Это было и у нас - золотая лихорадка в Сибири
За кино и книжками так привычно уже, что золотая лихорадка и покорение диких земель это Америка с ее Калифорнией, Аляской и Диким Западом. Настолько привычной, что как-то совершенно удивительной является мысль, что подобные явления были и у нас, в России. А они были! И с накалом и степенью опасности порой даже большими, чем у американцев.
Романтизированный образ золотоискателя, отважного авантюриста, бросившего вызов судьбе и природе, терпящего лишения и не отступающего перед самым тяжким трудом неизменно связан с Америкой. Ведь сильные люди и подвиги - это там и только там.
Видимо, штука в том, что у нас как-то не в чести была приключенческая литература. У нас принято было писать о рефлексии и бесплодных размышлениях, о глубокой личностной драме, о непостижимом богатстве внутреннего мира. Истории об отважных первопроходцах, золотоискателях и сибирских охотниках и казаках - как-то не того уровня.
В итоге мы совершенно не в курсе, что в XIX веке на огромном пространстве Томской и Енисейской тайги шла настоящая золотая лихорадка. Мы не в курсе, что освоение тайги не было прогулочным шествием, а было чередой сражений, испытаний, боев, преодолений, подвигов и преступлений. Если ковбоям с винчестерами и револьверами противостояли индейцы с луками, то казакам и стрельцам - сибирские ханы и князья, имевшие сходное вооружение и всегда превосходящие по численности. Какие во всем этом прячутся сюжеты, какие истории, какие подвиги, какой драматизм, сочетание низости и благородства! И все это - просто не известно, хотя валяется прямо под ногами, у нас под носом.
Вот, например, та же золотая лихорадка, википедия:
золотая лихорадка в Сибири
Мы не знаем, что все это было, и искренне удивляемся, глядя на сегодняшние нравы. А оглянешься - все не ново. Такие истории позволяют не только лучше понять прошлое и расширить эрудицию, но, самое главное, лучше понимать современность.
Шибко глубоко лезть не буду, но вот что лежит прямо на поверхности:
Началось все в конце первой трети XIX века. Даже называют точную цифру - 1828 год. Знать закатывала ампирные балы, танцевала контрдансы и кадрили, носила кисейные платья довольно спорного силуэта и откровенно нелепые фраки, осваивали нелегкую науку дендизма с подачи Джорджа Браммела. Все так блистательно, цивилизованно. Пушкин, Лермонтов. Души прекрасные порывы. Сплошной ампир и сияние. Высокая цивилизация, высокая культура, все так духовно, так искусно!
В общем, вы поняли, да? Все такие воспитанные, такие возвышенные. Ах, скажите-разрешите, ох, соблаговолите-проводите, ой, на галстук не наступите. В общем, сложно представить себе, что в таком обществе какие-нибудь дикости произойдут.
В то же самое время (за год-два до 1828-го) в томской тайге нашли золото. Намыл его старообрядец (или ссыльный), даже имя называют - Егор Лесной. С племянницей, намыл, значит золото, но в тайне не удержал. Видимо, решил-таки бухнуть, вышел к в люди к трактиру. Зря, конечно сделал, потому что дальше все было совершенно в духе наших девяностых. Люди, естественно, принялись расспрашивать доброго дядьку, где он добыл золото. Дядька не отвечал, кое-как отбивался. К нему присылали других людей. Вот, к примеру, купец Андрей Яковлевич Попов с племянником Федотом Ивановичем еще 27-м году получили разрешение и поехали в Сибирь Егора Лесного спрашивать, где промысел начинать. Поначалу Андрей Яковлевич послал своих «людей». Егор смог им ничего не сказать. Андрей Яковлевич поехал лично спрашивать. Но не успел. Таких, как купцы Поповы, видимо, было к 28-му году немало. Когда Андрей Яковлевич приехал, Егор Лесной уже был задушен.
Опять же интересно. Как мы знаем, в США был такой дикий-дикий запад. Человек-человеку волк и все такое. Так вот там в Сан-Франциско в марте 1848-го, издатель и бизнесмен Сэмюэль Бреннан получил подтверждение того, что на лесопилке Саттера на Рашн-Ривер (да-да, Русская река, территорию Сан-Франциско действительно начали колонизировать русские. Потом, как мы знаем, русские талантливо «просрали все полимеры») нашли золото. Предугадывая, что сейчас начнется приток старателей Бреннан схватился не за лопату, а открыл дело по торговле золотом. А в качестве рекламной акции он прошелся по улицам Сан-Франциско держа в руках фиал с золотом и призывая начинать добычу. Вот учитывая произошедшее с Лесным можно было ожидать, что на следующее утро счастливого предпринимателя Бреннана найдут дома с паяльником в… обнимку. Мы-то современные отлично знаем методы вкрадчивых парней в кожанках, которые при помощи паяльника и утюга помогали кооперативщикам облегчить душу и избавиться от лишних соблазнов, то есть денег.
