(no subject)
Обыкновенный фашизм
Статья для тех, хочет знать правду
Сегодня мы, сотрудники отдела Новейших течений, прочитали очередную провокационную статью Андрея Ерофеева «Третьяковка раздаёт свои коллекции». Читатели периодических изданий, конечно, уже привыкли к подобным завораживающим заголовкам: они повышают продажи изданий. Посмотрит читатель, купит, пробежит глазами и поймёт, что его опять обманули: заголовок сенсационный, а содержания ноль. Ничего интересного, если бы такая публикация проскочила в бульварном издании, но статья Андрея Ерофеева опубликована в журнале «Арт-хроника», вполне солидном издании, где вроде не печатают непроверенную информацию.
Увы, печатают, и мы вынуждены отреагировать на этот поток грязи, которым в очередной раз разразился бывший заведующий нашим отделом.
Обратимся к статье Андрея Владимировича.
Она начинается диалогом двух анонимов в стиле болтовни на базаре. Чьи это голоса? Что за «небось», «фуфло», «да ладно»?
И кто будет слушать базарных кликуш в стране с повальным высшим образованием?!
Увы, слушают и даже доверяют. Ведь кликуши то непростые, а подсадные. Они уверенно и хладнокровно внедряют в массовое сознание различные фантомы о разрушениях, распродажах и т.п. Все эти «небось» и «фуфло» используются для убедительности, чтобы поверил простой обыватель, хотя этот «простой обыватель» существует только в сознании подсадных кликуш.
- Третьяковка раздаёт свои коллекции, а другие музеи с радостью покупают то, что было в ГТГ на временном хранении.
- Да ладно… Не может быть.
- Не верите? Позвоните Ирине Лебедевой - в должности замдиректора Третьяковки она командует той частью музея, которая посвящена ХХ веку и находится на Крымском Валу. Спрашивайте работы художников-нонконформистов второй половины века. Там на выбор имеется около 3 тысяч произведений 150-200 авторов, включая самых великих. Правда, чтобы их заполучить, нужно немного посуетиться, договариваться о цене с художниками или наследниками, писать заявления и прочие бумажки. Но в целом операция куда проще и дешевле, чем гоняться за первоклассными произведениями по аукционам и мастерским.
- Так, небось, отдают ненужные, слабые работы.
- Если бы какое-то фуфло, то не примчались бы сюда Русский музей и крупнейшие коллекционеры.
Далее на сцену выходит автор статьи - собственноручно Андрей Ерофеев. Это он в предыдущих диалогах рядился в платки новых русских бабок. И не поймёшь: толи Матрёна, то ли Цветочек. Впрочем всё это пока цветочки. А вот и ягодки.
Должен признаться, я случайно в один день оказался свидетелем сразу двух таких сделок. Первая состоялась в кафетерии Третьяковки. Художник Сергей Ануфриев радостно получал из запасника ГТГ свои старые работы и тут же их продавал известному коллекционеру Пьеру Броше. Многие годы мы в Отделе новейших течений держали тысячи работ на «временном хранении». Ждали, пока третьяковское начальство дозреет до понимания ценности нового авангарда, в частности, творчества Ануфриева - гениального одессита и участника знаменитой группы «Инспекция «Медгерменевтика». Уговаривали художников: не отнимайте у нас работы, вот-вот, еще чуть-чуть - и Третьяковка возьмет их в дар. Но ни начальство, ни музейные эксперты не нашли даже времени хотя бы разок взглянуть на работы Ануфриева. А сейчас распорядились - вернуть без разговоров!
Вы верите кликушам?
А этому «случайному свидетелю»? Да, да, всё было именно так, как-то так, приблизительно так.
Интересно, кто там сидел в кафетерии кроме Сергея Ануфриева и Пьера Броше. Может быть, Ирина Лебедева или Валентин Родионов? Да, кроме Броше и Ануфриева в кафетерии сидели Кирилл Алексеев и Кирилл Светляков, сотрудники отдела Новейших течений. А где в этот момент находился «случайный свидетель». Вы будете смеяться, но сидел вместе с нами. Почему? Сейчас объясним.
Да, Сергей Ануфриев хотел забрать свои работы - причем ВСЕ. Поскольку ему нужны деньги. В процессе переговоров мы договорились с Сергеем о выдаче ОДНОЙ серии, которую, действительно, получил Пьер Броше и о передаче в дар Третьяковской галереи ТРЁХ серий Сергей Ануфриева.
