Агада как источник блатного фольклора
Влияние еврейской - идишской - культуры на блатной фольклор всем известно: евреев в криминальной среде было полно, и многие блатные песни сочинены евреями и включают идишский жаргон. Недавнее исследование, опубликованное известным британским славистом И. Беренбоймом, показало, однако, что еврейские корни блатных песен гораздо глубже; оказывается, песни эти происходят прямо от пасхальной Агады. В самом деле, что такое блатная песня? Это песня, воспевающая тяжёлый быт заключённых, людей, волею судьбы лишенных свободы; причём заключенные всегда показаны с положительной стороны и вызывают симпатию, а окружающие их свободные презрительно называются фраерами и являются основным источником бед (поэтому-то часто подчёркивают, что Бог не фрайер). Ну а главные враги свободы - ясное дело, фараоны. Может ли быть более очевидное доказательство, спрашивает Беренбойм?
Основная черта блатной песни - повествовательность, как в балладах и былинах. Именно эту цель - подробное повествование о событиях - преследует и Агада. Другая особенность - повторы и хождение по кругу:
Есть в саду ресторанчик отличный -
Скучно, грустно там Лельке одной.
Подошел к ней парнек симпатичный,
В кепке набок и зуб золотой.
"Разрешите, гражданка почтенная,
Одинокий нарушить покой..."
И придвинулся ближе к ней парень
В кепке набок и зуб золотой.
А наутро начальник Угрозыска
Отдает ей приказ боевой:
"Кончить парня в семнадцатой камере,
В кепке набок и зуб золотой..." ит.д..
Не это ли мы видим и в Агаде - и в самом повторении одной и той же истории на протяжении двух тысяч лет, и во всех пасхальных песнях, от "Увхен ва-йиhи ба-хаци ha-лайла" ("это было во вторьник в полночь") до "Эхад ми йодеа?":
Ты много чудес сделал ночью: именно в эту ночь, "ночь охранения";
Аврааму, праведному геру, дал Ты победу ночью
- и это было в полночь.
Ты судил Авимелеха, царя Герара, во сне ночном;
и пригрозил арамеяни-ну Лавану во мраке ночи; и боролся Израиль с ангелом и победил его ночью
- и это было в полночь.
Первенцев Патроса Ты поразил в полночь; сил своих они не досчитались, когда проснулись ночью;
набег Сисры, князя Харошета, Ты смял звездами ночи
- и это было в полночь.
Санхерив хотел захватить Святой Город, но в трупы его армия превратилась ночью;
Идол Бела и его пьедестал пали тьмою ночи; Даниэлю открылось тайное видение ночью
- и это было в полночь...
Важную роль в блатных песнях занимают темы возмездия и порядка (в лице его представителей). Эти же темы являются ключевыми и в Агаде: начиная с египетских казней и кончая в 16-ом веке вошедшей в пасхальную традицию песенкой Хад Гадья, всё повествует о неизбежности возмездия. Что же касается порядка, тут и сомнений нет: недаром вся процедура празднования Песаха называется Седер, порядок; некоторые даже имеют наглость утверждать, что это единственная ночь в году, когда евреи соблюдают порядок.
Про песню Хад Гадья Беренбойм говорит особо. Дело в том, что это первое стихотворение в мире, написанное и отпечатанное с одной определённой целью: развлечь детей. До той поры ни в одной стране, ни на одном языке не было стихотворных текстов развлекательного, а не поучительно-назидательного свойства - они появились в Европе только сто лет спустя. Традицию говорить о горьком в форме развлекательных песен блатной фольклор тоже унаследовал оттуда.
На 40 лет блуждания по пустыне и дарование Закона на горе Синай намекает, по утверждению Беренбойма, такая песня:
А там пошло и всё с горы, как говорится,
И стал евреем он в законе, ламца-дрица.
Его приметили и по татуировкам
Поволокли по 40-а командировкам...
Как и в Агаде, в блатных песнях придирчиво задают четвёрки вопросов, ответы на которые всем известны. "Мурка, в чём же дело? Что ж ты не имела? Разве я тебя не одевал? Кольца и браслеты, юбки и жакеты разве я тебе не добывал?" Ибо сказано:
Таганка - все ночи, полные огня.
Так чем же -
Ночь отличается от прочих для меня?..
Характерно, что блатные песни давно уже исполняются людьми, не имеющими собственного опыта пребывания в местах лишения свободы (Аркадий Северный, да и Высоцкий с Розенбаумом) - но исполняются так, как будто всё происходило с ними самими. "В каждом поколении мы выходим из Египта", - основной мотив и пасхального Седера. "Не только отцов наших освободил Всевышний, но также и нас вместе с ними, как сказано (Второзаконие, 6:23): "И нас вывел Он оттуда, чтобы привести нас и дать нам Землю, о которой клялся Он отцам нашим".
Достоевский, в "Записках из мёртвого дома" процитировавший много образцов блатного фольклора, первыми приводит песни, явно свидетельствующие о связи с пасхальной историей:
Свет небесный воссияет,
Фараонов бог побьёт, -
Нам он море отворяет,
А потом его сомкнёт.
Нас не видно за стенами,
Каково мы здесь живем;
Бог, творец небесный, с нами,
Мы и здесь не пропадем.
