Закон на модную тему
Вот заметку написал. Уже довольно давно, пару-тройку недель назад. У издания, где я это опубликовал, нет Интернет-версии, поэтому выкладывают тут.
Многим не понравится. Ну уж не обессудьте.
Закон на модную тему
В России появилась новая законодательная страшилка. Она называется довольно длинно: «Федеральный закон о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму». Если послушать иных интерпретаторов, то теперь в России будут вырублены под корень последние ростки демократии.
Особенно яростно негодуют политики из стана оппозиции, как системной - вроде «Яблока», СПС или КПРФ, так и непримиримой - типа «Другой России» и иных «несогласных». Четче других сумел словесно оформить свои претензии к новому закону депутат Госдумы Владимир Рыжков: «Подоплека поправок проста как ясный день, и теперь фактически любая оппозиционная деятельность в стране ставится под сомнение». Далее депутат расшифровал свой тезис: «Теперь будет очень просто обвинить любого критика власти в экстремизме, а само понятие превращается в термин, сходный с понятиями «враг народа» и «антисоветчик» былых советских лет».
Можно отдать должное эрудиции г-на Рыжкова, историка по образованию. Но он чрезмерно драматизирует ситуацию. Прежде всего, оппозиционная деятельность в нашей стране давно уже «поставлена под сомнение». В том числе, по вине самих оппозиционеров. Но власть, строго говоря, не нуждалась в этом дополнительном инструменте для того, чтобы поступать со всеми критиками так, как ей, власти, захочется. Это хорошо видно на примере самого Владимира Рыжкова. Он ведь не только депутат Госдумы, а еще и лидер Республиканской партии. Вернее, был ее лидером, так как партии этой юридически не существует. Она просто не была зарегистрирована. Несмотря на то, что Рыжков и компания провели все необходимые мероприятия и представили все документы. Но Росрегистрация отказала - и делу конец. Безо всякого специального закона.
Республиканцам еще повезло, что их не записали в «экстремисты». Как это сделали с бывшими членами бывшей Национал-большевистской партии Эдуарда Лимонова. Кстати, после публикации текста исследуемого закона в «Российской газете» и - соответственно - вступления его в силу слово «НБП» нельзя будет употреблять в печати без указания на то, что данное общественное объединение ликвидировано, а его деятельность запрещена. То есть во всех заметках, посвященных внесистемной оппозиции, автоматически увеличится число знаков. Но само решение о ликвидации НБП было принято задолго до появления на свет нового «антиэкстремистского» закона. Как и очень многие другие решения, вызвавшие острую критику со стороны Владимира Рыжкова и многих его единомышленников.
Если бы Кремль действительно захотел «удушить» и «искоренить» всю и всяческую оппозицию, это было бы давно сделано. Законодательных возможностей - более, чем достаточно. Ничего не надо придумывать и сочинять. С этим согласны многие «столпы режима». Например, официозный тележурналист Михаил Леонтьев считает, что «реальное правоприменение по этому закону невозможно», а новые поправки в Уголовный кодекс «являются некой перестраховкой, ими можно воспользоваться в случае возникновения экстремальных обстоятельств».
Между прочим, пессимизм г-на Леонтьева не вполне оправдан. Правоприменение вполне даже возможно - в случае желания и необходимости для власти. Но оно было возможно и раньше. В этом состоит печальная особенность нашего судопроизводства. С одной стороны, сегодня, как и за всю тысячелетнюю историю России, суровость законов уравновешивается необязательностью их исполнения. С другой стороны, если руководители государства считают нужным кого-то сурово и примерно наказать, то суд немедленно находит и нужные нормы, и подходящие статьи законов. Примеры настолько хорошо известны, что нет смысла их перечислять.
Так зачем понадобился этот явно избыточный Федеральный закон?