И почему читатель не задаётся вопросом, зачем участникам этой «сделки» нужен случайный свидетель - то бишь Андрей Ерофеев. Конечно, не нужен, если это финансовая сделка.
Просто Андрей Владимирович не написал в своей статье, что при передаче произведений Сергею Ануфриеву требовалась его подпись, поскольку по документам владельцем работы считается ОКСИ - общество коллекционеров современного искусства. Это оно в лице Андрея Ерофеева сдало в ГТГ произведения Сергея Ануфриева и по документам именно Андрей был владельцем (сдатчиком) этих работ. Правда, Сергей Ануфриев об этом ничего не знал. Такие вот «сделки» - с совестью. И когда Андрей понял, что деваться некуда, он пожалел, что «сделка» прошла мимо него. Повторим, что, если это была коммерческая сделка между сотрудниками ГТГ и Пьером Броше, то на кой чёрт «случайные свидетели». Получил бы Сергей Ануфриев подпись у Андрея и поехал бы себе благополучно на «сделку». Так, что, извините, Андрей Владимирович, не стоит вам так явно обнажать теневые стороны вашей кураторской деятельности.
Одна правда в этом абзаце всё-таки есть: «Сергей Ануфриев радостно получал из запасника ГТГ свои старые работы». Этот момент как раз вполне объясним, поскольку Андрей Ерофеев никогда не разрешал автору даже посмотреть на них, мотивируя свой отказ запретами Ирины Лебедевой и Валентина Родионова (и это не единственный случай перекладывания ответственности).
Эпизод второй.
Поздравив Броше, я поехал в галерею «Вхутемас» на закрытие выставки Вячеслава Локтева - уникального архитектора-утописта. В 1960-е он в одиночку боролся с бескрылым функционализмом. Локтев первым, после нескольких десятилетий разобщения, связал нашу архитектурную мысль с опытами художественного авангарда 1910-1920-х годов и создал проекты фантастических «шагающих» и летающих городов. С точки зрения преемственности авангардной линии нашей культуры значимость локтевских инсталляций трудно переоценить. Многие годы наш отдел доказывал уважаемому архитектору, что место его произведений именно в музее художественной культуры, то есть, как нам представлялось тогда, - в новой Третьяковке. Локтев уступил, согласился. И после выставки «Эстетика оттепели», где мы его представили ключевой фигурой, отдел получил от него лучшие вещи в коллекцию. Но начальство с Локтевым поступило так же, как и с Ануфриевым. «Забирайте ваш хлам, уважаемый, он в Государственной Третьяковской галерее не нужен. И скажите спасибо, что не требуем с вас денег за длительное хранение работ». На выставке во «Вхутемасе» вокруг Локтева как коршуны кружились директора московских и питерских музеев (МАРХИ, МУАР, ГРМ). Они-то дозрели. Они поняли и жадно делили между собой с неба упавшую добычу - главные работы локтевского творчества, прибывшие на выставку прямо из запасников Третьяковки. В сущности, этому перераспределению вещей следовало бы радоваться: из плохих рук произведения попадают в хорошие. Но вот вопрос: почему у центрального музея столицы такие «плохие руки»?
Очень грустная история, не правда ли? И очень интересная. Оказывается, наш отдел «получил в коллекцию лучшие вещи Вячеслава Локтева». Правда, «плохие руки», действительно, подвели. Вещи хранились в запаснике без учётных номеров, получить дарственные от автора Андрей Владимирович, вероятно, забыл и закупок не организовывал. Просто так лежали вещи, пылились, портились. Когда у Вячеслава Ивановича наметилась выставка во «ВХУТЕМАСе» (уже после увольнения Андрея Ерофеева), он пожелал забрать свои работы на выставку, чтобы потом вернуть их обратно в запасник ГТГ. Закон есть закон, никто не имеет права просто хранить свои работы в запаснике государственного музея. Дарить свои произведения Вячеслав Иванович первоначально не собирался. Он говорил о закупках. В процессе переговоров, мы договорились о том, что ЧАСТЬ работ вернётся в галерею с перспективой рассмотрения комиссией по дарам и закупкам. Так и произошло. Вот и вся «сделка». Кстати, половина работ Локтева, размещённая на сайте Андрея Ерофеева под заголовкам «работы Локтева, отвергнутые сотрудниками ГТГ». никогда в запасниках галереи не хранилась. Просто у Андрея не было других картинок. Да это, наверное, не важно - главное устроить очередной скандал на пустом месте. После выставки Вячеслав Локтев пожелал распределить свою коллекцию по нескольким крупнейших музеям - это воля автора, а не сотрудников Третьяковской галереи.
