ВАЖНО!
большинство из нас живет в мире, где ничего особо страшного не происходит. и "милицейский беспредел" и прочий жесткий негатив, слава Богу, касаются нас лишь в виде новостей по телевизору. Но на самом деле все очень близко и грань, разделяющая немых наблюдателей и активных участников (и пострадавших) очень размыта. Преодолеть ее можно мгновенно, стоит лишь судьбе повернуться чуть-чуть иначе. Моя одноклассница потеряла маленького сына. Он погиб сбитый автомобилем сотрудника прокуратуры. Вот уже несколько месяцев они с мужем бьются с обстоятельствами и чиновничьей волокитой за то, чтобы уголовное дело было доведено хотя бы до суда. Они хотят справедливости. Даже не мщения, а просто справедливости. Чтобы закон показал, что перед его лицом все равны. Пока успехов особых нет. Они устраивают пикеты под дождем и просят своих друзей и знакомых как-то помочь. Под катом я размещаю изложение их ситуации. Пожалуйста, разместите у себя этот пост или хотя бы ссылку на него. Ведь есть немалая надежда, что среди друзей моих друзей есть журналисты, которые всерьез заинтересуются этой историей или представители властных органов, которые посчитают своим долгом как-то разобраться в этой ситуации. История не простая. В ней куча темных пятен. НО как не крути - погиб маленький мальчик. И было бы очень не правильно делать вид, что ничего не случилось. Сотрудник прокуратуры сбивший ребенка даже продолжает ходить на работу, а дело потихоньку растаскивается и разваливается.. я уверен, что вместе МЫ могли бы привлечь внимание к этому уголовному делу добиться его более объективного рассмотрения!
Ниже подробное изложение всех обстоятельств от мамы погибшего мальчика.
Это было в воскресенье 21 июня 2009г. Мой сын Саша был у моих родителей. На кануне к нам приехали родственники из Оймякона (республика САХА) мой двоюродный брат (крестный Сашеньки) с женой, тещей и двумя детьми. Все началось с того, что Сашу и двух своих внуков (мальчика 8 лет и девочку 5) взяла эта самая теща-Колесникова Валентина погулять в Детский центр, покататься на каруселях. Сначала они возле цирка катались на лошадях, и пили сок. А потом…полная неразбериха.
По словам родственницы, они стали переходить дорогу не по пешеходному переходу и даже не в зоне действия знака (5м от «зебры»), а перед столбом, на котором весит знак «пешеходный переход». Говорит, что они шли все вместе, правой рукой она держала внука, левой внучку, а та держала за руку Сашу. Полосы дороги разделены трамвайными путями. Пройдя 2/3 пути: 2 полосы в одну сторону автодороги и трамвайные пути в двух направлениях, они остановились пропустить машину, двигающуюся справа. В этот момент Саша вырвался и сделал шаг вперед и тут же оказался сбитым машиной Орель-Корса.
Эти показания совпадают с показаниями водителя авто: ребенок выбежал из-за группы людей в 5 метрах от машины. Так как Саша стоял левее всех и был меньше ростом впередистоящих, его не было видно водителю. Хотя первого ребенка (восьмилетнего Игоря) она видела. Из её первых показаний скорость авто была 20 км/ч, затем она изменила их на 35км/ч. Так же она показала, что тормозила, а тормозного пути на дороге нет из-за того, что машина оснащена АБС. Она показывает, что ударила его, закинула на капот. Проехав с ним 5 метров, она замечает, что он начинает сползать, и тогда, отпустив педаль тормоза, она нажимает на газ, чтобы удержать его на капоте. Но ребенок, двигаясь по часовой стрелке, все равно сползает и исчезает под машиной.