Однако, нет, Бреннан прожил еще 41 год и скончался в весьма преклонном возрасте.
Может быть, и произошедшее с Егором Лесным только единичный случай, а все остальное было цивилизованно? Ничуть. Все остальное было в том же, хорошо знакомым нам духе.
Купцы вкладывали деньги в поиск, открывали прииски, а потом умирали либо в компании белочки, либо от утюга. Талантливые старатели намывали золото, несли его в городки и остроги, проводили самую лучшую и очень часто последнюю ночь в своей жизни.
В отличие от мгновенно вспыхнувшей и почти мгновенно угасшей калифорнийской золотой лихорадки, наша стартовала медленно и длилась долго. Чтобы край испытал наплыв людей, надо чтобы эти люди были. А Россия была крепостной в то время. Очень небольшое количество русских могли действительно все бросить и отправиться искать лучшей доли.
Опять же умилительная и болезненная параллель. И сейчас государство если принимает законы направленные на разумное-доброе-вечное, то делает так, чтобы люди не могли ими воспользоваться. Так же, абсолютно точно так же дело было и в махровые царские времена. В частности, в 1812-м принимается указ «О предоставлении права всем Российским подданным отыскивать и разрабатывать золотые и серебряные руды с платежом в казну подати». Только во-первых совершенно очевидно, что у крепостного не было никаких возможностей воспользоваться этим законом. Более того, в самом указе добыча разрешалась лишь отдельным сословиям. В итоге вроде бы разрешили свободную добычу. Вроде бы такой закон должен был дать гигантский, огромный импульс к развитию огромных пространств. Идите, ищите, старайтесь, обогащайтесь, стройте! Нет. Равно как у нас прелестями приватизации смогли воспользоваться только особо приближенные или «те что в теме». Так и тогда. Простые цифры (все из википедии же): к 1861 году было выдано 1125 разрешений на добычу. Все это - дворяне, потомственные почетные граждане и купцы. Причем, дворян - 55,3%.
Надо понимать - лично ни дворяне, ни купцы лопат не касались, в ледяную воду рук не опускали. По их праву мыли золото тысячи простых людей.
Еще надо понимать - купцы эти были те еще светочи чести и благородства. Значительной частью мы можем хорошо представить их, вспомнив методы ведения бизнеса в те же 90-е. Даже само начало их богатств было частенько полностью аналогичным.
Сибирь XVIII-начала XIX века была сложным местом. Она сулила баснословные богатства, если довезешь кяхтинский товар на ярмарку в Енисейске - разбогатеешь. Если довезешь. На всем протяжении сибирских дорог «пошаливали» грабители. Не жалели ни купцов, ни женщин. Казаки и стрельцы грабили местное население, чиновники и купцы грабили казаков, стрельцов и крестьян. Ночью крестьяне выходили на большую дорогу и резали чиновников и купцов. Причем это же не просто там «чистенько» вышли, пистолетом погрозили, отобрали добро. Чаще всего просто убили, проломили голову кистенем или застрелили не выходя из темного кедрача. Даже этим отчаянным головорезам кровь на золоте не давала покоя. Считалось, что оно не принесет добра добывшему его. Нужно было затаить золото, дать ему вылежаться, переждать проклятье. Ни сам убийца, ни его сын не могли пользоваться. Только внук. Это если грабитель доживет, не сложит голову. Сколько кладов, не дождавшихся своих «внуков» так и лежит все еще в сибирской тайге. Но если грабитель доживал, передавал знание о кладе своему внуку напрямую или через сына, вдруг, из ниоткуда появлялись сибирские купцы.
Такими купцами были Матонины. Шишков в своей «Угрюм-реке» использовал их историю как реальную основу. Жили себе крестьянами и вдруг, после смерти деда-основателя, Косьма Куприянович Матонин зарегистрировался купцом первой гильдии. Вдруг, ниоткуда появилось богатство. Такое начало было и у капиталов купцов Кандинских, Непомнющих и многих других. Всплывало прошлое редко, но бывало. Внучка Косьмы Куприяновича выходила замуж за купца Емельянова. В подарок от дяди, сына Косьмы Куприяновича, получила кулон с бриллиантами. Этот кулон узнал вдруг другой купец, бывший на свадьбе, сын Федота Баландина, это был кулон его матери, которую убили и ограбили по дороге из Енисейска в Красноярск. Кровь с кулона не закапала, но скандал все равно вышел громкий.
