ЗАНИМАТЕЛЬНОЕ ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ: СЮЖЕТЫ
ДМИТРИЙ ЛЕВИЦКИЙ. СМОЛЯНКИ (СЕРИЯ ПОРТРЕТОВ ВОСПИТАННИЦ СМОЛЬНОГО ИНСТИТУТА)
Часть 3. Портрет Е.И.Нелидовой
Следующая работа первой серии - это портрет Е.И.Нелидовой. Вероятно, это самая известная картина цикла, но не в силу своих более выдающихся художественных достоинств, а поскольку на ней изображена Катинька Нелидова, та самая, которая позднее станет фавориткой Павла и в отличии от своих соучениц войдет таким образом в генеральную линию русской истории.
На портрете пятнадцатилетняя Нелидова, только что перешедшая в старшую, «белую» категорию смолянок, изображена танцующей менуэт на фоне театральной декорации - пейзажного парка. На ней надет сценический костюм: укороченное шелковое светло-коричневое с сероватым отливом платье, отделанное розовыми лентами, и кокетливая соломенная шляпка, украшенная цветами и лентами. Именно в таких костюмах Катинька часто выступала в придворных балетах. Сценические костюмы смолянок несколько отличались от костюмов профессиональных актрис, поскольку те носили еще более короткие юбки. Для благородных девиц это, разумеется, было неприемлемо, поэтому им укорачивали юбки совсем чуть-чуть, чтобы они не путались в складках
ткани во время танцев.
Полагают, что Нелидова изображена в костюме Сербины, очаровательной и остроумной плутовки из оперы Перголези «Служанка-госпожа». Есть сведения, что Екатерина II лично поручила Левицкому запечатлеть Нелидову именно в этой роли, танцующей менуэт.
Между прочим, несмотря на то, что вместе с Екатериной в институте училось много талантливых девочек, именно ее все без исключения признавали лучшей. Сама императрица после одного из представлений подарила девушке тысячу рублей и бриллиантовый перстень (до выпуска все это богатство хранилось у директрисы). Поэтому не случайно, что именно Нелидову художник изобразил в единственном одиночном портрете первой серии. Скорее всего это было требование самой императрицы.
По свидетельству современников, Катинька на сцене творила настоящие чудеса, она пела как соловей, танцевала как фея, смеялась, плакала, шалила, и при этом внутренне оставалась очень скромной и серьезной девушкой, чуждой всякой расчетливости.
На портрете изящество движений Нелидовойподчёркивается грациозным поворотомее фигуры, а непосредственность и обаяние выражены в задорном блеске карих миндалевидных глаз и лукавой улыбке.
Наклон головы к левому плечу, дополнительно акцентирован свисающей вниз лентой, с ним перекликаются руки, сложенные кольцом и постановка ног в третьей балетной позиции.
В танец включены и подвижное лицо девушки и ее прозрачный фартучек, подхваченный пальцами правой руки. Вся фигура героини пронизана винтообразным движением, которое включает в себя и часть внешнего пространства, ограниченного вытянутой рукой и чуть приподнятым передником. Художнику удалось зафиксировать момент перехода героини от одного танцевального па к следующему.
Фоном для портрета стал уже не интерьер как в первом варианте, а нечто, напоминающее условные театральные декорации, в которых смолянки чувствовали себя очень уверенно и естественно.
Между прочим, удачное выступление Нелидовой в роли Сербины было запечатлено не только в живописи, но и в поэзии. Поэт Алексей Ржевский сочинил целую оду в честь Нелидовой, опубликованную в газете:
«Как ты, Нелидова, Сербину представляла,
Ты маску Талии самой в лице являла,
И, соглашая глас с движением лица,
Приятность с действием и с чувствиями взоры,
Пандолфу делая то ласки, то укоры,
Пленила пением и мысли и сердца…»
А Александр Сумароков создал целое концептуально стихотворное послание к девицам Нелидовой
и Борщовой, которая была занята в этом же спектаке в мужской роли Пандолфо. Помимо восхищения талантами девиц, поэт в своем произведении еще и предложил собственную концепцию программы образования и воспитания для девушек благородного происхождения:
«…Предвозвещания о вас мне слышны громки,
От вас науке ждем и вкусу мы наград
И просвещенных чад.
Предвижу, каковы нам следуют потомки…»
А между тем, Екатерина Нелидова вовсе не была красавицей в традиционном смысле этого слова. Она была маленького роста, изящная и пропорционально сложенная, но ее лицо вряд ли можно считать отвечающим принятым в то время канонам красоты. Князь Иван Долгоруков писал о ней: «Девушка умная, но лицом отменно дурна, благородной осанки, но короткого роста». И при этом Екатерина Вторая, восхищаясь веселым нравом и остроумием Катиньки писала: «Появление на горизонте девицы Нелидовой - феномен, который приеду наблюдать вблизи, в момент, когда этого всего менее будут ожидать».
Екатерина Ивановна Нелидова родилась в 1758 году (или 1756 году) в селе Клемятино Дорогобужского уезда Смоленской губернии. Ее родители - поручик Иван Дмитриевич Нелидова и Анна Александровна Симонова (семья не особо богатая и родовитая, но с довольно обширными родственными связями). В Смольный она попала при само первом наборе.
