Заповедник сказок. Проект № 112. День музыкальных сказок 5. Моя сказка "Наследство"
Вот проект и музыкальные треки:
http://zapovednik-2005.livejournal.com/472887.html
А вот моя сказка к треку № 1:
НАСЛЕДСТВО
- Здесь невыносимо душно...
Королевский нотариус вытер кружевным платком испарину, запустил руку под парик, почесал макушку, но снять парик так и не решился. Лишь кивнул помощнику, который тоже выглядел неважно, ослабил шейный платок, расстегнул пуговицы на жилете и потихоньку стянул с ног ботфорты. Сидеть за столами в большом кабинете старинного замка для чиновников было настоящей пыткой - из огромных окон нещадно жарило солнце и ожидание становилось нестерпимым.
Помощник сделал, наконец, то, что давно надо было бы сделать - растворил створки окон и задёрнул поверх них портьеры. Солнце перестало слепить в глаза, из-под портьер потянуло свежестью.
Нотариус облегчённо выдохнул. Обернулся к симпатичной хрупкой девушке в чёрной косынке, полинявшем серо-коричневом платьице и аккуратно выглаженном фартучке. Глаза у девушки были заплаканные, веки припухшие.
- Сударыня! Долго ли нам ещё ждать вашу мачеху и сводных сестёр? У вас прекрасный замок, но мы здесь уже сорок шесть минут и скоро совершенно расплавимся.
Девушка поднялась со скамьи, оправила фартук. Залепетала тихонько:
- Сударь, мне очень неловко. Матушка с сёстрами сегодня впервые за последние годы одеваются без моей помощи. У новых траурных платьев, которые я сшила им за ночь, сложные застёжки. Думаю, их опоздание может быть связано со сборами. Туалеты, пудра, помада...
- Не понял, что «пудра, помада»?
- Понимаете, мои сестрицы Анна и Марьяна никогда прежде не накладывали макияж. А сегодня матушка велела мне встретить вас и господина Клауса, поэтому сёстрам пришлось самим приводить себя в порядок. Господин Феликс, позвольте, я принесу вам лимонад? У нас в оранжерее поспели превосходные грейпфруты! И мята уродилась на славу. Вы знаете, как батюшка любит мой мятный лимонад! Вернее, как любил...
Голос девушки дрогнул, она опустила голову.
Нотариус прокашлялся:
- Да, благодарю, Мия, это было бы кстати.
Худенькая Мия поспешила к дверям, но тяжелые двери вдруг резко распахнулись ей навстречу и отшвырнули девушку к стене.В большой кабинет ворвалась пышная напудренная дама. В крашеных рыжих волосах её красовались три чёрных страусовых пера. Безукоризненно сшитое чёрное кружевное платье ладно облегало мощный бюст, но странно топорщилось на животе. Похоже, застёжки на спине действительно были застёгнуты неправильно. На объёмной груди дамы колыхались три нитки крупного чёрного жемчуга. Одутловатые пальцы украшали сразу четыре перстня с тёмными полупрозрачными камнями.
Из-за спины крепкой дамы в кабинет протиснулись две щекастые барышни, тоже в чёрных кринолинах и тоже с перьями в волосах. Несложно было догадаться, что это дочери рыжей матроны. Правда, находясь рядом, три прелестницы производили несколько странное впечатление. Дочери так напоминали мать, словно были её зеркальным отражением. Только зеркала, в которых отразилась мамаша, оказались кривыми: в одном случае зеркало вытянули в длину, в другом - сплюснули. И причёски барышни выбрали не под стать маменьке. У той, что повыше, на голове красовался пучок из волос цвета вороного крыла с белыми концами и непрокрашенными корнями. Из пучка некрасиво торчали шпильки. Платиновые кудри второй девицы двумя дорожками ниспадали до круглых плеч, как уши перекормленного пуделя.
В искусстве макияжа барышни тоже явно не преуспели. Брюнетка навела себе инфернальные фиолетовые тени, щедрым слоем нанесла розовый с блёстками румянец и стала похожа на плохо сделанную ёлочную игрушку. Платиновая блондинка жирно намазала рот оранжевой помадой и обвела по контуру тёмно-бордовым карандашом. Мать девушек выглядела приличнее, но её подвела пудра. Часть розовой пыли предательски осела на чёрных кружевах платья, поэтому декольте дамы обрамляли белесые пятна. Траур от этого выглядел комично.
Рыжая матрона бросила испепеляющий взгляд в сторону девушки.
- Змея! - прошипела она. - Из-за тебя мы прособирались два с половиной часа, заставили ждать достопочтенных господ и совершенно выбились из сил!
Закатив глаза и заломив руку за голову, дама красиво рухнула в большое кресло.
Дочери вслед за матерью повернули головы в сторону девушки, хмыкнули, жеманно приподняли кринолины и уселись в кресла поменьше.
Мия совершенно смутилась, спрятала голову в плечи, передвинулась по гладкой скамье в самый тёмный угол кабинета.
Пышная дама с перьями, между тем, уже обратилась к нотариусу. Сверкнув золотым зубом, она улыбнулась чиновнику и эффектно обмахнулась веером.
Нотариус неловко поднялся из-за стола, коротко поклонился:
- Мои соболезнования, сударыня.
Дама спохватилась, резко изменилась лицом, достала из рукава чёрный батистовый платочек, промокнула сухие глаза, часто закивала.
- Да-да. Большое горе. Такое потрясение! Я едва держусь.
- Тогда, может быть, начнём уже? - чиновник перешёл на деловой тон. - Я, как Королевский нотариус, уполномочен зачитать вам, сударыни, завещание безвременно ушедшего господина Лесничего, вашего мужа, отчима, отца.
Девушка в чёрной косынке уткнула лицо в передник, отвернулась и затрясла плечами. Сидевшие у противоположной стены барышни, переглянулись, одна что-то шепнула другой на ухо, обе прыснули и громко заливисто захохотали. Мать стеганула обеих по затылку веером. Девицы скривили физиономии. Одна исподтишка показала матери язык. Смех, однако, прекратили.
- Так вот, - продолжил нотариус. - Я уполномочен зачитать последнее завещание господина Королевского Лесничего...
- Стоп! Минуту! - крупная дама стукнула сложенным веером по ладони. - Что значит «последнее»? Что это ещё за «последнее»? Мой муж написал всего одно завещание. В моём присутствии. И в вашем, кстати, тоже. И господин Клаус также был при этом. Копия завещания хранится у меня. Заверенная вами, между прочим, копия!
- Да-да, сударыня, я всё это прекрасно помню. Я помню, как после схватки с диким медведем ваш супруг и мой друг слёг с переломанными рёбрами в постель и полтора года на своей лесной заимке отчаянно боролся за жизнь, под присмотром единственной дочери, - нотариус кивнул в сторону девушки в черной косынке. Мия замерла в углу, уткнув глаза в пол. - Я помню, сударыня, как Его Величество король в знак признательности за своё спасение подарил вашему супругу охотничьи угодья возле Тихого озера. Воистину, во время того драматического случая ваш муж совершил настоящий подвиг! Если бы не он, Его Величества сейчас уже не было бы в живых! Такого громадного хищника, который напал тогда на короля, не помнят даже старожилы. Медвежья шкура теперь занимает в главной дворцовой зале добрую половину стены! А ведь Ульрих... господин Лесничий справился с медведем голыми руками! Правда, ценой собственной жизни...
Нотариус печально вздохнул. Потом поднял подбородок и прикрыл глаза:
- Также я помню, сударыня, ваш визит к Его Величеству, когда вы со скандалом выбивали себе и вашему супругу баронский титул за подвиг, о котором сами узнали только из газет. До сих пор поражаюсь вашему умению интриговать, мадам. Как, какими путями вам удалось вычеркнуть из указа о наследовании титула вашу падчерицу? Ума не приложу.
Дама поджала губы:
- Вас это совершенно не касается. У меня большие связи, вы же знаете. - она обернулась к помощнику нотариуса: - И потом, Клаус, всё ведь было сделано по закону, разве нет? Разве в последней редакции королевского указа есть какие-нибудь нестыковки? Что-то противоправное?
