Великий Даниил Хармс - о детях
Оригинал взят у ole_ef в Великий Даниил Хармс - о детях
Вот три миниатюры Даниила Хармса о детях.
Прав был император Александр Вильбердат, отгораживая в городах особое
место для детей и их матерей, где им пребывать только и разрешалось.
Беременные бабы тоже сажались туда же, за загородку, и не оскорбляли своим
гнусным видом взоров мирного населения.
Великий император Александр Вильбердат понимал сущность детей не хуже
фламандского художника Тенирса, он знал, что дети -- это, в лучшем случае,
жестокие и капризные старички. Склонность к детям -- почти то же, что
склонность к зародышу, а склонность к зародышу -- почти то же, что
склонность к испражнениям.
Неразумно хвастаться: "Я -- хороший человек, потому что люблю зародыш
или потому что люблю испражняться." Точно так же неразумно хвастаться: "Я --
хороший человек, потому что люблю детей."
Великого императора Александра Вильбердата при виде ребёнка тут же
начинало рвать, но это нисколько не мешало ему быть очень хорошим человеком.
Я знал одну даму, которая говорила, что она согласна переночевать в
конюшне, в хлеву со свиньями, в лисятнике, где угодно -- только не там, где
пахнет детьми. Да, поистине, это самый отвратительный запах, я бы даже
сказал: самый оскорбительный.
Для взрослого человека оскорбительно присутствие детей. И вот, во
времена великого императора Александра Вильбердата показать взрослому
человеку ребёнка считалось наивысшим оскорблением. Это считалось хуже, чем
плюнуть человеку в лицо, да ещё попасть, скажем, в ноздрю. За "оскорбление
ребёнком" полагалась кровавая дуэль.
Меня называют капуцином. Я за это, кому следует, уши оборву, а пока что
не даёт мне покоя слава Жан-Жака Руссо. Почему он всё знал? И как детей
пеленать, и как девиц замуж выдавать! Я бы тоже хотел так всё знать. Да я
уже всё знаю, но только в знаниях своих не уверен. О детях я точно знаю, что
их не надо вовсе пеленать, их надо уничтожать. Для этого я бы устроил в
городе центральную яму и бросал бы туда детей. А чтобы из ямы не шла вонь
разложения, её можно каждую неделю заливать негашеной известью. В ту же яму
я столкнул бы всех немецких овчарок. Теперь о том, как выдавать девиц замуж.
Это, по-моему, ещё проще. Я бы устроил общественный зал, где бы, скажем, раз
в месяц собиралась вся молодёжь. Все, от 17 до 35 лет, должны раздеться
голыми и прохаживаться по залу. Если кто кому понравился, то такая пара
уходит в уголок и там рассматривает себя уже детально. Я забыл сказать, что
у всех на шее должна висеть карточка с именем, фамилией и адресом. Потом
тому, кто пришёлся по вкусу, можно послать письмо и завязать более тесное
знакомство. Если же в эти дела вмешивается старик или старуха, то предлагаю
зарубать их топором и волочить туда же, куда и детей, в центральную яму.
Я бы написал ещё об имеющихся во мне знаниях, но, к сожалению, должен
идти в магазин за махоркой. Идя на улицу, я всегда беру с собой толстую,
сучковатую палку.
Беру я её с собой, чтобы колотить ею детей, которые подворачиваются мне
под ноги. Должно быть, за это прозвали меня капуцином. Но подождите,
сволочи, я вам обдеру ещё уши!
Один матрос купил себе дом с крышей. Вот поселился матрос в этом доме и
расплодил детей. Столько расплодил детей, что деваться от них стало некуда.
Тогда матрос купил няньку и говорит ей: "Вот тебе, нянька, мои дети. Няньчи
их и угождай им во всём, но только смотри, чтобы они друг друга не
перекусали. Если же они очень шалить будут, ты их полей скипидаром или
уксусной эссенцией. Они тогда замолкнут. А потом ещё вот что, нянька, ты
конечно любишь есть. Так вот уж с этим тебе придётся проститься. Я тебе есть
давать не буду".
-- Постойте, да как же так? -- испугалась нянька.-- Ведь всякому
человеку есть нужно. "Ну, как знаешь, но только пока ты моих детей
няньчишь,-- есть не смей!" Нянька было на дыбы, но матрос стегнул её палкой
и нянька стихла.
-- Ну а теперь,-- сказал матрос,-- валяй моих сопляков!