Однако водитель трамвая, двигавшегося параллельно Опелю, показывает, что, посмотрев в зеркало заднего вида, она увидела, что серая машина начинает её обгонять. Она посмотрела вперед и увидела маленького мальчика в ярко оранжевой футболке, перебегающего трамвайные пути встречного направления. Мальчик был ОДИН ! В это время серое авто обгоняет ее и через несколько секунд бьет ребенка, отбрасывает вперед на несколько метров, догоняет и переезжает передним и задним левыми колесами. При этом , водитель трамвая подчеркивает, что стоп-сигналы не загорались. Автомобиль останавливается через 18 метров от лежащего тела. При этом она настаивает, что ребенок двигался в зоне знака «Пешеходный переход». После остановки, водитель авто выходит, оборачивается в сторону сбитого ребенка, осматривает авто и начинает звонить по сотовому телефону. Как выясняется позже не в скорую помощь, а своему начальнику, который в свою очередь обещает позвонить куда нужно. Так же водитель трамвая настаивает на том, что наша родственница подбежала к сбитому ребенку уже с другой стороны. Т.е. она уже перешла дорогу со своими внуками, а Саша по какой то причине отстал от них.
Как оказалась, водителем Опель-Корса оказалась прокурор отдела по надзору за уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельностью прокуратуры Волгоградской области Елена Иванова. Первыми на место происшествия приехали работники ГИБДД, которые предложили водителю пройти освидетельствование на алкоголь, не смотря на удостоверение прокурора. Она написала письменный отказ в протоколе. Затем приезжают прокурорские работники и сверкая звездами отстраняют сотрудников ГИБДД от проведения дальнейшего расследования со словами: « Не рвите ж-пу, мы над вами стояли и стоять будем». Уже ими была составлена схема ДТП.. Иванова, ПОЕДАЯ мороженное, активно им помогала. По словам очевидцев и работников ГИБДД она съела 4 мороженных.
В этом месте было полно народа, но все свидетели были разогнаны со словами: «не мешайте расследованию» А на допрос отвезли Иванову, водителя трамвая, и сопровождавшую детей Валентину Колесникову.
Меня через неделю вызвали на допрос. И первые слова, которые я услышала от следователя Шуклова были: «а вы знаете какую должность она занимает?» На что я ответила, что знаю, но при чем здесь это. А на мой вопрос, почему она отказалась от освидетельствования, мне ответили, что она его прошла, на что имеется заключение. Из которого я узнала, что освидетельствование она прошла почти через 2 часа. В результате у неё 0 промилей алкоголя в крови и давление 120/70.(Это у женщины только что сбившей ребенка). А протокол с отказом бесследно исчез. А нам объяснили, что его и вовсе не было, так как при ДТП со смертельным исходом административный протокол не оформляют, а заводят сразу уголовное дело. Которое и было заведено по факту гибели ребенка Ст264п2, а Иванова проходит в нем как свидетель. Нас это насторожило, т.к. мы знали что вся компания, ехавшая с Ивановой , весело провела время в кафе. Позднее выяснилось, что Серовой (оператор Волгоградского ТРК) со своей молодой спутницей, первыми приехали в кафе и заказали бутылку шампанского. Когда они её уже выпили к ним присоединились Иванова со спутником (Носовым - зам. директора Волгоградского ТРК), заказав 300г. водки и окрошку. Как поясняет официантка - она не видела, употребляла ли Иванова спиртное, т.к. обслуживала несколько столиков. Носов, тоже показывает, что не пил. Не понятно тогда, для кого было заказано спиртное, но официантка унесла графин пустым. Через знакомого повара этого кафе мы узнали, что компания заказывала еще и алкоголесодержащие коктейли, хотя в изъятом следствием чеке они отсутствуют. На нашу просьбу подтвердить эту информацию мы получили отказ от повара, т.к. официантка, обслуживающая компанию, была сразу же уволена, без объяснения причин. А найти хорошую работу сейчас очень трудно.