Углубляться в дебри конспирологических версий нет никакого желания. Возможно, имеет место элементарная перестраховка на случай «экстремальных обстоятельств». Правда, что это могут быть за «обстоятельства» - не совсем понятно. «Оранжевая» революция? Народное восстание? Но, во-первых, незаметно никаких признаков приближения подобных катаклизмов. А во-вторых, буде такое случится, все федеральные законы можно сдавать утиль. В революционных ситуациях они слабо помогают.
Так что, скорее всего, новый законодательный акт обязан своим возникновением весьма прозаическим факторам. Надо же кремлевским юристам чем-то заниматься! И лучше всего демонстрировать свое рвение на ниве «борьбы с экстремизмом». Это модно и актуально.
Не случайно вышедший из недр ГПУ (Главного правого управления) документ вызвал глухое недовольство у представителей ФСБ, которые попытались на слушаниях в Госдуме устранить из текста самые бессмысленные и расплывчатые формулировки. В принципе, ФСБ и так ничто и никто не мешал бороться с экстремизмом в силу своего разумения. А теперь придется с новеллами в Уголовном кодексе разбираться.
Впрочем, не следует относиться к новому федеральному закону слишком легкомысленно. Он позволит инкриминировать «экстремизм» кому угодно. В том числе и кандидатам в депутаты или президенты, или политическим партиям, которые будут сочтены неудобными и опасными. Естественно, всех под одну гребенку стричь не захотят и не станут. У наших судов и так слишком много работы. Применять нормы нового закона будут выборочно и «точечно», как это свойственно нашей судебной системе.
Вот только думское большинство «Единой России» голосовало за этот закон, что называется, излишне безоглядно. Очевидно, они уверены, что всегда будут членами «партии власти», и им ничто не угрожает. Почему-то «медведи» не задумываются о том, что выкованное ими оружие можно будет использовать против них. В случае изменившихся обстоятельств. Без всякой революции. Ведь в России уже была одна «партия власти», могучая и самоуверенная. Называлась она «Наш дом - Россия». Ее поддерживал глава государства, а возглавлял глава правительства. И где она теперь?
И еще одна историческая параллель. В конце XVIII века, во время Великой Французской революции, наиболее активные «правоприменители» гильотины сами же под нож этой гильотины и попали.
Николай Троицкий
Многим не понравится. Ну уж не обессудьте.
Закон на модную тему
В России появилась новая законодательная страшилка. Она называется довольно длинно: «Федеральный закон о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму». Если послушать иных интерпретаторов, то теперь в России будут вырублены под корень последние ростки демократии.
Особенно яростно негодуют политики из стана оппозиции, как системной - вроде «Яблока», СПС или КПРФ, так и непримиримой - типа «Другой России» и иных «несогласных». Четче других сумел словесно оформить свои претензии к новому закону депутат Госдумы Владимир Рыжков: «Подоплека поправок проста как ясный день, и теперь фактически любая оппозиционная деятельность в стране ставится под сомнение». Далее депутат расшифровал свой тезис: «Теперь будет очень просто обвинить любого критика власти в экстремизме, а само понятие превращается в термин, сходный с понятиями «враг народа» и «антисоветчик» былых советских лет».
Можно отдать должное эрудиции г-на Рыжкова, историка по образованию. Но он чрезмерно драматизирует ситуацию. Прежде всего, оппозиционная деятельность в нашей стране давно уже «поставлена под сомнение». В том числе, по вине самих оппозиционеров. Но власть, строго говоря, не нуждалась в этом дополнительном инструменте для того, чтобы поступать со всеми критиками так, как ей, власти, захочется. Это хорошо видно на примере самого Владимира Рыжкова. Он ведь не только депутат Госдумы, а еще и лидер Республиканской партии. Вернее, был ее лидером, так как партии этой юридически не существует. Она просто не была зарегистрирована. Несмотря на то, что Рыжков и компания провели все необходимые мероприятия и представили все документы. Но Росрегистрация отказала - и делу конец. Безо всякого специального закона.
