Дочкин подарок. У метро раздавали, я для неё взяла. А Любаня, как всегда, замусолит и мне суёт обратно. Я выкинуть забыла.
Тоська снова повернулась, чтобы выбросить листовку, но Катерина перехватила руку:
- Дай.
Подруга странно на неё посмотрела. Разжала кулак.
Катя аккуратно разгладила оранжевую бумажку.
- Надо же... Король... Может звякнуть?
- Ага, звякни, - кивнула Людмила. - Вот тебе все бабки с телефона и спишут.
- Правильно! - поддакнула Тося. - Это, в лучшем случае. Скажут, что какая-нибудь турфирма. Или салон красоты...
- ...а в худшем окажется, что телефонные мошенники. Или подставные. Таких дурочек ищут, а потом квартиры на себя отписывают, а бывших хозяек на органы продают. Я такие истории слышала.
- А я позвоню...
- Кать, не дури. Двенадцатый час ночи. Все короли спят уже.
- Как раз короли не спят. Если они короли. - Катерина вынула из сумки телефон. - А потом, я ничего не теряю. Хуже всё равно не будет. А денег у меня на телефоне осталось рублей тридцать. Снимать особенно нечего... Номер у них какой-то... Сплошные девятки и шестёрки.
Набрала длинный код, едва успела перехватить мобильник поудобнее, как в трубке ответил, почему-то, женский голос:
- Хеллоу! Кен ай хелп ю?
Людка резко подалась к подруге, пытаясь выхватить телефон:
- Кать! Прекрати, не валяй дурака!
Катя дёрнулась. Стол качнулся...
- Тьфу, блин! - заорала Катерина прямо в трубку. - Едрёна вошь, весь кисель на блузку!
В трубке послышалась приглушённая возбуждённая английская речь:
- Транслейт квикли! «Плин... Едръона уощ... Гизел...»
И громко в трубку:
- Уан момент, плиз...
А потом чуть хрипловатый приятный мужской голос:
- Ду ю спик инглиш?
- Ес, ай ду! - тяжело дыша, ответила Катька и состроила страшную рожу Людмиле. Та махнула рукой и отвернулась.
Катерина врубила громкую связь так, чтобы подруги могли слышать.
Дальше разговор продолжался на английском. Не сказать, чтобы чистом, но почти - у Катерины за плечами, как-никак, пединститут, а у его величества Нгулта Ба 11-го, на минуточку, Кембридж.
- Добрый вечер. Меня зовут Нгулта. Как мне вас называть?
- Катя... Можно Кэт.
Господи, как глупо. Какая Кэт? Да, всё равно... Пропадай моя телега!
- Катя, могу ли я пригласить вас завтра на благотворительный концерт? Он состоится в одиннадцать часов в здании посольства НГПО.
- В каком здании?
- Посольства Независимого государства Попугайские острова.
- Ой... а я завтра работаю.
- Завтра суббота. Выходной день.
- А-а... А куда подъезжать?
- Так вы согласны? Хорошо. Сейчас вам всё расскажут.
И уже другой голос, тоже мужской, но более мягкий, продолжил:
- Нижайше кланяюсь вам, о достойнейшая из достойнейших!
Катерине едва хватило знания языка, чтобы перевести про себя это витиеватое приветствие.
- Что?
- Простите, уважаемая Катя. Вы живёте в Москве?
- Да...
- Это замечательно. Завтра захватите, пожалуйста, паспорт. Машина будет ждать вас у подъезда в девять утра. Продиктуйте, пожалуйста, ваш точный адрес.
- Да ради бога! Улица Софьи Ковалевской...
Людка приставила палец к виску, «выстрелила» и откинулась на стуле.
***
За окнами кафе на Цветном бульваре шумел и грохотал, ломая ветки пушистых лип, августовский ливень. Люда и Тося, стряхивая воду с зонтов, выбирали место. Их обычный столик у зеркала на этот раз был занят. Ну и ладно. Устроились в глубине зала, на диванчике. Мокрые плащи - на вешалку, ноутбук - на стол.
Людмила распустила закрутившиеся спиральками крашеные рыжие волосы, запустила в них пальцы, потрясла, пытаясь хоть немножко высушить, снова закрутила пучок.
- Ты во сколько ей назначила?
