Екатерина Шульман про социологию
Мы, люди - существа социальные, мы склонны к конформизму.
Ищем выход 09 октября 2015
Что такое знаменитая спираль молчания, о которой говорят довольно часто, когда вот пытаются анализировать результаты соцопросов? Она не подразумевает, что люди скрывают свое истинное мнение. Спираль молчания - это как раз присоединение к большинству. Я отвечаю так, как, я думаю, отвечают другие люди. Те, кто отвечают после меня, отвечают так, как я, потому что я увеличил на себя одного вот это вот воображаемое большинство.
А пропаганда, государственная пропаганда пользуется этим свойством человеческой природы. Пропаганда всегда преследует две цели: формирование большинства (точнее говоря, не самого большинства, а представления об этом большинстве) и маргинализация меньшинства. То есть, вам заявляется с телеэкрана, откуда-то, из газеты: все люди думают так же, все люди согласны с тем, что я сейчас говорю. Вот я авторитетный спикер, я вот из телевизора вам рассказываю.
После этого уже появляются эти 86% в опросах. Это первая цель. Тем, кто склонны быть конформистами - а это, опять же, большинство, поскольку быть конформистом нормально, повторюсь - говорится, какая нынче правильная точка зрения. Тем, кто не согласен, говорится: вы меньшинство, вы отщепенцы, вы маргиналы. Весь народ думает так, а вы думаете иначе. Вот двоякая цель пропаганды. В этих условиях результаты опросов говорят нам чрезвычайно мало о чем, кроме того, что люди повторяют то, что они услышали из телевизора.
Что в этом плохо? В этом плохо то, что у нас очень мало инструментов, для того чтобы действительно знать, что у людей на уме. Социология - всего лишь один из этих инструментов. У нас моление на соцопросы и рейтинги связано именно с тем, что остальной инструментарий отсутствует.
Какой это остальной инструментарий? Как вообще в свободных странах догадываются люди о том, что происходит в обществе, о том, какие в обществе процессы, не нарастает ли там протест, нет ли там какого-нибудь экстремизма? Это же все надо знать. И чем раньше мы это знаем, чем на более дальних подступах мы можем это отследить, тем легче нам обеспечивать нашу, не побоюсь этого слова, национальную безопасность.
Это можно видеть. Как это можно видеть? Какие инструменты позволяют это делать? Первый и самый лучший вид соцопроса - это вообще-то выборы. Выборы - это проявление общественного мнения в самом его, так сказать, натуральном виде. Если у нас выборы проходят регулярно и на разных уровнях, то есть выбирается много разных людей: выбираются муниципальные собрания и мэры, выбираются региональные парламенты и губернаторы, главы там каких-нибудь земель, не знаю, что у нас. То есть, что у нас, я знаю, но что в других странах, как это называется. Выбирается федеральный парламент из многих партий и одномандатных округов. Выбирается наконец президент. Все эти процессы происходят постоянно.
Каждые такого рода выборы - это вот такой вот идеальный соцопрос. Мы можем видеть, что, например, у нас, там, не знаю, начинают пользоваться популярностью националистические партии в таком-то регионе. А в таком-то регионе, там, не знаю, никто не ходит голосовать, очень низкая явка. А в таком-то все голосуют против всех. А в таком-то, наоборот, все поддерживают правящую партию.
Таким образом, мы можем отследить в условиях свободных выборов, что в обществе люди думают, чем они дышат, довольны они или не довольны, их недовольство носит пассивный или активный характер...
Выборы - это один из инструментов. Другой инструмент - это свободная пресса, СМИ, медиа в широком смысле. Если у нас существует большое количество СМИ, опять же, не только на федеральном уровне, но и на региональном, и на местном… Потому что люди живут непосредственно на земле у себя, в своих городах, поселках городского типа и так далее, и их интересует то, что у них вокруг них происходит.
Поэтому, если у нас есть огромное количество различных СМИ всех направлений, которые пишут все о разном или по-разному пишут об одном каком-то волнующем всех событии, мы можем следить («мы» - условная государственная власть) по популярности этих СМИ, по популярности тех или иных спикеров о том, что людям вообще интересно, хочется, нравится слышать.
Если, опять же, у нас где-нибудь вылезла какая-нибудь страшная погромная газета, которая призывает всех громить друг друга, и вдруг она начинает быть популярна в каком-нибудь регионе, мы видим, что что-то там такое, наверное, происходит, люди как-то агрессивно настроены, какая-то есть проблема, которая их там всех тревожит и не находит себе легального решения. Мы можем на дальних подступах это заметить и очаг напряженности погасить.
Если у нас этого нет, то мы дождемся, когда непосредственно этот погром произойдет. И тут-то мы скажем: ой, е-мое, да у нас, оказывается, зрела напряженность, а мы не знали. У нас там «Единая Россия» получала прекрасный процент, у нас там был чудный мэр, губернатор, все было хорошо. Наши, опять же, закрытые опросы нам говорили, что все счастливы. Оказывается, все несчастливы, потому что они вот побили друг друга.