Такие были купцы и такова была тогдашняя Сибирь. Наивным и доверчивым тут не было места.
Несмотря на небольшое количество лично свободных людей в стране, золото все-таки влекло. В енисейский и томский край потянулись люди. Частью они нанимались к купцам, имеющим разрешение, частью мыли песок незаконно, на свой страх и риск. А потом отдавали за копейки незаконным же перекупщикам.
В отличие от Калифорнии у нас и народу было меньше и зона добычи гораздо шире. Но и этого хватало чтобы разбудить прежде практически не населенный край. Искали и мыли везде. Даже под Красноярском в заповеднике Столбы (это прямо вплотную к современной черте города) известен Роев ручей. Называется так, потому что на нем «рыли» золото.
Старателям требовался вьючный и тягловый скот, фураж. Их надо было кормить и одевать. Сюда везлись инструменты, фураж, лошади, мануфактура. Забурлили городки. Раньше Красноярский острог был только крепостцой, теперь красноярский посад забурлил торговлей и кабаками. Ярмарка привозила азиатский товар и европейские предметы роскоши. Американские фильмы рисуют картинки салунного разгула. Обязательно музыка, кабаре, продажные женщины, спиртное, крутые мужики с оружием. Обязательно пьянка и драка. То же самое было и у нас. А может быть и круче. Тот же Шишков в «Угрюм-реке» очень красочно это показывает. Непрерывный чад и угар кутежа, драки, воровство, убийства. Старатели выходили из тайги с золотом, проматывали его тут же на ярмарке, на ненужные, но роскошные товары. Тратили на подарки женщинам, у которых подарки тут же отнимали «хозяева». Пили дорогое западное бухло. Тратили на музыкантов и угощение. Промотать могли за одну ночь все. А если не успевали промотать, кончали в канаве с перерезанным горлом или захлебнувшись собственной рвотой.
В наше время любят говорить про суровый сибирский характер. Дескать, суровый климат, потому и суровый нрав у сибиряков. Однако надо учитывать - большая часть сибиряков живет в не такой уж и суровой южной части Сибири. Половина европейской части России живет в таких же условиях. А никакой особой строгостью нрава не отличается. Если же учесть не климат, а историю Сибири, тогда сибирский характер становится более чем понятным. Крутость нрава, недоверчивость к чужим и полная открытость и поддержка своим - необходимые для выживания качества. Так подумать - примерно те же самые качества уже в масштабе страны воспитали в нас девяностые годы. Обратите внимание - наши в 25-30 лет по сравнению с европейцами и американцами выглядят и ведут себя как будто они на 10-15 лет старше. Сравниваешь себя с американским однолеткой. Он кажется неприспособленным к жизни наивным дитем.
Общая атмосфера непременного кутежа и мотовства, и преждевременной смерти заражала даже купцов. Те же Поповы, которым не удалось узнать, где Егор Лесной намыл первое золото, в следующие годы вложили немалые средства в разведку и в ближайшие годы открыли несколько приисков в разных концах края. Однако и умерли они тоже вскоре Федор Иванович Попов в Томске 1832 году , а Андрей Яковлевич Попов - в 1833-м. Всего на четыре-пять лет они пережили первого старателя.
Особую известность имел необыкновенный везунчик купец Гаврила Машаров из Канска. То ли он действительно открыл невероятный талант к поиску новых месторождений, то ли умел очень ловко «убедить» открыть участок незаконных старателей. Так или иначе, он открыл более ста россыпей и слыл самым богатым миллионером в тайге. Не боясь ни бога, ни черта заказал себе медаль из чистого золота 10 кг весом с надписью «Гаврила Машаров - император всея тайги».
Википедия: «В 1836 году Машаров уже жил среди тайги в своем огромном доме со стеклянными галереями, крытыми переходами, оранжереей с ананасами. Рядом с домом построил фабрику по производству венецианского бархата. Расходы привели Машарова к проблемам с кредиторами, был объявлен банкротом.»
Собственно, уже к 50-60-годам снижение добычи и безумные расходы приводят к банкротству первых приисков. Приходят новые хозяйственники с новыми методами и разработки продолжаются до начала XX века. На ряде россыпей золото добывали и при советской власти.