Наконец, делаем выводы - финал апофеоз:
Последние годы неэффективность Третьяковки на Крымском Валу у всех на языке. Ничего они там не умеют - ни делать выставок, ни привлекать посетителей, ни содержать и ремонтировать свой дом. И все же бездарность - это еще не безумие. Откуда же родились те очевидные психиатрические отклонения, которые сегодня наблюдаются у начальников Третьяковки в их профессиональной деятельности, все более направляемой во вред самому музею, его коллективу и его коллекциям? «Вы с ума сошли!» - таков был общий возглас членов Общественной палаты, когда после часового обсуждения способов спасения дома ЦДХ - ГТГ на Крымском Валу встала Ирина Лебедева и промямлила, что руководство Третьяковки приветствует проект сноса дома. Подобное повторилось и на публичных слушаниях, где директор ГТГ Родионов был освистан присутствующими, даже собственными сотрудниками. Ссылки на раболепие, безволие, годами выработанный автоматизм исполнения кремлевских приказов здесь не работают. Никто Лебедевой и Родионову не приказывал избавляться от Ануфриева и Локтева. Думаю, в данном случае разгадка лежит в сфере психологии. Оба эти начальника вконец измотаны собственной некомпетентностью и профессиональной дезориентированностью. Их силы истощены скандалами, которые они не в силах гасить, измотаны борьбой с искусством, которое они не любят, не понимают и никому не могут внятно объяснить. У них кончились слова, проекты, от них отвернулись сторонники. Нет надежды сохранить приобретенное и захваченное. Они перестали контролировать ситуацию. Отсюда их желание раз и навсегда покончить. С Локтевым. С ХХ веком. С домом ГТГ - ЦДХ. С активной профессиональной деятельностью. У медиков такие позывы называются «суицидными попытками». Опасный симптом. Особенно когда речь идет о людях, как бы отвечающих за сохранение и популяризацию бесценного национального наследия.
И снова слышатся голоса улицы:
- А что же министр Авдеев?
- Уникальный пассажир. Всегда спит. Как бы громко вокруг ни кричали. По-своему точно найденная пластическая формула безразличия власти к российской культуре, ее проблемам и институциям.
Сочетание «пассажира» и «пластической формулы» - дурной стиль, в котором написана вся статья. Впрочем фальшивый стиль вполне соответствует той дезинформации, которую доносит до нас автор Матрёна-Цветочек-Андрей Ерофеев. Оставим на его совести все «психиатрические отклонения» и банальное хамство.
Поговорим о неэффективности.
«Там не умеют - ни делать выставок». Умеют: некоторые выставки ГТГ по уровню посещаемости превосходят все выставочные проекты Андрея вместе взятые. Да отдел Новейших течений после увольнения Андрея Владимировича не сделал ещё ни одной выставки. Извините, но тяжелое наследие оставил предыдущий заведующий: хаос в запаснике, гигантский объём фондовой работы, запущенная и запутанная документация, исчезнувшие материальные ценности на сумму свыше 3 млн. рублей).
В настоящее время отдел готовит проект в Третьей Московский биеналле, ведёт переговоры по поводу организации персональных выставок Олега Прокофьева и Дмитрия Пригова. Впрочем, Андрея Владимировича всё это мало интересует.
«Там не умеют - ...ни привлекать посетителей». Курс лекции, читаемых сотрудниками отдела Новейших течений в 2009 году по популярности превзошёл ВСЕ лекционные мероприятия, организованные Андреем Ерофеевым. Уж, простите, за нашу ложную скромность. Правда на этих лекциях мы говорим, извините, об искусстве, а не о том, как нагадить в пространстве музея и стать жертвой цензуры. Извините, но мы предпочитаем истинно революционные тактики и стараемся не подменять их мелкобуржуазными, мещанскими скандалами.
