Полуночники (1990 г) 1-я часть
Группа для участия во всесоюзном инструкторском семинаре собралась очень сильная: шесть мужиков и Римма Иванова. Руководитель Володя Козлов, прославившийся своей осторожностью. Тимофей Гуляев, заслуживший кличку «пахарь», невзирая на молодость. Валера, Сергей и ещё один Вова - все из Зеленогорска, имеют в своем активе походы четвертой и пятой категорий сложности. Мы собрались в четвёртую, и я, пройдя пока ещё только третью, получился самым неопытным. Не придется ли мне тащиться в хвосте?
Снаряжения хватает, а спальных мест получилось даже в избытке: три трехместных мешка. Скоро горы! От предвкушения спирает дыхание… Памир приобрёл реальные очертания.
Документы оформлены, пропуска в приграничный район выправлены, мы едем в аэропорт Емельяново.
Ну, началось! Первое приключение - не отходя от кассы. Всего красноярцев 36 человек. У шестерых авиабилеты оформлены неправильно (Слава Попов, ты балбес), нам пришлось их сдать, а вот новые приобрести… Что вы! В это время года на Ташкент билеты за месяц вперёд покупают… Регистрация завершена, Олег Пименов доброжелательно крикнул нам:
- Догоняйте, как хотите!
И мы в порыве чувств мечемся в разнообразных направлениях. Все оказались из разных групп, и каждый действовал самостоятельно.
Мой пропуск в приграничный район улетел с ребятами. Бегу в милицию за новым.
- Вам такой документ уже выдан, - посмотрел в журнале дежурный.
- Что нужно, чтобы получить второй такой же? Говорите быстрее…
- Требование.
Мчусь в спортклуб, хватаю требование, бегом снова в милицию, вырываю из рук дежурного пропуск. Секунды утекают… Выбил у начальника ЦАВС бронь до Алма-Аты. Но удастся ли мне улететь оттуда до Душанбе или хотя бы Ташкента? Начальник тут же связался с аэропортом Алма-Аты, и я услышал из телефонной трубки успокаивающее:
- Там война. Туда самолеты уходят пустыми, оттуда - переполненными.
Кажется, успеваю! Однако в Алма-Ате выяснилось: с авиабилетами на Душанбе или Ташкент так же глухо. Бегом на трассу! Ловлю попутки. Жара, духота, хочется пить, спать и в горы. Нервничая, считая часы и минуты, не смыкая глаз, преодолел за 30 часов полторы тысячи километров.
Домчался до Варзоба и выяснил, что наша группа выехала в горы ещё вчера. Куда именно? Наш маршрут проходил по Рушанскому хребту, но район закрыт по причине лавинной опасности. Где же мне искать своих? Памир большой… Поддаваясь панике, зигзагами метался я по Варзобу, пока не нашел Шушеначеву.
- На перевал Шагазы они пошли, а куда дальше, не знаю. Мы выходим завтра в тот же район…
На дряхлом кукурузнике долетел до Таджикабада, потом до Джиргаталя. Тут летчик так решительно посадил самолёт, что внутри явственно лопнула какая-то струна.
- Дальше-то полетим? - чувствуя недоброе, кричу лихому авиаджигиту.
- Куда теперь?! Дня через три…
Через иллюминатор виден другой кукурузник. Выпрыгнув на ходу, я рванул к нему бегом, размахивая червонцем.
- Стой! Стой!
Красный цвет десятки подействовал, как светофор.
- Гони в Ляхш!
Должно быть, я походил на террориста… Взлёт, посадка, на дороге стоит грузовичок, словно меня ждет. Опять бегу с червонцем наперевес. Шофер гнал на совесть, но у висячего моста остановился:
- Все, вылазь. Тут только ненормальные ездят!
Действительно, мост через бешеную реку настолько хлипкий, что не каждый самоубийца решится ехать. Вид ужасен: поток грязи и камней. Если это река, то что же тогда сель?..
Тяжеленный рюкзак за плечи, и сразу максимальный темп. Навстречу бредёт остробородый аксакал в грязной чалме, ведя унылого ишака. Ухватывая меня за руку, неоднократно предлагает подарить ему верёвку; дескать, ишака привязывать.
