Китайцы с чайником (1988) Рассказ
Конец апреля, солнце жарит, речки вздулись, Шнаров говорит, что пора сплавляться. А мы плавсредства только по телевизору видели. Пошли тренироваться. Шнаров учит нас собирать эти самые, как их… байдарки. Лежит на берегу целая куча дюралевых трубок. На металлолом смахивает. Что и как из этой груды можно соорудить, пока непонятно. Шнаров, употребляя незнакомые слова, вроде кильсона или стрингера, ловко собирает одну половинку байдарки, а мы, повторяя его движения, пытаемся смастерить другую. Почему-то получилось. Поставили байдарку на воду, а она неустойчивая, хрупкая. Опрокинуться, как дважды два. Как сесть, совершенно непонятно. Одна нога уже в байдарке, другая на берегу, всё остальное в ужасе шатается и проклинает легкомысленную голову.
- Обеими руками держа весло, - научно показывает Шнаров, - опираешься им сразу на оба фальшборта, потом ставишь ногу на кильсон…
Сел. Страх-то какой. Куда-то поплыли. Подо мной бездна, уже по пояс будет. Спасительный берег стремительно удаляется. Гребу, да так здорово.
- Ты не гребёшь, а весло в воду окунаешь, - оборачивается Шнаров.
Ничего, через час научился. Особенно вдвоем ловко получалось. Разогнались, только ветер уши треплет. Вдруг вижу впереди полосу льда. Сейчас, думаю, острым краем как разрежет нам борт.
- Лёд! - кричу: - Лёд!!!
Истошно так. Шнаров задумался было, но от моих воплей подскочил сантиметров на шесть, озирается в недоумении. Заметив льдину, он одним движением остановил байдарку.
- Что же ты кричишь, - говорит мне укоризненно, - у тебя весло в руках или почему?
- Весло? Да я забыл, как им пользоваться!
На следующий день я тренирую Витю. Показываю ему разные приемы гребли. Витя схватывает на лету. Гребет со страшной силой. А потом испуганно вопит:
- Лёд! Лёд!!
Торможу. Что ж кричать-то, когда весло в руках? Ох, уж эти чайники…
Готовим документы. Шнаров начальник, я медик, Горохова, Буторина и чайник Витя участники. Для комплекта не хватало одного человека. Шнаров упросил Позднякова помочь. Вшестером сдаем экзамены контрольно-спасательной службе. Про Позднякова все знают, что он врачом работает. Председатель комиссии на всякий случай уточняет:
- Медик у вас Поздняков?
- Да, - улыбается наш доктор.
- Даю вводную! Ваш медик утонул!
- Вытаскиваем пострадавшего дыхательными путями вверх, - тут же отвечаю экзамен, - затем, положив его лицом вниз, животом на колено, выдавливаем из него воду и приступаем…
- Стоп! Ты что рассказываешь? Ты делай. Человек-то утонул.
Ладно. Схватив растерявшегося Позднякова поперек туловища, помещаю его на колено, поясняю, что сейчас, дескать, из его легких вода вытекает. Потом переворачиваю беднягу лицом к небу. Тот терпит, но улыбаться уже перестал.
- Перед тем, как делать закрытый массаж сердца и искусственное дыхание, - комментирую, - нужно зафиксировать язык утонувшего за губу, чтобы он не западал…
С этими словами отстегиваю от анорака огромную булавку.
- Пощадите! - взвился тут наш утопленник: - Он мне язык будет протыкать! Я не хочу! Я уже сам дышу, видите?! Он меня спас, спас…
Поздняков горячо трясёт мою руку и шипит:
- Спрячь булавку, чтоб я её не видел!
В общем, экзамен сдан. Поздняков, с чуть было непроткнутым языком, уезжает, пожелав нам удачи. Упаковываем кули. Водный поход, оказывается, отличается от горного. В рюкзаках примерно то же самое, только плюс по два пуда байдарки. Троим мужикам достались три байдарки, а все остальное девушкам. Хитрая Буторина принесла маленький рюкзак. Ведь объяснял же я ей, что достоинства большого куля в том, что в него можно много чего положить. А Юля отстаивала достоинства маленького рюкзака: в него, дескать, мало чего можно положить! В общем, все продукты и прочие тяжелые вещи запихали в куль Гороховой. Попробовали поднять, не получается.