По поводу «покончить с ХХ веком»: отдел Новейших течений сейчас ведёт активную работу по оформлению дарственных на произведения: Бориса Орлова, Бориса Матросова, Сергея Ануфриева, Франциско Инфанте, Игоря Макаревича и Елены Елагиной, Вячеслава Локтева, Александра Джикии, Владимира Дубосарского, Валерия Кошлякова, Александра Зосимова, Сергея Мироненко, Игоря Мухина. Это довольно внушительные списки вещей, к появлению которых в Третьяковке Андрей Ерофеев не имеет ни малейшего отношения.
Да, некоторые произведения из фонда временного хранения мы вынуждены были отдать авторам. Художникам необходимы деньги, художники, извините, тоже люди, впрочем, люди Андрея мало интересуют, поскольку художники, произведения, научные сотрудники - это всего лишь пьедестал, на который взбирается Великий Культурфюрер
Кто мы по отношению к этому фюреру - толпа, человеческий материал для исполнения его желаний. Конечно, мы должны были уйти вместе с ним, исчезнуть или выполнять его волю.
Всё как в фильме «Обыкновенный фашизм»:
«Фюрер приказал - мы выполняем».
И здесь не может быть никаких моральных обязательств, ведь мы выполняем великую миссию: создаём культуру, какой её видит наш Великий Культурфюрер.
Это он имеет право тиражировать произведения без ведома художников, это он имеет право приводить покупателей в хранилища государственных музеев и предлагать им вещи, находящиеся на временном хранении.
Это он имеет право лепить новые произведения из случайного материала и предлагать художникам авторизовывать эти подделки.
Это он имеет право выбрасывать ненужные ему произведения при переездах из музея Царицыно в Третьяковскую галерею - так погибло несколько картин Георгия Кизевальтера.
Это культурфюрер имеет право стравливать и оскорблять своих коллег в безответственных публичных выступления.
Плевать, что история искусства превратится в кураторский миф,
Плевать, что датировки и названия произведений не соответствуют реальности, ведь можно придумать свои названия и даты.
Плевать на претензии художников - переживут.
Извините, Андрей Владимирович, нам не плевать.
Коллектив сотрудников отдела Новейших течений ГТГ.
P.S.Информация к размышлению: после увольнения Андрея Ерофеева ни ОДИН из сотрудников отдела не уволился вслед за ним.
кросс-пост всячески приветствуется
Статья для тех, хочет знать правду
Сегодня мы, сотрудники отдела Новейших течений, прочитали очередную провокационную статью Андрея Ерофеева «Третьяковка раздаёт свои коллекции». Читатели периодических изданий, конечно, уже привыкли к подобным завораживающим заголовкам: они повышают продажи изданий. Посмотрит читатель, купит, пробежит глазами и поймёт, что его опять обманули: заголовок сенсационный, а содержания ноль. Ничего интересного, если бы такая публикация проскочила в бульварном издании, но статья Андрея Ерофеева опубликована в журнале «Арт-хроника», вполне солидном издании, где вроде не печатают непроверенную информацию.
Увы, печатают, и мы вынуждены отреагировать на этот поток грязи, которым в очередной раз разразился бывший заведующий нашим отделом.
Обратимся к статье Андрея Владимировича.
Она начинается диалогом двух анонимов в стиле болтовни на базаре. Чьи это голоса? Что за «небось», «фуфло», «да ладно»?
И кто будет слушать базарных кликуш в стране с повальным высшим образованием?!
Увы, слушают и даже доверяют. Ведь кликуши то непростые, а подсадные. Они уверенно и хладнокровно внедряют в массовое сознание различные фантомы о разрушениях, распродажах и т.п. Все эти «небось» и «фуфло» используются для убедительности, чтобы поверил простой обыватель, хотя этот «простой обыватель» существует только в сознании подсадных кликуш.
- Третьяковка раздаёт свои коллекции, а другие музеи с радостью покупают то, что было в ГТГ на временном хранении.
- Да ладно… Не может быть.
- Не верите? Позвоните Ирине Лебедевой - в должности замдиректора Третьяковки она командует той частью музея, которая посвящена ХХ веку и находится на Крымском Валу. Спрашивайте работы художников-нонконформистов второй половины века. Там на выбор имеется около 3 тысяч произведений 150-200 авторов, включая самых великих. Правда, чтобы их заполучить, нужно немного посуетиться, договариваться о цене с художниками или наследниками, писать заявления и прочие бумажки. Но в целом операция куда проще и дешевле, чем гоняться за первоклассными произведениями по аукционам и мастерским.
