Как эта штука работает
Оригинал взят у irondragonfly в Как эта штука работает
Я все-таки напишу об этом. Я в последнее время вообще много пишу об этом - кристаллизуется опыт последних нескольких лет жизни, и, хотя чужой опыт обычно малоупотребим, мало - не значит совсем не.
Так что я все-таки напишу об этом.
Я до упора избегала произносить тут слово "шизоид", но, кажется, без этого не обойтись. На всякий случай, шизоид - не шизофреник. Это просто такой склад психики, при котором человеку, в целом, гораздо уютнее внутри своей головы, чем вне её. У него там любимые идеи, мысли, интересные построения, а то и фантазии и свой особый мир, который он давно под себя настроил, отладил и заточил, оно там все отлично вертится и мигает разноцветными огоньками. И вот он одной ногой здесь, другой там и практически никогда полностью не выходит наружу. Ему так хорошо, хотя бы одна нога прочно стоит на твердой почве, а эта ваша хвалёная реальность - такое болото, что с размаху туда сигать дураков нет. Когда все неплохо, на выходе имеем узнаваемые типажи "ботаника", интеллектуала, мечтателя, человека со странными узконаправленными увлечениями, чуть отторможенного, более склонного размышлять и наблюдать, нежели что-то проживать полной горстью. Но это пока все неплохо.
А вот если на такого начать давить, создавать малопереносимые условия, причинять боль... Крыса, загнанная в угол, говорят, сборет даже бультерьера. Но нашему брату есть куда отступать, и "угла" на пути не оказывается. Там же уже все готовое, такое отлаженное, такое надежное, такое правильное. Снаружи может быть как угодно плохо и больно, но что мы там, снаружи, забыли. Предельный случай, конечно, отключиться полностью, только чтобы дышало. Но на деле обычно происходит так: понемногу туда, внутрь головы, отзываются все эмоции, чувства, все сколько-нибудь деятельные импульсы, все, что успело пораниться об наружность (да, "Дом, в котором..." - в чем-то отличная метафора таких состояний. Я именно о самом Доме, который снаружи угрюмая развалина, а внутри - целая гроздь миров, и Лес, и многократно проживаемые жизни...), втягивается внутрь и там уже не ранится. Снаружи остается тот минимум, который нужен, чтобы система тарахтела, рабочие задачи выполнялись, интерфейс поддерживался. Так что получается нечто неплохо функцоинирующее, но вполне пустоглазое при этом, с выхолощенными эмоциями и как будто все время слегка под анестезией. И таким образом, товарищи, можно прожить вполне увлекательную, полную захватывающих поворотов жизнь внутри своей головы - я б чуть не написала "не приходя в сознание", но по сути, напротив, почти не покидая его пределов. И это может быть даже не самая плохая жизнь, но она все равно будет внутри головы.
Примерно таков, в общих чертах, механизм шизоидного ухода. У людей разного склада он будет работать и проявляться по-разному. Я сейчас рассказываю о частном случае этой штуковины - когда она оказывается встроена в очень прочную, на самом-то деле, психику, с высоким болевым порогом, с большим запасом живучести, и темпераментом эталонного флегматика. То есть с одной стороны, выдержать, не разрушаясь, можно многое. На самом деле, очень многое. С другой стороны, всегда есть, куда отступить. И даже если физически некуда, то все равно есть. С третьей сторны, когда есть, куда отступать, выдержать можно еще больше, и даже вроде бы без видимого урона. Дисфункциональные отношения, изматывающую и нелюбимую работу, постоянную тревогу, даже реальный риск, даже физическую боль - потому что это оно здесь так плохо, но быть здесь вполне и всегда вовсе не обязательно. Знаете, какую "похвалу" я ненавижу до желчи во рту? "Ты такая терпеливая". Да, черт возьми, у меня огромные, просто огромные запасы терпения, и это даже почти ничего не стоит, и за ними почти ничего не стоит - это "терпение" на самом-то деле не требует ни воли, ни выдержки, ни даже обычной сдержанности, просто срабатывает предохранительный механизм, резко сокращающий мое присутствие в собственном теле, в собственном взгляде, в жизни вообще. После чего с оставшимся болванчиком можно делать почти все, что угодно - пережду. Иногда "отвод" ощутим вполне физически - изнутри "пустеют" руки, глаза и вообще все тело. Иногда это очень удобно, потому что "отозвав" себя из своих рук, например, можно прикасаться к чему угодно (я имею в виду вообще к чему угодно, но примеров приводить не буду), не испытывая никакой брезгливости. Удобно.