- Нет, извините, не могу дать. Спрашивайте у тех, кто с гор возвращается.
- Кто возвращается? - не понял аксакал.
- Туристы с гор. Спрашивайте у людей с обгоревшими носами. А у меня нос пока целый.
- Нос?!
- Ну да, по носам надо определять: в горы идут люди или с гор.
Оставив аксакала в недоумении, бегу дальше.
Долина Мука живописна. На юге белеет семитысячник, пик Корженевской. Поворачиваю направо. Бойко проскакал по ущелью чуть не половину расстояния, да тут совсем стемнело. Но шёл, пока различал камни под ногами. Ночую без спальника и палатки: это осталось у ребят, а у меня куча верёвок и железа.
Спать не хотелось. За горой взошла луна и осветила крутые склоны призрачным светом. Облитые молоком горы казались нереальными. Близкие звезды пристально глядели на меня, словно раздумывая, стоит ли пускать в свой фантастический мир. С трудом убедил себя, что не время любоваться, надо успеть выспаться.
В пять утра вскочил и ломанулся. Высота 3 100. Нашел на склоне удобную длинную полку. Поднялся и обнаружил свежие следы. Возможно, это наша группа их оставила. Вперёд! Начались снежники и кончились эдельвейсы и терескен. На высоте 3 600 впервые почувствовал одышку. Гипоксия? Хорошо просматривается весь перевал Шагазы, но где же группа? Наверное, где-нибудь за мореной.
Через час различил на фоне снежника группу. Догоняю! Но что такое? Насчитал почему-то девятерых. Кого же я тогда догоняю? …Идут слишком медленно - явно не мои… Всё равно прибавил скорости. Нагнал.
- Здорово, ребята!
- О, Мишка! А ты откуда взялся?
Ничего не понимаю: ребята мои, но не все. Козлов разъяснил: одну группу расформировали, поскольку участники не приехали ко сроку в Варзоб. В нашу определили Саню, Милу и Марину Васильеву.
Мало того, что добавилась обуза, так я ещё и без спальника остался! Козлов поздравил меня с воссоединением, а потом огорошил:
- Получается, что я не могу тебя взять. Спальника-то для тебя нет.
- Как?!
- А ему без разницы, - вмешалась Римма, - он и без одежды может спать на снегу!
И рассказала о нашем походе по Манскому Белогорью. Козлов, поколебавшись, решил:
- Ладно, - говорит, - пуховкой укроешься.
- Конечно! Правда, пуховки у меня тоже нет. Но в куртке и свитере…
Пока болтали, стемнело. Ставим базу. В нашей палатке Валера, Римма и Вова, которого уже прозвали Дедом за почтенный возраст; ему целых 38 лет. Остальные шестеро в другой палатке.
Ночь была тёплой. Девчонки жалуются, что мёрзли. Это в спальнике-то? Видимо, я чего-то не понимаю…
Вышли ровно в 7 часов. Всюду плотный снег, поэтому сразу надеваем кошки. Идём хорошо, плотно, только Саня, с виду здоровяк, почему-то жалобно ноет: рюкзак, дескать, слишком режет плечи, натирает спину и прижимает к земле. Не понимаем: уж если кому ныть, так это девушкам. Мы посмеивались, но на очередном привале Козлов распорядился:
- Разгружаем.
Все мужики взяли у Сани по одному-два килограмма продуктов, и он оживился. Поднимаемся цепочкой. Мягкий ветерок охлаждает разгорячённые лица. Горы тихонько гудят. Со скальных гряд изредка летят камушки, и Козлов велит надеть каски. Путь всё круче. Впереди огромный снежник, над ним полоской сверкает лёд, а потом скалы, на вид не слишком сложные. Перевальная точка должна быть в самом низком месте, и мы планируем успеть до темноты подняться и, возможно, даже спуститься по другую сторону хребта. Однако наши планы спутало неприятное происшествие.