- Так, небось, отдают ненужные, слабые работы.
- Если бы какое-то фуфло, то не примчались бы сюда Русский музей и крупнейшие коллекционеры.
Далее на сцену выходит автор статьи - собственноручно Андрей Ерофеев. Это он в предыдущих диалогах рядился в платки новых русских бабок. И не поймёшь: толи Матрёна, то ли Цветочек. Впрочем всё это пока цветочки. А вот и ягодки.
Должен признаться, я случайно в один день оказался свидетелем сразу двух таких сделок. Первая состоялась в кафетерии Третьяковки. Художник Сергей Ануфриев радостно получал из запасника ГТГ свои старые работы и тут же их продавал известному коллекционеру Пьеру Броше. Многие годы мы в Отделе новейших течений держали тысячи работ на «временном хранении». Ждали, пока третьяковское начальство дозреет до понимания ценности нового авангарда, в частности, творчества Ануфриева - гениального одессита и участника знаменитой группы «Инспекция «Медгерменевтика». Уговаривали художников: не отнимайте у нас работы, вот-вот, еще чуть-чуть - и Третьяковка возьмет их в дар. Но ни начальство, ни музейные эксперты не нашли даже времени хотя бы разок взглянуть на работы Ануфриева. А сейчас распорядились - вернуть без разговоров!
Вы верите кликушам?
А этому «случайному свидетелю»? Да, да, всё было именно так, как-то так, приблизительно так.
Интересно, кто там сидел в кафетерии кроме Сергея Ануфриева и Пьера Броше. Может быть, Ирина Лебедева или Валентин Родионов? Да, кроме Броше и Ануфриева в кафетерии сидели Кирилл Алексеев и Кирилл Светляков, сотрудники отдела Новейших течений. А где в этот момент находился «случайный свидетель». Вы будете смеяться, но сидел вместе с нами. Почему? Сейчас объясним.
Да, Сергей Ануфриев хотел забрать свои работы - причем ВСЕ. Поскольку ему нужны деньги. В процессе переговоров мы договорились с Сергеем о выдаче ОДНОЙ серии, которую, действительно, получил Пьер Броше и о передаче в дар Третьяковской галереи ТРЁХ серий Сергей Ануфриева.
И почему читатель не задаётся вопросом, зачем участникам этой «сделки» нужен случайный свидетель - то бишь Андрей Ерофеев. Конечно, не нужен, если это финансовая сделка.
Просто Андрей Владимирович не написал в своей статье, что при передаче произведений Сергею Ануфриеву требовалась его подпись, поскольку по документам владельцем работы считается ОКСИ - общество коллекционеров современного искусства. Это оно в лице Андрея Ерофеева сдало в ГТГ произведения Сергея Ануфриева и по документам именно Андрей был владельцем (сдатчиком) этих работ. Правда, Сергей Ануфриев об этом ничего не знал. Такие вот «сделки» - с совестью. И когда Андрей понял, что деваться некуда, он пожалел, что «сделка» прошла мимо него. Повторим, что, если это была коммерческая сделка между сотрудниками ГТГ и Пьером Броше, то на кой чёрт «случайные свидетели». Получил бы Сергей Ануфриев подпись у Андрея и поехал бы себе благополучно на «сделку». Так, что, извините, Андрей Владимирович, не стоит вам так явно обнажать теневые стороны вашей кураторской деятельности.
Одна правда в этом абзаце всё-таки есть: «Сергей Ануфриев радостно получал из запасника ГТГ свои старые работы». Этот момент как раз вполне объясним, поскольку Андрей Ерофеев никогда не разрешал автору даже посмотреть на них, мотивируя свой отказ запретами Ирины Лебедевой и Валентина Родионова (и это не единственный случай перекладывания ответственности).
Эпизод второй.