- Как же ты его потащишь?..
- Ничего, - храбрилась Горохова, - пусть двое мужиков накинут его мне на плечи, а уж там я как-нибудь…
Так и сделали. Горохова, шатаясь, прошла полквартала и упала. Мы помочь не можем, сами с кулями. Хорошо, что клубовцы нас провожали. Плохо, что только до дороги. Нам ведь еще предстояло пересечь проспект «Красноярский рабочий». Шнаров рухнул поперёк проезжей части. Рюкзак примерно от края до края, машины объехать его не могут, сигналят. Пробка образовалась. А мы с кулями еле плетёмся. Доползли до остановки, скинули рюкзаки, возвращаемся за Шнаровым. Дорогу-то расчищать надо.
На поезд едва не опоздали. Часы у Шнарова замечательные: противоударные, водо-пыленепроницаемые, с автоматической подзаводкой. Только вот время по ним определять трудно. Минутной стрелки нет, риски и циферблат одного цвета, ориентироваться следует по пипочке, да еще учитывать поправку на четыре часа.
- Время московское, - хвастается начальник, - это вам не хухры-мухры!
Поезд должен прибыть в Канск посреди ночи. Проводник сразу заявил, что будить нас не намерен. Мы решили не спать и тут же заснули. Ночью визг тормозов. За окном темень.
- Это Канск или где? - подражаю руководителю.
- Это железнодорожные пути или зачем? - подхватывает Горохова.
- Нам выходить или как? - зевает Буторина.
Шнаров хоть и спросонок, все равно перещеголял нас:
- Почему откуда? - потом он посмотрел на часы, пошевелил губами, учел поправку на московское время и заявил:
- Приехали!..
Вывалились. Поезд ушел. Народу никого. Лелеем надежду, что это Канск. Или хотя бы рядом.
…И вот мы на берегу Кана. Собрать байдарку - всё равно, что сложить песню. Названия деталей звучат как музыка. В кильсоны вставляем штевни и шплинтуем. На блоках штевней фиксируем шпангоуты, в кронштейнах которых состыковываем стрингеры и привальные брусья. Остовы носа и кормы собраны.
Шкура пока что непрезентабельно лежит на берегу. Но вот мы вставляем части каркаса внутрь оболочки - и она оживает. Упираясь коленом в шпангоут, натягиваю люверс деки на фиксатор мидельвейса. Я же говорю - музыка! Безжизненный брезент приобрел благородные обтекаемые формы. Мы шплинтуем кильсоны, защелкиваем на стрингерах замки, натягиваем деку на фальшборта и завершаем фиксацией задней планки кокпита, то бишь проёма. Симфония завершена. Отзвуки финального мажорного аккорда захлестывает шквал аплодисментов.
Быстрая как птица, изящная как скрипка, легкая как ветерок на рассвете, байдарка готова к полёту. Если судить по обводам, проектировал это чудо не инженер, а поэт. Осадка у нас совсем небольшая. Однако конструкция байдарки продумана весьма тщательно. Центр тяжести расположен низко, при боковых наклонах он поднимается и потому стремится к первоначальному положению. Проектировал конструкцию все-таки инженер.
Отчаливаем. Посмотрим, что за речка такая, Кан. Гребём. Первый порог Комаровский. Уже шивера показала нам, что нрав у реки имеется. Шнаров велит чалиться. Прошли по камням на разведку, оценили. У правого берега мелко, и целая череда высоких валов. Лучше проходить вдоль левого берега. Первыми пошли мы со Шнаровым. Байдарку швыряет, как скорлупку! Шнаров сзади кричит:
- Камень справа! Вал слева! Бей его по балде!