Мы забрались уже далеко по снежнику, когда на привале Сергей поставил в ложбинку рюкзак, а сам беспечно отошёл в сторонку. Куль опасно покачнулся… и поехал вниз! Под наши крики Сергей бросился бегом, схватил рюкзак обеими руками, упал и заскользил с заметным ускорением. Он пытался тормозить рукой, но слишком плотный снег не позволял зацепиться. Чтобы не убиться, Сергею пришлось выпустить куль, и тот помчался по склону, подпрыгивая на ухабах. Вынужденный привал. За своевольным рюкзаком пошли Сергей и Валера, чтобы тащить его по очереди.
В ожидании ребят мы варим чай и отдыхаем. Высота 4 300, инсоляция уже изрядная, без очков и маски невозможно, кожа едва не дымится. Руки у всех стали коричневыми.
Почти три часа понадобилось, чтобы вернуть на место свободолюбивый рюкзак. Ещё минут десять ждём, пока взмокшие мужики немного отдышатся. Вперёд! Шагаем по плотному фирну след в след, как стая волков. Поднимаемся наискосок. Забитые снегом широкие кулуары перемежаются растрескавшимися скальными гребнями. Очередной кулуар слишком крут и опасен, и Козлов достаёт верёвку. Тима, обвязавшись, прошел склон и забил крючья в скалу. Привязал к ним верёвку, получились перила. Козлов отправляет ребят, я на другом конце принимаю, а Тима уже топчет ступени дальше. Пристегнувшись карабинами к перилам, прошли склон Дед и Мила. Следующая, Римма, заметила, что намокшая верёвка растянулась и укрепила её, воткнув посреди склона свой ледоруб. Валера и Сергей вынуждены были перестегиваться. На грудной обвязке каждого имеется два репика с карабинами, это прусики. Чтобы при перестёжке не остаться без страховки ни на секунду, сначала застёгивают второй карабин, а потом снимают первый. Это и чайнику должно быть понятно, а вот Васильева, дойдя до перестёжки, остановилась, не понимая, что нужно делать.
- Встегнись карабином, что висит на правом прусике!
- Чего? Не получается… Какой прусик?!..
Ребята минут пять не могли объяснить, как и зачем это делается. В конце концов, Васильева все же пошла дальше, оставив на перилах один карабин. Что-то дальше будет?
Очередной привал затянулся на целый час - сильно устали, одышка, высота 4 450. Жалуются на гипоксию. Даже после отдыха пульс почти у всех 110-130. Пошли, что ли?
Времени седьмой час, а инсоляция все равно изрядная, кожу чувствительно жжет. У некоторых из-за горняжки тошнота и головные боли. Опять встали! Остановились на низком нунатаке, каменистом островке посреди ледника, и рассуждаем о своей лени. Может, дескать, тут переночевать? Поздно уже... Светлого времени осталось, наверное, часа три. Перевалить, пожалуй, успеем, но так не хочется упираться эти три часа…
- Ну что, начальник, ставим базу? - слышится ропот.
- Других плоских мест нет!
Козлов осматривается и размышляет. Что-то в окружении ему не нравится. Народ же, чуя длительный отдых, разулся. Ноги-то горят. Стягиваешь носки, а от пяток пар валит…
- Камни!!
Сверху катится десяток булыганов, рассыпаясь веером по склону. Мы вскочили. Камни мчатся во все стороны, хаотически меняя направление, только успевай за ними следить! Два плоских обломка, диаметром метра по полтора, свернули в нашу сторону.
- Берегись!
Мы врассыпную, да куда ж босиком-то убежишь? Оба каменюки проехались прямо по стоянке, никого, впрочем, не задев. Но после этого ночевать здесь уже не хочется! Вопрос решился сам собой. Без команды мы шустро обулись и собрались. Вперёд и вверх. Мы с Козловым по очереди бьём ступени. Работа исключительно приятная. Вот и перевальный взлёт. Натягиваем на себя всю снарягу, дальше полезем в связках. Спрашиваю разрешения пойти первым, Козлов позволил. Наша связка ломанулась: за мной Римма, потом Саня, а замыкает Дед.
До скального пояса меньше сотни метров по вертикали; мы довольно энергично идем на три такта: удар правой кошкой, удар левой, удар ледорубом и снова три такта. Удовольствие в чистом виде. Перевал с каждым шагом все ближе! Первый в моей жизни перевал категории 2-Б. Разум, душа и тело ликуют. Тело, правда, немного кряхтит под отяжелевшим рюкзаком, но ничего, не ропщет. Снег идеальной плотности поддается отлично, ступени формируются хорошие, в меру глубокие, и тут же замерзают. Красоты кругом неописуемые, чистейший горный воздух, простор, голова хоть и побаливает, но мысли ясные, чего ещё можно пожелать?