Поздравив Броше, я поехал в галерею «Вхутемас» на закрытие выставки Вячеслава Локтева - уникального архитектора-утописта. В 1960-е он в одиночку боролся с бескрылым функционализмом. Локтев первым, после нескольких десятилетий разобщения, связал нашу архитектурную мысль с опытами художественного авангарда 1910-1920-х годов и создал проекты фантастических «шагающих» и летающих городов. С точки зрения преемственности авангардной линии нашей культуры значимость локтевских инсталляций трудно переоценить. Многие годы наш отдел доказывал уважаемому архитектору, что место его произведений именно в музее художественной культуры, то есть, как нам представлялось тогда, - в новой Третьяковке. Локтев уступил, согласился. И после выставки «Эстетика оттепели», где мы его представили ключевой фигурой, отдел получил от него лучшие вещи в коллекцию. Но начальство с Локтевым поступило так же, как и с Ануфриевым. «Забирайте ваш хлам, уважаемый, он в Государственной Третьяковской галерее не нужен. И скажите спасибо, что не требуем с вас денег за длительное хранение работ». На выставке во «Вхутемасе» вокруг Локтева как коршуны кружились директора московских и питерских музеев (МАРХИ, МУАР, ГРМ). Они-то дозрели. Они поняли и жадно делили между собой с неба упавшую добычу - главные работы локтевского творчества, прибывшие на выставку прямо из запасников Третьяковки. В сущности, этому перераспределению вещей следовало бы радоваться: из плохих рук произведения попадают в хорошие. Но вот вопрос: почему у центрального музея столицы такие «плохие руки»?
Очень грустная история, не правда ли? И очень интересная. Оказывается, наш отдел «получил в коллекцию лучшие вещи Вячеслава Локтева». Правда, «плохие руки», действительно, подвели. Вещи хранились в запаснике без учётных номеров, получить дарственные от автора Андрей Владимирович, вероятно, забыл и закупок не организовывал. Просто так лежали вещи, пылились, портились. Когда у Вячеслава Ивановича наметилась выставка во «ВХУТЕМАСе» (уже после увольнения Андрея Ерофеева), он пожелал забрать свои работы на выставку, чтобы потом вернуть их обратно в запасник ГТГ. Закон есть закон, никто не имеет права просто хранить свои работы в запаснике государственного музея. Дарить свои произведения Вячеслав Иванович первоначально не собирался. Он говорил о закупках. В процессе переговоров, мы договорились о том, что ЧАСТЬ работ вернётся в галерею с перспективой рассмотрения комиссией по дарам и закупкам. Так и произошло. Вот и вся «сделка». Кстати, половина работ Локтева, размещённая на сайте Андрея Ерофеева под заголовкам «работы Локтева, отвергнутые сотрудниками ГТГ». никогда в запасниках галереи не хранилась. Просто у Андрея не было других картинок. Да это, наверное, не важно - главное устроить очередной скандал на пустом месте. После выставки Вячеслав Локтев пожелал распределить свою коллекцию по нескольким крупнейших музеям - это воля автора, а не сотрудников Третьяковской галереи.
Наконец, делаем выводы - финал апофеоз:
Последние годы неэффективность Третьяковки на Крымском Валу у всех на языке. Ничего они там не умеют - ни делать выставок, ни привлекать посетителей, ни содержать и ремонтировать свой дом. И все же бездарность - это еще не безумие. Откуда же родились те очевидные психиатрические отклонения, которые сегодня наблюдаются у начальников Третьяковки в их профессиональной деятельности, все более направляемой во вред самому музею, его коллективу и его коллекциям? «Вы с ума сошли!» - таков был общий возглас членов Общественной палаты, когда после часового обсуждения способов спасения дома ЦДХ - ГТГ на Крымском Валу встала Ирина Лебедева и промямлила, что руководство Третьяковки приветствует проект сноса дома. Подобное повторилось и на публичных слушаниях, где директор ГТГ Родионов был освистан присутствующими, даже собственными сотрудниками. Ссылки на раболепие, безволие, годами выработанный автоматизм исполнения кремлевских приказов здесь не работают. Никто Лебедевой и Родионову не приказывал избавляться от Ануфриева и Локтева. Думаю, в данном случае разгадка лежит в сфере психологии. Оба эти начальника вконец измотаны собственной некомпетентностью и профессиональной дезориентированностью. Их силы истощены скандалами, которые они не в силах гасить, измотаны борьбой с искусством, которое они не любят, не понимают и никому не могут внятно объяснить. У них кончились слова, проекты, от них отвернулись сторонники. Нет надежды сохранить приобретенное и захваченное. Они перестали контролировать ситуацию. Отсюда их желание раз и навсегда покончить. С Локтевым. С ХХ веком. С домом ГТГ - ЦДХ. С активной профессиональной деятельностью. У медиков такие позывы называются «суицидными попытками». Опасный симптом. Особенно когда речь идет о людях, как бы отвечающих за сохранение и популяризацию бесценного национального наследия.
