Об авианосцах и генеральных сражениях
Всегда приятно найти в умной книжке подтверждение собственным мыслям. Идею о том, что авианосцы не годятся для организации генерального сражения, я в своё время высказывал в тёплой экспертной компании, с положенной ссылкой на "первооткрывателя". Взялся, по одному важному поводу, полистать четвёртый том книги Н.Б. Павловича, и на тебе:
...промежуток между повторными ударами одних и тех же групп авианосной авиации был очень большим и зависел от нескольких причин, но главным образом от расстояния до противника, времени первого вылета и продолжительности перезарядки возвратившихся самолётов. Но если эти причины, поддававшиеся тактическим расчётам, можно было учесть с достаточным приближением, то возникали и другие, чисто случайные обстоятельства, которые предвидеть заранее было сложно.
Принимая во внимание расстояние, с которого было наиболее целесообразно поднимать самолёты авианосцев, время взлёта, построения их в воздухе, продолжительность полёта к объекту удара и обратно, время, необходимое на посадку и подготовку к новому вылету, а также напряжение экипажей, трудно было рассчитывать более чем на двукратный удар авиации каждого из авианосцев. Так и было в действительности, и то далеко не во всех боях, так как повторному удару препятствовали наступление темноты, а ещё чаще риск потерь своих авианосцев в результате ответных действий противника или чрезмерные потери авиации в первом ударе.
Таким образом, развитие успеха главного удара далеко не всегда могло быть возложено на авиацию. Но в то же время расстояние между сторонами в момент завершения главного удара обычно оставалось таким, что, если противник сохранял хотя бы 50% своей эскадренной скорости, сближение с ним для применения артиллерии или торпед надводных кораблей требовало почти тридцатичасового перехода. Примером сложности организации повторного удара может служить первый бой в Филиппинском море, когда догнать отходившее на северо-запад японское соединение даже на расстояние, позволявшее вновь поднять в воздух ударную авиацию, оказалось невозможным.
Стоит обратить внимание на идею ночного боя в Коралловом море надводными силами в ночь на 8 мая, возникшую у японского и американского командующих в результате сближения сторон в темное время суток на 50-60 миль. Ночной бой между крейсерами и эскадренными миноносцами, в результате которого удару могли подвергнуться и авианосцы, по-видимому, привёл бы к более решительным результатам. Однако нежелание рисковать авианосцами, так же как в прежнее время линейными кораблями, заставляло и Флетчера, и Такаги воздержаться от ночного боя.
В части возможностей палубной авиации согласиться можно со всем, в части идеи развития успеха - согласиться можно с оговорками. На практике "развитие успеха палубной авиации силами надводных кораблей" - то, чем британцы, в полном соответствии с предвоенными теориями, занимались в 1940-1942 гг. И так, "развивая успех", они добились двух ярких успехов - "Бисмарк" и Матапан, разумеется. Причины, по которым "развитие успеха" не было реализовано в боях 1942 г. на Тихом океане, различны, но в целом - и здесь комментарий Павловича по поводу Кораллового моря очень уместен - они сводились к нежеланию одной или обеих сторон ввязываться в надводный бой, причём нежелание могло возникать даже у стороны, одержавшей убедительную победу, как было при Мидуэе (и отчего Мидуэй не стал "генеральным сражением" даже в ограниченном смысле). Тем не менее, техническая возможность таких действий была доказана экспериментально во время боя у м. Энганьо. Как ни странно, в том единственном случае, когда палубная авиация нанесла аж пять ударов, а не "стандартные" два.