- Миша, выпусти меня вперёд! - Кричит снизу Дед. У меня сил полно и, кажется, век могу так ступени долбить, но как с Дедом спорить? Человек ходил пятые и шестые категории, авторитет непререкаемый. Неохотно останавливаюсь и уступаю дорогу. То же сделали и остальные - меняемся местами. По готовым ступеням, ясно, идти легче. Дед ускоренным шагом, почти бегом, поднялся ко мне и вдруг, судорожно вдохнув, начал падать. Едва успеваю ухватить его за прусик и пристегнуть к своему ледорубу. Вот возраст и сказался. Мы замешкались, вперёд вырвалась вторая связка, потом и третья… Дед все ещё порывисто хватал морозный воздух синими губами. Наконец, ему полегчало. Пошли. Я мечтал подняться первым, а получается - иду последним. Ну, да ладно, все равно вверх!
Скалы нависли над полосой сверкающего льда могучей стеной. Пожалуй, только в одном месте и можно пройти. Первые связки уже на скалах, подходим и мы. Ступени ведут к проёму в карнизе. Дед пролазит и скрывается, следом поднимается Саня, но так в этом проёме и останавливается. Мы с Риммой ждем несколько минут.
- Эй, Саня! Чего встал? Лезь дальше.
- А тут некуда.
Притормозили и мы. Начальник с Тимой шуршат по скалам, видимо, навешивают перила. Изредка сверху прилетают камушки. Солнце скрывается за хребтом, и тень от скал быстро поднимается по нашему снежнику. Интересно, снег желтеет и больше похож на песок. Едва тень нас накрыла, тут же резкое похолодание.
- Одевайтесь скорее!
Все засуетились, утепляясь, только мы с Риммой болтаемся на верёвке, как мормышки.
- Я так долго не смогу! - Заявила Римма, - Саня, вылазь, мы замерзаем!
- Да тут некуда…
- Как это некуда?! Ведь семь человек перед тобой куда-то прошли…
- Некуда.
А мороз-то не на шутку! Мы попытались вырубить ступени к другому участку, где, как нам показалось, тоже можно выбраться на скалы. Но лёд на морозе быстро затвердел, ледорубы просто отскакивали, оставляя слабые царапины.
- Какой же это лёд? Фарфор! Саня! Дай дорогу!
- М-м…
- Да я околею тут! - вскричала Римма, - Саня, ты почему такой, а? Не слышит. Представляете, ребята, он не слышит! Миша, попробуй вытащить из моего рюкзака пуховку.
Мне удалось вытянуть пуховку и напялить ее на Римму. Чтобы не скучать, принялся рассказывать анекдоты.
- Чего это вы там хохочете? С ума сошли? - над краем скалы показалась голова Деда: - Анекдоты травите? Миша, а громче не можешь?..
Тут сверху сыпануло каменным градом, голова Деда мигом исчезла.
- Слушай, Дед, а что народ делает?
- Тимоха крючья забивает, Козлов козла изображает, Валеру не видать, остальные под скалами спрятались. Тут сверху чёрт знает что летит!
- Да мы чувствуем… Саня!
Мы веселимся на льду уже полчаса, иногда взывая к совести Сани.
- Нам тут холодно!
- Саня, дай дорогу!
- Нам тут больно!
- Сэр, вы не желаете спасти наши жизни? Сей благородный поступок послужит вам утешением в старости. Сэр, вы статуей прикидываетесь?
Саня гранитно молчит. Может, и в самом деле ему некуда податься? Нам-то снизу не видно. Тут наверху грохнуло, зашумело, засвистело.
- Камни!
Ох!! Сразу десятки прямых попаданий. Такое ощущение, будто из пулемета расстреливают… Несколько секунд мы с Риммой, ошеломленные, молчали. Потом взвыли дуэтом.
- Что у тебя сломано?
- Ой, не знаю. Руки-ноги вроде гнутся… В ботинок кровь стекает… Саня!!..
