Разумные ублюдки. Jeune ecole как философия. Часть II
Часть I здесь.
Конструктивная критика
В целом jeune ecole представляла собой сложную философскую концепцию, отнюдь не похожую на примитивную теорию «святой торпеды», каковой её зачастую представляют. Идеология была слишком хорошо разработана и достаточно привлекательна для того, чтобы её не отвергли с порога - и слишком радикальна для того, чтобы её приняли без оговорок и сопротивления.
Во Франции наибольшее неприятие вызвала концепция guerre de course a outrance, особенно - с применением миноносцев. Суть выдвинутых возражений сводилась главным образом к тому, что безжалостная война на коммуникациях приведёт если не к войне с нейтральными странами, то как минимум к вооружённому противодействию нейтральных флотов французским крейсерам. Более того, по мнению одного из наиболее известных и влиятельных критиков jeune ecole, адмирала Буржуа, Парижская декларация сделала фактически невозможной даже «обычную» крейсеркую войну [1, p. 27]. Наконец, Буржуа отвергал фундаментальную идею «тотальной войны» без соблюдения правил и законов, полагая, что на континенте тот, кто победил сегодня, завтра может проиграть - и стать жертвой жестокостей, учинённых им раньше. Поэтому война, по мнению Буржуа, должна вестись так, чтобы по её окнчании противники могли пожать друг другу руки [1, p. 49]. Однако дух рыцараства - не чуждый и Флиппу Коломбу - становился пережитком прошлого. Идея guerre de course a outrance как наиболее эффективной стратегии против Великобритании была принятам Советом Адмиралтейства в мае 1886 г., в период министерства Оба [1, p. 56, 77].
Другим естественным врагом Оба была «броненосная мафия» французского флота - командование «Маневренной эскадры». В 1886-1887 г. Об вёл жаркие споры, как при обсуждении итогов манёвров 1886 г., так и при составлении программы манёвров 1887 г. Большая часть споров касалась технических деталей: того, в какой степени дым от выстрелов тяжёлых орудий поможет миноносцам при атаке на броненосцы; того, как долго миноносцы могут держаться в море; того, как сильно демаскируют миноносцы искры из дымовых труб. Но были и фундаментальные возражения. В частности, командир эскадры в 1886 г., вице-адмирал Лафон, поставил под сомнению идею Оба об использовании миноносцев для блокады проливов. Исходя из того, что на манёврах 1886 г. для блокады «пролива» в 20 миль потребовались 24 корабля (в т.ч. 20 миноносцев), Лафон пришёл к выводу, что блокада трёх ключевых проливов в западном Средиземноморье потребует такого числа миноносцев, что попытка вывести их в море вызовет «катастрофический хаос» [1, p. 71]. С другой стороны, по итогам манёвров 1886 г. Лафон согласился с одной из ключевых идей jeune ecole - о том, что с появлением миноносца блокада стала невозможна [1, p. 69]
Новая идеология морской войны не прошла мимо одного из крупнейших теоретиков того времени, Филиппа Коломба [2]. Взявшись написать рецензию на книгу Шармэ, Коломб примерно половину своей статьи посвятил полемике с Обом. Он отказался принять идею о том, что эпоха больших морских сражений осталась в прошлом. Отметив, что единственный на тот момент крупный эксперимент - Лисса - опровергает построения Оба, Коломб немало времени посвятил теоретической критике построений оппонента. Суть этой критики сводилась к тому, что утверждение о снижении роли случая и тактического гения в броненосную эпоху может быть верно, но пока - как минимум спорно, и мнения двух французских и одного русского (лейтенанта Семечкина) офицеров являются слабыми доказательствами. Английский же военно-морской ум (English naval mind), по мнению Коломба, держался точки зрения противоположной: «более чем когда либо победа зависит от превосходства в управлении флотом» [2, p. 770].
Разбирая «микробные» идеи Шармэ, Коломб выдвигал возражения как вполне очевидные, так и более тонкие и сильные. Так, например, идея поддержки действий миноносцев в океане транспортами, предложенная Шармэ, была названа как минимум рискованной, поскольку погодные условия могли помешать погрузке угля. Более важными были возражения относительно проблемы управления, вполне созвучные возражениям Лафона. Коломб отметил, что для атаки эскадры из 12 броненосцев потребуется 120 «микробов» (24 канонерки, 48 «наступательных» и 48 «оборонительных» миноносцев) - и управление такой «колонией» будет попросту невозможным [2, p.783]. Так же Коломб считал, что к подготовке экипажей малых кораблей предъявляются более жёсткие требования [2, p.783] - вывод, аналогичный сделанному самим Обом. Соответственно, достойная подготовка достаточного числа людей становится проблемой. Критика Коломба была развёрнутой, ироничной и во многом убедительной, однако он сам признал: стратегия Оба и Шармэ, «проводимая последовательно, причинит нам больше вреда, чем, вероятно, любая другая» [2, p. 776].