- Никак нет, сударыня. Всё строго согласно букве закона, - вынужденно подтвердил молодой человек.
- То-то же, - баронесса развернула веер и стала интенсивно обмахивать напудренное декольте.
Нотариус поморщился.
- Ещё я помню, - продолжал он, - как вы, госпожа баронесса, вызвали меня в тот единственный раз, когда решили навестить своего больного супруга, чтобы продиктовать ему завещание. Господин Ульрих ведь не хотел писать под вашу диктовку. Но вы пригрозили ему, что выживете его вместе с дочерью из замка и добрая Золушка, чтобы не волновать больного отца, уговорила его подписать все бумаги...
Дама нетерпеливо постучала веером по подолу платья:
- Господин нотариус, не слишком ли много подробностей? Кстати, совершенно не относящихся к нашему делу! Всё было сделано в рамках закона! Клаус, скажите же ему! - она вновь обратилась к помощнику. Тот вежливо привстал:
- Так точно, госпожа баронесса. Ваше... то есть, не ваше, а господина Лесничего... первое завещание было составлено в строгом соответствии с законом. И дата, и подпись, и нотариальная печать - всё на месте.
- Тогда в чём же дело?!
Нотариус открыл большую кожаную папку:
- А дело в том, что за пять дней до своей кончины господин Королевский Лесничий повторно вызвал меня и моего помощника Клауса Корфа и составил новое завещание!
- Это незаконно! - воскликнула дама. Она резко поднялась с кресла и надвинулась на нотариуса. Тот загородился папкой и отодвинулся к самому окну. На помощь начальнику поспешил Клаус:
- Сударыня! Сударыня, пожалуйста, послушайте! Новое завещание также составлено в строгом соответствии с буквой закона. Я всё тщательно проверил. И дата, и подпись... Прошу садиться! Присядьте, пожалуйста!
Клаус коснулся плеча баронессы, та вздрогнула, дёрнулась, развернулась к помощнику, сверкнула глазами, но потом фыркнула и вернулась на место.
Однако через мгновение, что-то сообразив для себя, прищурилась, вновь набрала полную грудь воздуха и всей массой нависла над худенькой девушкой в чёрной косынке:
- Это ты! Я знаю, это всё ты, подлая! Я всегда чувствовала, что от этой замарашки мы ещё дождёмся сюрпризов. Ты что же, решила обвести нас с Анной и Марьяной вокруг пальца? Подговорила своего папочку, и думаешь, теперь разбогатеть? Не выйдет, милочка! - баронесса покачала сложенным веером у самого лица Золушки.
Девушка упала на колени:
- Нет-нет, матушка! Я ничего не знала. Клянусь вам, отец ни слова не говорил мне о заве...
- Врёшь! Мама, она всё врёт, я знаю! - завизжала полная брюнетка.
- Точно! - подхватила блондинка. - Она поэтому и бегала всё время к своему отцу на заимку, чтобы этот неудачник всё на неё переписал! Ухаживала, она, видите ли, заботливая дочка! Знаем мы таких заботливых!
Нотариус со всего маху хлопнул папкой о стол так, что от зелёного сукна поднялось облачко пыли:
- Тихо!
Барышни замерли.
- Прошу всех занять свои места и замолчать! Сударыня, я настоятельно требую, чтобы впредь вы не оскорбляли вашу падчерицу в моём присутствии. И вообще воздержались от оскорблений. Ваша падчерица действительно ничего не знала о втором завещании. Завещание составлялось в тайне. И если вы не дадите мне его сейчас же зачитать, оно так и останется в тайне, а я вынужден буду вызвать королевскую стражу и подать на вас в суд за противодействие представителю власти.
Дамы приподняли кринолины и чинно вернулись в кресла. Баронесса, как ни в чём не бывало, мило улыбнулась нотариусу:
- Продолжайте, господин нотариус!
Чиновник откашлялся.
- Итак. «Господин Королевский Лесничий, единственный наследник рода Вирондо, барон Ульрих де Вирондо, завещает свой замок с постройками, конюшней, оранжереей и предместьями, а также восемьдесят две причитающиеся ему привилегированные акции Королевских серебряных рудников, а также семь виноградников на восточном склоне, а также охотничьи угодья у Тихого озера, пожалованные господину Лесничему Его Величеством за особые заслуги, всё это господин Королевский Лесничий завещает... госпоже Мие Вирондо».
- Кому? - шепотом спросила платиновая блондинка.
- Кому-кому! Золушке... - шепотом буркнула в ответ крашеная брюнетка.
- Совершенно верно, сударыня. Вашу сводную сестру, которую вы привыкли называть Золушкой, а ещё замарашкой, змеёй, неумехой, и так далее, зовут Мия. Нелишне вам время от времени вспоминать об этом.
Окончательно потерянная и смущённая Золушка смяла в кулачках фартук, скукожилась, стараясь сделаться меньше. Если бы было можно, она залезла бы под лавку и спряталась в мышиной норке, только бы не видеть скандала, который сейчас начнётся в парадном кабинете замка её отца. А то, что скандал начнётся, девушка знала точно. Мачеха уже набирала пары. Как большая рыба, выброшенная на сушу, она, выпучив глаза, смотрела на Золушку, открывала и закрывала рот, всё вдыхая и вдыхая воздух. Казалось, сейчас она дыхнёт пламенем и дымом и испепелит падчерицу:
- Но это грабёж! Такого просто не может быть! Я этого так не оставлю!..
- Молчать! - гаркнул нотариус. - Я ещё не закончил. «...Вдове господина Королевского Лесничего, баронессе Памелле де Вирондо по завещанию её мужа достаётся оригинал королевского указа о назначении господина Ульриха де Вирондо Королевским Лесничим. С приложением подробной карты лесного хозяйства Его Величества».
- Указ? Бумажка? Мне в наследство от мужа, с которым мы прожили счастливых девять лет, какая-то бумажка?! Это что, шутка? - вдова была близка к обмороку.
- Я попросил тишины, сударыня! Продолжаю. «Приёмной дочери Анне по завещанию её отчима переходит заколка для волос».
Блондинка отстранилась от сестры, тыкнула в неё пальцем и захохотала:
- А-ха-ха! Анне - заколка! Что? Съела?
Крашеная Анна надула губы, заскулила и стала размазывать кулаком по лицу фиолетовые тени.
- «...приёмной дочери Марьяне, согласно завещанию её отчима, переходит растение в глиняном горшке», - продолжал читать нотариус.
Анна разом повеселела, шмыгнула носом и толкнула сестру плечом:
- Хи-хи! Растение в горшке! Марьянке - растение в горшке! Хи-хи-хи! - Анна показала Марьяне нос.
Марьяна поднялась из кресла, упёрла руки в плотные бока и пошла вразвалочку на нотариуса:
- Знаете, что! Наденьте этот горшок себе на голову, вот что!
Нотариус хмыкнул и продолжил, словно ничего и не слышал:
- «...Согласно завещанию, наследство должно быть вручено владелицам немедленно. Под личную подпись». Всё. Клаус, благоволите вручить дамам полагающееся им наследство!
Клаус достал из-под стола высокую объёмную коробку, перевязанную розовой лентой, торжественно протянул Марьяне. Та демонстративно спрятала руки за спиной, и помощник нотариуса вынужден был поставить коробку рядом с креслом. Приоткрыл крышку. В коробке стоял красивый глиняный горшок с землёй. Из земли всего на пару дюймов выступал крошечный зелёный росток.
Помощник вернулся к столу. Достал следующую коробочку. Маленькую, перевязанную жёлтой лентой. Подошёл к Анне. Протянул.
Анна отвернула голову.
Клаус учтиво встал на одно колено и ещё раз попытался вручить наследство баронессе.
Анна не реагировала.
Помощник нотариуса потянул за ленточку, развязал коробочку. На белой атласной подушке лежала очаровательная заколка с тремя анютиными глазками.
Барышня мельком взглянула на заколку. Скривила оранжевый ротик:
- Копеечная побрякушка. Купил, небось, у цыган на площади. Я видела, они такими торгуют. Анна Вирондо дешевку не носит! - барышня ударила Клауса по руке, коробочка отлетела в угол комнаты.