Оставаться тут никак нельзя. В темноте и один падающий камень опасен, а уж когда их, как из ведра! Это больно. Но Саня неумолим… Мы отчаянно рубим ступени в неподатливом льду, поднимаемся к скале в другом месте и, помогая друг другу, забираемся-таки на неё. Тут трясётся от холода Васильева. Морозец пробирает. Пролетающие булыжники свистят или жутко шуршат в воздухе, но они уже не опасны.
- Дед! - кричу, - Ты живой?
- Еле-еле…
Продолжаю травить анекдоты. Под надежным прикрытием они звучали гораздо веселее! Саня молчал, но вдруг его словно прорвало:
- Зачем нас Вова сюда повёл? Нет здесь дороги… Чего мы тут мёрзнем? Ушёл и нас бросил. У Вовы ума не хватает, да и у всех вас тоже. Зачем сюда полезли? И когда же, наконец, будут перила? Я уже замёрз. А мне нельзя мёрзнуть.
Свист пролетающих обломков и нытье Сани - не лучшее музыкальное оформление. Однако, в самом деле, где же перила? Крикнул Тиму, но тот не отозвался. Мила высунулась из-за укрытия, чтобы посмотреть. Тут же удар:
- А-а! В лицо!
Хоть и холодно было, но от этого крика меня словно горячей волной обдало. Подобные травмы бывают очень опасными. Выхватываю аптечку.
- Что случилось?
- Милу поранило!
- Сильно?
- В щеку… не знаю, все в крови…
Отвязавшись от Риммы, спешу на помощь. Но между нами Саня!
- Уходи! - кричу, - вверх или вниз!
На крутой стене узкая полка, под ней отвес, двоим не разойтись.
- Саня, быстрее!
- Некуда…
- Да ты что, сдурел… Мила кровью истекает! Дед, ты можешь подстраховать?
- Ещё как! Я тут крюк вбил. Швеллер! Слона выдержит!
- Саня, зависай на прусике, я к Миле пройду.
- Не могу…
- Дед, проверь ещё раз - верёвка надежно закреплена? Сейчас Саня на ней зависнет.
- Надёжно!
Другого выхода я не видел - только столкнуть Саню, пусть повисит мешком на верёвке, тогда я смогу пройти через это место, а уж потом вытащим обратно. Однако Саня замахнулся на меня ледорубом:
- Не подходи!
Драться мне с ним, что ли? Там раненая, а я помочь не могу! К счастью, Мила сообщила, что сама сумела остановить кровотечение. Мы успокоились. Саня время от времени нудит и подвергает всех критике. Дед жизнерадостно интересуется:
- Вам слышно, как я зубами лязгаю?..
Все это тянется довольно долго. Мы мучительно представляем себе, как там работают Володя и Тима. Раз долго - значит, трудно. Колючий холод ползает по коже. Воздух жидкий. Взошедшая луна осветила наши лица, перекошенные от удовольствия. У меня штанина затвердела от засохшей крови, у Риммы рукав. Воистину: лучший отдых - в горах.
Слышен серебристый звон вбивавемых крючьев. Наконец, перила готовы, и Мила уходит первой. Вниз катится целое стадо булыжников. Должно быть, уставшая и озябшая Мила совсем не смотрит под ноги.
Согреться сейчас можно только движением, поэтому нам всем не терпится лезть наверх. Саня подробно объясняет, что пуховка у него не очень тёплая, и что он замёрз сильнее всех. Теперь его очередь подниматься. Римма процедила:
- Может, ты замолчишь? Некоторые вовсе без пуховки…
Однако для Сани это не аргумент и, едва перила освобождаются, он пристёгивает свой жумар. Наконец-то можно посмотреть, что за место такое, с которого Саня упорно не хотел уходить. Обуреваемые любопытством, мы с Риммой подошли и …глазам не поверили. С этой злополучной площадки можно было уйти хоть вверх, к Деду, хоть к Миле, хоть к Марине. Нужно было только перешагнуть чернеющий провал шириной менее метра. Мы так и сделали: прошли для согрева во все стороны.
- Я не поняла, - рассердилась Римма, - так из-за чего же мы едва не погибли?! Где причина?!..