Опытная проверка
Теоретические споры вокруг jeune ecole шли с переменным успехом. Это, во многом, объяснялось дефицитом боевого опыта - главной проблемой военно-морской мысли второй половины XIX в. Технологические изменения не позволяли в полной мере использовать опыт прошлого, войны же настоящего давали недостаточно материала для окончательных выводов.
Разумеется, действия рейдеров Конфедерации во время североамериканской междоусобицы относились к числу наиболее часто упоминаемых примеров. И результаты, на первый взгляд, доказали эффективность guerre de course. Расходы на постройку и плавание «Флориды» составили 400 тыс. долларов, а нанесённый этим крейсером ущерб оценивался в 4 млн [8, p.78]. «Алабама» обошлась Конфедерации в 250 тыс. долларов [8, p.79] - и, по разным оценкам, стоила Союзу 5-6 млн., не считая уничтоженной канонерки ценой в 160 тыс. Прямой ущерб от действий «Шеннандоа» составил 1,4 млн. долларов [8, p. 86]. Союз потратил 3,3 млн. долларов на снаряжение и плавание охотников за рейдерами. Прямой результат действий рейдеров - 257 уничтоженных «купцов», 110 тыс. тонн - мог показаться не столь впечатляющим в сравнении с торговым флотом США, суммарное водоизмещение которого достигало 2,5 млн. тонн. Однако угроза со стороны рейдеров привела к тому, что почти 900 тыс. тонн были проданы владельцам из других стран - главным образом, Великобритании [8, p. 86]. Претензии американского торгового флота на лидирующее место в мире оказались подорваны раз и навсегда. Результат впечатляющий, однакой рейдеры Конфедерации вооружались в нейтральных странах, и пользовались нейтральными портами - практика, которая стала невозможной вскоре после Гражданской войны в США. Это ставило под сомнение применимость примера к прогнозу возможного столкновения Франции и Великобритании - теория о том, что крейсера легко прорвут блокаду, в данном случае не подтверждалась (как, впрочем, и не опровергалась).
Спорным был и другой любимый пример Оба - действия прусского крейсера «Августа». В конце 1870 г. этот корабль ускользнул от французских патрулей в Северном море, обогнул Британские острова и, внезапно появившись у атлантического побережья Франции, захватил три судна, посеяв панику на побережье. Это, по мнению Оба, иллюстрировало и лёгкость прорыва вражеской блокады в эпоху пара, и неизбежность психологического результата крейсерских действий. В теорию не укладывались дальнейшие события - вскоре после выхода на французские коммуникации «Августа» вынуждена была отправиться за углём в испанский Виго, где рейдер обнаружили и заблокировали французские корабли.
В том же ключе можно было рассматривать и противостояние чилийцев и перуанцев во время Войны за гуано 1879-1883 гг. С одной стороны, чилийцы не сумели заблокировать перуанский флот в начале войны, и полугодовое крейсерство монитора «Уаскар» «развивалось в соответствии с идеями Молодой школы» (Хреберт Вильсон). С другой стороны - атака главными перуанскими силами чилийского отряда у Икике скорее, противоречила убеждениям Оба, поскольку слабейший «линейный флот» вышел в море и дал бой. Рейдерство «Уаскара» закончилось печально - ещё более печально, чем рейдерство «Августы»; чилийцы завоевали господство на море благодаря своим броненосцам, и выиграли войну - благодаря господству на море.
Расширить экспериментальную базу можно было на манёврах, но их результаты - по понятным причинам - были ещё более спорными. Наиболее интересными можно считать британские эксперименты с блокадой [5]. Блокада была основой британской морской стратегии, поскольку она позволяла наиболее полно реализовать господство на море: уничтожить вражескую торговлю и парализовать активность вражеского военного флота. Соответственно, невозможность блокады была ключевым посылом теории Оба. Именно это делало возможным организацию guerre de course a outrance - вне зависимости от того, какие именно корабли будут использованы для борьбы на британских коммуникациях, миноносцы или крейсера.
Основную угрозу для блокады представляли миноносцы, и британцы это осознали в полной мере и своевременно - первые манёвры, призванные осветить вопросы, были проведены в 1885 г., ещё до прихода Оба к власти. На этих манёврах была предложена трёхсллойная схема блокады, ставшая позже стандартной: ближе всего к берегу держались миноносцы, вторую линию образовывали крейсера, третий рубеж держали броненосцы. Сами манёвры закончились успехом блокирующих [5, p. 122]. Дальнейшие эксперименты не всегда были не столь удачны - для британцев - однако к середине 90-х вывод можно было сформулировать так: блокаду держать сложно, но можно. Ключевым было достижение необходимого превосходства в силах - как минимум «4 к 3» или «5 к 4», по мнению британцев [5, p. 126]. При этом проблемы у блокирующих возникали в первую очередь с поддержанием превосходства в броненосцах - что не имело прямого отношения к теории jeune ecole.
