Осторожно, журналист!
Это тоже "Записки журналиста". Мало кому интересно, а многим еще и непонятно, приходится расшифровывать, давать ссылки, наращивая гипертекст. Ну и ладно, это я пишу больше для себя.
Почему публичным людям, а тем более непубличным, надо быть острожными, общаясь с журналистами? Скучно объяснять, проще показать на двух примерах из собственной практики.
Первый. Году эдак в 1993-м беседовал я с Сергеем Юшенковым, тогда еще народным депутатом РФ и заодно заместителем руководителя Федерального информационного центра (ФИЦ - контора государственного агитпропа, которую возглавлял Михаил Полторанин), о том, что Егору Яковлеву отдали, по сути дела просто подарили множество зданий, ранее принадлежавших Гостелерадио.
Уфф, пауза. Надо же рассказать, кто такие Сергей Юшенков, Егор Яковлев и Михаил Полторанин, зачем был нужен ФИЦ и в чем была коллизия!
Про Юшенкова и Яковлева, допустим у меня есть главы Необязательных мемуаров, и я выше дал гиперссылки. Полторанин как таковой в эпизоде не участвует, но и о нём я тут писал. Вот и возник чертов гипертекст, сквозь который фиг продерёшься!
Ну а коллизия была вот в чем, несколько парадоксальная, я бы сказал.
ФИЦ был учрежден как "оружие массового информационного поражения" накануне решающей схватки Ельцина и его камарильи с Хасбулатовым, Верховным Советом и Руцким, вылившейся в кровавые события сентября-октября 1993 года. В то же время Егор Яковлев, уволенный из начальников телевидения, получил - согласно советско-российским номенклатурным правилам - определенную компенсацию за увольнение. Анатолий Чубайс, который тогда возглавлял Госкомимущество и распоряжался всей российской государственной собственностью, широким жестом отдал Егору Владимировичу неплохой куст недвижимости в столице под издательский дом РТВ-Пресс. Отдал, не считаясь с законодательством, которое в ту пору в России не очень действовало (мягко говоря), но все-таки имело место.
По этому поводу тут же возбухнул Верховный Совет, оттуда пошли требования "не допустить разбазаривания собственности", "отобрать" ее у Егора Яковлева. Ельцинская сторона и подкремлевская рептильная пресса (практически все СМИ за редкими исключениями) немедленно изобразила эту коллизию как "наступление на демократию", "атаку реакцинеров" и т.д, и т.п.
Парадокс был в том, что Юшенков принадлежал к ельцинской стороне и по идее должен был броситься на защиту Яковлева от "красно-коричневого" Верховного Совета. Однако Сергей был честным человеком, и ему категорически не нравилось нарушение законов. Именно на эту тему мы с ним и говорили. Я его спросил: как он относится к сложившейся коллизии? Он откровенно ответил, что уважает Егора Яковлева, но столичную собственность ему подарили незаконно, и это полное безобразие.
О чем я тут же написал небольшую заметку в "Мегаполис-Экспресс", где я тогда работал. Мы тогда посвятили этой теме целый разворот, где, в основном, все подряд "демократы", включая даже Эдуарда Шеварднадзе, тогда уже ставшего главой Грузии, яростно защищали Егора Яковлева, а альтернативное мнение Юшенкова резко диссонировало с "мейнстримом". Зато не было одностороннего подхода! Что и требовалось нашему отделу политики.
Сергею это очень не понравилось, он вроде как выступил против "линии партии", он меня упрекал, настаивая, что у нас был просто частный разговор, а не интервью. Но я возражал: ты должен был понимать, что разговариваешь с журналистом, и не брал с меня никаких обязательств не публиковать, не говорил, что это off the record, а у меня такая работа, я как акын, что "вижу, то пою", то бишь, что слышу, то пишу.
Юшенков вынужден был согласиться с моими доводами, наши отношения ничуть не испортились, а к Егору Яковлеву в "Общую газету", входившую в РТВ-Пресс, я вскоре перешел.
Здания он тогда получил неплохие - бывшую редакцию "Говорит и показывает Москва" в Первом Троицком переулке (недавно туда прогулялся, но здания бывшей редакции не нашел), что-то еще на Сивцем Вражке и на Кутузовском проспекте, где спустя пару лет была открыта "Гостиная", в которой мы в "Общей газете" проводили разные мероприятия и выпивали.
Как я понимаю, вся эта9 жизнь недвижимость была продана после закрытия "Общей газеты" или вместе с газетой, да меня там уже не было, подробности я не знаю.
Второй случай имел место уже в "Общей газете". В Верховном Совете был такой Михаил Алексеевич Митюков, не последняя фигура, председатель комитета по законодательству. О нём я тут не писал, вот его официальная биография.
Человек он был приятный, культурный, профессиональный юрист и законченный конформист. У нас тоже состоялся частный разговор после трагических событий осени 1993 года, уже в Госдуме, куда Митюков перескочил из Верховного Совета.
Я настойчиво добивался от Михаила Алексеевича как юриста: что он думает о разгоне и расстреле парламента, отмене Конституции и прочих явно противозаконных действиях Ельцина? Мне хотелось получить чисто юридический, правовой комментарий. Митюков крутил-вертел, отбивался от моих вредных вопросов, а потом так прямо и сказал: В конце концов есть право сильного, оно и действует эффективнее всего.
Я так и написал, и Митюков потом мне мягко пенял на публикацию, но он ведь тоже не требовал off the record, так что я решительно отверг его упреки.
Когда же мои собеседники заранее оговаривали, чтобы их не называли, я всегда соблюдал договоренности. Всё как полагается. Случалось жто не так уж часто. Но это уже другая тема.