Золушка вздрогнула, привстала со скамьи, проследив, куда упала коробочка. И опустилась на место. Клаус подобрал заколку, аккуратно вложил её в коробочку, поставил на стол. И вытащил из-под стола новую, длинную, похожую на пенал коробку, перевязанную сиреневой лентой. Опасливо приблизился к баронессе. Одной рукой протянул наследство вдове. Дама, не глядя, выхватила коробку из рук, дёрнула ленту, открыла. Внутри, согласно завещанию, лежал свёрнутый в трубочку королевский указ тринадцатилетней давности.
- Если мне кто-нибудь что-нибудь объяснит, я буду ему бесконечно благодарна! - воскликнула мачеха. - Зачем мне эта бумажка?
Нотариус прокашлялся, хотел было что-то сказать, но так и не сказал. Клаус открыл было рот, но начальник незаметно сделал ему знак рукой, и помощник оставил своё мнение при себе.
Чиновник поправил парик и достал из-под стола ещё одну папку - красную с белой ленточкой.
- Родной дочери господина Королевского Лесничего, единственной прямой наследнице рода Вирондо, Мие Вирондо по завещанию её отца, вручается... - нотариус открыл папку и стал одну за другой вынимать бумаги с вензелями и печатями: - Свидетельство на право владения фамильным замком и относящимися к нему постройками. Сертификаты на обладание акциями... виноградниками... охотничьими угодьями.
Нотариус сложил все бумаги обратно в папку, вышел из-за стола и сам с почтением протянул бумаги Золушке. Девушка дрожащими пальцами взяла папку:
- Сударь, я... Сударь... Сударь, я... - повторяла она, не в силах продолжить.
Мачеха незаметно встала за спиной нотариуса и уже приготовилась схватить вожделенную добычу, но Клаус без эмоций вынул из-за пояса мушкет, направил ей в спину, щелкнул затвором:
- Госпожа баронесса! Попрошу без глупостей!
Вдова обернулась. Отшатнулась:
- Да как... Да как ты смеешь, сопляк?! Я буду жаловаться! Я буду жаловаться королю! Я буду жаловаться на короля! У меня связи! Я вас в тюрьме сгною! А тебя, мерзавка, я пущу по миру и опозорю на весь свет!
Нотариус положил Золушке руку на плечо, усадив её на скамью. Папку аккуратно уложил девушке на колени. Вернулся за стол.
- Госпожа баронесса, ваш супруг, разумеется, предполагал подобную вашу реакцию на его решение о распределении наследства. Поэтому вот здесь, в конце текста завещания он сделал небольшую приписку: «Завещание может быть оспорено в законном порядке»... - делаю акцент: В ЗАКОННОМ ПОРЯДКЕ! Так вот, «завещание может быть оспорено в законном порядке единственный раз, по обоюдному согласию сторон», - опять-таки, обращаю ваше внимание, сударыня, ПО ОБОЮДНОМУ СОГЛАСИЮ! - «...и в окончательной, нотариально утверждённой и подписанной всеми сторонами редакции более изменению не подлежит. Окончательный вариант завещания вступает в силу с момента подписания».
Минуту было тихо. Потом баронесса не выдержала:
- Господин Феликс! Вы можете ещё раз пересказать всё, о чём только что прочитали, нормальным человеческим языком?
Нотариус сделал знак помощнику. Клаус прокашлялся:
- В приписке, сударыня, сказано, что если вы сейчас здесь полюбовно договоритесь с Золушкой о том, что кому достанется, то в завещании можно что-то исправить. Но сделать это можно будет только один раз! А потом уже ничего исправить не получится.
Мачеха обмахнулась веером. И вдруг потеплела лицом, заулыбалась падчерице:
- Золушка!.. Мия!.. Деточка! Я знаю, ты добрая девушка. Ты же не оставишь родных людей умирать с голоду? Ты должна быть нам благодарна за всё, что мы делали для тебя и твоего отца все эти годы. Мы сейчас здесь немножко пошумели, но в сравнении с многолетней нашей дружбой, это ведь такие пустяки, правда? Конечно, мы сейчас вместе пересмотрим это несправедливое завещание! Не так ли, дорогая? Я думаю, твой отец составлял его, когда уже был тяжело болен. Он ведь был не в себе!.. Впрочем, он всю жизнь был не в себе... Но это к делу не относится. Золушка, ты же знаешь, как мы с девочками тебя любим. Вот Анна...
- А чего сразу Анна-то? - пробубнила брюнетка.
- Молчи, дура, когда мать говорит! Вот Анна - я помню, она даже отдавала тебе свои вещи!
Золушка кивнула:
- Да, матушка! Когда сестрице Анне не понравился чепец, который я сшила ей из зелёного атласа и вышила белым бисером, сестрица порвала чепец и кинула обрывки мне, сказав: «Забирай свои тряпки!» Я ей очень за это благодарна. Я собрала лоскутки, сшила их заново, и сделала себе салфеточку. Теперь я накрываю этой салфеткой свою соломенную подушку, когда утром застилаю топчан на чердаке. И вспоминаю Анну добрым словом. Спасибо, сестрица!
- Салфетку?! - вскинулась Анна. - А почему мне не показала?! Мне как раз нужна салфетка!
Баронесса нехорошо сощурилась:
- Ты сшила её из того самого зелёного атласа, которым я так дорожила? А я-то всё думаю, куда он девается... Мечтала бальное платье из него сделать. Хватилась на днях, а из большого отреза осталось ничего, да вот что! А атлас-то, оказывается, служит нашей дорогой Мие постельным бельём! - Анна и Марьяна захихикали. Баронесса покровительственно погладила их по головам. И снова обернулась к Мие. - Ну, да ладно! Для любимой доченьки, Золушка, нам ничего не жалко, правда, девочки? Так я продолжу. Анна отдаёт тебе вещи, а сестрица Марьяна, я знаю, учит тебя грамоте, чтению...
- Да, матушка, - снова кивнула Золушка. - Когда я однажды вошла в комнату Марьяны, чтобы подмести полы и вытереть пыль, сестрица схватила меня за волосы и стала бить по голове табличкой «Не беспокоить!», которую сама забыла повесить на дверь, и приговаривала: «Читай, бестолочь, что здесь написано! Читай!» Я прочитала. Двадцать восемь раз. Я очень виновата перед сестрицей - кровь с моей головы тогда запачкала панталоны месье Шарля. Но я потом всё отстирала! Чисто-чисто! Так, что и пятнышка не осталось! И прогладила...
Баронесса медленно повернулась к Марьяне:
- Какого Шарля?! Этого прощелыгу, учителя танцев? Марьяна! Опять?! Я уже гоняла этого носатого хлыща из твоей спальни! Ты дождёшься, я вышвырну его вон из замка!
Золушка ахнула, закрыла рот ладонями, но было поздно. Марьяна заверещала так, что Клаус вжал голову в плечи:
- Врё-от! Она всё врёт, мама! Сама с ним спуталась, а на меня валит! - и тут же, без всякой логики, продолжила: - Только попробуй выгнать Шарля! Я уйду из дома! Я покончу с собой! Я утоплюсь в озере! А вам с Анной насыплю мышьяка в кофе! А эту потаскушку, - она ткнула пальцем в Золушку, - задушу подушкой!
Анна истерично хохотала:
- Одна Шарлю постель стелет, другая панталоны стирает! Хороши сестрички!
Золушка рыдала. Баронесса отвешивала дочерям оплеухи, тут же гладила их по головам, и снова била веером, и снова утешала. Золушку она не трогала.
У нотариуса не выдержали нервы:
- Немедленно прекратите этот балаган, или я за себя не ручаюсь! - гаркнул он, и изо всей силы стукнул кулаком по столу.
Дамы разом замолкли. Нотариус с трудом взял себя в руки. Вытер лицо платком.
- Госпожа Мия, - начал он, но вдруг замолчал. Сглотнул. Склонил голову и заговорил совсем другим, низким, мягким, тихим голосом, таким, каким отец разговаривает с любимой дочерью: - Золушка, милая, попробуй забыть всё, что сейчас услышала и скажи, наконец, что ты-то сама думаешь о завещании?