Нелидова окончила Смольный институт в 1776 году с «золотой медалью второй величины» и шифром императрицы. Сразу же после выпуска она была назначена фрейлиной к великой княгине Наталье Алексеевне, первой супруге наследника Павла Петровича, а после её смерти в 1777 году - к великой княгине Марии Фёдоровне, его второй супруге.
Когда Нелидова начала появляться при дворе, Павел был очарован ее изяществом и живостью. Oнатакже искренне привязалась к нему. Характер их отношений у историков вызывает много сомнений. Современники утверждали, что связь Павла и Екатерины Нелидовой была «чисто нравственная», возможно отчасти сложившаяся на религиозно-мистической основе. Во всяком случае супруга Павла, Мария Федоровна никогда на возражала против этих отношений, и даже одобряла их. Две женщины стали почти подругами, заключив «настоящий дружественный союз для блага любимого обеими человека».Уже став императором, Павел писал, что его соединяла с Нелидовой «дружба священная и нежная, но невинная и чистая».
Впрочем, эта тесная дружба наследника и фрейлины его супруг породила весьма неблаговидные слухи в придворной среде, и чтобы прекратить их в 1792 году Нелидова без ведома цесаревича обратилась к Екатерине II, с письменной просьбой о дозволении ей поселиться в Смольном монастыре. Она получила соответствующее разрешение и удалилась туда в 1793 году, лишь изредка появляясь при дворе. Когда же в 1795 году у нее вышла размолвка с Павлом, то она вообще прекратила выезжать вплоть до того момента, когда Павел был коронован как император.
Нелидова снова появиласьпри дворе в день восшествия Павла Петровича на престол. Она сразу же получила должность камер-фрейлины заняла первенствующее место при дворе. Влияние ее на императора было столь велико, что постепенно почти все ключевые государственные и придворные должности были заняты ее друзьями и родственниками.
При этом сама Нелидова совершенно не была корыстна. От подарков императора чаще всего она отказывалась, придворным было запрещено напрямую восхвалять ее красоту (впрочем, когда восхищались ее «миловидностью движений» и искусством танцовщицы, она не возражала).От
императора она приняла только орден Екатерины Малого Креста, которым она была пожалована указом от 5 апреля 1797 года.
Нелидова неоднократно спасала невинных от гнева императора.Иногда ей случалось оказывать покровительство даже самой императрице Марии Федоровне. Екатерина Ивановна даже смогла удержать Павла от уничтожения ордена Святого Георгия Победоносца. В то время ее воспринимали как друга и советчика императора и даже как «умиротворителя его мятущейся души», она, как писал великий князь Николай Михайлович, «не имея твёрдых политических убеждений и государственного ума и оставаясь всегда восторженно-сентиментальной институткой, руководилась обыкновенно нравственными и сердечными мотивами».
В 1798 году Кутайсов, Ростопчин и прочие враги императрицы внушили Павлу I, что он фактически находится под опекой и надзором супруги и её камер-фрейлины, царствующих от его имени. В итоге, придворная интрига завершилась заменой Нелидовой (которой было уже за сорок) более молодой и раскованной Анной Лопухиной. Как только та переехала в Петербург, Екатерина Ивановна снова удалилась в
Смольный монастырь.
Вскоре ей пришлось испытать на себе немилость «сердечного друга». Император разгневался на нее, поскольку она заступилась за императрицу, которую Павел хотел отправить на жительство в Холмогоры. Павел приказал Нелидовой выехать из Петебурга (фактически выслал), и она в сентябре 1798 года вслед за своей любимой подругой графиней Н. А. Буксгевден, удалилась в эстляндский замок Лоде под Ревелем. И только в начале 1800 года Нелидова испросила позволение вернуться в Петербург, где как обычно поселилась в Смольном..
Гибель Павла I потрясла отставную фаворитку; она буквально за несколько недель состарилась и поседела. Но ее дружба с вдовствующей императрицей Марией Федоровной продолжалась до смерти последней, и голос Екатерины Ивановны имел определённый вес в делах царской семьи. С 1801 года
она помогала императрице Марии Фёдоровне в управлении воспитательными учреждениями и была неофициальной дамой -патронессой Смольного института.
После смерти Марии Фёдоровны ее всеми забытая фрейлина доживала свой век в Смольном монастыре. По словам великого князя Николая Михайловича, «сохранив до конца своеобразный пылкий ум, продолжая пленять своей беседой, но в то же время доставляя много неприятностей близким своей ворчливостью и требовательностью»
Екатерина Ивановна Нелидова скончалась в возрасте 82 лет на руках своей любимой племянницы и воспитанницы, княгини Трубецкой, и была похоронена на Большеохтинском кладбище напротив милого её сердцу Смольного института.
P.S. Конечно, для девушки из глухой провинции, не особо богатой и знатной, при иных обстоятельствах вершиной жизненного успеха было бы замужество с соседом-помещиком и рождение максимально возможного числа детей. Но Смольный институт в данном случае стал потрясающим социальным лифтом, вознесшим бедную провинциалку на максимальную карьерную высоту, возможную для женщины того времени. Но о том ли мечтала юная Катинька Нелидова, резвясь и порхая по сцене любительского театра? Может, ее счастье лежало там же, где и у ее героини Сербины, женившей на себе своего господина? Вот только у самой Нелидовой это так и не получилось…
Продолжение следует…