Бью веслом по гребню вала, нос байдарки задирается кверху. Шнаров толкает судно вперед, и мы преодолеваем вал. Успешно проходим все пенящиеся гребни и попадаем в спокойное улово. Затем Шнаров проходит с Юлей. Им удалось миновать самые высокие валы, но все равно байдарку так и мотало. Однажды она встала чуть не вертикально. Мы бегали по берегу и волновались за них. Витя и Лена забрали еще дальше в сторону и прошли лучше всех.
Шум порога остался за спиной. Юля сладко зевает, не выспалась в поезде.
- Да ты ложись на дно, спи, - говорю. Девушка свернулась клубком, накрылась курткой и притихла. Один экипаж впереди, другой позади. Теперь можно и оглядеться. Крутые склоны густо покрыты зеленью непролазной тайги. Влажный воздух насыщен запахами рыбы, водорослей, прелой древесины. По воде скачут солнечные блики. Река тихо шелестит по обкатанным камням. Птицы заливаются на все голоса. Благодать… Вдруг слышу из прибрежных кустов характерное рычание. Медведь! В мае с ним лучше не встречаться. Потихоньку отгребаю от берега на середину реки. Тут и течение быстрее. Но рычание даже громче стало. Тревожно вглядываюсь в густые заросли. Вдоль воды звуки далеко разносятся. Поди, разбери, где хищник спрятался. Рычание всё мощнее. Что же это, мы прямо в пасть плывём? Правлю к другому берегу. Медведи со всех сторон! Но ведь не может такого быть… Только теперь слышу, что странные звуки возникают периодически. Дошло, наконец… Это же мой матрос заснул.
Мощный Кан прорезал себе дорогу среди гор. Всюду склоны и нет плоского места под палатку. С трудом нашли пятачок.
- Ребята! - чему-то радуется Горохова, - смотрите, все китайцы в сборе! Только чайник прибавился.
- Китайцы с чайником…
- Вы о чем? - недоумевает Витя: - Переведите…
Перебивая друг друга, мы ударились в воспоминания по Манскому белогорью… Кстати, на берегу ещё снег лежит. Чайника в середину мешка!
- Да ну, - засмущался Витя, - неудобно мне среди девушек… Нет-нет, пустите меня к краю!
Ночь. Спим. Свист ветра, скрип деревьев, шум реки, стоны Вити и чей-то храп. Горохова, буркнув «камень!», проснулась и посмотрела на шнаровские часы:
- Ого! Почти восемь часов! А мы всё ещё спим.
- Каких восемь? - ставлю часы в правильное положение, пипочкой направо, прибавляю…тьфу, зачем прибавил, отнимаю четыре часа:
- Ещё только три! Спим дальше…
Мы отлично выспались, а Витя к утру совершенно ошалел:
- Как можно с краю жить?! С одной стороны тепло, а с другой такой собачий холод пробирает! И вы говорите, будто зимой спали в этом мешке? Не верю. Я всю ночь крутился, еле выжил.
Порог Косой. Пошли на разведку по берегу. Порог оказался смехотворно простым, проходить можно в любом месте. Нашли прошлогоднюю рябину, насобирали в каску. Плывём. Шнаров вдруг кричит Гороховой:
- Надо сделать кадр для отчета. Лена, фотографируй ребят! Как раз на фоне белых бурунов. Миша, надевай скорее каску!!
Хватаю, пока порог не закончился, напяливаю, а там же рябина. На ухе повисла гроздь ягоды.
Ещё мост проплывали. Шнаров просит сделать ещё кадр, а Горохова резонно замечает:
- Зачем? Он на карте не обозначен…
Мы принялись хохотать над ответом. И притупили бдительность. Река-то мощная, быстрая! Горохова и не заметила, как байдарку швырнуло прямо на бык. Над рекой раздался пронзительный визг. Мы с Юлей тоже заорали и кинулись спасать. Мы уже знали по рассказам, что в таких случаях напором воды байдарку просто ломает пополам, зажимая ноги. Но Вите и Лене повезло. Байдарка выдержала первый толчок, а вторым её просто отбросило в сторону. Через несколько минут мы были уже все вместе. Придерживая друг друга за весла, мы поплыли тримараном.
- Ну вот, Лена, - заметил я, - всё-таки ты способна на визг. Во многом ты не уступаешь мужикам, но женская природа берёт своё.