- Я написала, что мы с половины восьмого будем её в скайпе ждать. Она, вроде бы, тоже обещала к этому времени постараться.
- А сейчас сколько?
Тося заглянула в телефон:
- Ой, ёлки! Уже семь сорок две!
Нервно застучала по клавиатуре:
- Да давай уже... загружайся...
Через минуту на экране появилась встревоженная Катерина.
- Ну, вы где вообще? - вполголоса зашипела она. - Я тут в туалете сижу-сижу, как эта...
На Катьке было роскошное струящееся платье шоколадно-золотистого цвета. На голове сверкала потрясающей красоты тиара с хрустальными капельками и жёлтыми прозрачными камушками. Катя сидела полубоком на розовой мраморной столешнице рядом с фарфоровой раковиной. Всё вокруг сияло золотом. Сквозь узорчатые в цветных стёклышках окна пробивалось закатное тропическое солнце.
Людка прыснула:
- А чего ты в туалете-то?
- Да у нас тут это... Приём, короче. Не могу же я при всех с вами по скайпу болтать.
- Настоящий приём? - ахнула Тоська. - Королевский?!
- Ну, а какой?
Людмила оттеснила подругу от экрана.
- Слышь, королева, ты хоть покажись! Полгода тебя не видели.
Катька сползла со столешницы, прислонила планшет к зеркалу, а сама отошла так, чтобы подруги увидели её во весь рост.
Люда с Тосей залюбовались.
- Ой, какая ты... - У Тоси даже глаза увлажнились. - Красотка! Загорелая такая.
Людка поддакнула в своей манере:
- Хоть на человека стала похожа. Смотрю, и бока округлились, и щечки порозовели. А то, как вспомнишь, вечно сикильда сикильдой.
Катерина снова взгромоздилась на столешницу.
- А что вы хотите? Восьмой месяц уже.
Люда с Тосей сперва не поняли. Потом Тоська расширила глаза:
- Чего, правда, что ли?
Людмила забасила сиреной:
- А-а-а!
Малыш за соседним столиком от неожиданности уронил ложку и захныкал. Бабушка схватила внука в охапку и поспешила прочь от ненормальной тётки. Людка не обратила на это внимания. Вскочила, подняла ноутбук над головой, закружилась:
- И ты молчала?!
- А он знает? - невпопад ляпнула Тося, поднырнула под руку Людмиле, тоже задрала голову и заглянула в экран.
Катя засмеялась:
- Нгулта? Конечно, знает. Тут все королевство знает. Это же предназначение. Вот я его и исполняю. Всё по плану. У белой носорожихи родился белый детёныш в короне. Фишка такая.
- Кать, а мальчик, или девочка? - пропищала Тося.
- Мальчик, конечно.
- Почему «конечно»?
- Согласно Оракулу.
Людка нахмурилась, вернула ноутбук обратно на стол. Села. Внимательно посмотрела на экран:
- Кать, с тобой все в порядке? Они там ничем тебя не пичкают? Носорожиха, оракул…
- Нет, - заверила Катерина. - Нормально все. Просто здесь считается, что я - будущая мать белого наследника. Которого все сколько-то там веков ждали, и который всех здесь спасет.
- От чего спасет?
- Ну, как бы... От всего.
- Катюш, а он что, правда, белый? Наследник… То есть, ребёнок… - вякнула Тоська, засмущалась и закрыла ладонью рот.
- Вот Тось, вечно ты сморозишь фигню какую-нибудь. Не слушай её, Катюха!
Но Катя не обиделась.
- Пока не знаю. По УЗИ не поймёшь, белый или нет. Но вообще так бывает, чтобы у смешанной пары рождался блондин. Редко, правда. Поживем-увидим. - Катя погладила живот. - Тут из-за меня всё королевство на ушах стоит. Шагу ступить не дают, заботятся. Вначале вообще хотели, чтобы я все девять месяцев провела в дальней резиденции. Чтобы исключить волнения и лишние контакты. Но я на дыбы, конечно, встала.
- И правильно! - сказала Людка.
Позади Катерины послышался шум. Катя оглянулась. В дверь туалетной комнаты стучали.
- Сейчас, девчонки. Похоже, меня уже хватились.