Британские опыты с миноносцами к середине 90-х выявили ряд серьёзных проблем: миноносцам было трудно искать противника самостоятельно; поддерживать контакт с движущейся на большой скорости целью; сохранять скрытность. При использовании большого числа миноносцев возникали проблемы с опознаванием цели и friеndly fire. В 1895 г. в ежегоднике Брассея были подведены неутешительные - для францзов - итоги:
можно считать почти доказанным, что, за исключением условий, указанных выше, миноносцы можно считать пренебрежимо малой величиной в противостоянии мореходных флотов... В ежегоднике за 1894 г. было отмечено что «продолжительный опыт трёх лет манёвров, 1891, 1892 и 1893, по-видимому, показал, что мореходные миноносцы являются переоценённым наступательным оружием. В 1891 адмирал Лонг показал, что активная оборона, адекватно организованная и умело построенная, в конечном итоге полностью нейтрализует наступательные возможности миноносцев. Этот вывод был подтверждён на манёврах 1892 г., которые так же дополнительно показали, что угроза со стороны миноносцев исчезает после уничтожения их базы и захвата [в базе - n_m] линейной эскадры, действия которой они должны обеспечивать. Наконец, манёвры 1893 подкрепили эти выводы, показав, что, даже в том случае, когда активная оборона организована недостаточно хорошо, миноносцы сами мешают друг другу и несут очень высокие потери при атаках против бдительного и сильного противника». К этой непрерывной цепочке манёвры 1894 г. добавили указание на то, что миноносцы, лишённые поддержки, с трудом могут найти противника и, если его скорость достаточно высока, очень часто оказываются неспособны держать контакт.
Более поздний опыт - японо-китайской, испано-американской, русско-японской - так же едва ли добавил много аргументов пользу jeune ecole. Во всех трёх случаях сильнейший успешно блокировал базу слабейшего.
В январе 1894 г. японцы заперли китайцев в Вей-хай-вее, и попытка прорыва китайских миноносцев в Чифу закончилась их избиением японскими крейсерами. Всё, что могли сказать по этому поводу сторонники миноносцев: китайцы не умели воевать.
Летом 1898 г. американцы заперли испанцев в Сантъяго-де-Куба. Успешность блокады объясняли тем, что у испанцев было всего два истребителя. Однако стоит отметить, что американцы предложили свою схему блокады, отличную от британской - и вполне соответствующую духу американской военной школы, решающей проблемы просто. Ночью американские корабли не отходили дальше в море, а, напротив, приближались к берегу и заливали выход из гавани Сантъяго светом прожекторов - в такой ситуации большее число миноносцев испанцам бы не помогло. Впрочем, при наличии сильных береговых батарей и минных заграждений эта схема не работала.
Самым интересным опытом стал опыт блокады Порт-Артура. Гибель «Ясима» и «Хацусэ» указывала на то, что традиционные методы устарели - впрочем, использование мин заграждения не было любимой темой Оба. Однако японцы предложили новую схему блокады, блокаду минную. Эта схема предполагал регулярную постановку активных минных заграждений у базы противника - не с тем, чтобы исключить выход кораблей противника в море вообще, но с тем, чтобы лишить противника возможности выйти в море неожиданно и быстро. Это сработало, и сработало почти идеально. Добавим, что идея активных минных постановок у французских баз была предложена Коломбом в 1887 г. [6, p. 184].
Не мене важным было и то, что для минирования подходов к Порт-Артуру японцы использовали большое число небольших мобилизованных судов - «вспомогательных канонерских лодок», а действия их обеспечивали японские истребители и миноносцы. Тот факт, что сильнейший с большим успехом использует «микробов», можно считать доказательством фундаментальных проблем теорий jeune ecole. А это было так (и при Вей-ха-вее, заметим, тоже). Борьба малых сил у Порт-Артура развивалась в соответствии с законами классической guerre d’escadre в масштабе 1:43. Японцы обладали общим перевесом в силах (каковой, надо сказать, был относительно невелик - по истребителям), что обычно давало им локальный перевес в бою - и обеспечивало локальные победы. С каждым новым успехом перевес японцев рос.
В то же время подтвердились и другие выводы о проблемах малых сил. Использование миноносцев без должного обеспечения разведкой не давало результата и грозило потерями. Управление большими массами миноносцев было затруднено и зачастую оборачивалось столкновениями. Поиск в открытом море затемнённых кораблей так же представлял большие сложности. Наконец, японские миноносцы выступили намного слабее японских броненосцев и крейсеров - что доказывало тезис о большей сложности подготовки экипажей малых кораблей. Признанием этого факта стали радикальные кадровые перестановки летом 1904 г. в командовании отрядов истребителей и миноносцев.
Заключение: философские проблемы и методологические успехи
Главным японским «возражением» Обу и Шармэ стало возражение военно-политическое. Японцы добились успеха в ограниченной войне с сильнейшим противником. Спустя сорок лет, развязав против сильнейшего войну тотальную, они потерпели жестокое поражение. Это представляется прекрасной иллюстрацией общего принципа: выиграть у противника, обладающего экономическим превосходством, тотальную войну на истощение невозможно. Между тем, именно такой рецепт предлагала jeune ecole. При этом, заметим, Об считал, что причиной столкновения Франции с Великобританией - или Италией - будет колониальное соперничество. В этом контексте идея тотализации войны выглядит ещё более спорной, а теория - противоречивой. Впрочем, Об полагал, что колониальная экспансия есть единственный способ решения политических проблем капитализма, т.е. вопрос жизненноважный. Это помогает понять - но не принять - идею о том, что колонии стоят безжалостной экзистенциальной схватки с конкурентом.