- А я не визжала, - неожиданно возразила Горохова.
- Как это? У нас уши заложило.
- Я молчала, - упрямо повторила девушка.
- Это я, - неожиданно признаётся Шнаров, - за них испугался…
…Самое серьёзное испытание, порог Большой. Мощный слив впечатляет. Шнаров проходит первым, мы сидим на берегу и фотографируем. Потом мы с Юлей, затем Витя с Леной. Прошли на удивление легко. Но что там впереди белеет? И звуки такие, словно группа медведей делит банку тушёнки. С недоумением присматриваемся.
- Чалься! - вдруг кричит начальник: - Это порог!
Оказывается, мы приняли обыкновенную шиверу за порог, а самый-то ад впереди. Полутораметровые валы грозно встают навстречу. Мощные бочки блестят крутыми боками. Рёв такой, что не имеет смысла кричать: вал, мол, слева. Всё будет зависеть от схоженности экипажа. Запоминаем ориентиры. Трое ребят остаются на высоком утёсе, а нам с Юлей выпала честь идти первыми.
Предвкушение захватило нас полностью. Сейчас мы испытаем что-то, доселе незнакомое… Чтобы миновать опасные камни у левого берега, беру курс сразу на середину реки. Скорость течения резко возрастает. Слив! Байдарка накреняется носом вниз и проваливается в неизвестность. Юлю с головой накрывает пеной. К горлу подкатило. Грохот заполонил всё пространство. Теперь миновать бы два громадных камня. Байдарку швыряет и подбрасывает на валах. Дыхание перехватывает! Мы яростно бьём вёслами. Страх и восторг одновременно. Проплываем мимо остроконечного утёса, показываем ребятам руками: здорово! Ещё вопим от избытка чувств, но и сами крика не слышим. Удачно попадаем в сильную струю. Огромные камни пролетают мимо, словно вагоны бешено мчащегося поезда. Мы вовремя поворачиваем направо, потом налево и попадаем в улово. Здесь вода спокойная, но мы по инерции гребём изо всех сил. Поднялись немного выше по течению, вычерпали касками воду из-под ног и готовы страховать следующий экипаж.
Среди бурунов мелькает весло. Хоть мы и не знаем, терпит ли кто бедствие, бросаемся к нему, словно черти из коробочки. Это Шнаров, с ним все нормально, но мы с удовольствием проносимся рядом с ним, снова заворачиваем и становимся на страховку. Вот и последний экипаж выскакивает из белопенных бурунов. Лица у ребят слегка перекошенные, но счастливые! Мы в полном упоении проносимся по быстрине. Хочется скорости! Валов! Бурунов! Ещё и ещё! Душа требует… Но впереди спокойная вода.
Палатку поставили недалеко от порога, на широкой песчаной косе. Горохова до темноты пишет свои акварели. Пора спать. Витя шустро забирается в самую середину мешка:
- Пустите меня к девушкам!
Утро. Догребли до Енисея. Кононово. Дебаркадер. Ждём «Ракету». Мужик лет сорока ошарашенно трогает наши кули.
- Какая жизнь! - говорит он с завистью: - Можно попробовать поднять?
Он неумело обхватывает куль, но увы, ему удается только накренить его.
- Это женский рюкзак, - поясняет Шнаров.
- Ого, - мужчина смущённо смеётся, - какие у вас девушки…
Тут он замечает, как я купаюсь в ледяной воде.
- Ого, - говорит мужик уже без смеха, - какие у вас юноши.
В этот момент наш Витя с молодецким гиканьем сигает с высокой крыши дебаркадера и почти без брызг уходит в тёмную глубину.
Мужик открывает рот, но сказать больше нечего.
К сожалению, мои фотки не сохранились.
А это современная фотка, с другой реки...