А отчаянье Моисея, которому Б-г сообщил век воли не видать, что он никогда не увидит Святой Земли, прорывается в другой песне, приведенной у Достоевского: "Не увидит взор мой той страны..." Узнав об этом, Моисей, как известно, взошёл на гору Синай, посмотрел на простиравшуюся перед ним Землю Обетованную, и грустно повторил обещание Бога: "И посмотрит, и будет умерщвлён". Что на иврите звучит так: "Ве йябит ве йумат..."
Основная черта блатной песни - повествовательность, как в балладах и былинах. Именно эту цель - подробное повествование о событиях - преследует и Агада. Другая особенность - повторы и хождение по кругу:
Есть в саду ресторанчик отличный -
Скучно, грустно там Лельке одной.
Подошел к ней парнек симпатичный,
В кепке набок и зуб золотой.
"Разрешите, гражданка почтенная,
Одинокий нарушить покой..."
И придвинулся ближе к ней парень
В кепке набок и зуб золотой.
А наутро начальник Угрозыска
Отдает ей приказ боевой:
"Кончить парня в семнадцатой камере,
В кепке набок и зуб золотой..." ит.д..
Не это ли мы видим и в Агаде - и в самом повторении одной и той же истории на протяжении двух тысяч лет, и во всех пасхальных песнях, от "Увхен ва-йиhи ба-хаци ha-лайла" ("это было во вторьник в полночь") до "Эхад ми йодеа?":
Ты много чудес сделал ночью: именно в эту ночь, "ночь охранения";
Аврааму, праведному геру, дал Ты победу ночью
- и это было в полночь.
Ты судил Авимелеха, царя Герара, во сне ночном;
и пригрозил арамеяни-ну Лавану во мраке ночи; и боролся Израиль с ангелом и победил его ночью
- и это было в полночь.
Первенцев Патроса Ты поразил в полночь; сил своих они не досчитались, когда проснулись ночью;
набег Сисры, князя Харошета, Ты смял звездами ночи
- и это было в полночь.
Санхерив хотел захватить Святой Город, но в трупы его армия превратилась ночью;
Идол Бела и его пьедестал пали тьмою ночи; Даниэлю открылось тайное видение ночью
- и это было в полночь...
Важную роль в блатных песнях занимают темы возмездия и порядка (в лице его представителей). Эти же темы являются ключевыми и в Агаде: начиная с египетских казней и кончая в 16-ом веке вошедшей в пасхальную традицию песенкой Хад Гадья, всё повествует о неизбежности возмездия. Что же касается порядка, тут и сомнений нет: недаром вся процедура празднования Песаха называется Седер, порядок; некоторые даже имеют наглость утверждать, что это единственная ночь в году, когда евреи соблюдают порядок.
Про песню Хад Гадья Беренбойм говорит особо. Дело в том, что это первое стихотворение в мире, написанное и отпечатанное с одной определённой целью: развлечь детей. До той поры ни в одной стране, ни на одном языке не было стихотворных текстов развлекательного, а не поучительно-назидательного свойства - они появились в Европе только сто лет спустя. Традицию говорить о горьком в форме развлекательных песен блатной фольклор тоже унаследовал оттуда.
На 40 лет блуждания по пустыне и дарование Закона на горе Синай намекает, по утверждению Беренбойма, такая песня:
А там пошло и всё с горы, как говорится,
И стал евреем он в законе, ламца-дрица.
Его приметили и по татуировкам
Поволокли по 40-а командировкам...
Как и в Агаде, в блатных песнях придирчиво задают четвёрки вопросов, ответы на которые всем известны. "Мурка, в чём же дело? Что ж ты не имела? Разве я тебя не одевал? Кольца и браслеты, юбки и жакеты разве я тебе не добывал?" Ибо сказано:
Таганка - все ночи, полные огня.
Так чем же -
Ночь отличается от прочих для меня?..
Характерно, что блатные песни давно уже исполняются людьми, не имеющими собственного опыта пребывания в местах лишения свободы (Аркадий Северный, да и Высоцкий с Розенбаумом) - но исполняются так, как будто всё происходило с ними самими. "В каждом поколении мы выходим из Египта", - основной мотив и пасхального Седера. "Не только отцов наших освободил Всевышний, но также и нас вместе с ними, как сказано (Второзаконие, 6:23): "И нас вывел Он оттуда, чтобы привести нас и дать нам Землю, о которой клялся Он отцам нашим".
Достоевский, в "Записках из мёртвого дома" процитировавший много образцов блатного фольклора, первыми приводит песни, явно свидетельствующие о связи с пасхальной историей:
Свет небесный воссияет,
Фараонов бог побьёт, -
Нам он море отворяет,
А потом его сомкнёт.
Нас не видно за стенами,
Каково мы здесь живем;
Бог, творец небесный, с нами,
Мы и здесь не пропадем.
А отчаянье Моисея, которому Б-г сообщил век воли не видать, что он никогда не увидит Святой Земли, прорывается в другой песне, приведенной у Достоевского: "Не увидит взор мой той страны..." Узнав об этом, Моисей, как известно, взошёл на гору Синай, посмотрел на простиравшуюся перед ним Землю Обетованную, и грустно повторил обещание Бога: "И посмотрит, и будет умерщвлён". Что на иврите звучит так: "Ве йябит ве йумат..."