Закономерное развитие. Однако интересно другое - у американцев золотая лихорадка построила Сан-Франциско и заселила северную Калифорнию. У австралийцев - Новый Южный Уэльс. В ЮАР - построила Йоханнесбург . Испанцы на американское золото отстроили великолепные города и соборы и обрушили европейскую экономику.
Можно было ожидать, что бешенные капиталы, невероятное количество золота обогатит Россию, заложит основу могучих торговых и банковских домов. Даст старт мощным и вечным купеческим родам.
Вспомните, экономисты на «бандитские 90-е» тоже кивали, вот мол, период первичного накопления капитала. Сейчас награбят, потом начнут вкладывать и пойдет дело.
Ан нет. Все ушло. Как добро, награбленное на руинах Союза, утекло на Запад, так и сибирское золото ушло в песок. Частью, конечно, пошло на благотворительность. Все-таки построили малость школ и приютов. Но большей частью оно ушло на предметы роскоши - тряпки, побрякушки и драгоценности, привозимые из Европы. Ушло на бесплодные строительные инициативы вроде фабрики французского бархата Гаврилы Машарова. Было вложено в дома с зеркалами, фарфором и шелком. Все это прослужило несколько десятков лет и истлело, растворилось.
Наследники основателей не только не преумножили богатств, но влезли в долги и в итоге кредиторы задушили практически все семьи, поднявшиеся на золотой лихорадке.
По-настоящему заработали только тайные скупщики золота и чиновники, дравшие и с добытчиков и с купцов, покрывавших их за бешенные взятки. Но и эти не вкладывали, а вывозили. Уезжали в Америку, в Италию, Францию. Тамошний климат, говорили, очень полезен для здоровья. Особенно, для расшатанной нервной системы. А что может расшатать нервы чиновника больше, чем ограбление промысловиков?
Помните, нам рассказывали, что Ницца была «русским» курортом? Дескать, дворянство, наследник престола отдыхать изволили? А начались русские в Ницце в 50-60-е годы XIX века. То самое время.
Прошло сто лет и что изменилось? Куда поехали бандиты и чиновники со своими капиталами? Во Францию, Италию и США.
Какие книги можно было бы написать обо всем этом. Какие фильмы снять! Какие характеры и ситуации показать! Западная культура так и сделала. Правда с перекосом. Они романтизировали свой фронтир. Превратили грабителей и преступников, не имеющих чести и морали в отважных первопроходцев. Но можно сказать: «Разве это выход? Ведь это все так гадко и низко, это такие ужасы! Давайте убережем детей и спрячем все под ковер, сделаем вид, что ничего не было, и дадим детишкам почитать Чехова»
Видимо, так решила и наша интеллигенция в XIX веке. Но поглядите, что получилось - в 90-е вдруг куда-то делся гуманизм и вся духовность огромной русской культуры. Появился рекет, самый беспринципный бандитизм, убийства и пытки. Полное отсутствие принципов и морали, что у бандитов, что у ментов. Не помешала защита высокой литературы. Самое удивительное - прошло больше сотни лет, а методы, характеры, истории - все повторилось. Судя по всему, оно никуда и не уходило, а было в нас всегда. Было в XVI веке, когда казаки и охотники шли «за собольим хвостом» в Сибирь, было в XIX, когда мыли золото в енисейской и томской тайге. Было во времена гражданской войны. И в 90-е. Может быть, прививка гуманизма сыграла даже отрицательную роль - люди так крепко забыли, что это в них есть, что когда новые времена разбудили зверя, мы оказались беззащитны. Нам казалось и до сих пор кажется, что бандитские 90-е это так уникально, так неповторимо. Настолько уникально, что неслыханно и совершенно непонятно, откуда оно появилось в нас, таких чудесных и хороших. А раз непонятно - непонятно как со всем этим жить. Однако поглядите, какие восхитительные параллели! Как на самом-то деле не изменилась натура! Насколько все это не ново и насколько мы могли бы быть готовы, если бы не закрывали глаза на эти страницы.
Может быть ошибаюсь, но не могу избавиться от ощущения, что это не мерзость в нашем прошлом, а урок. Только зная его можно в новые времена не повторять раз за разом, а все-таки учесть его, подготовиться, понять, что и как будет. Понять, что можно изменить, чтобы не повторилось. Но для этого надо знать. Честно глядеть на собственное прошлое. Видеть в истории не голые факты, а истории, истории о живых людях и о самих себе.
Все это - только один эпизод огромной страны с огромной историей. Причем данный очерк - лишь переложение статьи из Википедии. Там еще много интересного.