- Спасы (1987) Рассказ
- Кубинка (1987) Рассказ
- Охота пуще неволи (1987) Рассказ
- Зверева. Рассказ
- Очкарик. Рассказ
- Сиенит. Рассказ
- Зуб за зуб (1987) рассказ
- Случай в Леушинском (1987) Рассказ
- На слух (1987) Рассказ
- Экзамен на Чёрной Сопке (1987) Рассказ
- Знаменитый гак, а китайцы в холодильнике (1987) рассказ, 1 часть
- Знаменитый гак, а китайцы в холодильнике (1987) рассказ, 2 часть
- Куски шампанского (1988) Рассказ
- Не моргнув глазом (1988) Рассказ
- Шнуроманы (1988) Рассказ,
- Обеими руками держа весло, - научно показывает Шнаров, - опираешься им сразу на оба фальшборта, потом ставишь ногу на кильсон…
Сел. Страх-то какой. Куда-то поплыли. Подо мной бездна, уже по пояс будет. Спасительный берег стремительно удаляется. Гребу, да так здорово.
- Ты не гребёшь, а весло в воду окунаешь, - оборачивается Шнаров.
Ничего, через час научился. Особенно вдвоем ловко получалось. Разогнались, только ветер уши треплет. Вдруг вижу впереди полосу льда. Сейчас, думаю, острым краем как разрежет нам борт.
- Лёд! - кричу: - Лёд!!!
Истошно так. Шнаров задумался было, но от моих воплей подскочил сантиметров на шесть, озирается в недоумении. Заметив льдину, он одним движением остановил байдарку.
- Что же ты кричишь, - говорит мне укоризненно, - у тебя весло в руках или почему?
- Весло? Да я забыл, как им пользоваться!
На следующий день я тренирую Витю. Показываю ему разные приемы гребли. Витя схватывает на лету. Гребет со страшной силой. А потом испуганно вопит:
- Лёд! Лёд!!
Торможу. Что ж кричать-то, когда весло в руках? Ох, уж эти чайники…
Готовим документы. Шнаров начальник, я медик, Горохова, Буторина и чайник Витя участники. Для комплекта не хватало одного человека. Шнаров упросил Позднякова помочь. Вшестером сдаем экзамены контрольно-спасательной службе. Про Позднякова все знают, что он врачом работает. Председатель комиссии на всякий случай уточняет:
- Медик у вас Поздняков?
- Да, - улыбается наш доктор.
- Даю вводную! Ваш медик утонул!
- Вытаскиваем пострадавшего дыхательными путями вверх, - тут же отвечаю экзамен, - затем, положив его лицом вниз, животом на колено, выдавливаем из него воду и приступаем…
- Стоп! Ты что рассказываешь? Ты делай. Человек-то утонул.
Ладно. Схватив растерявшегося Позднякова поперек туловища, помещаю его на колено, поясняю, что сейчас, дескать, из его легких вода вытекает. Потом переворачиваю беднягу лицом к небу. Тот терпит, но улыбаться уже перестал.
- Перед тем, как делать закрытый массаж сердца и искусственное дыхание, - комментирую, - нужно зафиксировать язык утонувшего за губу, чтобы он не западал…
С этими словами отстегиваю от анорака огромную булавку.
- Пощадите! - взвился тут наш утопленник: - Он мне язык будет протыкать! Я не хочу! Я уже сам дышу, видите?! Он меня спас, спас…
Поздняков горячо трясёт мою руку и шипит:
- Спрячь булавку, чтоб я её не видел!
В общем, экзамен сдан. Поздняков, с чуть было непроткнутым языком, уезжает, пожелав нам удачи. Упаковываем кули. Водный поход, оказывается, отличается от горного. В рюкзаках примерно то же самое, только плюс по два пуда байдарки. Троим мужикам достались три байдарки, а все остальное девушкам. Хитрая Буторина принесла маленький рюкзак. Ведь объяснял же я ей, что достоинства большого куля в том, что в него можно много чего положить. А Юля отстаивала достоинства маленького рюкзака: в него, дескать, мало чего можно положить! В общем, все продукты и прочие тяжелые вещи запихали в куль Гороховой. Попробовали поднять, не получается.
- Как же ты его потащишь?..