Происходит ситуация небезопасности, понимаете? Обычно считается, что все эти вещи (выборы, СМИ и следующий могучий инструмент - это работа общественных организаций, про которые я следующее вам расскажу), что это необходимо, потому что это производит либеральную демократию, которую одобряют западные страны.
Значит, на самом деле западные страны завели это у себя - их-то кто одобряет, к чьему одобрению они стремятся? - для того чтобы жить безопасной и мирной жизнью, для того чтобы поддерживать гражданский мир внутри себя. Эти все вещи действительно снижают уровень социальной напряженности. Можно сказать, что они отвлекают трудящихся от их насущных проблем, давая им легальный выход для вот это их пара. На самом деле эти инструменты дают возможность договориться на ранних этапах, не доводя дело до массового мордобоя. Вот, собственно говоря, в чем смысл демократических институтов.
Так вот, переходя к третьему важному инструменту - это действительно общественные организации. Общественные организации абсорбируют и, опять же, переводят в мирное легальное русло общественную активность. Всегда есть люди, которые хотят поучаствовать в том, что происходит, у которых есть некая общественная позиция, пассионарность, как это называется, вообще страсть, способность привлекать людей, организовывать их вокруг себя.
У них должен быть выход, они должны иметь возможность сделать что-то полезное для себя и для своих сограждан, не нарушая закон, не уходя в экстремизм, сепаратизм и какие-то там всякие незаконные активности. Для этого нужны свободно действующие разнообразные общественные организации. Кто защищает экологическую обстановку, борется за родимый лес, кто, не знаю, больным детям помогает, а кто еще что-нибудь такое делает. Это все производит вот эту вот гражданскую среду. Гражданская среда необходима для поддержания гражданского мира, повторюсь. Если этого нету, активные люди будут уходить в какие-то легальные, полулегальные или вообще нелегальные виды активности, потому что им некуда ее девать.
Те действия, которые власть принимает за борьбу с экстремизмом, и за борьбу с будущими массовыми беспорядками, и за спасение от каких-то там цветных революций, которые им вечно мерещатся, к сожалению, приводят к противоположному результату. Они закручивают вот эти вот выходы, которые могли бы быть мирными и легальными, и, соответственно, не оставляют обществу никаких открытых путей для выражения своих настроений. Поэтому тот протест, который произойдет, который может произойти, будет там, где его не ждали.
Ищем выход 09 октября 2015
Что такое знаменитая спираль молчания, о которой говорят довольно часто, когда вот пытаются анализировать результаты соцопросов? Она не подразумевает, что люди скрывают свое истинное мнение. Спираль молчания - это как раз присоединение к большинству. Я отвечаю так, как, я думаю, отвечают другие люди. Те, кто отвечают после меня, отвечают так, как я, потому что я увеличил на себя одного вот это вот воображаемое большинство.
А пропаганда, государственная пропаганда пользуется этим свойством человеческой природы. Пропаганда всегда преследует две цели: формирование большинства (точнее говоря, не самого большинства, а представления об этом большинстве) и маргинализация меньшинства. То есть, вам заявляется с телеэкрана, откуда-то, из газеты: все люди думают так же, все люди согласны с тем, что я сейчас говорю. Вот я авторитетный спикер, я вот из телевизора вам рассказываю.
После этого уже появляются эти 86% в опросах. Это первая цель. Тем, кто склонны быть конформистами - а это, опять же, большинство, поскольку быть конформистом нормально, повторюсь - говорится, какая нынче правильная точка зрения. Тем, кто не согласен, говорится: вы меньшинство, вы отщепенцы, вы маргиналы. Весь народ думает так, а вы думаете иначе. Вот двоякая цель пропаганды. В этих условиях результаты опросов говорят нам чрезвычайно мало о чем, кроме того, что люди повторяют то, что они услышали из телевизора.
Что в этом плохо? В этом плохо то, что у нас очень мало инструментов, для того чтобы действительно знать, что у людей на уме. Социология - всего лишь один из этих инструментов. У нас моление на соцопросы и рейтинги связано именно с тем, что остальной инструментарий отсутствует.
Какой это остальной инструментарий? Как вообще в свободных странах догадываются люди о том, что происходит в обществе, о том, какие в обществе процессы, не нарастает ли там протест, нет ли там какого-нибудь экстремизма? Это же все надо знать. И чем раньше мы это знаем, чем на более дальних подступах мы можем это отследить, тем легче нам обеспечивать нашу, не побоюсь этого слова, национальную безопасность.