Встревоженный женский голос за дверью что-то спросил на незнакомом гортанном наречии. Катя спокойно ответила. Потом повторила, уже громче, с повелительной интонацией.
Подруги по другую сторону экрана переглянулись.
- Ты смотри, как она по-ихнему уже наблатыкалась! - хмыкнула Людмила.
Катя вернулась к планшету.
- Ох… Зовут. Волнуются. Ничего, ещё три минутки потерпят.
Тоська сидела у экрана с широко открытыми глазами, словно ребёнок, который смотрит «В гостях у сказки».
- Катюш, сложный у них язык, да?
- Тось, жуть! Сначала ни слова не могла выговорить. Тут же всё на высоте звука, на интонациях…
- Понятно. А ты как вообще-то?
- В смысле?
- Ну... ты счастлива?
Катя пожала плечами:
- Я же королева. С чего мне не быть счастливой? Мне положено... Да что я всё про себя? У вас-то как? Я соскучилась страшно!
Подруги растеряно молчали.
- Ну, хоть в двух словах! И я побегу.
- Да у нас чего… - тихо пробормотала Людмила. - Тоська терраску достраивает. Я с начальством воюю. Николай опять чинит свой драндулет. Макс, балбес, надумал бросить институт…
- Ни в коем случае! - перебила Катя. - Ты ему передай, что у нас твоего Макса с его геологоразведкой с руками оторвут! У нас же алмазы! Пристроим хоть замминистром.
- Катюш, а сколько у нас яблок в этом году! Ты не представляешь! - начала было Тося, но Катя, спохватившись, снова перебила:
- Ой, молодец, что напомнила, Тось! Какие яблоки! Девки, тут такие фрукты! Я таких названий-то раньше не слышала. Я приказала, контейнер уже отгрузили, скоро доставят. Своим понемножку собрала - тёте с дядей, Павлику, и вам килограммов по двести где-то. Там такой есть… оранжевый… По местному называется кубайно-морча. М-м-м! Язык проглотите!
- Слышь, Тось, она «приказала», - негромко сказала Люда.
- Да ладно тебе. Завидуешь, что ли?
- Я?! Было бы чему... Катюха, ты скажи главное, ты к нам когда приедешь?
- Девчонки, очень хочу. Но теперь уже, конечно, после родов. Может быть, следующим летом. Это же целая история. Одна я точно не поеду. Надо визит организовывать. Ну, вы понимаете…
- Понимаем, - сказала Тося.
А Катерина, поминутно оглядываясь, продолжала:
- Нгулта, правда, категорически против. Говорит, холодно в России. Сюда, говорит, хоть всю твою родню перевезу, а туда, к вам, больше не поеду. Но у меня тут есть один оракул, он мне кое-чем обязан. Думаю, решим… - Катерина на мгновение запнулась, словно прикидывая, говорить, или нет. Потом выдохнула: - Тут Рудик письмо написал. Прикиньте. С днём рождения поздравил.
- Чего?! - Людмила придвинулась к экрану и даже не заговорила, а зашипела на Катю: - Тихомирова! Ты охренела? Какой Рудик! Сама замужем за королём, на восьмом месяце, на другом конце света, а её, блин, Рудик с днём рождения поздравил!
- Ладно, ладно, проехали, - засмеялась Катька. - Ой, сейчас прикол расскажу! Мы тут, значит, где-то месяц назад охотились на барракуду. И у меня на яхте начался совершенно дикий токсикоз. А советник говорит…
За спиной громко заколотили в дверь. Катька вздрогнула, оглянулась. Низкий мужской голос что-то строго приказным тоном выговаривал королеве. Катя в ответ затараторила, потом схватила планшет, прижала к лицу, зашептала:
- Всё, девчонки, это муж. Всех целую, всех люблю, напишу, пока-пока!
И экран погас.
Люда и Тося некоторое время тупо смотрели в тёмный монитор.
- А у меня Макс вчера новую девушку привёл, - тихо сказала Люда.
- Красивая?
- Так…
- Надо Любане показать.
Людмила кивнула, всё ещё не отводя взгляд от ноутбука.
- Если твоей Любке понравится, значит, правда красивая... Пойду-ка я кисельку возьму, пожалуй.
Тося вздохнула.
- И мне возьми. Два стакана.