Ещё одним внутренним противоречием идеологии jeune ecole был вопрос размеров боевых кораблей. Шармэ настаивал на том, что миноносец не должен был быть больше, чем имевшиеся в его время корабли в 71 т. Идея может показаться странной, но аргументация Шармэ была логична: постепенный рост размеров миноносца, позволяющий решить проблемы дальности плавания, мореходности и пр., приведёт к появлению миноносцев с бронированными рубками, потом - миноносцев с броневым поясом и, наконец, к возрождению броненосных «динозавров». Последнее приводило к логической катастрофе теории. Шармэ был прав в построениях, но не в выводах. Рост размеров миноносцы был неизбежен. При этом, поскольку миноносец был уязвим для артиллерии, попытка найти в нём асимметричный ответ была обречена на провал - противник мог ответить, и отвечал на миноносцы аналогичными кораблями, или кораблями более крупными.
Стоит отметить и тот факт, что ни Об, ни Шармэ не смогли выйти за рамки отождествления «капитального корабля» с существовавшими в их время броненосцами. Действительно, если бы Франция построила флот по рецептам jeune ecole - то броненосец оказался бы не нужен и Великобритании. Однако Великобритании были бы нужны и полезны крейсера, возможно, бронированные. В том случае, если бы эти крейсера были сильнее французских, последним было бы разумнее действовать группами - по два, по три и так далее. Это, в свою очередь, делало разумным использование группами и британских крейсеров. Словом, «капитальный корабль» мог несколько измениться внешне, но не сущностно - таковым стал бы некий «большой крейсер». Guerre d’escadre, в свою очередь, не была изобретением таллассократов, которое можно было отбросить за ненадобностью: она была естественным результатом разумного желания вести организованную войну на море.
Подводя итог сказанному, можно сказать, что jeune ecole была теорией интересной, сильной, но не лишённой серьёзных внутренних проблем. Она не была в полной мере реализована как теория строительства французского флота, и не прошла, таким образом, проверки практикой - что не позволяет однозначно говорить о её «верности» или «ошибочности». Существенной частью теории был радикализм, политический и технический: за вычетом желания вести безжалостную войну и за вычетом идеи замены «мамонтов» «микробами» новизна jeune ecole пропадает как таковая.
Главным достижением Оба и Шармэ можно признать новую методологию, методологию философского и научного подхода к строительству морской силы. Они разработали на удивление многогранную идеологию, уделив внимание не только новым технологиям, но и проблемам политическим, экономическим, правовым, моральным. Они - в духе своего времени - были готовы заимствовать свежие идеи из других областей знания, они были готовы подкреплять свои теории математическими расчётами, и - проверять свои построения на практике. Заняв пост министра, Об, первым делом, заморозил строительство броненосцев. Однако ближе к концу своего пребывания в офисе он решил выделить деньги на возобновление работ - доказав тем самым, что не является догматиком и готов менять свои взгляды под давлением фактов и аргументов. Научный подход как таковой.
Большое спасибо ув. kim_noir за предоставленные материалы и плодотворное обсуждение некоторых высказаннх в тексте идей.
Литература
1. Røksund A., The Jeune Ecole: The Strategy of the Weak. - Leiden, Neth.: Brill, 2007.
2. Colomb P.H. Naval Reform // Royal United Service Institution Journal, 1887. - Vol. 31, No.141. - PP. 767-785.
3. Murphy M.N., Yoshihara T. Fighting the Naval Hegemon: Evolution in French, Soviet, and Chinese Naval Thought // Naval War College Review, Summer 2015. - p. 13-40.
4. Ропп Т. Создание современного флота: Французская военно-морская политика 1871-1904. - Военная литература (militera.lib.ru), 2004.
5. Partridge M.S. The Royal Navy and the End of the Close Blockade: a Revolution in Naval Strategy? // The Mariner's Mirror, 1989. - Vol. 75, Is. 2. - PP. 119-136.
6. Mullins R., Beeler J. The Transformation of British and American Naval Policy in the Pre- Dreadnought Era. Palgrave Mcmillian, 2016.
7. Olivier D., “Two Sides of the Same Coin: German and French Maritime Strategies in the Late Nineteenth Century,” in Commerce Raiding: Historical Case Studies, 1755-2009, ed. Bruce A. Elleman and S. C. M. Paine, Newport Paper 40 (Newport, R.I.: Naval War College Press, 2013), pp. 89-104.
8. Tucker S. “CSS Alabama and Confederate Commerce Raiders during the U.S. Civil War” in Commerce Raiding: Historical Case Studies, 1755-2009, ed. Bruce A. Elleman and S. C. M. Paine, Newport Paper 40 (Newport, R.I.: Naval War College Press, 2013), pp. 73-88.