И вот таким образом началось воспитание матросских детей.
Вот три миниатюры Даниила Хармса о детях.
Прав был император Александр Вильбердат, отгораживая в городах особое
место для детей и их матерей, где им пребывать только и разрешалось.
Беременные бабы тоже сажались туда же, за загородку, и не оскорбляли своим
гнусным видом взоров мирного населения.
Великий император Александр Вильбердат понимал сущность детей не хуже
фламандского художника Тенирса, он знал, что дети -- это, в лучшем случае,
жестокие и капризные старички. Склонность к детям -- почти то же, что
склонность к зародышу, а склонность к зародышу -- почти то же, что
склонность к испражнениям.
Неразумно хвастаться: "Я -- хороший человек, потому что люблю зародыш
или потому что люблю испражняться." Точно так же неразумно хвастаться: "Я --
хороший человек, потому что люблю детей."
Великого императора Александра Вильбердата при виде ребёнка тут же
начинало рвать, но это нисколько не мешало ему быть очень хорошим человеком.
Я знал одну даму, которая говорила, что она согласна переночевать в
конюшне, в хлеву со свиньями, в лисятнике, где угодно -- только не там, где
пахнет детьми. Да, поистине, это самый отвратительный запах, я бы даже
сказал: самый оскорбительный.
Для взрослого человека оскорбительно присутствие детей. И вот, во
времена великого императора Александра Вильбердата показать взрослому
человеку ребёнка считалось наивысшим оскорблением. Это считалось хуже, чем
плюнуть человеку в лицо, да ещё попасть, скажем, в ноздрю. За "оскорбление
ребёнком" полагалась кровавая дуэль.
Меня называют капуцином. Я за это, кому следует, уши оборву, а пока что
не даёт мне покоя слава Жан-Жака Руссо. Почему он всё знал? И как детей
пеленать, и как девиц замуж выдавать! Я бы тоже хотел так всё знать. Да я
уже всё знаю, но только в знаниях своих не уверен. О детях я точно знаю, что
их не надо вовсе пеленать, их надо уничтожать. Для этого я бы устроил в
городе центральную яму и бросал бы туда детей. А чтобы из ямы не шла вонь
разложения, её можно каждую неделю заливать негашеной известью. В ту же яму
я столкнул бы всех немецких овчарок. Теперь о том, как выдавать девиц замуж.
Это, по-моему, ещё проще. Я бы устроил общественный зал, где бы, скажем, раз
в месяц собиралась вся молодёжь. Все, от 17 до 35 лет, должны раздеться
голыми и прохаживаться по залу. Если кто кому понравился, то такая пара
уходит в уголок и там рассматривает себя уже детально. Я забыл сказать, что
у всех на шее должна висеть карточка с именем, фамилией и адресом. Потом
тому, кто пришёлся по вкусу, можно послать письмо и завязать более тесное
знакомство. Если же в эти дела вмешивается старик или старуха, то предлагаю
зарубать их топором и волочить туда же, куда и детей, в центральную яму.
Я бы написал ещё об имеющихся во мне знаниях, но, к сожалению, должен
идти в магазин за махоркой. Идя на улицу, я всегда беру с собой толстую,
сучковатую палку.
Беру я её с собой, чтобы колотить ею детей, которые подворачиваются мне
под ноги. Должно быть, за это прозвали меня капуцином. Но подождите,
сволочи, я вам обдеру ещё уши!
Один матрос купил себе дом с крышей. Вот поселился матрос в этом доме и
расплодил детей. Столько расплодил детей, что деваться от них стало некуда.
Тогда матрос купил няньку и говорит ей: "Вот тебе, нянька, мои дети. Няньчи
их и угождай им во всём, но только смотри, чтобы они друг друга не
перекусали. Если же они очень шалить будут, ты их полей скипидаром или
уксусной эссенцией. Они тогда замолкнут. А потом ещё вот что, нянька, ты
конечно любишь есть. Так вот уж с этим тебе придётся проститься. Я тебе есть
давать не буду".
-- Постойте, да как же так? -- испугалась нянька.-- Ведь всякому
человеку есть нужно. "Ну, как знаешь, но только пока ты моих детей
няньчишь,-- есть не смей!" Нянька было на дыбы, но матрос стегнул её палкой
и нянька стихла.
-- Ну а теперь,-- сказал матрос,-- валяй моих сопляков!
И вот таким образом началось воспитание матросских детей.