Co & Анастасия Волочкова
В нашей тихой провинции случилась громкая радость: с гастролью приехала балетная фея Волочкова.
Изо всех сил я пыталась задушить в себе соблазн прикоснуться к прекрасному, но не устояла, - за две минуты до начала феерического концертного шоу вбежала в кассы Украинского культурно-информационного центра, страшно волнуясь, что не достанется билета. Но везение было спутником моим: уже через несколько секунд я сжимала в дрожащих влажных ладонях заветный билетик на седьмой ряд балкона.
Организаторы концерта ответственно продумали рецепт подготовки зрителя к представлению: сначала тщательно протушили публику в фойе, не впуская в зал, - сырой зритель к просмотру не годится - нужна тепловая обработка в течение минут двадцати при температуре 40 градусов по Цельсию (чуть теплее, чем на улице), и главное - чтобы никакого доступа воздуха, а то рецептура нарушится.
Щедро приправленные запахами вечерних духов (что особенно прекрасно жарким крымским летом), одетые в самые высокие каблуки и самые нарядные блестящие одежды важные провинциальные дамы серьёзно и терпеливо потели, предвкушая скорое допущение в зрительный зал Опера Гарнье. Не догадавшись засунуть в уши бриллианты, я, бескаблучная, в льняном сарафанчике, одурманенная чужими паломами пикассо, пряталась в углу, чтобы не портить картинку местному телевидению, камеры которого фиксировали торжественное волнение ценителей балетного искусства.
По истечении предусмотренного рецептом времени зрителю был открыт доступ в зал. Положенные по регламенту пять театральных минут растянулись в тридцать - понятный подход: больше ценится то, что труднее достаётся. И наконец открылся занавес!
На сцене хаотично заскакали дети. Я уже начала беспокоиться, что Волочкову показывать передумали, но тут… под песню со словами «глупой походкой чопорной цапли» медленно выплыла прима, с пером в голове и китайским пледом на плечах.
Потом было много всяких разных прекрасных настиных номеров, где артистка показывала физкультуру, поднимая ноги. Ходила и поднимала ноги, ходила и поднимала, время от времени переодеваясь в разные наряды.
Парней, которые с ней танцевали, мне почему-то было жалко: было видно, что в гимнастике им тесно, балетным артистам хотелось ещё и искусства. Но они оказались мужественными: крутили Настю, подкидывали, ловили, ставили в разные позы, - и никто даже ни разу не вскрикнул от досады.
А ещё Анастасия исполнила один сольный номер - не что-нибудь, а миниатюру «Умирающий лебедь» хореографии М.Фокина на музыку Сен-Санса. В настиной вариации то был хорошо пообедавший лебедь, которому не до танцев. И отлично ж вышло: минимум грациозности, чёткой фиксации поз, лёгкости и точности па. Провинциальным дамам понравилось - они кричали «браво, браво!» и бурно рукоплескали, потому что главное в балете - это всё-таки пуанты на ногах. А они были.
В те промежутки, пока Анастасия отдыхала и переодевалась, на сцену выходил тенор в белом и исполнял известные оперные партии. Мне хотелось выбежать на сцену и забрать у него микрофон - последний всё только портил. Думаю, что сам тенор тоже бы его выбросил, но делал так, как ему велели; да и зал бывшего ДК рыбаков - не оперный по акустике.
Несмотря на мешающий микрофон я желала, чтобы Настя переодевалась подольше, а тенор спел как можно больше песен. Что-то мне в его манере исполнения виделось знакомым, и, наконец, я узнала Андрея Хованского из «Хованщины» Мусоргского со сцены Саратовского академического театра оперы и балета. (Забегая вперёд, скажу, что уже потом дома нашла в интернете: оперный певец Антон Ивáнов - выпускник Саратовской государственной консерватории, действительно раньше трудился в Саратове, а сейчас является солистом Московского академического Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко.)
Оказалось, что в партере было полно свободных мест, и в антракте (который неприлично затянулся) я туда пересела. Проверяющая тётенька не обратила на меня никакого внимания, потому что среди люрексового великолепия я была похожа на подсобного рабочего сцены. А других незаконно рвавшихся в партер дам тётенька не пустила - побоялась, что дерматиновые кресла партера от лишнего сидения на них пострадают, преждевременно истеревшись. "Идите, дамы, - говорит, - на свои места".
В заключительной части выступления Анастасия, известная своей бесконечной добротой к людям и открытой душой, сказала несколько мудрых слов о том, как важно дружить и любить друг друга. А ещё спела песню.
Все остались счастливы: Волочкова - потому что есть в дальних губерниях наивный доверчивый зритель; дамы из публики - потому что им удалось выгулять свои вечерние туалеты; ну, а я - потому что спустя 10 лет встретила Антона Ивáнова.