Пытаясь узнать правду, мы дали объявление по радио с просьбой откликнуться свидетелей ДТП. На это откликнулся солдат, проходящий службу в нашем городе. В тот день он был в увольнении и гулял с родителями. Он обратил внимание, что ребенок в оранжевой футболке стоял со стороны цирка под деревом один. Потом он отвлекся и не видел, как именно ребенок бежал через дорогу, но видел двигающийся на встречу серый авто. По его словам скорость которого была 70-80 км/ч. Затем он услышал глухой удар, повернулся и увидел ребенка уже лежавшего на дороге. Напрашивается вывод: Или Иванова не тащила ребенка 10 метров, как она говорит, или 10 метров она проехала за то время, как он повернул голову(так какая тогда у неё должна была быть скорость?) Солдат так же подтвердил, что наша родственница к ребенку подбежала с той же стороны, где находился он сам. Мы сначала думали, что тетя Валя, после того как Сашу сбила машина, перевела своих внуков и поэтому оказалась на той же стороне, что и солдат, а затем вернулась. Но она сама утверждала, что не переходила дорогу, а оставив внуков на проезжей части, сразу бросилась к Сашеньке.
Множество нестыковок, отсутствие фото и видео съемок места происшествия, видеосъемок с камер наружного наблюдения, составление схемы «под Иванову» подтолкнуло нас к проведению первого пикета. Мы не верили в объективность следователей СК (следственного комитета) при прокуратуре Волгоградской области , где продолжала занимать свою должность Иванова Е.А.. Никто и не думал на время следствия отстранять её от работы. Ведь она стала участником ДТП в не рабочее время. На пикете мы требовали передачи дела в ЮФО.
Мы не знаем, что повлияло: наш пикет или многочисленные письма в Москву (Президенту и в Ген.Прокуратуру), но дело забирает СК при Прокуратуре РФ по Волгоградской области. Там нам обещают быстрое и качественное расследование. Следователи (Щербак М.А, Кулаковский С.Л., Рыжков Ф.И.) меняются один за другим, но дело стоит на месте. За это время мы получаем заключение о технической исправности автомобиля (тормозной системы и стоп сигналов), а так же заключение судмедэксперта, в котором говорится, что ребенок умер от компрессионного перелома основания черепа, а все внутренние органы ребенка целые. В июле-августе проводится автотехническая экспертиза в Саратове. По её результату должно было быть определено, имела ли Иванова техническую возможность избежать наезда и последующего переезда ребенка. Но по результатам этой экспертизы был сделан вывод, что если основываться на показания Ивановой, то она не имела такой возможности, а по показаниям водителя трамвая могла не иметь. И общим выводом стало, что технической возможности избежать наезда и последующего переезда ребенка Иванова не имела. Нам не понятно, почему при проведении экспертизы за основу взяты показания Ивановой. Ведь на следственном эксперименте она толком не могла показать ни места столкновения, ни каким образом ребенок попал ей на капот (стоял он к ней боком, лицом или спиной) пристраивая манекен к вмятинам. А водитель трамвая напротив показывала все до мельчайших подробностей (место, где авто обогнало трамвай; как и где бежал ребенок; место столкновения и расположение ребенка после переезда). И по этим показаниям экспериментально было установлено, что ребенок попал в поле зрения водителя Ивановой Е.А. за 34метра до места столкновения. Саратовская экспертиза нас не удовлетворила, и мы выходим на второй пикет. После него назначается еще одна автотехническая экспертиза, уже в Москву в МинЮст.
Нашим делом заинтересовывается программа «Человек и закон» и после выхода сюжета про нас по ОРТ, Ген.Прокуратура РФ передает дело для дальнейшего расследования в СК по ЮФО (следователь Глебкин П.С.)