Это можно видеть. Как это можно видеть? Какие инструменты позволяют это делать? Первый и самый лучший вид соцопроса - это вообще-то выборы. Выборы - это проявление общественного мнения в самом его, так сказать, натуральном виде. Если у нас выборы проходят регулярно и на разных уровнях, то есть выбирается много разных людей: выбираются муниципальные собрания и мэры, выбираются региональные парламенты и губернаторы, главы там каких-нибудь земель, не знаю, что у нас. То есть, что у нас, я знаю, но что в других странах, как это называется. Выбирается федеральный парламент из многих партий и одномандатных округов. Выбирается наконец президент. Все эти процессы происходят постоянно.
Каждые такого рода выборы - это вот такой вот идеальный соцопрос. Мы можем видеть, что, например, у нас, там, не знаю, начинают пользоваться популярностью националистические партии в таком-то регионе. А в таком-то регионе, там, не знаю, никто не ходит голосовать, очень низкая явка. А в таком-то все голосуют против всех. А в таком-то, наоборот, все поддерживают правящую партию.
Таким образом, мы можем отследить в условиях свободных выборов, что в обществе люди думают, чем они дышат, довольны они или не довольны, их недовольство носит пассивный или активный характер...
Выборы - это один из инструментов. Другой инструмент - это свободная пресса, СМИ, медиа в широком смысле. Если у нас существует большое количество СМИ, опять же, не только на федеральном уровне, но и на региональном, и на местном… Потому что люди живут непосредственно на земле у себя, в своих городах, поселках городского типа и так далее, и их интересует то, что у них вокруг них происходит.
Поэтому, если у нас есть огромное количество различных СМИ всех направлений, которые пишут все о разном или по-разному пишут об одном каком-то волнующем всех событии, мы можем следить («мы» - условная государственная власть) по популярности этих СМИ, по популярности тех или иных спикеров о том, что людям вообще интересно, хочется, нравится слышать.
Если, опять же, у нас где-нибудь вылезла какая-нибудь страшная погромная газета, которая призывает всех громить друг друга, и вдруг она начинает быть популярна в каком-нибудь регионе, мы видим, что что-то там такое, наверное, происходит, люди как-то агрессивно настроены, какая-то есть проблема, которая их там всех тревожит и не находит себе легального решения. Мы можем на дальних подступах это заметить и очаг напряженности погасить.
Если у нас этого нет, то мы дождемся, когда непосредственно этот погром произойдет. И тут-то мы скажем: ой, е-мое, да у нас, оказывается, зрела напряженность, а мы не знали. У нас там «Единая Россия» получала прекрасный процент, у нас там был чудный мэр, губернатор, все было хорошо. Наши, опять же, закрытые опросы нам говорили, что все счастливы. Оказывается, все несчастливы, потому что они вот побили друг друга.
Происходит ситуация небезопасности, понимаете? Обычно считается, что все эти вещи (выборы, СМИ и следующий могучий инструмент - это работа общественных организаций, про которые я следующее вам расскажу), что это необходимо, потому что это производит либеральную демократию, которую одобряют западные страны.
Значит, на самом деле западные страны завели это у себя - их-то кто одобряет, к чьему одобрению они стремятся? - для того чтобы жить безопасной и мирной жизнью, для того чтобы поддерживать гражданский мир внутри себя. Эти все вещи действительно снижают уровень социальной напряженности. Можно сказать, что они отвлекают трудящихся от их насущных проблем, давая им легальный выход для вот это их пара. На самом деле эти инструменты дают возможность договориться на ранних этапах, не доводя дело до массового мордобоя. Вот, собственно говоря, в чем смысл демократических институтов.
Так вот, переходя к третьему важному инструменту - это действительно общественные организации. Общественные организации абсорбируют и, опять же, переводят в мирное легальное русло общественную активность. Всегда есть люди, которые хотят поучаствовать в том, что происходит, у которых есть некая общественная позиция, пассионарность, как это называется, вообще страсть, способность привлекать людей, организовывать их вокруг себя.
У них должен быть выход, они должны иметь возможность сделать что-то полезное для себя и для своих сограждан, не нарушая закон, не уходя в экстремизм, сепаратизм и какие-то там всякие незаконные активности. Для этого нужны свободно действующие разнообразные общественные организации. Кто защищает экологическую обстановку, борется за родимый лес, кто, не знаю, больным детям помогает, а кто еще что-нибудь такое делает. Это все производит вот эту вот гражданскую среду. Гражданская среда необходима для поддержания гражданского мира, повторюсь. Если этого нету, активные люди будут уходить в какие-то легальные, полулегальные или вообще нелегальные виды активности, потому что им некуда ее девать.
Те действия, которые власть принимает за борьбу с экстремизмом, и за борьбу с будущими массовыми беспорядками, и за спасение от каких-то там цветных революций, которые им вечно мерещатся, к сожалению, приводят к противоположному результату. Они закручивают вот эти вот выходы, которые могли бы быть мирными и легальными, и, соответственно, не оставляют обществу никаких открытых путей для выражения своих настроений. Поэтому тот протест, который произойдет, который может произойти, будет там, где его не ждали.