Конструктивная критика
В целом jeune ecole представляла собой сложную философскую концепцию, отнюдь не похожую на примитивную теорию «святой торпеды», каковой её зачастую представляют. Идеология была слишком хорошо разработана и достаточно привлекательна для того, чтобы её не отвергли с порога - и слишком радикальна для того, чтобы её приняли без оговорок и сопротивления.
Во Франции наибольшее неприятие вызвала концепция guerre de course a outrance, особенно - с применением миноносцев. Суть выдвинутых возражений сводилась главным образом к тому, что безжалостная война на коммуникациях приведёт если не к войне с нейтральными странами, то как минимум к вооружённому противодействию нейтральных флотов французским крейсерам. Более того, по мнению одного из наиболее известных и влиятельных критиков jeune ecole, адмирала Буржуа, Парижская декларация сделала фактически невозможной даже «обычную» крейсеркую войну [1, p. 27]. Наконец, Буржуа отвергал фундаментальную идею «тотальной войны» без соблюдения правил и законов, полагая, что на континенте тот, кто победил сегодня, завтра может проиграть - и стать жертвой жестокостей, учинённых им раньше. Поэтому война, по мнению Буржуа, должна вестись так, чтобы по её окнчании противники могли пожать друг другу руки [1, p. 49]. Однако дух рыцараства - не чуждый и Флиппу Коломбу - становился пережитком прошлого. Идея guerre de course a outrance как наиболее эффективной стратегии против Великобритании была принятам Советом Адмиралтейства в мае 1886 г., в период министерства Оба [1, p. 56, 77].
Другим естественным врагом Оба была «броненосная мафия» французского флота - командование «Маневренной эскадры». В 1886-1887 г. Об вёл жаркие споры, как при обсуждении итогов манёвров 1886 г., так и при составлении программы манёвров 1887 г. Большая часть споров касалась технических деталей: того, в какой степени дым от выстрелов тяжёлых орудий поможет миноносцам при атаке на броненосцы; того, как долго миноносцы могут держаться в море; того, как сильно демаскируют миноносцы искры из дымовых труб. Но были и фундаментальные возражения. В частности, командир эскадры в 1886 г., вице-адмирал Лафон, поставил под сомнению идею Оба об использовании миноносцев для блокады проливов. Исходя из того, что на манёврах 1886 г. для блокады «пролива» в 20 миль потребовались 24 корабля (в т.ч. 20 миноносцев), Лафон пришёл к выводу, что блокада трёх ключевых проливов в западном Средиземноморье потребует такого числа миноносцев, что попытка вывести их в море вызовет «катастрофический хаос» [1, p. 71]. С другой стороны, по итогам манёвров 1886 г. Лафон согласился с одной из ключевых идей jeune ecole - о том, что с появлением миноносца блокада стала невозможна [1, p. 69]
Новая идеология морской войны не прошла мимо одного из крупнейших теоретиков того времени, Филиппа Коломба [2]. Взявшись написать рецензию на книгу Шармэ, Коломб примерно половину своей статьи посвятил полемике с Обом. Он отказался принять идею о том, что эпоха больших морских сражений осталась в прошлом. Отметив, что единственный на тот момент крупный эксперимент - Лисса - опровергает построения Оба, Коломб немало времени посвятил теоретической критике построений оппонента. Суть этой критики сводилась к тому, что утверждение о снижении роли случая и тактического гения в броненосную эпоху может быть верно, но пока - как минимум спорно, и мнения двух французских и одного русского (лейтенанта Семечкина) офицеров являются слабыми доказательствами. Английский же военно-морской ум (English naval mind), по мнению Коломба, держался точки зрения противоположной: «более чем когда либо победа зависит от превосходства в управлении флотом» [2, p. 770].
Разбирая «микробные» идеи Шармэ, Коломб выдвигал возражения как вполне очевидные, так и более тонкие и сильные. Так, например, идея поддержки действий миноносцев в океане транспортами, предложенная Шармэ, была названа как минимум рискованной, поскольку погодные условия могли помешать погрузке угля. Более важными были возражения относительно проблемы управления, вполне созвучные возражениям Лафона. Коломб отметил, что для атаки эскадры из 12 броненосцев потребуется 120 «микробов» (24 канонерки, 48 «наступательных» и 48 «оборонительных» миноносцев) - и управление такой «колонией» будет попросту невозможным [2, p.783]. Так же Коломб считал, что к подготовке экипажей малых кораблей предъявляются более жёсткие требования [2, p.783] - вывод, аналогичный сделанному самим Обом. Соответственно, достойная подготовка достаточного числа людей становится проблемой. Критика Коломба была развёрнутой, ироничной и во многом убедительной, однако он сам признал: стратегия Оба и Шармэ, «проводимая последовательно, причинит нам больше вреда, чем, вероятно, любая другая» [2, p. 776].
