Дневник. 1987 - 89 год. Глава 4. О тупых генералах и полудохлых писателях
Третья глава
Дмитрий Язов. Впоследствии выяснилось, что министры обороны могут быть и намного хуже
Вот так обостренно, нервно, иногда даже истерично я реагировал на агонию советской власти.
Честно скажу: хотелось, чтобы она как можно скорее закончилась. И будучи сосредоточенным на этом процессе, как на общем, я не всегда верно оценивал разные частности.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
23 января 1988 года
Рассказ расцвел
Сколько отличных рассказов прочел я в последнее время! Этот жанр сейчас расцвел, и из наследия тысячи рассказов выплыли, и вообще огромные романы пишут либо блестящие мастера особого дара, либо ради гонорара (как Марков, Бондарев, Анат. Иванов, Проскурин, новоявленный Герой Соцтруда, полная профанация звания, ставшего чином за выслугу лет. Распутин, правда, получил в 50, а Проскурин только в 60, некая дифференциация). Да и Пикуль, хотя он порой печет миниатюрки, тоже ценит большой объем.
Так вот, о рассказах.
Несколько тонких, ироничных миниатюр Евгения Попова, с изяществом стиля и сюжета, но легкой недописанностью, недоведенностью контура.
Герои - суетливые сибиряки и сибирячки, но ни умиления их первобытностью, ни восторга от их региональности автор не испытывает. Я ценю эти рассказы вкупе с прочими, прочтенными раньше, особенно теми, что были в "Новом мире", а сами по сбе они, может, и не привлекли бы особого внимания.
Серый мир Петрушевской
Рассказ Л. Петрушевской "Свой круг", 1979 года - Олби в советской действительности, но не сознательная параллель, как у стилизатора Радзинского, а сходство внутренних, корневых структур. Тот же мир средней интеллигенции, мэнээсов и повыше, мир серый и пустой, наполненный пьянством и имитацией секса, хотя даже на истинный разврат и загулы сил не остается, всё пожирает водка.
Это типическая прослойка для Петрушевской, она и в пьесах своих о том же пишет и о тех же людях. Бездуховность и пьянство - это, в казенных словах, суть и смысл жизни героев рассказа, написанного в чуть "фовистской" манере, легко и просто. Но самое главное - он неприятен, он раздражает, но там есть сострадание и печаль о людях.
Рассказ откровенен, там и мент, описанный документально, и диссиденты мелькают то и дело, и еврейский вопрос ненавязчиво затронут, всё открытым текстом. Но главное - его сила, его художественная фактура, прошлые рассказики Петрушевской были занудными и вымученными, а этот полон дыхания, точен и просто захватывает.
Совсем странный Померанцев
Странный рассказ В. Померанцева "Нет, на дороге таможенники" напечатан в "Огоньке", о чудаке из Лихтенштейна, доморощенном философе и богоборце, чью рукопись автор отказался вывезти с собой.
Нечто близкое или приближающееся к Трифонову, но в старинной традиции, о заморской жизни, чудаках и нравах.
Мы в "Неделе" опубликовали совсем другой рассказ Померанцева, о деревне, о колхозном бригадире-самодуре, получившем Сталинскую премию из рук Вождя, и оттого держащем в горсти, в кулаке весь район. Совсем незнакомый ранее для меня и какой разный писатель этот Померанцев! (с тех пор его не читал, да, пожалуй, это преувеличенная фигура)
Прободение Язова
Рассказ В. Крупина "С наступающим" прочел я еще в прошлом году и особого ничего в нем не приметил (в "Огоньке" было столько рассказов "высшего качества", что этот даже не особо был приметен). Про алкоголика, его бред, его типичный вечер, конкретно, ярко и реалистично. А последняя фраза была: "До армии Николай не пил. Служил за границей"
И вдруг сам Министр Обороны обратил свои очи на эту фразу и вознегодовал, обрушился на журнал, тут же и "Красная звезда", в лице некоего полковника-мудака, подтявкнула министру, как верная шавка.