Золушка вытерла слёзы. Подняла голову. Заговорила медленно и серьёзно:
- Уважаемый господин Королевский нотариус, вы были другом моего отца. Вы даже были знакомы с моей покойной матерью. Я помню вас с ранних лет. Если позволите, я буду звать вас так, как привыкла с детства - дядя Феликс. Дядя Феликс, если от меня действительно что-то зависит, я хотела бы сейчас внести изменения в завещание. Я понимаю, батюшка хотел как лучше, когда оставлял мне и замок, и всё остальное. Но мне всё это не нужно!
Баронесса просветлела и всплеснула руками:
- Да-да, деточка! Зачем это тебе? Ты не сумеешь этим достойно распорядиться...
Нотариус сдвинул брови:
- Если кто-нибудь ещё раз перебьёт Золушку, я буду считать встречу несостоявшейся.
- Всё, молчу-молчу... - защебетала мачеха, кулачком накладывая на напудренный рот воображаемый замочек.
Нотариус кивнул Золушке. Девушка продолжила:
- Мне всё это не нужно. Я готова отдать бумаги вам, маменька и вам, сестрицы, в обмен на вещи, которые завещал вам мой отец. Я буду ухаживать за цветком, и вспоминать папу. Он любил свою оранжерею и столько сил отдал, чтобы вывести этот сорт. Саженцы никак не хотели приживаться. Указ о назначении папы Королевским Лесничим тоже пусть останется мне на память. Я помню это назначение. Мне было совсем мало лет, но отец тогда взял меня во дворец, и я сама видела, как Его Величество вручил отцу бумагу с королевской печатью. Отец очень дорожил этим документом и гордился им. Я была бы счастлива также, если бы сестрица Анна согласилась отдать мне заколку. Похожая заколка была на том портрете... На единственном портрете моей покойной матери, который сестрицы три года назад, случайно, конечно, сожгли в камине после того, как я имела неосторожность разлить на скатерть чашку кофе. Разумеется, я сама виновата... На том портрете у мамы в волосах тоже была заколка с тремя анютиными глазками. Я буду хранить эту безделушку, как память о матери. И ещё. Я готова отдать вам всё, что завещал мне отец, если вы, матушка, позволите мне уехать из замка в лесной домик, где папа провёл свои последние дни. Надеюсь, отцовских капиталов хватит на то, чтобы вы нашли мне замену - прилежную скромную девушку, которая будет помогать вам по хозяйству. А я бы жила в своём доме и ни разу бы больше вас не побеспокоила. И никому-никому бы больше не мешала. Вот всё, что я хотела сказать.
Золушка присела на скамейку глядя прямо перед собой, с прямой спиной, бледная, как полотно.
Баронесса сияла, как начищенный кофейник. Анна и Марьяна ёрзали в креслах. Их обеих распирало от желания высказаться, но Клаус смотрел на них строго, и девицы изо всех сил сдерживались.
Нотариус был мрачнее тучи.
- Мия, вы понимаете, что своими словами сейчас лишаете себя наследства и превращаетесь в бесприданницу?
Золушка медленно кивнула, а потом вдруг энергично замотала головой:
- Нет-нет, господин Феликс, не лишаю! Со мной остаются вещи, которые были дороги моему отцу.
- Золушка, милая, - перебил её нотариус, и в голосе у него было столько горечи и заботы, что у девушки опять задрожал подбородок. - Вы взрослеете. Придёт время, вы станете невестой. Благодаря завещанию отца, вы можете стать богатой невестой! Завидной партией для многих знатных вельмож и женихов известных фамилий! Вы сможете найти себе приличного, состоятельного, любящего вас супруга. Прошу вас, подумайте и не торопитесь с принятием решения!
- А что, собственно, происходит? - баронесса сдвинула брови и резко расправила веер. - Что за давление на наследницу? Клаус, вы свидетель: ваш начальник давит на мою падчерицу! Немедленно занесите это в протокол!
- Я не веду протокола.
- Так начинайте вести! Золушка, душечка, не слушай этого человека! Детка, ты умная не по годам, я знаю. Ты приняла справедливое решение. Скажи мне, дорогуша, ты сама хочешь распределить, кому из нас перейдёт замок, а кому акции? Или доверишь нам с девочками разобраться в этих мелочах?
Золушка закрыла лицо ладонями:
- Разбирайтесь сами. Только позвольте мне переехать в батюшкину избушку...
- О, конечно! Разумеется! Как только ты подпишешь исправленное заявление, кати... в смысле, переезжай куда хочешь! Мы с Анной и Марьяной более тебя не потревожим!
- Мне, чур, виноградники! - выкрикнула Анна. - И охотничьи угодья тоже! И акции - мне!
- А не подавишься? - пихнула её Марьяна. - С какого ляда всё - тебе? Акции, чур, мои! И замок тоже!
- Обойдёшься, жаба!
- Сама жаба! Драная кошка!
- А ты... а ты... свинья!
- Ма-ама! Она назвала меня свиньё-ой!
- Крошки мои! Не ссорьтесь. Чтобы вам было не обидно, замок я забираю себе. А остальное как-нибудь распределим. Напишем записки, и будем по очереди вытягивать. Правда? - баронесса умильно улыбнулась и легонько постучала дочерей веером по крепким шеям.
Марьяна выхватила у матери веер и переломила его о колено.
- Ну, уж нет, маман! Хватит! Тянуть будем мы с Анной. Без тебя! А тебе и замка хватит.
- Ты как с матерью разговариваешь?!
- Чур, я тяну первая!..
Нотариус закрыл уши ладонями, замычал и пулей вылетел из кабинета. Заканчивал процедуру - собирал подписи, заверял бумаги печатью, закрывал окна и сердечно прощался на крыльце с Золушкой помощник Клаус уже без него.
За неделю до этой встречи Королевский Лесничий, единственный наследник рода Вирондо, барон Ульрих де Вирондо лежал в постели, перевязанный через всю широкую грудь бинтами. В нескольких местах бинты темнели - когти у медведя были с ладонь, глубокие раны никак не заживали, и кровь всё ещё просачивалась сквозь слои белоснежного батиста.
Нотариус Феликс Ренненкампф поправил другу подушки, но Лесничий снова подмял их под себя. Неловко приподнялся на локте.
- Друг мой! Скажи, что мне делать? Я в отчаянии. Сам видишь, осталось недолго. Смерти я не боюсь. Наоборот, мечтаю наконец встретиться с Элизой. Но Мия! Они же сгноят её, Феликс! Сживут со свету мою бедную дочь! Как только девочка останется без защиты, они заклюют Золушку, замучают её упрёками, наказаниями или просто отравят - с них станется! Единственную покровительницу моей дочери, её крёстную, Памелла услала за три королевства. Ты же знаешь, какие у моей жены связи. Что-то нашептала королю, о чём-то написала герцогу, там пригрозила, тут подкупила... Уже четыре года от феи-крёстной ни слуху, ни духу. Да что там! Король ведь сам побаивается Памеллу. Да-да, не качай головой! Прячется за колоннами, чтобы не столкнуться лицом к лицу с моей женой, когда она появляется во дворце. Представляешь, что будет с несчастной Мией? Что бы я ни написал в завещании, Памелла всё у неё отберёт. Сейчас бедняжка в замке, прислуживает сёстрам. А я уже схожу с ума, с ужасом жду, какие новые синяки и ссадины увижу вечером, когда дочка придёт меня навестить. Золушка никогда не рассказывает, за что Памелла её в очередной раз наказала, но я вижу, как несладко ей приходится, и сердце моё обливается кровью. Помоги мне, Феликс!
Нотариус внимательно слушал друга и сочувственно кивал. Когда Ульрих замолчал, Феликс открыл толстую кожаную папку и достал свежее перо:
- Теперь послушай меня, старого канцелярского червя. Прежде, чем прийти к тебе, я некоторое время посидел в архивах, поговорил кое с кем, а потом ещё пару ночей подумал. И вот что мне пришло в голову...