Опытная проверка
Теоретические споры вокруг jeune ecole шли с переменным успехом. Это, во многом, объяснялось дефицитом боевого опыта - главной проблемой военно-морской мысли второй половины XIX в. Технологические изменения не позволяли в полной мере использовать опыт прошлого, войны же настоящего давали недостаточно материала для окончательных выводов.
Разумеется, действия рейдеров Конфедерации во время североамериканской междоусобицы относились к числу наиболее часто упоминаемых примеров. И результаты, на первый взгляд, доказали эффективность guerre de course. Расходы на постройку и плавание «Флориды» составили 400 тыс. долларов, а нанесённый этим крейсером ущерб оценивался в 4 млн [8, p.78]. «Алабама» обошлась Конфедерации в 250 тыс. долларов [8, p.79] - и, по разным оценкам, стоила Союзу 5-6 млн., не считая уничтоженной канонерки ценой в 160 тыс. Прямой ущерб от действий «Шеннандоа» составил 1,4 млн. долларов [8, p. 86]. Союз потратил 3,3 млн. долларов на снаряжение и плавание охотников за рейдерами. Прямой результат действий рейдеров - 257 уничтоженных «купцов», 110 тыс. тонн - мог показаться не столь впечатляющим в сравнении с торговым флотом США, суммарное водоизмещение которого достигало 2,5 млн. тонн. Однако угроза со стороны рейдеров привела к тому, что почти 900 тыс. тонн были проданы владельцам из других стран - главным образом, Великобритании [8, p. 86]. Претензии американского торгового флота на лидирующее место в мире оказались подорваны раз и навсегда. Результат впечатляющий, однакой рейдеры Конфедерации вооружались в нейтральных странах, и пользовались нейтральными портами - практика, которая стала невозможной вскоре после Гражданской войны в США. Это ставило под сомнение применимость примера к прогнозу возможного столкновения Франции и Великобритании - теория о том, что крейсера легко прорвут блокаду, в данном случае не подтверждалась (как, впрочем, и не опровергалась).
Спорным был и другой любимый пример Оба - действия прусского крейсера «Августа». В конце 1870 г. этот корабль ускользнул от французских патрулей в Северном море, обогнул Британские острова и, внезапно появившись у атлантического побережья Франции, захватил три судна, посеяв панику на побережье. Это, по мнению Оба, иллюстрировало и лёгкость прорыва вражеской блокады в эпоху пара, и неизбежность психологического результата крейсерских действий. В теорию не укладывались дальнейшие события - вскоре после выхода на французские коммуникации «Августа» вынуждена была отправиться за углём в испанский Виго, где рейдер обнаружили и заблокировали французские корабли.
В том же ключе можно было рассматривать и противостояние чилийцев и перуанцев во время Войны за гуано 1879-1883 гг. С одной стороны, чилийцы не сумели заблокировать перуанский флот в начале войны, и полугодовое крейсерство монитора «Уаскар» «развивалось в соответствии с идеями Молодой школы» (Хреберт Вильсон). С другой стороны - атака главными перуанскими силами чилийского отряда у Икике скорее, противоречила убеждениям Оба, поскольку слабейший «линейный флот» вышел в море и дал бой. Рейдерство «Уаскара» закончилось печально - ещё более печально, чем рейдерство «Августы»; чилийцы завоевали господство на море благодаря своим броненосцам, и выиграли войну - благодаря господству на море.
Расширить экспериментальную базу можно было на манёврах, но их результаты - по понятным причинам - были ещё более спорными. Наиболее интересными можно считать британские эксперименты с блокадой [5]. Блокада была основой британской морской стратегии, поскольку она позволяла наиболее полно реализовать господство на море: уничтожить вражескую торговлю и парализовать активность вражеского военного флота. Соответственно, невозможность блокады была ключевым посылом теории Оба. Именно это делало возможным организацию guerre de course a outrance - вне зависимости от того, какие именно корабли будут использованы для борьбы на британских коммуникациях, миноносцы или крейсера.
Основную угрозу для блокады представляли миноносцы, и британцы это осознали в полной мере и своевременно - первые манёвры, призванные осветить вопросы, были проведены в 1885 г., ещё до прихода Оба к власти. На этих манёврах была предложена трёхсллойная схема блокады, ставшая позже стандартной: ближе всего к берегу держались миноносцы, вторую линию образовывали крейсера, третий рубеж держали броненосцы. Сами манёвры закончились успехом блокирующих [5, p. 122]. Дальнейшие эксперименты не всегда были не столь удачны - для британцев - однако к середине 90-х вывод можно было сформулировать так: блокаду держать сложно, но можно. Ключевым было достижение необходимого превосходства в силах - как минимум «4 к 3» или «5 к 4», по мнению британцев [5, p. 126]. При этом проблемы у блокирующих возникали в первую очередь с поддержанием превосходства в броненосцах - что не имело прямого отношения к теории jeune ecole.