Республиканцам еще повезло, что их не записали в «экстремисты». Как это сделали с бывшими членами бывшей Национал-большевистской партии Эдуарда Лимонова. Кстати, после публикации текста исследуемого закона в «Российской газете» и - соответственно - вступления его в силу слово «НБП» нельзя будет употреблять в печати без указания на то, что данное общественное объединение ликвидировано, а его деятельность запрещена. То есть во всех заметках, посвященных внесистемной оппозиции, автоматически увеличится число знаков. Но само решение о ликвидации НБП было принято задолго до появления на свет нового «антиэкстремистского» закона. Как и очень многие другие решения, вызвавшие острую критику со стороны Владимира Рыжкова и многих его единомышленников.
Если бы Кремль действительно захотел «удушить» и «искоренить» всю и всяческую оппозицию, это было бы давно сделано. Законодательных возможностей - более, чем достаточно. Ничего не надо придумывать и сочинять. С этим согласны многие «столпы режима». Например, официозный тележурналист Михаил Леонтьев считает, что «реальное правоприменение по этому закону невозможно», а новые поправки в Уголовный кодекс «являются некой перестраховкой, ими можно воспользоваться в случае возникновения экстремальных обстоятельств».
Между прочим, пессимизм г-на Леонтьева не вполне оправдан. Правоприменение вполне даже возможно - в случае желания и необходимости для власти. Но оно было возможно и раньше. В этом состоит печальная особенность нашего судопроизводства. С одной стороны, сегодня, как и за всю тысячелетнюю историю России, суровость законов уравновешивается необязательностью их исполнения. С другой стороны, если руководители государства считают нужным кого-то сурово и примерно наказать, то суд немедленно находит и нужные нормы, и подходящие статьи законов. Примеры настолько хорошо известны, что нет смысла их перечислять.
Так зачем понадобился этот явно избыточный Федеральный закон?
Углубляться в дебри конспирологических версий нет никакого желания. Возможно, имеет место элементарная перестраховка на случай «экстремальных обстоятельств». Правда, что это могут быть за «обстоятельства» - не совсем понятно. «Оранжевая» революция? Народное восстание? Но, во-первых, незаметно никаких признаков приближения подобных катаклизмов. А во-вторых, буде такое случится, все федеральные законы можно сдавать утиль. В революционных ситуациях они слабо помогают.
Так что, скорее всего, новый законодательный акт обязан своим возникновением весьма прозаическим факторам. Надо же кремлевским юристам чем-то заниматься! И лучше всего демонстрировать свое рвение на ниве «борьбы с экстремизмом». Это модно и актуально.
Не случайно вышедший из недр ГПУ (Главного правого управления) документ вызвал глухое недовольство у представителей ФСБ, которые попытались на слушаниях в Госдуме устранить из текста самые бессмысленные и расплывчатые формулировки. В принципе, ФСБ и так ничто и никто не мешал бороться с экстремизмом в силу своего разумения. А теперь придется с новеллами в Уголовном кодексе разбираться.
Впрочем, не следует относиться к новому федеральному закону слишком легкомысленно. Он позволит инкриминировать «экстремизм» кому угодно. В том числе и кандидатам в депутаты или президенты, или политическим партиям, которые будут сочтены неудобными и опасными. Естественно, всех под одну гребенку стричь не захотят и не станут. У наших судов и так слишком много работы. Применять нормы нового закона будут выборочно и «точечно», как это свойственно нашей судебной системе.
Вот только думское большинство «Единой России» голосовало за этот закон, что называется, излишне безоглядно. Очевидно, они уверены, что всегда будут членами «партии власти», и им ничто не угрожает. Почему-то «медведи» не задумываются о том, что выкованное ими оружие можно будет использовать против них. В случае изменившихся обстоятельств. Без всякой революции. Ведь в России уже была одна «партия власти», могучая и самоуверенная. Называлась она «Наш дом - Россия». Ее поддерживал глава государства, а возглавлял глава правительства. И где она теперь?
И еще одна историческая параллель. В конце XVIII века, во время Великой Французской революции, наиболее активные «правоприменители» гильотины сами же под нож этой гильотины и попали.
Николай Троицкий