Он приехал знакомить нас с документами в середине ноября. И мы узнаем следующие подробности… По результатам экспертизы проведенной в МинЮсте, был сделан вывод, что если основываться на показаниях Ивановой, то она не имела технической возможности, а по показаниям водителя трамвая для ответа не хватает данных. Возникает вопрос почему следователи не предоставили эти данные? У них не хватает опыта в таких делах или они преднамеренно не предоставляют экспертам информацию? Проведенные ранее психологические экспертизы показали, что тетя Валя (родственница) склонна утаивать факты и не выгодные для неё обстоятельства дела, а водитель трамвая, прошедшая допрос на детекторе лжи, наоборот ничего не утаивает. Мы склонны доверять показаниям Стрельцовой Н.А.(водитель трамвая), потому что она в этом деле не заинтересованное лицо, а все остальные так или иначе выгораживают себя.
Но настоящим шоком для нас явилось то, что еще 21 сентября судмедэксперт Головкина Ю.Ф. на допросе меняет компрессионный перелом на конструкционный, объясняя это тем, что лаборант не правильно записал за ней, в связи со сложностью написания и созвучностью слов. А подписала она документ, за который несет уголовную ответственность, судя по всему с закрытыми глазами. Хотя мы знаем наверняка, что она знала, что подписывает. Ведь это она объясняла, пришедшим за справкой о смерти для организаторов похорон (Ершовой С., Богдановой Н и Норбекову Р.), дословно: «Ребенок умер не от первого удара, а от наезда колес на череп и раздробления его» Первый удар только отбросил ребенка, не нанеся особого вреда (гематома на бедре и рванная рана на голени от гос. номера). Об этом свидетельствует то, что все органы целы. Она клялась, что ничто и никто не заставит её солгать, ведь все записано на диктофон и сфотографировано. Кроме того она сама мать. Что после этого нам остается думать? Наши сомнения укрепило интервью данное адвокатом Ивановой. «Принимая во внимание любую из версий, хоть Ивановой, хоть вагоновожатой, хоть родителей Саши Колокольцева, сотрудница прокуратуры не могла избежать наезда, - считает господин Шиповский. - По поводу последующего переезда тела мальчика возможны споры, но избежать наезда было невозможно». И поэтому мы считаем, что им выгодно, чтобы ребенок погиб от первого удара.
Сомнения вызывает и комплексная экспертиза, которая разбивает происшествие на фазы. 1 фаза-удар; 2 фаза - забрасывание на капот; 3-волочение, а 4-переезд. Это совершенно не стыкуется с трассологической экспертизой, которая не находит на одежде и обуви ребенка следов волочения (трения об асфальт)
Возмущенные всем этим 12 декабря мы вышли на митинг. Требовали служебного расследования в отношении судмедэксперта Головкиной Ю.Ф.
МЫ НЕ ДАДИМ РАЗВАЛИТЬ ДЕЛО И ПОЙДЕМ ДО КОНЦА!!!!
Татьяна Колокольцева Г Волгоград 400120 ул Кузнецкая36 кв 56 тел 95-30-78
сот 89034784410.
Ниже подробное изложение всех обстоятельств от мамы погибшего мальчика.
Это было в воскресенье 21 июня 2009г. Мой сын Саша был у моих родителей. На кануне к нам приехали родственники из Оймякона (республика САХА) мой двоюродный брат (крестный Сашеньки) с женой, тещей и двумя детьми. Все началось с того, что Сашу и двух своих внуков (мальчика 8 лет и девочку 5) взяла эта самая теща-Колесникова Валентина погулять в Детский центр, покататься на каруселях. Сначала они возле цирка катались на лошадях, и пили сок. А потом…полная неразбериха.
По словам родственницы, они стали переходить дорогу не по пешеходному переходу и даже не в зоне действия знака (5м от «зебры»), а перед столбом, на котором весит знак «пешеходный переход». Говорит, что они шли все вместе, правой рукой она держала внука, левой внучку, а та держала за руку Сашу. Полосы дороги разделены трамвайными путями. Пройдя 2/3 пути: 2 полосы в одну сторону автодороги и трамвайные пути в двух направлениях, они остановились пропустить машину, двигающуюся справа. В этот момент Саша вырвался и сделал шаг вперед и тут же оказался сбитым машиной Орель-Корса.