- Ничего, - храбрилась Горохова, - пусть двое мужиков накинут его мне на плечи, а уж там я как-нибудь…
Так и сделали. Горохова, шатаясь, прошла полквартала и упала. Мы помочь не можем, сами с кулями. Хорошо, что клубовцы нас провожали. Плохо, что только до дороги. Нам ведь еще предстояло пересечь проспект «Красноярский рабочий». Шнаров рухнул поперёк проезжей части. Рюкзак примерно от края до края, машины объехать его не могут, сигналят. Пробка образовалась. А мы с кулями еле плетёмся. Доползли до остановки, скинули рюкзаки, возвращаемся за Шнаровым. Дорогу-то расчищать надо.
На поезд едва не опоздали. Часы у Шнарова замечательные: противоударные, водо-пыленепроницаемые, с автоматической подзаводкой. Только вот время по ним определять трудно. Минутной стрелки нет, риски и циферблат одного цвета, ориентироваться следует по пипочке, да еще учитывать поправку на четыре часа.
- Время московское, - хвастается начальник, - это вам не хухры-мухры!
Поезд должен прибыть в Канск посреди ночи. Проводник сразу заявил, что будить нас не намерен. Мы решили не спать и тут же заснули. Ночью визг тормозов. За окном темень.
- Это Канск или где? - подражаю руководителю.
- Это железнодорожные пути или зачем? - подхватывает Горохова.
- Нам выходить или как? - зевает Буторина.
Шнаров хоть и спросонок, все равно перещеголял нас:
- Почему откуда? - потом он посмотрел на часы, пошевелил губами, учел поправку на московское время и заявил:
- Приехали!..
Вывалились. Поезд ушел. Народу никого. Лелеем надежду, что это Канск. Или хотя бы рядом.
…И вот мы на берегу Кана. Собрать байдарку - всё равно, что сложить песню. Названия деталей звучат как музыка. В кильсоны вставляем штевни и шплинтуем. На блоках штевней фиксируем шпангоуты, в кронштейнах которых состыковываем стрингеры и привальные брусья. Остовы носа и кормы собраны.
Шкура пока что непрезентабельно лежит на берегу. Но вот мы вставляем части каркаса внутрь оболочки - и она оживает. Упираясь коленом в шпангоут, натягиваю люверс деки на фиксатор мидельвейса. Я же говорю - музыка! Безжизненный брезент приобрел благородные обтекаемые формы. Мы шплинтуем кильсоны, защелкиваем на стрингерах замки, натягиваем деку на фальшборта и завершаем фиксацией задней планки кокпита, то бишь проёма. Симфония завершена. Отзвуки финального мажорного аккорда захлестывает шквал аплодисментов.
Быстрая как птица, изящная как скрипка, легкая как ветерок на рассвете, байдарка готова к полёту. Если судить по обводам, проектировал это чудо не инженер, а поэт. Осадка у нас совсем небольшая. Однако конструкция байдарки продумана весьма тщательно. Центр тяжести расположен низко, при боковых наклонах он поднимается и потому стремится к первоначальному положению. Проектировал конструкцию все-таки инженер.
Отчаливаем. Посмотрим, что за речка такая, Кан. Гребём. Первый порог Комаровский. Уже шивера показала нам, что нрав у реки имеется. Шнаров велит чалиться. Прошли по камням на разведку, оценили. У правого берега мелко, и целая череда высоких валов. Лучше проходить вдоль левого берега. Первыми пошли мы со Шнаровым. Байдарку швыряет, как скорлупку! Шнаров сзади кричит:
- Камень справа! Вал слева! Бей его по балде!
Бью веслом по гребню вала, нос байдарки задирается кверху. Шнаров толкает судно вперед, и мы преодолеваем вал. Успешно проходим все пенящиеся гребни и попадаем в спокойное улово. Затем Шнаров проходит с Юлей. Им удалось миновать самые высокие валы, но все равно байдарку так и мотало. Однажды она встала чуть не вертикально. Мы бегали по берегу и волновались за них. Витя и Лена забрали еще дальше в сторону и прошли лучше всех.
Шум порога остался за спиной. Юля сладко зевает, не выспалась в поезде.
