Драконова бабушка
Каноник сказал: вымысел тем лучше, чем он правдоподобнее, и тем отраднее, чем больше в нем возможного и вероятного.
Он, конечно, имел в виду другое, но нечаянно предсказал жанр фэнтези.
Набоков посмеялся над высказыванием каноника : "Любопытно, почему у духовных лиц и у писателей, придерживающихся канонических взглядов, разум играет главенствующую роль, тогда как фантазия и интуиция предаются анафеме. Любопытный парадокс: где были бы наши боги, когда бы предпочтение отдавалось бескрылому здравому смыслу? "
А были бы они распрекрасно на месте. Только это были бы не пафосные боги, которые нагромождают прекрасных дам на озёра изумрудов, а боги Клайва Льюиса и Честертона. У патера Брауна здравый смысл не бескрыл и фантазии не противоречит. Как и в фэнтези.
P.S. Кстати, это верно не только про вымысел, но и про смех и страх. Смешное смешнее всего тогда, когда пародирует знакомое. А про страшное есть эффект uncanny valley: то, что похоже на настоящее, но не точно его воспроизводит, вызывает у нас ужас; а робот, далёкий от реальности, страха не вызывает.
И для страха, и для смеха, и для вымысла нужна точка опоры, от которой можно оттолкнуться.
Он, конечно, имел в виду другое, но нечаянно предсказал жанр фэнтези.
Набоков посмеялся над высказыванием каноника : "Любопытно, почему у духовных лиц и у писателей, придерживающихся канонических взглядов, разум играет главенствующую роль, тогда как фантазия и интуиция предаются анафеме. Любопытный парадокс: где были бы наши боги, когда бы предпочтение отдавалось бескрылому здравому смыслу? "
А были бы они распрекрасно на месте. Только это были бы не пафосные боги, которые нагромождают прекрасных дам на озёра изумрудов, а боги Клайва Льюиса и Честертона. У патера Брауна здравый смысл не бескрыл и фантазии не противоречит. Как и в фэнтези.
P.S. Кстати, это верно не только про вымысел, но и про смех и страх. Смешное смешнее всего тогда, когда пародирует знакомое. А про страшное есть эффект uncanny valley: то, что похоже на настоящее, но не точно его воспроизводит, вызывает у нас ужас; а робот, далёкий от реальности, страха не вызывает.
И для страха, и для смеха, и для вымысла нужна точка опоры, от которой можно оттолкнуться.