Эти показания совпадают с показаниями водителя авто: ребенок выбежал из-за группы людей в 5 метрах от машины. Так как Саша стоял левее всех и был меньше ростом впередистоящих, его не было видно водителю. Хотя первого ребенка (восьмилетнего Игоря) она видела. Из её первых показаний скорость авто была 20 км/ч, затем она изменила их на 35км/ч. Так же она показала, что тормозила, а тормозного пути на дороге нет из-за того, что машина оснащена АБС. Она показывает, что ударила его, закинула на капот. Проехав с ним 5 метров, она замечает, что он начинает сползать, и тогда, отпустив педаль тормоза, она нажимает на газ, чтобы удержать его на капоте. Но ребенок, двигаясь по часовой стрелке, все равно сползает и исчезает под машиной.
Однако водитель трамвая, двигавшегося параллельно Опелю, показывает, что, посмотрев в зеркало заднего вида, она увидела, что серая машина начинает её обгонять. Она посмотрела вперед и увидела маленького мальчика в ярко оранжевой футболке, перебегающего трамвайные пути встречного направления. Мальчик был ОДИН ! В это время серое авто обгоняет ее и через несколько секунд бьет ребенка, отбрасывает вперед на несколько метров, догоняет и переезжает передним и задним левыми колесами. При этом , водитель трамвая подчеркивает, что стоп-сигналы не загорались. Автомобиль останавливается через 18 метров от лежащего тела. При этом она настаивает, что ребенок двигался в зоне знака «Пешеходный переход». После остановки, водитель авто выходит, оборачивается в сторону сбитого ребенка, осматривает авто и начинает звонить по сотовому телефону. Как выясняется позже не в скорую помощь, а своему начальнику, который в свою очередь обещает позвонить куда нужно. Так же водитель трамвая настаивает на том, что наша родственница подбежала к сбитому ребенку уже с другой стороны. Т.е. она уже перешла дорогу со своими внуками, а Саша по какой то причине отстал от них.
Как оказалась, водителем Опель-Корса оказалась прокурор отдела по надзору за уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельностью прокуратуры Волгоградской области Елена Иванова. Первыми на место происшествия приехали работники ГИБДД, которые предложили водителю пройти освидетельствование на алкоголь, не смотря на удостоверение прокурора. Она написала письменный отказ в протоколе. Затем приезжают прокурорские работники и сверкая звездами отстраняют сотрудников ГИБДД от проведения дальнейшего расследования со словами: « Не рвите ж-пу, мы над вами стояли и стоять будем». Уже ими была составлена схема ДТП.. Иванова, ПОЕДАЯ мороженное, активно им помогала. По словам очевидцев и работников ГИБДД она съела 4 мороженных.
В этом месте было полно народа, но все свидетели были разогнаны со словами: «не мешайте расследованию» А на допрос отвезли Иванову, водителя трамвая, и сопровождавшую детей Валентину Колесникову.