Британские опыты с миноносцами к середине 90-х выявили ряд серьёзных проблем: миноносцам было трудно искать противника самостоятельно; поддерживать контакт с движущейся на большой скорости целью; сохранять скрытность. При использовании большого числа миноносцев возникали проблемы с опознаванием цели и friеndly fire. В 1895 г. в ежегоднике Брассея были подведены неутешительные - для францзов - итоги:
можно считать почти доказанным, что, за исключением условий, указанных выше, миноносцы можно считать пренебрежимо малой величиной в противостоянии мореходных флотов... В ежегоднике за 1894 г. было отмечено что «продолжительный опыт трёх лет манёвров, 1891, 1892 и 1893, по-видимому, показал, что мореходные миноносцы являются переоценённым наступательным оружием. В 1891 адмирал Лонг показал, что активная оборона, адекватно организованная и умело построенная, в конечном итоге полностью нейтрализует наступательные возможности миноносцев. Этот вывод был подтверждён на манёврах 1892 г., которые так же дополнительно показали, что угроза со стороны миноносцев исчезает после уничтожения их базы и захвата [в базе - n_m] линейной эскадры, действия которой они должны обеспечивать. Наконец, манёвры 1893 подкрепили эти выводы, показав, что, даже в том случае, когда активная оборона организована недостаточно хорошо, миноносцы сами мешают друг другу и несут очень высокие потери при атаках против бдительного и сильного противника». К этой непрерывной цепочке манёвры 1894 г. добавили указание на то, что миноносцы, лишённые поддержки, с трудом могут найти противника и, если его скорость достаточно высока, очень часто оказываются неспособны держать контакт.
Более поздний опыт - японо-китайской, испано-американской, русско-японской - так же едва ли добавил много аргументов пользу jeune ecole. Во всех трёх случаях сильнейший успешно блокировал базу слабейшего.
В январе 1894 г. японцы заперли китайцев в Вей-хай-вее, и попытка прорыва китайских миноносцев в Чифу закончилась их избиением японскими крейсерами. Всё, что могли сказать по этому поводу сторонники миноносцев: китайцы не умели воевать.
Летом 1898 г. американцы заперли испанцев в Сантъяго-де-Куба. Успешность блокады объясняли тем, что у испанцев было всего два истребителя. Однако стоит отметить, что американцы предложили свою схему блокады, отличную от британской - и вполне соответствующую духу американской военной школы, решающей проблемы просто. Ночью американские корабли не отходили дальше в море, а, напротив, приближались к берегу и заливали выход из гавани Сантъяго светом прожекторов - в такой ситуации большее число миноносцев испанцам бы не помогло. Впрочем, при наличии сильных береговых батарей и минных заграждений эта схема не работала.
Самым интересным опытом стал опыт блокады Порт-Артура. Гибель «Ясима» и «Хацусэ» указывала на то, что традиционные методы устарели - впрочем, использование мин заграждения не было любимой темой Оба. Однако японцы предложили новую схему блокады, блокаду минную. Эта схема предполагал регулярную постановку активных минных заграждений у базы противника - не с тем, чтобы исключить выход кораблей противника в море вообще, но с тем, чтобы лишить противника возможности выйти в море неожиданно и быстро. Это сработало, и сработало почти идеально. Добавим, что идея активных минных постановок у французских баз была предложена Коломбом в 1887 г. [6, p. 184].
Не мене важным было и то, что для минирования подходов к Порт-Артуру японцы использовали большое число небольших мобилизованных судов - «вспомогательных канонерских лодок», а действия их обеспечивали японские истребители и миноносцы. Тот факт, что сильнейший с большим успехом использует «микробов», можно считать доказательством фундаментальных проблем теорий jeune ecole. А это было так (и при Вей-ха-вее, заметим, тоже). Борьба малых сил у Порт-Артура развивалась в соответствии с законами классической guerre d’escadre в масштабе 1:43. Японцы обладали общим перевесом в силах (каковой, надо сказать, был относительно невелик - по истребителям), что обычно давало им локальный перевес в бою - и обеспечивало локальные победы. С каждым новым успехом перевес японцев рос.
В то же время подтвердились и другие выводы о проблемах малых сил. Использование миноносцев без должного обеспечения разведкой не давало результата и грозило потерями. Управление большими массами миноносцев было затруднено и зачастую оборачивалось столкновениями. Поиск в открытом море затемнённых кораблей так же представлял большие сложности. Наконец, японские миноносцы выступили намного слабее японских броненосцев и крейсеров - что доказывало тезис о большей сложности подготовки экипажей малых кораблей. Признанием этого факта стали радикальные кадровые перестановки летом 1904 г. в командовании отрядов истребителей и миноносцев.
Заключение: философские проблемы и методологические успехи
Главным японским «возражением» Обу и Шармэ стало возражение военно-политическое. Японцы добились успеха в ограниченной войне с сильнейшим противником. Спустя сорок лет, развязав против сильнейшего войну тотальную, они потерпели жестокое поражение. Это представляется прекрасной иллюстрацией общего принципа: выиграть у противника, обладающего экономическим превосходством, тотальную войну на истощение невозможно. Между тем, именно такой рецепт предлагала jeune ecole. При этом, заметим, Об считал, что причиной столкновения Франции с Великобританией - или Италией - будет колониальное соперничество. В этом контексте идея тотализации войны выглядит ещё более спорной, а теория - противоречивой. Впрочем, Об полагал, что колониальная экспансия есть единственный способ решения политических проблем капитализма, т.е. вопрос жизненноважный. Это помогает понять - но не принять - идею о том, что колонии стоят безжалостной экзистенциальной схватки с конкурентом.