Записки бывшего журналиста
Почему публичным людям, а тем более непубличным, надо быть острожными, общаясь с журналистами? Скучно объяснять, проще показать на двух примерах из собственной практики.
Первый. Году эдак в 1993-м беседовал я с Сергеем Юшенковым, тогда еще народным депутатом РФ и заодно заместителем руководителя Федерального информационного центра (ФИЦ - контора государственного агитпропа, которую возглавлял Михаил Полторанин), о том, что Егору Яковлеву отдали, по сути дела просто подарили множество зданий, ранее принадлежавших Гостелерадио.
Уфф, пауза. Надо же рассказать, кто такие Сергей Юшенков, Егор Яковлев и Михаил Полторанин, зачем был нужен ФИЦ и в чем была коллизия!
Про Юшенкова и Яковлева, допустим у меня есть главы Необязательных мемуаров, и я выше дал гиперссылки. Полторанин как таковой в эпизоде не участвует, но и о нём я тут писал. Вот и возник чертов гипертекст, сквозь который фиг продерёшься!
Ну а коллизия была вот в чем, несколько парадоксальная, я бы сказал.
ФИЦ был учрежден как "оружие массового информационного поражения" накануне решающей схватки Ельцина и его камарильи с Хасбулатовым, Верховным Советом и Руцким, вылившейся в кровавые события сентября-октября 1993 года. В то же время Егор Яковлев, уволенный из начальников телевидения, получил - согласно советско-российским номенклатурным правилам - определенную компенсацию за увольнение. Анатолий Чубайс, который тогда возглавлял Госкомимущество и распоряжался всей российской государственной собственностью, широким жестом отдал Егору Владимировичу неплохой куст недвижимости в столице под издательский дом РТВ-Пресс. Отдал, не считаясь с законодательством, которое в ту пору в России не очень действовало (мягко говоря), но все-таки имело место.
По этому поводу тут же возбухнул Верховный Совет, оттуда пошли требования "не допустить разбазаривания собственности", "отобрать" ее у Егора Яковлева. Ельцинская сторона и подкремлевская рептильная пресса (практически все СМИ за редкими исключениями) немедленно изобразила эту коллизию как "наступление на демократию", "атаку реакцинеров" и т.д, и т.п.
Парадокс был в том, что Юшенков принадлежал к ельцинской стороне и по идее должен был броситься на защиту Яковлева от "красно-коричневого" Верховного Совета. Однако Сергей был честным человеком, и ему категорически не нравилось нарушение законов. Именно на эту тему мы с ним и говорили. Я его спросил: как он относится к сложившейся коллизии? Он откровенно ответил, что уважает Егора Яковлева, но столичную собственность ему подарили незаконно, и это полное безобразие.
О чем я тут же написал небольшую заметку в "Мегаполис-Экспресс", где я тогда работал. Мы тогда посвятили этой теме целый разворот, где, в основном, все подряд "демократы", включая даже Эдуарда Шеварднадзе, тогда уже ставшего главой Грузии, яростно защищали Егора Яковлева, а альтернативное мнение Юшенкова резко диссонировало с "мейнстримом". Зато не было одностороннего подхода! Что и требовалось нашему отделу политики.
Сергею это очень не понравилось, он вроде как выступил против "линии партии", он меня упрекал, настаивая, что у нас был просто частный разговор, а не интервью. Но я возражал: ты должен был понимать, что разговариваешь с журналистом, и не брал с меня никаких обязательств не публиковать, не говорил, что это off the record, а у меня такая работа, я как акын, что "вижу, то пою", то бишь, что слышу, то пишу.
Юшенков вынужден был согласиться с моими доводами, наши отношения ничуть не испортились, а к Егору Яковлеву в "Общую газету", входившую в РТВ-Пресс, я вскоре перешел.
Здания он тогда получил неплохие - бывшую редакцию "Говорит и показывает Москва" в Первом Троицком переулке (недавно туда прогулялся, но здания бывшей редакции не нашел), что-то еще на Сивцем Вражке и на Кутузовском проспекте, где спустя пару лет была открыта "Гостиная", в которой мы в "Общей газете" проводили разные мероприятия и выпивали.
Как я понимаю, вся эта9 жизнь недвижимость была продана после закрытия "Общей газеты" или вместе с газетой, да меня там уже не было, подробности я не знаю.
Второй случай имел место уже в "Общей газете". В Верховном Совете был такой Михаил Алексеевич Митюков, не последняя фигура, председатель комитета по законодательству. О нём я тут не писал, вот его официальная биография.
Человек он был приятный, культурный, профессиональный юрист и законченный конформист. У нас тоже состоялся частный разговор после трагических событий осени 1993 года, уже в Госдуме, куда Митюков перескочил из Верховного Совета.
Я настойчиво добивался от Михаила Алексеевича как юриста: что он думает о разгоне и расстреле парламента, отмене Конституции и прочих явно противозаконных действиях Ельцина? Мне хотелось получить чисто юридический, правовой комментарий. Митюков крутил-вертел, отбивался от моих вредных вопросов, а потом так прямо и сказал: В конце концов есть право сильного, оно и действует эффективнее всего.
Я так и написал, и Митюков потом мне мягко пенял на публикацию, но он ведь тоже не требовал off the record, так что я решительно отверг его упреки.
Когда же мои собеседники заранее оговаривали, чтобы их не называли, я всегда соблюдал договоренности. Всё как полагается. Случалось жто не так уж часто. Но это уже другая тема.
Записки бывшего журналиста