И снова слышатся голоса улицы:
- А что же министр Авдеев?
- Уникальный пассажир. Всегда спит. Как бы громко вокруг ни кричали. По-своему точно найденная пластическая формула безразличия власти к российской культуре, ее проблемам и институциям.
Сочетание «пассажира» и «пластической формулы» - дурной стиль, в котором написана вся статья. Впрочем фальшивый стиль вполне соответствует той дезинформации, которую доносит до нас автор Матрёна-Цветочек-Андрей Ерофеев. Оставим на его совести все «психиатрические отклонения» и банальное хамство.
Поговорим о неэффективности.
«Там не умеют - ни делать выставок». Умеют: некоторые выставки ГТГ по уровню посещаемости превосходят все выставочные проекты Андрея вместе взятые. Да отдел Новейших течений после увольнения Андрея Владимировича не сделал ещё ни одной выставки. Извините, но тяжелое наследие оставил предыдущий заведующий: хаос в запаснике, гигантский объём фондовой работы, запущенная и запутанная документация, исчезнувшие материальные ценности на сумму свыше 3 млн. рублей).
В настоящее время отдел готовит проект в Третьей Московский биеналле, ведёт переговоры по поводу организации персональных выставок Олега Прокофьева и Дмитрия Пригова. Впрочем, Андрея Владимировича всё это мало интересует.
«Там не умеют - ...ни привлекать посетителей». Курс лекции, читаемых сотрудниками отдела Новейших течений в 2009 году по популярности превзошёл ВСЕ лекционные мероприятия, организованные Андреем Ерофеевым. Уж, простите, за нашу ложную скромность. Правда на этих лекциях мы говорим, извините, об искусстве, а не о том, как нагадить в пространстве музея и стать жертвой цензуры. Извините, но мы предпочитаем истинно революционные тактики и стараемся не подменять их мелкобуржуазными, мещанскими скандалами.
По поводу «покончить с ХХ веком»: отдел Новейших течений сейчас ведёт активную работу по оформлению дарственных на произведения: Бориса Орлова, Бориса Матросова, Сергея Ануфриева, Франциско Инфанте, Игоря Макаревича и Елены Елагиной, Вячеслава Локтева, Александра Джикии, Владимира Дубосарского, Валерия Кошлякова, Александра Зосимова, Сергея Мироненко, Игоря Мухина. Это довольно внушительные списки вещей, к появлению которых в Третьяковке Андрей Ерофеев не имеет ни малейшего отношения.
Да, некоторые произведения из фонда временного хранения мы вынуждены были отдать авторам. Художникам необходимы деньги, художники, извините, тоже люди, впрочем, люди Андрея мало интересуют, поскольку художники, произведения, научные сотрудники - это всего лишь пьедестал, на который взбирается Великий Культурфюрер
Кто мы по отношению к этому фюреру - толпа, человеческий материал для исполнения его желаний. Конечно, мы должны были уйти вместе с ним, исчезнуть или выполнять его волю.
Всё как в фильме «Обыкновенный фашизм»:
«Фюрер приказал - мы выполняем».
И здесь не может быть никаких моральных обязательств, ведь мы выполняем великую миссию: создаём культуру, какой её видит наш Великий Культурфюрер.
Это он имеет право тиражировать произведения без ведома художников, это он имеет право приводить покупателей в хранилища государственных музеев и предлагать им вещи, находящиеся на временном хранении.
Это он имеет право лепить новые произведения из случайного материала и предлагать художникам авторизовывать эти подделки.
Это он имеет право выбрасывать ненужные ему произведения при переездах из музея Царицыно в Третьяковскую галерею - так погибло несколько картин Георгия Кизевальтера.
Это культурфюрер имеет право стравливать и оскорблять своих коллег в безответственных публичных выступления.
Плевать, что история искусства превратится в кураторский миф,
Плевать, что датировки и названия произведений не соответствуют реальности, ведь можно придумать свои названия и даты.
Плевать на претензии художников - переживут.
Извините, Андрей Владимирович, нам не плевать.
Коллектив сотрудников отдела Новейших течений ГТГ.
P.S.Информация к размышлению: после увольнения Андрея Ерофеева ни ОДИН из сотрудников отдела не уволился вслед за ним.
кросс-пост всячески приветствуется