Свой предел, конечно, есть у каждого. У меня, например, сбой происходит на уровне тела, которое просто говорит "с меня хватит". Сейчас я уже с уверенностью могу говорить, что именно это меня дважды чуть не убило. Всё просто отказывает - и правильно делает, потому что нельзя так жить. Собственно, именно эту мысль оно и доносит, переставая жить к чертям собачьим.
А дважды - потому что некоторым одного раза мало, чтобы понять. Приходится повторять.
На память мне остались некоторые проблемы со здоровьем и четкое понимание, что, на самом-то деле, было бы очень жаль прожить свою жизнь мимо жизни. Это было медленное понимание, и оно прижилось не сразу, потому что привычка - вещь очень мощная. Однако чего нашему брату не занимать, так это последовательности и верности идеям, принятым, как ориентир. Я уже писала об этих потрясающих открытиях: что можно с легкостью не быть удобной, не понимать того, что, в принципе, не нуждается в понмании, не терпеть там, где можно встать и уйти, не убиваться, пытаясь делать то, что тяжело, а осмотреться в поисках того, что будет получаться заведомо лучше. Если эти проклятые гвозди забиваются с таким непомерным усилием и с таким кошмарным износом, может, я просто не молоток, а, скажем, шуруповерт, и мне просто давно надо было поискать себе шурупов? И так во всем.
Уменьшить давление извне - это, конечно, хорошо. Но мало. Второе важное решение связано с последовательным, максимальным присутствием в собственной жизни. С непривычки это требует изрядной дисциплины, и, повторюсь, последовательности. Например, оставаться в контакте, а не подменять себя автоответчиком. Вступать в контакт. Выходить за пределы зоны комфорта, сохраняя присутствие. И главное - если ситуация становится по-настоящему напрягающей, прекращать именно ситуацию, а не свою причастность к себе в ней. Со стороны это может выглядеть, как резко испотрившийся характер, но это ничего. Лучше уж так. Улыбчивое, порой даже разговорчивое, неконфликтное бревно с глазами куда удобнее в обиходе, чем угрюмая и резкая тётка с неприятным голосом, не вопрос, но за последние несколько лет я отчетливо осознала, насколько я устала таскать с собой повсюду это бревно, подменяя им себя. Ну нет, не то, чтобы я теперь повсюду без бревна разгуливаю, но чем дальше, тем меньше.
А снаружи ничего так. Прикольно.
Я все-таки напишу об этом. Я в последнее время вообще много пишу об этом - кристаллизуется опыт последних нескольких лет жизни, и, хотя чужой опыт обычно малоупотребим, мало - не значит совсем не.
Так что я все-таки напишу об этом.
Я до упора избегала произносить тут слово "шизоид", но, кажется, без этого не обойтись. На всякий случай, шизоид - не шизофреник. Это просто такой склад психики, при котором человеку, в целом, гораздо уютнее внутри своей головы, чем вне её. У него там любимые идеи, мысли, интересные построения, а то и фантазии и свой особый мир, который он давно под себя настроил, отладил и заточил, оно там все отлично вертится и мигает разноцветными огоньками. И вот он одной ногой здесь, другой там и практически никогда полностью не выходит наружу. Ему так хорошо, хотя бы одна нога прочно стоит на твердой почве, а эта ваша хвалёная реальность - такое болото, что с размаху туда сигать дураков нет. Когда все неплохо, на выходе имеем узнаваемые типажи "ботаника", интеллектуала, мечтателя, человека со странными узконаправленными увлечениями, чуть отторможенного, более склонного размышлять и наблюдать, нежели что-то проживать полной горстью. Но это пока все неплохо.
А вот если на такого начать давить, создавать малопереносимые условия, причинять боль... Крыса, загнанная в угол, говорят, сборет даже бультерьера. Но нашему брату есть куда отступать, и "угла" на пути не оказывается. Там же уже все готовое, такое отлаженное, такое надежное, такое правильное. Снаружи может быть как угодно плохо и больно, но что мы там, снаружи, забыли. Предельный случай, конечно, отключиться полностью, только чтобы дышало. Но на деле обычно происходит так: понемногу туда, внутрь головы, отзываются все эмоции, чувства, все сколько-нибудь деятельные импульсы, все, что успело пораниться об наружность (да, "Дом, в котором..." - в чем-то отличная метафора таких состояний. Я именно о самом Доме, который снаружи угрюмая развалина, а внутри - целая гроздь миров, и Лес, и многократно проживаемые жизни...), втягивается внутрь и там уже не ранится. Снаружи остается тот минимум, который нужен, чтобы система тарахтела, рабочие задачи выполнялись, интерфейс поддерживался. Так что получается нечто неплохо функцоинирующее, но вполне пустоглазое при этом, с выхолощенными эмоциями и как будто все время слегка под анестезией. И таким образом, товарищи, можно прожить вполне увлекательную, полную захватывающих поворотов жизнь внутри своей головы - я б чуть не написала "не приходя в сознание", но по сути, напротив, почти не покидая его пределов. И это может быть даже не самая плохая жизнь, но она все равно будет внутри головы.