- Да ты ложись на дно, спи, - говорю. Девушка свернулась клубком, накрылась курткой и притихла. Один экипаж впереди, другой позади. Теперь можно и оглядеться. Крутые склоны густо покрыты зеленью непролазной тайги. Влажный воздух насыщен запахами рыбы, водорослей, прелой древесины. По воде скачут солнечные блики. Река тихо шелестит по обкатанным камням. Птицы заливаются на все голоса. Благодать… Вдруг слышу из прибрежных кустов характерное рычание. Медведь! В мае с ним лучше не встречаться. Потихоньку отгребаю от берега на середину реки. Тут и течение быстрее. Но рычание даже громче стало. Тревожно вглядываюсь в густые заросли. Вдоль воды звуки далеко разносятся. Поди, разбери, где хищник спрятался. Рычание всё мощнее. Что же это, мы прямо в пасть плывём? Правлю к другому берегу. Медведи со всех сторон! Но ведь не может такого быть… Только теперь слышу, что странные звуки возникают периодически. Дошло, наконец… Это же мой матрос заснул.
Мощный Кан прорезал себе дорогу среди гор. Всюду склоны и нет плоского места под палатку. С трудом нашли пятачок.
- Ребята! - чему-то радуется Горохова, - смотрите, все китайцы в сборе! Только чайник прибавился.
- Китайцы с чайником…
- Вы о чем? - недоумевает Витя: - Переведите…
Перебивая друг друга, мы ударились в воспоминания по Манскому белогорью… Кстати, на берегу ещё снег лежит. Чайника в середину мешка!
- Да ну, - засмущался Витя, - неудобно мне среди девушек… Нет-нет, пустите меня к краю!
Ночь. Спим. Свист ветра, скрип деревьев, шум реки, стоны Вити и чей-то храп. Горохова, буркнув «камень!», проснулась и посмотрела на шнаровские часы:
- Ого! Почти восемь часов! А мы всё ещё спим.
- Каких восемь? - ставлю часы в правильное положение, пипочкой направо, прибавляю…тьфу, зачем прибавил, отнимаю четыре часа:
- Ещё только три! Спим дальше…
Мы отлично выспались, а Витя к утру совершенно ошалел:
- Как можно с краю жить?! С одной стороны тепло, а с другой такой собачий холод пробирает! И вы говорите, будто зимой спали в этом мешке? Не верю. Я всю ночь крутился, еле выжил.
Порог Косой. Пошли на разведку по берегу. Порог оказался смехотворно простым, проходить можно в любом месте. Нашли прошлогоднюю рябину, насобирали в каску. Плывём. Шнаров вдруг кричит Гороховой:
- Надо сделать кадр для отчета. Лена, фотографируй ребят! Как раз на фоне белых бурунов. Миша, надевай скорее каску!!
Хватаю, пока порог не закончился, напяливаю, а там же рябина. На ухе повисла гроздь ягоды.
Ещё мост проплывали. Шнаров просит сделать ещё кадр, а Горохова резонно замечает:
- Зачем? Он на карте не обозначен…
Мы принялись хохотать над ответом. И притупили бдительность. Река-то мощная, быстрая! Горохова и не заметила, как байдарку швырнуло прямо на бык. Над рекой раздался пронзительный визг. Мы с Юлей тоже заорали и кинулись спасать. Мы уже знали по рассказам, что в таких случаях напором воды байдарку просто ломает пополам, зажимая ноги. Но Вите и Лене повезло. Байдарка выдержала первый толчок, а вторым её просто отбросило в сторону. Через несколько минут мы были уже все вместе. Придерживая друг друга за весла, мы поплыли тримараном.
- Ну вот, Лена, - заметил я, - всё-таки ты способна на визг. Во многом ты не уступаешь мужикам, но женская природа берёт своё.
- А я не визжала, - неожиданно возразила Горохова.
- Как это? У нас уши заложило.
- Я молчала, - упрямо повторила девушка.
- Это я, - неожиданно признаётся Шнаров, - за них испугался…
…Самое серьёзное испытание, порог Большой. Мощный слив впечатляет. Шнаров проходит первым, мы сидим на берегу и фотографируем. Потом мы с Юлей, затем Витя с Леной. Прошли на удивление легко. Но что там впереди белеет? И звуки такие, словно группа медведей делит банку тушёнки. С недоумением присматриваемся.