Гнусно обо всем этом писать, как безобразно глуп был министр Язов на встрече с писателями, и как омерзительно смотрелся полудохлый Чаковский, предостерегающий от искажения облика армии.
Генералу положено быть тупым, защищать честь мундира, отрицать очевидное, сводить повальную дедовщину к "единичным" случаям - но писатели-то! Какое говно наши советские писатели!
Какое быдло, чиновное подлое стадо воспитала наша советская власть!
Александр Чаковский, многолетний главный редактор "Литературки", весьма двусмысленная фигура
Гнусно и склизко от этой говенности
Наталья Ильина, интеллигентнейшая из женщин, посмотрела встречу "молодых" с Карповым (ту самую, где русофилы изгалялись и распоясывались). Она спокойно описала несколько эпизодов, кусков этой передачи, дальше порассуждала о наших "именитых" тузах литературы, кто в свое время громил Твардовского, а именно: М. Алексееве, П. Проскурине, Ан. Иванове, С. Викулове, Н. Шундике (остальные Закруткин, Малашкин, Прокофьев, Чивилихин - уже в гробах. А кто такой некий Сергей Смирнов, не брестский, я пока не узнал), далее убийственная критика рассказца некоего Лыкошина, русофила и бездаря.
Далее (sic!) о прижизненном музее несравненного Георгия Мокеевича Маркова (на кого руку подняла, на личного дружка "Юрия" Кузьмича Лигачева). Тут же очень едко о статье, прославляющей Бондарева и несколько мелочей.
В следующем номере статья Б. Сарнова, ответ Вл. Бондаренке (недавнее приобретение русофильско-правого лагеря, он в очередной статье в журнале "Москва" ополчился и разругал всё прогрессивное и честное в советском искусстве последних годов, подробнее неинтересно). Вкратце: Сарнов обвинил Бондаренку, что тот против перестройки, так оно и есть.
Ну какой же мерзкий, подлый, грязный шум подняли писатели! И исключать Коротича хотели! И организовать комиссию по спасению "Огонька" - это Бондарев! И все обиженные, оскорбленные, облитые говном (за дело) орали громче всех.
В общем, история эта не кончилась пока, посмотрим, что будет.
Но наш Союз Писателей по консерватизму на уровне армии и среднего управленческого звена, тон задают там "именитые", сытые, зажратые и трусы-бездельники типа В. Карпова. Даже гнусно и склизко от всей этой говенности.
Эксцесс Туршатова
А тут еще снова эксцесс. В "Московских новостях" Витька Туршатов (был такой журналист, мы с ним были коротко знакомы, потому я и позволил себе его обозвать Витькой), герой, написал, что за перестройку 32 процента (или около того). Недавно на похожих цифрах погорел Дима Бирюков в "Огоньке".
Наш шеф (в смысле - Горбачев) не любит, когда пишут о слабой поддержке его перестройки народом, это его больное место. Ну что ж, он тоже человек, но выговоры-то за что давать тем, кто пишет правду или пытается ее написать? Похоже, что опять лютует Лигач, а Александр Яковлев в отпуске. Ну ладно, поглядим.
Экий выплеск и бурлеск!
Рассказ Пьецуха был в эти недели в "Огоньке" тоже, остроумный, с преувеличенно философскими нотками, в стиле, а точнее - в направлении, в школе А. Платонова, но вполне самостоятельный, о глубоко деревенском быте "местных", дерущихся стенка на стенку, и их свару-войну прекратило солнечное затмение. Экий выплеск и бурлеск! Название рассказа можно не сразу понять - "Центрально-Ермолаевская война", то есть, между поселком Центральный и деревней Ермолаево.
24 января
О долдонах с просравшейся партией
Опять прочел в говенной "Правде", что кое-где высказываются абстрактно-пацифистские взгляды. Очень глупо: сам Горбачев стал почти пацифистом, сокращает вооружения вместе с Рейганом.
Да, нашим долдонам военным нелегко, да и нашим дуболомам-идеологам тоже, с их просравшейся партией и никому не нужным социализмом.