Продолжение в первом комментарии.
http://zapovednik-2005.livejournal.com/472887.html
А вот моя сказка к треку № 1:
НАСЛЕДСТВО
- Здесь невыносимо душно...
Королевский нотариус вытер кружевным платком испарину, запустил руку под парик, почесал макушку, но снять парик так и не решился. Лишь кивнул помощнику, который тоже выглядел неважно, ослабил шейный платок, расстегнул пуговицы на жилете и потихоньку стянул с ног ботфорты. Сидеть за столами в большом кабинете старинного замка для чиновников было настоящей пыткой - из огромных окон нещадно жарило солнце и ожидание становилось нестерпимым.
Помощник сделал, наконец, то, что давно надо было бы сделать - растворил створки окон и задёрнул поверх них портьеры. Солнце перестало слепить в глаза, из-под портьер потянуло свежестью.
Нотариус облегчённо выдохнул. Обернулся к симпатичной хрупкой девушке в чёрной косынке, полинявшем серо-коричневом платьице и аккуратно выглаженном фартучке. Глаза у девушки были заплаканные, веки припухшие.
- Сударыня! Долго ли нам ещё ждать вашу мачеху и сводных сестёр? У вас прекрасный замок, но мы здесь уже сорок шесть минут и скоро совершенно расплавимся.
Девушка поднялась со скамьи, оправила фартук. Залепетала тихонько:
- Сударь, мне очень неловко. Матушка с сёстрами сегодня впервые за последние годы одеваются без моей помощи. У новых траурных платьев, которые я сшила им за ночь, сложные застёжки. Думаю, их опоздание может быть связано со сборами. Туалеты, пудра, помада...
- Не понял, что «пудра, помада»?
- Понимаете, мои сестрицы Анна и Марьяна никогда прежде не накладывали макияж. А сегодня матушка велела мне встретить вас и господина Клауса, поэтому сёстрам пришлось самим приводить себя в порядок. Господин Феликс, позвольте, я принесу вам лимонад? У нас в оранжерее поспели превосходные грейпфруты! И мята уродилась на славу. Вы знаете, как батюшка любит мой мятный лимонад! Вернее, как любил...
Голос девушки дрогнул, она опустила голову.
Нотариус прокашлялся:
- Да, благодарю, Мия, это было бы кстати.
Худенькая Мия поспешила к дверям, но тяжелые двери вдруг резко распахнулись ей навстречу и отшвырнули девушку к стене.В большой кабинет ворвалась пышная напудренная дама. В крашеных рыжих волосах её красовались три чёрных страусовых пера. Безукоризненно сшитое чёрное кружевное платье ладно облегало мощный бюст, но странно топорщилось на животе. Похоже, застёжки на спине действительно были застёгнуты неправильно. На объёмной груди дамы колыхались три нитки крупного чёрного жемчуга. Одутловатые пальцы украшали сразу четыре перстня с тёмными полупрозрачными камнями.
Из-за спины крепкой дамы в кабинет протиснулись две щекастые барышни, тоже в чёрных кринолинах и тоже с перьями в волосах. Несложно было догадаться, что это дочери рыжей матроны. Правда, находясь рядом, три прелестницы производили несколько странное впечатление. Дочери так напоминали мать, словно были её зеркальным отражением. Только зеркала, в которых отразилась мамаша, оказались кривыми: в одном случае зеркало вытянули в длину, в другом - сплюснули. И причёски барышни выбрали не под стать маменьке. У той, что повыше, на голове красовался пучок из волос цвета вороного крыла с белыми концами и непрокрашенными корнями. Из пучка некрасиво торчали шпильки. Платиновые кудри второй девицы двумя дорожками ниспадали до круглых плеч, как уши перекормленного пуделя.
В искусстве макияжа барышни тоже явно не преуспели. Брюнетка навела себе инфернальные фиолетовые тени, щедрым слоем нанесла розовый с блёстками румянец и стала похожа на плохо сделанную ёлочную игрушку. Платиновая блондинка жирно намазала рот оранжевой помадой и обвела по контуру тёмно-бордовым карандашом. Мать девушек выглядела приличнее, но её подвела пудра. Часть розовой пыли предательски осела на чёрных кружевах платья, поэтому декольте дамы обрамляли белесые пятна. Траур от этого выглядел комично.
Рыжая матрона бросила испепеляющий взгляд в сторону девушки.
- Змея! - прошипела она. - Из-за тебя мы прособирались два с половиной часа, заставили ждать достопочтенных господ и совершенно выбились из сил!
Закатив глаза и заломив руку за голову, дама красиво рухнула в большое кресло.
Дочери вслед за матерью повернули головы в сторону девушки, хмыкнули, жеманно приподняли кринолины и уселись в кресла поменьше.
Мия совершенно смутилась, спрятала голову в плечи, передвинулась по гладкой скамье в самый тёмный угол кабинета.
Пышная дама с перьями, между тем, уже обратилась к нотариусу. Сверкнув золотым зубом, она улыбнулась чиновнику и эффектно обмахнулась веером.
Нотариус неловко поднялся из-за стола, коротко поклонился:
- Мои соболезнования, сударыня.
Дама спохватилась, резко изменилась лицом, достала из рукава чёрный батистовый платочек, промокнула сухие глаза, часто закивала.
- Да-да. Большое горе. Такое потрясение! Я едва держусь.
- Тогда, может быть, начнём уже? - чиновник перешёл на деловой тон. - Я, как Королевский нотариус, уполномочен зачитать вам, сударыни, завещание безвременно ушедшего господина Лесничего, вашего мужа, отчима, отца.
Девушка в чёрной косынке уткнула лицо в передник, отвернулась и затрясла плечами. Сидевшие у противоположной стены барышни, переглянулись, одна что-то шепнула другой на ухо, обе прыснули и громко заливисто захохотали. Мать стеганула обеих по затылку веером. Девицы скривили физиономии. Одна исподтишка показала матери язык. Смех, однако, прекратили.
- Так вот, - продолжил нотариус. - Я уполномочен зачитать последнее завещание господина Королевского Лесничего...
- Стоп! Минуту! - крупная дама стукнула сложенным веером по ладони. - Что значит «последнее»? Что это ещё за «последнее»? Мой муж написал всего одно завещание. В моём присутствии. И в вашем, кстати, тоже. И господин Клаус также был при этом. Копия завещания хранится у меня. Заверенная вами, между прочим, копия!
- Да-да, сударыня, я всё это прекрасно помню. Я помню, как после схватки с диким медведем ваш супруг и мой друг слёг с переломанными рёбрами в постель и полтора года на своей лесной заимке отчаянно боролся за жизнь, под присмотром единственной дочери, - нотариус кивнул в сторону девушки в черной косынке. Мия замерла в углу, уткнув глаза в пол. - Я помню, сударыня, как Его Величество король в знак признательности за своё спасение подарил вашему супругу охотничьи угодья возле Тихого озера. Воистину, во время того драматического случая ваш муж совершил настоящий подвиг! Если бы не он, Его Величества сейчас уже не было бы в живых! Такого громадного хищника, который напал тогда на короля, не помнят даже старожилы. Медвежья шкура теперь занимает в главной дворцовой зале добрую половину стены! А ведь Ульрих... господин Лесничий справился с медведем голыми руками! Правда, ценой собственной жизни...
Нотариус печально вздохнул. Потом поднял подбородок и прикрыл глаза:
- Также я помню, сударыня, ваш визит к Его Величеству, когда вы со скандалом выбивали себе и вашему супругу баронский титул за подвиг, о котором сами узнали только из газет. До сих пор поражаюсь вашему умению интриговать, мадам. Как, какими путями вам удалось вычеркнуть из указа о наследовании титула вашу падчерицу? Ума не приложу.
Дама поджала губы:
- Вас это совершенно не касается. У меня большие связи, вы же знаете. - она обернулась к помощнику нотариуса: - И потом, Клаус, всё ведь было сделано по закону, разве нет? Разве в последней редакции королевского указа есть какие-нибудь нестыковки? Что-то противоправное?