Примерно таков, в общих чертах, механизм шизоидного ухода. У людей разного склада он будет работать и проявляться по-разному. Я сейчас рассказываю о частном случае этой штуковины - когда она оказывается встроена в очень прочную, на самом-то деле, психику, с высоким болевым порогом, с большим запасом живучести, и темпераментом эталонного флегматика. То есть с одной стороны, выдержать, не разрушаясь, можно многое. На самом деле, очень многое. С другой стороны, всегда есть, куда отступить. И даже если физически некуда, то все равно есть. С третьей сторны, когда есть, куда отступать, выдержать можно еще больше, и даже вроде бы без видимого урона. Дисфункциональные отношения, изматывающую и нелюбимую работу, постоянную тревогу, даже реальный риск, даже физическую боль - потому что это оно здесь так плохо, но быть здесь вполне и всегда вовсе не обязательно. Знаете, какую "похвалу" я ненавижу до желчи во рту? "Ты такая терпеливая". Да, черт возьми, у меня огромные, просто огромные запасы терпения, и это даже почти ничего не стоит, и за ними почти ничего не стоит - это "терпение" на самом-то деле не требует ни воли, ни выдержки, ни даже обычной сдержанности, просто срабатывает предохранительный механизм, резко сокращающий мое присутствие в собственном теле, в собственном взгляде, в жизни вообще. После чего с оставшимся болванчиком можно делать почти все, что угодно - пережду. Иногда "отвод" ощутим вполне физически - изнутри "пустеют" руки, глаза и вообще все тело. Иногда это очень удобно, потому что "отозвав" себя из своих рук, например, можно прикасаться к чему угодно (я имею в виду вообще к чему угодно, но примеров приводить не буду), не испытывая никакой брезгливости. Удобно.
Свой предел, конечно, есть у каждого. У меня, например, сбой происходит на уровне тела, которое просто говорит "с меня хватит". Сейчас я уже с уверенностью могу говорить, что именно это меня дважды чуть не убило. Всё просто отказывает - и правильно делает, потому что нельзя так жить. Собственно, именно эту мысль оно и доносит, переставая жить к чертям собачьим.
А дважды - потому что некоторым одного раза мало, чтобы понять. Приходится повторять.
На память мне остались некоторые проблемы со здоровьем и четкое понимание, что, на самом-то деле, было бы очень жаль прожить свою жизнь мимо жизни. Это было медленное понимание, и оно прижилось не сразу, потому что привычка - вещь очень мощная. Однако чего нашему брату не занимать, так это последовательности и верности идеям, принятым, как ориентир. Я уже писала об этих потрясающих открытиях: что можно с легкостью не быть удобной, не понимать того, что, в принципе, не нуждается в понмании, не терпеть там, где можно встать и уйти, не убиваться, пытаясь делать то, что тяжело, а осмотреться в поисках того, что будет получаться заведомо лучше. Если эти проклятые гвозди забиваются с таким непомерным усилием и с таким кошмарным износом, может, я просто не молоток, а, скажем, шуруповерт, и мне просто давно надо было поискать себе шурупов? И так во всем.
Уменьшить давление извне - это, конечно, хорошо. Но мало. Второе важное решение связано с последовательным, максимальным присутствием в собственной жизни. С непривычки это требует изрядной дисциплины, и, повторюсь, последовательности. Например, оставаться в контакте, а не подменять себя автоответчиком. Вступать в контакт. Выходить за пределы зоны комфорта, сохраняя присутствие. И главное - если ситуация становится по-настоящему напрягающей, прекращать именно ситуацию, а не свою причастность к себе в ней. Со стороны это может выглядеть, как резко испотрившийся характер, но это ничего. Лучше уж так. Улыбчивое, порой даже разговорчивое, неконфликтное бревно с глазами куда удобнее в обиходе, чем угрюмая и резкая тётка с неприятным голосом, не вопрос, но за последние несколько лет я отчетливо осознала, насколько я устала таскать с собой повсюду это бревно, подменяя им себя. Ну нет, не то, чтобы я теперь повсюду без бревна разгуливаю, но чем дальше, тем меньше.
А снаружи ничего так. Прикольно.