Меня через неделю вызвали на допрос. И первые слова, которые я услышала от следователя Шуклова были: «а вы знаете какую должность она занимает?» На что я ответила, что знаю, но при чем здесь это. А на мой вопрос, почему она отказалась от освидетельствования, мне ответили, что она его прошла, на что имеется заключение. Из которого я узнала, что освидетельствование она прошла почти через 2 часа. В результате у неё 0 промилей алкоголя в крови и давление 120/70.(Это у женщины только что сбившей ребенка). А протокол с отказом бесследно исчез. А нам объяснили, что его и вовсе не было, так как при ДТП со смертельным исходом административный протокол не оформляют, а заводят сразу уголовное дело. Которое и было заведено по факту гибели ребенка Ст264п2, а Иванова проходит в нем как свидетель. Нас это насторожило, т.к. мы знали что вся компания, ехавшая с Ивановой , весело провела время в кафе. Позднее выяснилось, что Серовой (оператор Волгоградского ТРК) со своей молодой спутницей, первыми приехали в кафе и заказали бутылку шампанского. Когда они её уже выпили к ним присоединились Иванова со спутником (Носовым - зам. директора Волгоградского ТРК), заказав 300г. водки и окрошку. Как поясняет официантка - она не видела, употребляла ли Иванова спиртное, т.к. обслуживала несколько столиков. Носов, тоже показывает, что не пил. Не понятно тогда, для кого было заказано спиртное, но официантка унесла графин пустым. Через знакомого повара этого кафе мы узнали, что компания заказывала еще и алкоголесодержащие коктейли, хотя в изъятом следствием чеке они отсутствуют. На нашу просьбу подтвердить эту информацию мы получили отказ от повара, т.к. официантка, обслуживающая компанию, была сразу же уволена, без объяснения причин. А найти хорошую работу сейчас очень трудно.
Пытаясь узнать правду, мы дали объявление по радио с просьбой откликнуться свидетелей ДТП. На это откликнулся солдат, проходящий службу в нашем городе. В тот день он был в увольнении и гулял с родителями. Он обратил внимание, что ребенок в оранжевой футболке стоял со стороны цирка под деревом один. Потом он отвлекся и не видел, как именно ребенок бежал через дорогу, но видел двигающийся на встречу серый авто. По его словам скорость которого была 70-80 км/ч. Затем он услышал глухой удар, повернулся и увидел ребенка уже лежавшего на дороге. Напрашивается вывод: Или Иванова не тащила ребенка 10 метров, как она говорит, или 10 метров она проехала за то время, как он повернул голову(так какая тогда у неё должна была быть скорость?) Солдат так же подтвердил, что наша родственница к ребенку подбежала с той же стороны, где находился он сам. Мы сначала думали, что тетя Валя, после того как Сашу сбила машина, перевела своих внуков и поэтому оказалась на той же стороне, что и солдат, а затем вернулась. Но она сама утверждала, что не переходила дорогу, а оставив внуков на проезжей части, сразу бросилась к Сашеньке.
Множество нестыковок, отсутствие фото и видео съемок места происшествия, видеосъемок с камер наружного наблюдения, составление схемы «под Иванову» подтолкнуло нас к проведению первого пикета. Мы не верили в объективность следователей СК (следственного комитета) при прокуратуре Волгоградской области , где продолжала занимать свою должность Иванова Е.А.. Никто и не думал на время следствия отстранять её от работы. Ведь она стала участником ДТП в не рабочее время. На пикете мы требовали передачи дела в ЮФО.
Мы не знаем, что повлияло: наш пикет или многочисленные письма в Москву (Президенту и в Ген.Прокуратуру), но дело забирает СК при Прокуратуре РФ по Волгоградской области. Там нам обещают быстрое и качественное расследование. Следователи (Щербак М.А, Кулаковский С.Л., Рыжков Ф.И.) меняются один за другим, но дело стоит на месте. За это время мы получаем заключение о технической исправности автомобиля (тормозной системы и стоп сигналов), а так же заключение судмедэксперта, в котором говорится, что ребенок умер от компрессионного перелома основания черепа, а все внутренние органы ребенка целые. В июле-августе проводится автотехническая экспертиза в Саратове. По её результату должно было быть определено, имела ли Иванова техническую возможность избежать наезда и последующего переезда ребенка. Но по результатам этой экспертизы был сделан вывод, что если основываться на показания Ивановой, то она не имела такой возможности, а по показаниям водителя трамвая могла не иметь. И общим выводом стало, что технической возможности избежать наезда и последующего переезда ребенка Иванова не имела. Нам не понятно, почему при проведении экспертизы за основу взяты показания Ивановой. Ведь на следственном эксперименте она толком не могла показать ни места столкновения, ни каким образом ребенок попал ей на капот (стоял он к ней боком, лицом или спиной) пристраивая манекен к вмятинам. А водитель трамвая напротив показывала все до мельчайших подробностей (место, где авто обогнало трамвай; как и где бежал ребенок; место столкновения и расположение ребенка после переезда). И по этим показаниям экспериментально было установлено, что ребенок попал в поле зрения водителя Ивановой Е.А. за 34метра до места столкновения. Саратовская экспертиза нас не удовлетворила, и мы выходим на второй пикет. После него назначается еще одна автотехническая экспертиза, уже в Москву в МинЮст.