- Никак нет, сударыня. Всё строго согласно букве закона, - вынужденно подтвердил молодой человек.
- То-то же, - баронесса развернула веер и стала интенсивно обмахивать напудренное декольте.
Нотариус поморщился.
- Ещё я помню, - продолжал он, - как вы, госпожа баронесса, вызвали меня в тот единственный раз, когда решили навестить своего больного супруга, чтобы продиктовать ему завещание. Господин Ульрих ведь не хотел писать под вашу диктовку. Но вы пригрозили ему, что выживете его вместе с дочерью из замка и добрая Золушка, чтобы не волновать больного отца, уговорила его подписать все бумаги...
Дама нетерпеливо постучала веером по подолу платья:
- Господин нотариус, не слишком ли много подробностей? Кстати, совершенно не относящихся к нашему делу! Всё было сделано в рамках закона! Клаус, скажите же ему! - она вновь обратилась к помощнику. Тот вежливо привстал:
- Так точно, госпожа баронесса. Ваше... то есть, не ваше, а господина Лесничего... первое завещание было составлено в строгом соответствии с законом. И дата, и подпись, и нотариальная печать - всё на месте.
- Тогда в чём же дело?!
Нотариус открыл большую кожаную папку:
- А дело в том, что за пять дней до своей кончины господин Королевский Лесничий повторно вызвал меня и моего помощника Клауса Корфа и составил новое завещание!
- Это незаконно! - воскликнула дама. Она резко поднялась с кресла и надвинулась на нотариуса. Тот загородился папкой и отодвинулся к самому окну. На помощь начальнику поспешил Клаус:
- Сударыня! Сударыня, пожалуйста, послушайте! Новое завещание также составлено в строгом соответствии с буквой закона. Я всё тщательно проверил. И дата, и подпись... Прошу садиться! Присядьте, пожалуйста!
Клаус коснулся плеча баронессы, та вздрогнула, дёрнулась, развернулась к помощнику, сверкнула глазами, но потом фыркнула и вернулась на место.
Однако через мгновение, что-то сообразив для себя, прищурилась, вновь набрала полную грудь воздуха и всей массой нависла над худенькой девушкой в чёрной косынке:
- Это ты! Я знаю, это всё ты, подлая! Я всегда чувствовала, что от этой замарашки мы ещё дождёмся сюрпризов. Ты что же, решила обвести нас с Анной и Марьяной вокруг пальца? Подговорила своего папочку, и думаешь, теперь разбогатеть? Не выйдет, милочка! - баронесса покачала сложенным веером у самого лица Золушки.
Девушка упала на колени:
- Нет-нет, матушка! Я ничего не знала. Клянусь вам, отец ни слова не говорил мне о заве...
- Врёшь! Мама, она всё врёт, я знаю! - завизжала полная брюнетка.
- Точно! - подхватила блондинка. - Она поэтому и бегала всё время к своему отцу на заимку, чтобы этот неудачник всё на неё переписал! Ухаживала, она, видите ли, заботливая дочка! Знаем мы таких заботливых!
Нотариус со всего маху хлопнул папкой о стол так, что от зелёного сукна поднялось облачко пыли:
- Тихо!
Барышни замерли.
- Прошу всех занять свои места и замолчать! Сударыня, я настоятельно требую, чтобы впредь вы не оскорбляли вашу падчерицу в моём присутствии. И вообще воздержались от оскорблений. Ваша падчерица действительно ничего не знала о втором завещании. Завещание составлялось в тайне. И если вы не дадите мне его сейчас же зачитать, оно так и останется в тайне, а я вынужден буду вызвать королевскую стражу и подать на вас в суд за противодействие представителю власти.
Дамы приподняли кринолины и чинно вернулись в кресла. Баронесса, как ни в чём не бывало, мило улыбнулась нотариусу:
- Продолжайте, господин нотариус!
Чиновник откашлялся.
- Итак. «Господин Королевский Лесничий, единственный наследник рода Вирондо, барон Ульрих де Вирондо, завещает свой замок с постройками, конюшней, оранжереей и предместьями, а также восемьдесят две причитающиеся ему привилегированные акции Королевских серебряных рудников, а также семь виноградников на восточном склоне, а также охотничьи угодья у Тихого озера, пожалованные господину Лесничему Его Величеством за особые заслуги, всё это господин Королевский Лесничий завещает... госпоже Мие Вирондо».
- Кому? - шепотом спросила платиновая блондинка.
- Кому-кому! Золушке... - шепотом буркнула в ответ крашеная брюнетка.
- Совершенно верно, сударыня. Вашу сводную сестру, которую вы привыкли называть Золушкой, а ещё замарашкой, змеёй, неумехой, и так далее, зовут Мия. Нелишне вам время от времени вспоминать об этом.
Окончательно потерянная и смущённая Золушка смяла в кулачках фартук, скукожилась, стараясь сделаться меньше. Если бы было можно, она залезла бы под лавку и спряталась в мышиной норке, только бы не видеть скандала, который сейчас начнётся в парадном кабинете замка её отца. А то, что скандал начнётся, девушка знала точно. Мачеха уже набирала пары. Как большая рыба, выброшенная на сушу, она, выпучив глаза, смотрела на Золушку, открывала и закрывала рот, всё вдыхая и вдыхая воздух. Казалось, сейчас она дыхнёт пламенем и дымом и испепелит падчерицу:
- Но это грабёж! Такого просто не может быть! Я этого так не оставлю!..
- Молчать! - гаркнул нотариус. - Я ещё не закончил. «...Вдове господина Королевского Лесничего, баронессе Памелле де Вирондо по завещанию её мужа достаётся оригинал королевского указа о назначении господина Ульриха де Вирондо Королевским Лесничим. С приложением подробной карты лесного хозяйства Его Величества».
- Указ? Бумажка? Мне в наследство от мужа, с которым мы прожили счастливых девять лет, какая-то бумажка?! Это что, шутка? - вдова была близка к обмороку.
- Я попросил тишины, сударыня! Продолжаю. «Приёмной дочери Анне по завещанию её отчима переходит заколка для волос».
Блондинка отстранилась от сестры, тыкнула в неё пальцем и захохотала:
- А-ха-ха! Анне - заколка! Что? Съела?
Крашеная Анна надула губы, заскулила и стала размазывать кулаком по лицу фиолетовые тени.
- «...приёмной дочери Марьяне, согласно завещанию её отчима, переходит растение в глиняном горшке», - продолжал читать нотариус.
Анна разом повеселела, шмыгнула носом и толкнула сестру плечом:
- Хи-хи! Растение в горшке! Марьянке - растение в горшке! Хи-хи-хи! - Анна показала Марьяне нос.
Марьяна поднялась из кресла, упёрла руки в плотные бока и пошла вразвалочку на нотариуса:
- Знаете, что! Наденьте этот горшок себе на голову, вот что!
Нотариус хмыкнул и продолжил, словно ничего и не слышал:
- «...Согласно завещанию, наследство должно быть вручено владелицам немедленно. Под личную подпись». Всё. Клаус, благоволите вручить дамам полагающееся им наследство!
Клаус достал из-под стола высокую объёмную коробку, перевязанную розовой лентой, торжественно протянул Марьяне. Та демонстративно спрятала руки за спиной, и помощник нотариуса вынужден был поставить коробку рядом с креслом. Приоткрыл крышку. В коробке стоял красивый глиняный горшок с землёй. Из земли всего на пару дюймов выступал крошечный зелёный росток.
Помощник вернулся к столу. Достал следующую коробочку. Маленькую, перевязанную жёлтой лентой. Подошёл к Анне. Протянул.
Анна отвернула голову.
Клаус учтиво встал на одно колено и ещё раз попытался вручить наследство баронессе.
Анна не реагировала.
Помощник нотариуса потянул за ленточку, развязал коробочку. На белой атласной подушке лежала очаровательная заколка с тремя анютиными глазками.
Барышня мельком взглянула на заколку. Скривила оранжевый ротик:
- Копеечная побрякушка. Купил, небось, у цыган на площади. Я видела, они такими торгуют. Анна Вирондо дешевку не носит! - барышня ударила Клауса по руке, коробочка отлетела в угол комнаты.