Перила свободны. Уходит Римма, за ней Марина, потом я. На перестёжке застыл твёрдый от холода Тима. Примостившись рядом, жду, когда Васильева доберётся до верха.
- Свободно? - орёт Тима.
- Не-ет! - и град камней. Через несколько минут Тимоха вновь проявляет нетерпение:
- Свободна?
- Не-ет! - пищит Васильева. Что же она там делает столько времени? Поднялся к нам Дед. Больше внизу никого, и мы выбиваем крючья и вытаскиваем верёвку. Мороз таков, что пальцы прилипают к металлу. Тима подпрыгивает и кричит уже как-то безразлично:
- Свободна?!..
- Не-ет!
Дед чувствует себя неважно и потому молчит. Вдруг фал натянулся… сильнее… что такое, как струна! Мы в изумлении переглянулись. Во-первых, нижняя часть перил не должна натягиваться, обычно она свисает… А во-вторых, у маломощной Васильевой просто физически не было сил, чтобы так напрячь фал! Из трещины даже крюк со скрипом полез, и Тима торопливо наступил на него ногой. Что же там происходит?! Ох, и загадочные же это места - горы. Дед, самый умный из нас, и то не может объяснить происходящее. Наконец, фал опустился на камни, мы оживились и закричали втроем:
- Свободна?
- Не-ет!
Тиму охватил нервный смех пополам с всхлипываниями. Позже выяснилось, что Васильева просто шланганула, Козлов спускался к ней и вытаскивал на себе. При этом Васильева совсем забыла про схватывающий узел, вот он и сработал. Начальник доблестно упирался, напрягая могучие мышцы: вот почему наш крюк чуть не вылетел. Тяжело джентльмену поднимать даму, удерживаемую капроновым фалом! Васильевой, вероятно, было приятно ехать на широкой спине начальника, поэтому она долго не сознавалась, что у неё там какая-то верёвка натянулась…
- Свободна!
Подъём до гребня занял около двух минут. Перевал взят. Козлов вышел точно к туру. Он диктует текст записки, я пишу при лунном свете.
- Группа красноярцев… выполняя маршрут четвёртой категории сложности… ну, дальше сам знаешь… время час тридцать ночи… нет, такое время не годится - что это мы по ночам шарахаемся? Пиши 23-00. Погода…Руководитель…
Володя прячет записку в капсулу, запихивает её в тур и говорит мне:
- Бери тёток и Саню, лезь наверх, ищи место для базы.
Чуть выше перевала скальный гребень становится чрезвычайно узким - как раз в два ботинка. Слева и справа чернеют глубокие пропасти! Пошли, как по лезвию ножа. Страшновато. Оступишься - костей не соберёшь. За мной легко проходит Римма, потом с некоторым колебанием Мила. Васильевой пришлось подать руку. Саня сел на гребень верхом и, упираясь в камень руками, приближался к нам медленно, но верно… Из его невнятного бормотания мы всё же смогли уразуметь, что тётки - дуры, мужики - полудурки, а начальник - придурок.
Два часа ночи. Полная луна великолепно освещает все горы.
Поднявшись ещё на сотню метров, мы вышли на ровную площадку и разбиваем лагерь. Высота под 5 000. Головы, правда, болят, но ничего, работать можно. Причем так удобно: двое ставят одну палатку, двое другую. Постойте, почему нас четверо?! Где пятый? Почему Сани не видно? Вот он где: сидит в тени, предается размышлениям.
- А мы-то думаем, почему так хорошо стало? - засмеялась Мила. - Оказывается, Саня замолчал!
Мы с трудом затаскиваем в палатку его тяжёлое тело. От девчат толку немного, но стараются, пыхтят, понимая, что нельзя бросать товарища на произвол. Римма устроилась в спальнике и распевает:
- Ночное рандеву на перевале Шагазы! Ночное рандеву…
Возвращаюсь к туру. Все перила сняты. Дед чувствует себя неважно, кряхтит, сопит, но при этом ещё и шутит. Наконец, все на базе. Заели печенья с конфетами и спать. Время 3-00, температура воздуха -18 градусов, ветер слабый.
Вторая часть тут. Третья часть (окончание) тут
Продолжение следует