Мои дневники
Дневник. Тетрадь №4. 1987-89 годы
Необязательные мемуары
Дмитрий Язов. Впоследствии выяснилось, что министры обороны могут быть и намного хуже
Вот так обостренно, нервно, иногда даже истерично я реагировал на агонию советской власти.
Честно скажу: хотелось, чтобы она как можно скорее закончилась. И будучи сосредоточенным на этом процессе, как на общем, я не всегда верно оценивал разные частности.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
23 января 1988 года
Рассказ расцвел
Сколько отличных рассказов прочел я в последнее время! Этот жанр сейчас расцвел, и из наследия тысячи рассказов выплыли, и вообще огромные романы пишут либо блестящие мастера особого дара, либо ради гонорара (как Марков, Бондарев, Анат. Иванов, Проскурин, новоявленный Герой Соцтруда, полная профанация звания, ставшего чином за выслугу лет. Распутин, правда, получил в 50, а Проскурин только в 60, некая дифференциация). Да и Пикуль, хотя он порой печет миниатюрки, тоже ценит большой объем.
Так вот, о рассказах.
Несколько тонких, ироничных миниатюр Евгения Попова, с изяществом стиля и сюжета, но легкой недописанностью, недоведенностью контура.
Герои - суетливые сибиряки и сибирячки, но ни умиления их первобытностью, ни восторга от их региональности автор не испытывает. Я ценю эти рассказы вкупе с прочими, прочтенными раньше, особенно теми, что были в "Новом мире", а сами по сбе они, может, и не привлекли бы особого внимания.
Серый мир Петрушевской
Рассказ Л. Петрушевской "Свой круг", 1979 года - Олби в советской действительности, но не сознательная параллель, как у стилизатора Радзинского, а сходство внутренних, корневых структур. Тот же мир средней интеллигенции, мэнээсов и повыше, мир серый и пустой, наполненный пьянством и имитацией секса, хотя даже на истинный разврат и загулы сил не остается, всё пожирает водка.
Это типическая прослойка для Петрушевской, она и в пьесах своих о том же пишет и о тех же людях. Бездуховность и пьянство - это, в казенных словах, суть и смысл жизни героев рассказа, написанного в чуть "фовистской" манере, легко и просто. Но самое главное - он неприятен, он раздражает, но там есть сострадание и печаль о людях.
Рассказ откровенен, там и мент, описанный документально, и диссиденты мелькают то и дело, и еврейский вопрос ненавязчиво затронут, всё открытым текстом. Но главное - его сила, его художественная фактура, прошлые рассказики Петрушевской были занудными и вымученными, а этот полон дыхания, точен и просто захватывает.
Совсем странный Померанцев
Странный рассказ В. Померанцева "Нет, на дороге таможенники" напечатан в "Огоньке", о чудаке из Лихтенштейна, доморощенном философе и богоборце, чью рукопись автор отказался вывезти с собой.
Нечто близкое или приближающееся к Трифонову, но в старинной традиции, о заморской жизни, чудаках и нравах.
Мы в "Неделе" опубликовали совсем другой рассказ Померанцева, о деревне, о колхозном бригадире-самодуре, получившем Сталинскую премию из рук Вождя, и оттого держащем в горсти, в кулаке весь район. Совсем незнакомый ранее для меня и какой разный писатель этот Померанцев! (с тех пор его не читал, да, пожалуй, это преувеличенная фигура)
Прободение Язова
Рассказ В. Крупина "С наступающим" прочел я еще в прошлом году и особого ничего в нем не приметил (в "Огоньке" было столько рассказов "высшего качества", что этот даже не особо был приметен). Про алкоголика, его бред, его типичный вечер, конкретно, ярко и реалистично. А последняя фраза была: "До армии Николай не пил. Служил за границей"
И вдруг сам Министр Обороны обратил свои очи на эту фразу и вознегодовал, обрушился на журнал, тут же и "Красная звезда", в лице некоего полковника-мудака, подтявкнула министру, как верная шавка.
Гнусно обо всем этом писать, как безобразно глуп был министр Язов на встрече с писателями, и как омерзительно смотрелся полудохлый Чаковский, предостерегающий от искажения облика армии.