Нашим делом заинтересовывается программа «Человек и закон» и после выхода сюжета про нас по ОРТ, Ген.Прокуратура РФ передает дело для дальнейшего расследования в СК по ЮФО (следователь Глебкин П.С.)
Он приехал знакомить нас с документами в середине ноября. И мы узнаем следующие подробности… По результатам экспертизы проведенной в МинЮсте, был сделан вывод, что если основываться на показаниях Ивановой, то она не имела технической возможности, а по показаниям водителя трамвая для ответа не хватает данных. Возникает вопрос почему следователи не предоставили эти данные? У них не хватает опыта в таких делах или они преднамеренно не предоставляют экспертам информацию? Проведенные ранее психологические экспертизы показали, что тетя Валя (родственница) склонна утаивать факты и не выгодные для неё обстоятельства дела, а водитель трамвая, прошедшая допрос на детекторе лжи, наоборот ничего не утаивает. Мы склонны доверять показаниям Стрельцовой Н.А.(водитель трамвая), потому что она в этом деле не заинтересованное лицо, а все остальные так или иначе выгораживают себя.
Но настоящим шоком для нас явилось то, что еще 21 сентября судмедэксперт Головкина Ю.Ф. на допросе меняет компрессионный перелом на конструкционный, объясняя это тем, что лаборант не правильно записал за ней, в связи со сложностью написания и созвучностью слов. А подписала она документ, за который несет уголовную ответственность, судя по всему с закрытыми глазами. Хотя мы знаем наверняка, что она знала, что подписывает. Ведь это она объясняла, пришедшим за справкой о смерти для организаторов похорон (Ершовой С., Богдановой Н и Норбекову Р.), дословно: «Ребенок умер не от первого удара, а от наезда колес на череп и раздробления его» Первый удар только отбросил ребенка, не нанеся особого вреда (гематома на бедре и рванная рана на голени от гос. номера). Об этом свидетельствует то, что все органы целы. Она клялась, что ничто и никто не заставит её солгать, ведь все записано на диктофон и сфотографировано. Кроме того она сама мать. Что после этого нам остается думать? Наши сомнения укрепило интервью данное адвокатом Ивановой. «Принимая во внимание любую из версий, хоть Ивановой, хоть вагоновожатой, хоть родителей Саши Колокольцева, сотрудница прокуратуры не могла избежать наезда, - считает господин Шиповский. - По поводу последующего переезда тела мальчика возможны споры, но избежать наезда было невозможно». И поэтому мы считаем, что им выгодно, чтобы ребенок погиб от первого удара.
Сомнения вызывает и комплексная экспертиза, которая разбивает происшествие на фазы. 1 фаза-удар; 2 фаза - забрасывание на капот; 3-волочение, а 4-переезд. Это совершенно не стыкуется с трассологической экспертизой, которая не находит на одежде и обуви ребенка следов волочения (трения об асфальт)
Возмущенные всем этим 12 декабря мы вышли на митинг. Требовали служебного расследования в отношении судмедэксперта Головкиной Ю.Ф.
МЫ НЕ ДАДИМ РАЗВАЛИТЬ ДЕЛО И ПОЙДЕМ ДО КОНЦА!!!!
Татьяна Колокольцева Г Волгоград 400120 ул Кузнецкая36 кв 56 тел 95-30-78
сот 89034784410.