Изо всех сил я пыталась задушить в себе соблазн прикоснуться к прекрасному, но не устояла, - за две минуты до начала феерического концертного шоу вбежала в кассы Украинского культурно-информационного центра, страшно волнуясь, что не достанется билета. Но везение было спутником моим: уже через несколько секунд я сжимала в дрожащих влажных ладонях заветный билетик на седьмой ряд балкона.
Организаторы концерта ответственно продумали рецепт подготовки зрителя к представлению: сначала тщательно протушили публику в фойе, не впуская в зал, - сырой зритель к просмотру не годится - нужна тепловая обработка в течение минут двадцати при температуре 40 градусов по Цельсию (чуть теплее, чем на улице), и главное - чтобы никакого доступа воздуха, а то рецептура нарушится.
Щедро приправленные запахами вечерних духов (что особенно прекрасно жарким крымским летом), одетые в самые высокие каблуки и самые нарядные блестящие одежды важные провинциальные дамы серьёзно и терпеливо потели, предвкушая скорое допущение в зрительный зал Опера Гарнье. Не догадавшись засунуть в уши бриллианты, я, бескаблучная, в льняном сарафанчике, одурманенная чужими паломами пикассо, пряталась в углу, чтобы не портить картинку местному телевидению, камеры которого фиксировали торжественное волнение ценителей балетного искусства.
По истечении предусмотренного рецептом времени зрителю был открыт доступ в зал. Положенные по регламенту пять театральных минут растянулись в тридцать - понятный подход: больше ценится то, что труднее достаётся. И наконец открылся занавес!
На сцене хаотично заскакали дети. Я уже начала беспокоиться, что Волочкову показывать передумали, но тут… под песню со словами «глупой походкой чопорной цапли» медленно выплыла прима, с пером в голове и китайским пледом на плечах.
Потом было много всяких разных прекрасных настиных номеров, где артистка показывала физкультуру, поднимая ноги. Ходила и поднимала ноги, ходила и поднимала, время от времени переодеваясь в разные наряды.
Парней, которые с ней танцевали, мне почему-то было жалко: было видно, что в гимнастике им тесно, балетным артистам хотелось ещё и искусства. Но они оказались мужественными: крутили Настю, подкидывали, ловили, ставили в разные позы, - и никто даже ни разу не вскрикнул от досады.
А ещё Анастасия исполнила один сольный номер - не что-нибудь, а миниатюру «Умирающий лебедь» хореографии М.Фокина на музыку Сен-Санса. В настиной вариации то был хорошо пообедавший лебедь, которому не до танцев. И отлично ж вышло: минимум грациозности, чёткой фиксации поз, лёгкости и точности па. Провинциальным дамам понравилось - они кричали «браво, браво!» и бурно рукоплескали, потому что главное в балете - это всё-таки пуанты на ногах. А они были.
В те промежутки, пока Анастасия отдыхала и переодевалась, на сцену выходил тенор в белом и исполнял известные оперные партии. Мне хотелось выбежать на сцену и забрать у него микрофон - последний всё только портил. Думаю, что сам тенор тоже бы его выбросил, но делал так, как ему велели; да и зал бывшего ДК рыбаков - не оперный по акустике.
Несмотря на мешающий микрофон я желала, чтобы Настя переодевалась подольше, а тенор спел как можно больше песен. Что-то мне в его манере исполнения виделось знакомым, и, наконец, я узнала Андрея Хованского из «Хованщины» Мусоргского со сцены Саратовского академического театра оперы и балета. (Забегая вперёд, скажу, что уже потом дома нашла в интернете: оперный певец Антон Ивáнов - выпускник Саратовской государственной консерватории, действительно раньше трудился в Саратове, а сейчас является солистом Московского академического Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко.)
Оказалось, что в партере было полно свободных мест, и в антракте (который неприлично затянулся) я туда пересела. Проверяющая тётенька не обратила на меня никакого внимания, потому что среди люрексового великолепия я была похожа на подсобного рабочего сцены. А других незаконно рвавшихся в партер дам тётенька не пустила - побоялась, что дерматиновые кресла партера от лишнего сидения на них пострадают, преждевременно истеревшись. "Идите, дамы, - говорит, - на свои места".
В заключительной части выступления Анастасия, известная своей бесконечной добротой к людям и открытой душой, сказала несколько мудрых слов о том, как важно дружить и любить друг друга. А ещё спела песню.
Все остались счастливы: Волочкова - потому что есть в дальних губерниях наивный доверчивый зритель; дамы из публики - потому что им удалось выгулять свои вечерние туалеты; ну, а я - потому что спустя 10 лет встретила Антона Ивáнова.