Золушка вздрогнула, привстала со скамьи, проследив, куда упала коробочка. И опустилась на место. Клаус подобрал заколку, аккуратно вложил её в коробочку, поставил на стол. И вытащил из-под стола новую, длинную, похожую на пенал коробку, перевязанную сиреневой лентой. Опасливо приблизился к баронессе. Одной рукой протянул наследство вдове. Дама, не глядя, выхватила коробку из рук, дёрнула ленту, открыла. Внутри, согласно завещанию, лежал свёрнутый в трубочку королевский указ тринадцатилетней давности.
- Если мне кто-нибудь что-нибудь объяснит, я буду ему бесконечно благодарна! - воскликнула мачеха. - Зачем мне эта бумажка?
Нотариус прокашлялся, хотел было что-то сказать, но так и не сказал. Клаус открыл было рот, но начальник незаметно сделал ему знак рукой, и помощник оставил своё мнение при себе.
Чиновник поправил парик и достал из-под стола ещё одну папку - красную с белой ленточкой.
- Родной дочери господина Королевского Лесничего, единственной прямой наследнице рода Вирондо, Мие Вирондо по завещанию её отца, вручается... - нотариус открыл папку и стал одну за другой вынимать бумаги с вензелями и печатями: - Свидетельство на право владения фамильным замком и относящимися к нему постройками. Сертификаты на обладание акциями... виноградниками... охотничьими угодьями.
Нотариус сложил все бумаги обратно в папку, вышел из-за стола и сам с почтением протянул бумаги Золушке. Девушка дрожащими пальцами взяла папку:
- Сударь, я... Сударь... Сударь, я... - повторяла она, не в силах продолжить.
Мачеха незаметно встала за спиной нотариуса и уже приготовилась схватить вожделенную добычу, но Клаус без эмоций вынул из-за пояса мушкет, направил ей в спину, щелкнул затвором:
- Госпожа баронесса! Попрошу без глупостей!
Вдова обернулась. Отшатнулась:
- Да как... Да как ты смеешь, сопляк?! Я буду жаловаться! Я буду жаловаться королю! Я буду жаловаться на короля! У меня связи! Я вас в тюрьме сгною! А тебя, мерзавка, я пущу по миру и опозорю на весь свет!
Нотариус положил Золушке руку на плечо, усадив её на скамью. Папку аккуратно уложил девушке на колени. Вернулся за стол.
- Госпожа баронесса, ваш супруг, разумеется, предполагал подобную вашу реакцию на его решение о распределении наследства. Поэтому вот здесь, в конце текста завещания он сделал небольшую приписку: «Завещание может быть оспорено в законном порядке»... - делаю акцент: В ЗАКОННОМ ПОРЯДКЕ! Так вот, «завещание может быть оспорено в законном порядке единственный раз, по обоюдному согласию сторон», - опять-таки, обращаю ваше внимание, сударыня, ПО ОБОЮДНОМУ СОГЛАСИЮ! - «...и в окончательной, нотариально утверждённой и подписанной всеми сторонами редакции более изменению не подлежит. Окончательный вариант завещания вступает в силу с момента подписания».
Минуту было тихо. Потом баронесса не выдержала:
- Господин Феликс! Вы можете ещё раз пересказать всё, о чём только что прочитали, нормальным человеческим языком?
Нотариус сделал знак помощнику. Клаус прокашлялся:
- В приписке, сударыня, сказано, что если вы сейчас здесь полюбовно договоритесь с Золушкой о том, что кому достанется, то в завещании можно что-то исправить. Но сделать это можно будет только один раз! А потом уже ничего исправить не получится.
Мачеха обмахнулась веером. И вдруг потеплела лицом, заулыбалась падчерице:
- Золушка!.. Мия!.. Деточка! Я знаю, ты добрая девушка. Ты же не оставишь родных людей умирать с голоду? Ты должна быть нам благодарна за всё, что мы делали для тебя и твоего отца все эти годы. Мы сейчас здесь немножко пошумели, но в сравнении с многолетней нашей дружбой, это ведь такие пустяки, правда? Конечно, мы сейчас вместе пересмотрим это несправедливое завещание! Не так ли, дорогая? Я думаю, твой отец составлял его, когда уже был тяжело болен. Он ведь был не в себе!.. Впрочем, он всю жизнь был не в себе... Но это к делу не относится. Золушка, ты же знаешь, как мы с девочками тебя любим. Вот Анна...
- А чего сразу Анна-то? - пробубнила брюнетка.
- Молчи, дура, когда мать говорит! Вот Анна - я помню, она даже отдавала тебе свои вещи!
Золушка кивнула:
- Да, матушка! Когда сестрице Анне не понравился чепец, который я сшила ей из зелёного атласа и вышила белым бисером, сестрица порвала чепец и кинула обрывки мне, сказав: «Забирай свои тряпки!» Я ей очень за это благодарна. Я собрала лоскутки, сшила их заново, и сделала себе салфеточку. Теперь я накрываю этой салфеткой свою соломенную подушку, когда утром застилаю топчан на чердаке. И вспоминаю Анну добрым словом. Спасибо, сестрица!
- Салфетку?! - вскинулась Анна. - А почему мне не показала?! Мне как раз нужна салфетка!
Баронесса нехорошо сощурилась:
- Ты сшила её из того самого зелёного атласа, которым я так дорожила? А я-то всё думаю, куда он девается... Мечтала бальное платье из него сделать. Хватилась на днях, а из большого отреза осталось ничего, да вот что! А атлас-то, оказывается, служит нашей дорогой Мие постельным бельём! - Анна и Марьяна захихикали. Баронесса покровительственно погладила их по головам. И снова обернулась к Мие. - Ну, да ладно! Для любимой доченьки, Золушка, нам ничего не жалко, правда, девочки? Так я продолжу. Анна отдаёт тебе вещи, а сестрица Марьяна, я знаю, учит тебя грамоте, чтению...
- Да, матушка, - снова кивнула Золушка. - Когда я однажды вошла в комнату Марьяны, чтобы подмести полы и вытереть пыль, сестрица схватила меня за волосы и стала бить по голове табличкой «Не беспокоить!», которую сама забыла повесить на дверь, и приговаривала: «Читай, бестолочь, что здесь написано! Читай!» Я прочитала. Двадцать восемь раз. Я очень виновата перед сестрицей - кровь с моей головы тогда запачкала панталоны месье Шарля. Но я потом всё отстирала! Чисто-чисто! Так, что и пятнышка не осталось! И прогладила...
Баронесса медленно повернулась к Марьяне:
- Какого Шарля?! Этого прощелыгу, учителя танцев? Марьяна! Опять?! Я уже гоняла этого носатого хлыща из твоей спальни! Ты дождёшься, я вышвырну его вон из замка!
Золушка ахнула, закрыла рот ладонями, но было поздно. Марьяна заверещала так, что Клаус вжал голову в плечи:
- Врё-от! Она всё врёт, мама! Сама с ним спуталась, а на меня валит! - и тут же, без всякой логики, продолжила: - Только попробуй выгнать Шарля! Я уйду из дома! Я покончу с собой! Я утоплюсь в озере! А вам с Анной насыплю мышьяка в кофе! А эту потаскушку, - она ткнула пальцем в Золушку, - задушу подушкой!
Анна истерично хохотала:
- Одна Шарлю постель стелет, другая панталоны стирает! Хороши сестрички!
Золушка рыдала. Баронесса отвешивала дочерям оплеухи, тут же гладила их по головам, и снова била веером, и снова утешала. Золушку она не трогала.
У нотариуса не выдержали нервы:
- Немедленно прекратите этот балаган, или я за себя не ручаюсь! - гаркнул он, и изо всей силы стукнул кулаком по столу.
Дамы разом замолкли. Нотариус с трудом взял себя в руки. Вытер лицо платком.
- Госпожа Мия, - начал он, но вдруг замолчал. Сглотнул. Склонил голову и заговорил совсем другим, низким, мягким, тихим голосом, таким, каким отец разговаривает с любимой дочерью: - Золушка, милая, попробуй забыть всё, что сейчас услышала и скажи, наконец, что ты-то сама думаешь о завещании?