Генералу положено быть тупым, защищать честь мундира, отрицать очевидное, сводить повальную дедовщину к "единичным" случаям - но писатели-то! Какое говно наши советские писатели!
Какое быдло, чиновное подлое стадо воспитала наша советская власть!
Александр Чаковский, многолетний главный редактор "Литературки", весьма двусмысленная фигура
Гнусно и склизко от этой говенности
Наталья Ильина, интеллигентнейшая из женщин, посмотрела встречу "молодых" с Карповым (ту самую, где русофилы изгалялись и распоясывались). Она спокойно описала несколько эпизодов, кусков этой передачи, дальше порассуждала о наших "именитых" тузах литературы, кто в свое время громил Твардовского, а именно: М. Алексееве, П. Проскурине, Ан. Иванове, С. Викулове, Н. Шундике (остальные Закруткин, Малашкин, Прокофьев, Чивилихин - уже в гробах. А кто такой некий Сергей Смирнов, не брестский, я пока не узнал), далее убийственная критика рассказца некоего Лыкошина, русофила и бездаря.
Далее (sic!) о прижизненном музее несравненного Георгия Мокеевича Маркова (на кого руку подняла, на личного дружка "Юрия" Кузьмича Лигачева). Тут же очень едко о статье, прославляющей Бондарева и несколько мелочей.
В следующем номере статья Б. Сарнова, ответ Вл. Бондаренке (недавнее приобретение русофильско-правого лагеря, он в очередной статье в журнале "Москва" ополчился и разругал всё прогрессивное и честное в советском искусстве последних годов, подробнее неинтересно). Вкратце: Сарнов обвинил Бондаренку, что тот против перестройки, так оно и есть.
Ну какой же мерзкий, подлый, грязный шум подняли писатели! И исключать Коротича хотели! И организовать комиссию по спасению "Огонька" - это Бондарев! И все обиженные, оскорбленные, облитые говном (за дело) орали громче всех.
В общем, история эта не кончилась пока, посмотрим, что будет.
Но наш Союз Писателей по консерватизму на уровне армии и среднего управленческого звена, тон задают там "именитые", сытые, зажратые и трусы-бездельники типа В. Карпова. Даже гнусно и склизко от всей этой говенности.
Эксцесс Туршатова
А тут еще снова эксцесс. В "Московских новостях" Витька Туршатов (был такой журналист, мы с ним были коротко знакомы, потому я и позволил себе его обозвать Витькой), герой, написал, что за перестройку 32 процента (или около того). Недавно на похожих цифрах погорел Дима Бирюков в "Огоньке".
Наш шеф (в смысле - Горбачев) не любит, когда пишут о слабой поддержке его перестройки народом, это его больное место. Ну что ж, он тоже человек, но выговоры-то за что давать тем, кто пишет правду или пытается ее написать? Похоже, что опять лютует Лигач, а Александр Яковлев в отпуске. Ну ладно, поглядим.
Экий выплеск и бурлеск!
Рассказ Пьецуха был в эти недели в "Огоньке" тоже, остроумный, с преувеличенно философскими нотками, в стиле, а точнее - в направлении, в школе А. Платонова, но вполне самостоятельный, о глубоко деревенском быте "местных", дерущихся стенка на стенку, и их свару-войну прекратило солнечное затмение. Экий выплеск и бурлеск! Название рассказа можно не сразу понять - "Центрально-Ермолаевская война", то есть, между поселком Центральный и деревней Ермолаево.
24 января
О долдонах с просравшейся партией
Опять прочел в говенной "Правде", что кое-где высказываются абстрактно-пацифистские взгляды. Очень глупо: сам Горбачев стал почти пацифистом, сокращает вооружения вместе с Рейганом.
Да, нашим долдонам военным нелегко, да и нашим дуболомам-идеологам тоже, с их просравшейся партией и никому не нужным социализмом.
Мои дневники
Дневник. Тетрадь №4. 1987-89 годы
Необязательные мемуары