Эдуард Григорьевич Бабаев
прочитал его книгу, точнее, книгу, составленную из его воспоминаний, записок, рассказов и - совсем чуть-чуть - стихов.
Я знал его. С ним и с его женой Майей Левидовой дружила моя мама. Мы не раз бывали у них в гостях в уютной квартире на Арбате, там я, помнится, видел и даже общался с армянским поэтом Геворком Эмином, да и с самим Эдуардом Григорьевичем.
Почитав его книгу, я понял, насколько интересный, тонкий, умный и незаурядный это был человек. И талантливый тоже, он скромно приводит отрывки из своих стихов, но это поэзия, а не просто так.
И я было загрустил: с таким человеком общался, а не записывал, не запоминал... Но ведь не могло быть иначе! В те поры, что я много общался с Эдуардом Бабаевым (мама, естественно, называла его Эдиком), в 70-е годы, я был мальчишкой, не то что бы мало понимал, в отличие от многих сверстников (про нынешнюю молодежь стыдно даже говорить), я уже знал русскую поэзию, и Пастернака, и Ахматову, и кто такая Надежда Яковлевна Мандельштам (с ними Бабаев много общался в юности, о них, в основном, и написано в его воспоминаниях), но все равно я не мог понять всей глубины и тонкости его замечаний. Да Эдуард Григорьевич и не "изрекал" мудрые истины, он был удивительно скромным человеком, никогда не демонстрировал себя, свои знания, свою незаурядность, да разве что с юмором мог воспринимать такую тему - по крайней мере, так я запомнил.
Ну а потом, в 80-е - 90-е годы, когда в принципе, теоретически, между нами могла бы состояться содержательная беседа, я был слишком занят своими делами и проблемами, и столько возможностей пообщаться с людьми упустил, что из них мог бы составить целый "мартиролог".
Вот так вот всё печально, а исправить уже никак нельзя