Он мог бы стать вторым Бердяевым
Недавно, совсем на днях, справил свой юбилей Борис Николаевич Любимов. 29 июня ему исполнилось 70 лет.
Этот человек сыграл определенную роль в моей жизни, а отношение мое к нему - сложное. И дело отнюдь не в каких-то претензиях. В свое время и он, и другие его коллеги решали свои собственные проблемы, а не мои, и это вполне естественно. Я бы повел себя точно так же. Но...
Итак, по порядку. Познакомился я с Борисом Николаевичем еще до поступления в ГИТИС, он меня, так сказать, "готовил" к этому поступлению, хотя, строго говоря, эта подготовка заключалась лишь в том, что он прочитал мою робкую и детскую попытку написать рецензию на спектакль (это был "Вишневый сад" в Современнике) и объяснил, почему она никуда не годится. Тоже дело нужное и полезное.
Кроме того, мы с ним много о чем говорили, о театре, о будущей профессии, и это, наверное, тоже чем-то мне помогло.
Борис Любимов - человек очень умный, сын знаменитого, да нет, Великого Переводчика Николая Любимова (Пруст, Сервантес, Рабле, Боккаччо и многие другие обрели свою жизнь в русском слове благодаря этому потрясающему Мастеру), глубоко образованный, обладающий феноменальной памятью, поражал меня уже тогда своей способностью высыпать целые груды цитат разных замечательных людей, перемежая ими свои собственные высказывания, которые казались мне оригинальными. А может быть, таковыми и были.
Дальше
Потом, когда я поступил, пути наши разошлись на пять лет. Борис Николаевич читал у нас курс так называемого "Источниковедения", очень скучный, надо признаться, хотя и в этих своих лекциях проявлял недюжинную эрудицию.
Ну а затем я оказался в аспирантуре на кафедре, которую он возглавлял. Эта кафедра была изобретена специально для него, называлась она Кафедра театральной критики. Требовались большие пробивные способности, чтобы добиться ее создания, причем у Любимова не было каких-то солидных могущественных покровителей. Да, его учителем был Павел Александрович Марков, театральный критик №1 в СССР, но он к тому времени уже скончался. А самому Борису не было сорока лет.
Создания этой странной кафедры (ведь в принципе театральной критикой в ГИТИСе занимались все) Борис Любимов добился ради того, чтобы устроить себе стартовую площадку, трамплин для осуществления своей главной цели - стать заведующим Кафедрой русского театра, но там все места были заняты, и пришлось подождать до 1991 года.
Понятно, что все эти действия сопровождались бесчисленными закулисными интригами, о которых я в ту пору не имел никакого представления. И стал одним из первых аспирантов его кафедры. Правда, моим руководителем в подготовке диссертации стал не Любимов, а Инна Натановна Соловьева, тоже выдающийся специалист в своей области, автор прекрасной книги о Немировиче-Данченко.
Но для меня там было всё чужое. Я хотел заниматься Шекспиром, на совсем другой кафедре. Да я уже описывал все эти коллизии в своих мемуарах.
В общем, с кафедры Любимова я вскоре "эмигрировал", и едва ли он был от этого в восторге. Во всяком случае наши отношения почти прекратились, свелись лишь к тому, что мы холодно здоровались друг с другом.
Борис Николаевич затем сделал ослепительную карьеру, нынче он возглавляет и Шепкинское училище, и Кафедру русского театра ГИТИСа одновременно (в советские годы такое совмещение было бы невозможно).
Любимов оказался глубоко верующим человеком и даже автором работ по "истории Русской православной церкви, русской религиозно-философской и общественной мысли", а также ведущим передачи на ТВ "Читая Библию", что не сильно меня удивляет. Эти тенденции и устремления проявлялись и чувствовались в наших с ним беседах конца 70-х годов, хотя Борис Николаевич в советскую пору не афишировал свои взгляды, однако в КПСС, например, не вступал - что опять-таки не помешало стать ему заведующим кафедрой, что само по себе поразительно для того времени.
Не исключено, что Борис Николаевич мог бы стать крупным религиозно-философским мыслителем и публицистом типа Бердяева (я не шучу, я серьезно!), но это было нереально в советские годы, вот и понадобилось делать более реальную карьеру, ну а в постсоветскую пору Любимов постарался материализовать свои духовные устремления... Совмещая это с продолжением карьеры, начатой в СССР. В какой мере это у него получилось, судить не берусь, его религиозно-философские работы я не читал. Да и от театроведения отошел настолько далеко, что нет у меня никакого мнения о развитии этой области знания в настоящее время.
Ну а самому Борису Николаевичу Любимову могу только пожелать крепкого здоровья, чтобы ему хватило сил в 70 лет совмещать столько должностей.