Ещё одним внутренним противоречием идеологии jeune ecole был вопрос размеров боевых кораблей. Шармэ настаивал на том, что миноносец не должен был быть больше, чем имевшиеся в его время корабли в 71 т. Идея может показаться странной, но аргументация Шармэ была логична: постепенный рост размеров миноносца, позволяющий решить проблемы дальности плавания, мореходности и пр., приведёт к появлению миноносцев с бронированными рубками, потом - миноносцев с броневым поясом и, наконец, к возрождению броненосных «динозавров». Последнее приводило к логической катастрофе теории. Шармэ был прав в построениях, но не в выводах. Рост размеров миноносцы был неизбежен. При этом, поскольку миноносец был уязвим для артиллерии, попытка найти в нём асимметричный ответ была обречена на провал - противник мог ответить, и отвечал на миноносцы аналогичными кораблями, или кораблями более крупными.
Стоит отметить и тот факт, что ни Об, ни Шармэ не смогли выйти за рамки отождествления «капитального корабля» с существовавшими в их время броненосцами. Действительно, если бы Франция построила флот по рецептам jeune ecole - то броненосец оказался бы не нужен и Великобритании. Однако Великобритании были бы нужны и полезны крейсера, возможно, бронированные. В том случае, если бы эти крейсера были сильнее французских, последним было бы разумнее действовать группами - по два, по три и так далее. Это, в свою очередь, делало разумным использование группами и британских крейсеров. Словом, «капитальный корабль» мог несколько измениться внешне, но не сущностно - таковым стал бы некий «большой крейсер». Guerre d’escadre, в свою очередь, не была изобретением таллассократов, которое можно было отбросить за ненадобностью: она была естественным результатом разумного желания вести организованную войну на море.
Подводя итог сказанному, можно сказать, что jeune ecole была теорией интересной, сильной, но не лишённой серьёзных внутренних проблем. Она не была в полной мере реализована как теория строительства французского флота, и не прошла, таким образом, проверки практикой - что не позволяет однозначно говорить о её «верности» или «ошибочности». Существенной частью теории был радикализм, политический и технический: за вычетом желания вести безжалостную войну и за вычетом идеи замены «мамонтов» «микробами» новизна jeune ecole пропадает как таковая.
Главным достижением Оба и Шармэ можно признать новую методологию, методологию философского и научного подхода к строительству морской силы. Они разработали на удивление многогранную идеологию, уделив внимание не только новым технологиям, но и проблемам политическим, экономическим, правовым, моральным. Они - в духе своего времени - были готовы заимствовать свежие идеи из других областей знания, они были готовы подкреплять свои теории математическими расчётами, и - проверять свои построения на практике. Заняв пост министра, Об, первым делом, заморозил строительство броненосцев. Однако ближе к концу своего пребывания в офисе он решил выделить деньги на возобновление работ - доказав тем самым, что не является догматиком и готов менять свои взгляды под давлением фактов и аргументов. Научный подход как таковой.
Большое спасибо ув. kim_noir за предоставленные материалы и плодотворное обсуждение некоторых высказаннх в тексте идей.
Литература
1. Røksund A., The Jeune Ecole: The Strategy of the Weak. - Leiden, Neth.: Brill, 2007.
2. Colomb P.H. Naval Reform // Royal United Service Institution Journal, 1887. - Vol. 31, No.141. - PP. 767-785.
3. Murphy M.N., Yoshihara T. Fighting the Naval Hegemon: Evolution in French, Soviet, and Chinese Naval Thought // Naval War College Review, Summer 2015. - p. 13-40.
4. Ропп Т. Создание современного флота: Французская военно-морская политика 1871-1904. - Военная литература (militera.lib.ru), 2004.
5. Partridge M.S. The Royal Navy and the End of the Close Blockade: a Revolution in Naval Strategy? // The Mariner's Mirror, 1989. - Vol. 75, Is. 2. - PP. 119-136.
6. Mullins R., Beeler J. The Transformation of British and American Naval Policy in the Pre- Dreadnought Era. Palgrave Mcmillian, 2016.
7. Olivier D., “Two Sides of the Same Coin: German and French Maritime Strategies in the Late Nineteenth Century,” in Commerce Raiding: Historical Case Studies, 1755-2009, ed. Bruce A. Elleman and S. C. M. Paine, Newport Paper 40 (Newport, R.I.: Naval War College Press, 2013), pp. 89-104.
8. Tucker S. “CSS Alabama and Confederate Commerce Raiders during the U.S. Civil War” in Commerce Raiding: Historical Case Studies, 1755-2009, ed. Bruce A. Elleman and S. C. M. Paine, Newport Paper 40 (Newport, R.I.: Naval War College Press, 2013), pp. 73-88.