Золушка вытерла слёзы. Подняла голову. Заговорила медленно и серьёзно:
- Уважаемый господин Королевский нотариус, вы были другом моего отца. Вы даже были знакомы с моей покойной матерью. Я помню вас с ранних лет. Если позволите, я буду звать вас так, как привыкла с детства - дядя Феликс. Дядя Феликс, если от меня действительно что-то зависит, я хотела бы сейчас внести изменения в завещание. Я понимаю, батюшка хотел как лучше, когда оставлял мне и замок, и всё остальное. Но мне всё это не нужно!
Баронесса просветлела и всплеснула руками:
- Да-да, деточка! Зачем это тебе? Ты не сумеешь этим достойно распорядиться...
Нотариус сдвинул брови:
- Если кто-нибудь ещё раз перебьёт Золушку, я буду считать встречу несостоявшейся.
- Всё, молчу-молчу... - защебетала мачеха, кулачком накладывая на напудренный рот воображаемый замочек.
Нотариус кивнул Золушке. Девушка продолжила:
- Мне всё это не нужно. Я готова отдать бумаги вам, маменька и вам, сестрицы, в обмен на вещи, которые завещал вам мой отец. Я буду ухаживать за цветком, и вспоминать папу. Он любил свою оранжерею и столько сил отдал, чтобы вывести этот сорт. Саженцы никак не хотели приживаться. Указ о назначении папы Королевским Лесничим тоже пусть останется мне на память. Я помню это назначение. Мне было совсем мало лет, но отец тогда взял меня во дворец, и я сама видела, как Его Величество вручил отцу бумагу с королевской печатью. Отец очень дорожил этим документом и гордился им. Я была бы счастлива также, если бы сестрица Анна согласилась отдать мне заколку. Похожая заколка была на том портрете... На единственном портрете моей покойной матери, который сестрицы три года назад, случайно, конечно, сожгли в камине после того, как я имела неосторожность разлить на скатерть чашку кофе. Разумеется, я сама виновата... На том портрете у мамы в волосах тоже была заколка с тремя анютиными глазками. Я буду хранить эту безделушку, как память о матери. И ещё. Я готова отдать вам всё, что завещал мне отец, если вы, матушка, позволите мне уехать из замка в лесной домик, где папа провёл свои последние дни. Надеюсь, отцовских капиталов хватит на то, чтобы вы нашли мне замену - прилежную скромную девушку, которая будет помогать вам по хозяйству. А я бы жила в своём доме и ни разу бы больше вас не побеспокоила. И никому-никому бы больше не мешала. Вот всё, что я хотела сказать.
Золушка присела на скамейку глядя прямо перед собой, с прямой спиной, бледная, как полотно.
Баронесса сияла, как начищенный кофейник. Анна и Марьяна ёрзали в креслах. Их обеих распирало от желания высказаться, но Клаус смотрел на них строго, и девицы изо всех сил сдерживались.
Нотариус был мрачнее тучи.
- Мия, вы понимаете, что своими словами сейчас лишаете себя наследства и превращаетесь в бесприданницу?
Золушка медленно кивнула, а потом вдруг энергично замотала головой:
- Нет-нет, господин Феликс, не лишаю! Со мной остаются вещи, которые были дороги моему отцу.
- Золушка, милая, - перебил её нотариус, и в голосе у него было столько горечи и заботы, что у девушки опять задрожал подбородок. - Вы взрослеете. Придёт время, вы станете невестой. Благодаря завещанию отца, вы можете стать богатой невестой! Завидной партией для многих знатных вельмож и женихов известных фамилий! Вы сможете найти себе приличного, состоятельного, любящего вас супруга. Прошу вас, подумайте и не торопитесь с принятием решения!
- А что, собственно, происходит? - баронесса сдвинула брови и резко расправила веер. - Что за давление на наследницу? Клаус, вы свидетель: ваш начальник давит на мою падчерицу! Немедленно занесите это в протокол!
- Я не веду протокола.
- Так начинайте вести! Золушка, душечка, не слушай этого человека! Детка, ты умная не по годам, я знаю. Ты приняла справедливое решение. Скажи мне, дорогуша, ты сама хочешь распределить, кому из нас перейдёт замок, а кому акции? Или доверишь нам с девочками разобраться в этих мелочах?
Золушка закрыла лицо ладонями:
- Разбирайтесь сами. Только позвольте мне переехать в батюшкину избушку...
- О, конечно! Разумеется! Как только ты подпишешь исправленное заявление, кати... в смысле, переезжай куда хочешь! Мы с Анной и Марьяной более тебя не потревожим!
- Мне, чур, виноградники! - выкрикнула Анна. - И охотничьи угодья тоже! И акции - мне!
- А не подавишься? - пихнула её Марьяна. - С какого ляда всё - тебе? Акции, чур, мои! И замок тоже!
- Обойдёшься, жаба!
- Сама жаба! Драная кошка!
- А ты... а ты... свинья!
- Ма-ама! Она назвала меня свиньё-ой!
- Крошки мои! Не ссорьтесь. Чтобы вам было не обидно, замок я забираю себе. А остальное как-нибудь распределим. Напишем записки, и будем по очереди вытягивать. Правда? - баронесса умильно улыбнулась и легонько постучала дочерей веером по крепким шеям.
Марьяна выхватила у матери веер и переломила его о колено.
- Ну, уж нет, маман! Хватит! Тянуть будем мы с Анной. Без тебя! А тебе и замка хватит.
- Ты как с матерью разговариваешь?!
- Чур, я тяну первая!..
Нотариус закрыл уши ладонями, замычал и пулей вылетел из кабинета. Заканчивал процедуру - собирал подписи, заверял бумаги печатью, закрывал окна и сердечно прощался на крыльце с Золушкой помощник Клаус уже без него.
За неделю до этой встречи Королевский Лесничий, единственный наследник рода Вирондо, барон Ульрих де Вирондо лежал в постели, перевязанный через всю широкую грудь бинтами. В нескольких местах бинты темнели - когти у медведя были с ладонь, глубокие раны никак не заживали, и кровь всё ещё просачивалась сквозь слои белоснежного батиста.
Нотариус Феликс Ренненкампф поправил другу подушки, но Лесничий снова подмял их под себя. Неловко приподнялся на локте.
- Друг мой! Скажи, что мне делать? Я в отчаянии. Сам видишь, осталось недолго. Смерти я не боюсь. Наоборот, мечтаю наконец встретиться с Элизой. Но Мия! Они же сгноят её, Феликс! Сживут со свету мою бедную дочь! Как только девочка останется без защиты, они заклюют Золушку, замучают её упрёками, наказаниями или просто отравят - с них станется! Единственную покровительницу моей дочери, её крёстную, Памелла услала за три королевства. Ты же знаешь, какие у моей жены связи. Что-то нашептала королю, о чём-то написала герцогу, там пригрозила, тут подкупила... Уже четыре года от феи-крёстной ни слуху, ни духу. Да что там! Король ведь сам побаивается Памеллу. Да-да, не качай головой! Прячется за колоннами, чтобы не столкнуться лицом к лицу с моей женой, когда она появляется во дворце. Представляешь, что будет с несчастной Мией? Что бы я ни написал в завещании, Памелла всё у неё отберёт. Сейчас бедняжка в замке, прислуживает сёстрам. А я уже схожу с ума, с ужасом жду, какие новые синяки и ссадины увижу вечером, когда дочка придёт меня навестить. Золушка никогда не рассказывает, за что Памелла её в очередной раз наказала, но я вижу, как несладко ей приходится, и сердце моё обливается кровью. Помоги мне, Феликс!
Нотариус внимательно слушал друга и сочувственно кивал. Когда Ульрих замолчал, Феликс открыл толстую кожаную папку и достал свежее перо:
- Теперь послушай меня, старого канцелярского червя. Прежде, чем прийти к тебе, я некоторое время посидел в архивах, поговорил кое с кем, а потом ещё пару ночей подумал. И вот что мне пришло в голову...
Продолжение в первом комментарии.