- Чалься! - вдруг кричит начальник: - Это порог!
Оказывается, мы приняли обыкновенную шиверу за порог, а самый-то ад впереди. Полутораметровые валы грозно встают навстречу. Мощные бочки блестят крутыми боками. Рёв такой, что не имеет смысла кричать: вал, мол, слева. Всё будет зависеть от схоженности экипажа. Запоминаем ориентиры. Трое ребят остаются на высоком утёсе, а нам с Юлей выпала честь идти первыми.
Предвкушение захватило нас полностью. Сейчас мы испытаем что-то, доселе незнакомое… Чтобы миновать опасные камни у левого берега, беру курс сразу на середину реки. Скорость течения резко возрастает. Слив! Байдарка накреняется носом вниз и проваливается в неизвестность. Юлю с головой накрывает пеной. К горлу подкатило. Грохот заполонил всё пространство. Теперь миновать бы два громадных камня. Байдарку швыряет и подбрасывает на валах. Дыхание перехватывает! Мы яростно бьём вёслами. Страх и восторг одновременно. Проплываем мимо остроконечного утёса, показываем ребятам руками: здорово! Ещё вопим от избытка чувств, но и сами крика не слышим. Удачно попадаем в сильную струю. Огромные камни пролетают мимо, словно вагоны бешено мчащегося поезда. Мы вовремя поворачиваем направо, потом налево и попадаем в улово. Здесь вода спокойная, но мы по инерции гребём изо всех сил. Поднялись немного выше по течению, вычерпали касками воду из-под ног и готовы страховать следующий экипаж.
Среди бурунов мелькает весло. Хоть мы и не знаем, терпит ли кто бедствие, бросаемся к нему, словно черти из коробочки. Это Шнаров, с ним все нормально, но мы с удовольствием проносимся рядом с ним, снова заворачиваем и становимся на страховку. Вот и последний экипаж выскакивает из белопенных бурунов. Лица у ребят слегка перекошенные, но счастливые! Мы в полном упоении проносимся по быстрине. Хочется скорости! Валов! Бурунов! Ещё и ещё! Душа требует… Но впереди спокойная вода.
Палатку поставили недалеко от порога, на широкой песчаной косе. Горохова до темноты пишет свои акварели. Пора спать. Витя шустро забирается в самую середину мешка:
- Пустите меня к девушкам!
Утро. Догребли до Енисея. Кононово. Дебаркадер. Ждём «Ракету». Мужик лет сорока ошарашенно трогает наши кули.
- Какая жизнь! - говорит он с завистью: - Можно попробовать поднять?
Он неумело обхватывает куль, но увы, ему удается только накренить его.
- Это женский рюкзак, - поясняет Шнаров.
- Ого, - мужчина смущённо смеётся, - какие у вас девушки…
Тут он замечает, как я купаюсь в ледяной воде.
- Ого, - говорит мужик уже без смеха, - какие у вас юноши.
В этот момент наш Витя с молодецким гиканьем сигает с высокой крыши дебаркадера и почти без брызг уходит в тёмную глубину.
Мужик открывает рот, но сказать больше нечего.
К сожалению, мои фотки не сохранились.
А это современная фотка, с другой реки...
- Спасы (1987) Рассказ
- Кубинка (1987) Рассказ
- Охота пуще неволи (1987) Рассказ
- Зверева. Рассказ
- Очкарик. Рассказ
- Сиенит. Рассказ
- Зуб за зуб (1987) рассказ
- Случай в Леушинском (1987) Рассказ
- На слух (1987) Рассказ
- Экзамен на Чёрной Сопке (1987) Рассказ
- Знаменитый гак, а китайцы в холодильнике (1987) рассказ, 1 часть
- Знаменитый гак, а китайцы в холодильнике (1987) рассказ, 2 часть
- Куски шампанского (1988) Рассказ
- Не моргнув глазом (1988) Рассказ
- Шнуроманы (1988) Рассказ,