Романтизированный образ золотоискателя, отважного авантюриста, бросившего вызов судьбе и природе, терпящего лишения и не отступающего перед самым тяжким трудом неизменно связан с Америкой. Ведь сильные люди и подвиги - это там и только там.
Видимо, штука в том, что у нас как-то не в чести была приключенческая литература. У нас принято было писать о рефлексии и бесплодных размышлениях, о глубокой личностной драме, о непостижимом богатстве внутреннего мира. Истории об отважных первопроходцах, золотоискателях и сибирских охотниках и казаках - как-то не того уровня.
В итоге мы совершенно не в курсе, что в XIX веке на огромном пространстве Томской и Енисейской тайги шла настоящая золотая лихорадка. Мы не в курсе, что освоение тайги не было прогулочным шествием, а было чередой сражений, испытаний, боев, преодолений, подвигов и преступлений. Если ковбоям с винчестерами и револьверами противостояли индейцы с луками, то казакам и стрельцам - сибирские ханы и князья, имевшие сходное вооружение и всегда превосходящие по численности. Какие во всем этом прячутся сюжеты, какие истории, какие подвиги, какой драматизм, сочетание низости и благородства! И все это - просто не известно, хотя валяется прямо под ногами, у нас под носом.
Вот, например, та же золотая лихорадка, википедия:
золотая лихорадка в Сибири
Мы не знаем, что все это было, и искренне удивляемся, глядя на сегодняшние нравы. А оглянешься - все не ново. Такие истории позволяют не только лучше понять прошлое и расширить эрудицию, но, самое главное, лучше понимать современность.
Шибко глубоко лезть не буду, но вот что лежит прямо на поверхности:
Началось все в конце первой трети XIX века. Даже называют точную цифру - 1828 год. Знать закатывала ампирные балы, танцевала контрдансы и кадрили, носила кисейные платья довольно спорного силуэта и откровенно нелепые фраки, осваивали нелегкую науку дендизма с подачи Джорджа Браммела. Все так блистательно, цивилизованно. Пушкин, Лермонтов. Души прекрасные порывы. Сплошной ампир и сияние. Высокая цивилизация, высокая культура, все так духовно, так искусно!
В общем, вы поняли, да? Все такие воспитанные, такие возвышенные. Ах, скажите-разрешите, ох, соблаговолите-проводите, ой, на галстук не наступите. В общем, сложно представить себе, что в таком обществе какие-нибудь дикости произойдут.
В то же самое время (за год-два до 1828-го) в томской тайге нашли золото. Намыл его старообрядец (или ссыльный), даже имя называют - Егор Лесной. С племянницей, намыл, значит золото, но в тайне не удержал. Видимо, решил-таки бухнуть, вышел к в люди к трактиру. Зря, конечно сделал, потому что дальше все было совершенно в духе наших девяностых. Люди, естественно, принялись расспрашивать доброго дядьку, где он добыл золото. Дядька не отвечал, кое-как отбивался. К нему присылали других людей. Вот, к примеру, купец Андрей Яковлевич Попов с племянником Федотом Ивановичем еще 27-м году получили разрешение и поехали в Сибирь Егора Лесного спрашивать, где промысел начинать. Поначалу Андрей Яковлевич послал своих «людей». Егор смог им ничего не сказать. Андрей Яковлевич поехал лично спрашивать. Но не успел. Таких, как купцы Поповы, видимо, было к 28-му году немало. Когда Андрей Яковлевич приехал, Егор Лесной уже был задушен.
Опять же интересно. Как мы знаем, в США был такой дикий-дикий запад. Человек-человеку волк и все такое. Так вот там в Сан-Франциско в марте 1848-го, издатель и бизнесмен Сэмюэль Бреннан получил подтверждение того, что на лесопилке Саттера на Рашн-Ривер (да-да, Русская река, территорию Сан-Франциско действительно начали колонизировать русские. Потом, как мы знаем, русские талантливо «просрали все полимеры») нашли золото. Предугадывая, что сейчас начнется приток старателей Бреннан схватился не за лопату, а открыл дело по торговле золотом. А в качестве рекламной акции он прошелся по улицам Сан-Франциско держа в руках фиал с золотом и призывая начинать добычу. Вот учитывая произошедшее с Лесным можно было ожидать, что на следующее утро счастливого предпринимателя Бреннана найдут дома с паяльником в… обнимку. Мы-то современные отлично знаем методы вкрадчивых парней в кожанках, которые при помощи паяльника и утюга помогали кооперативщикам облегчить душу и избавиться от лишних соблазнов, то есть денег.
Однако, нет, Бреннан прожил еще 41 год и скончался в весьма преклонном возрасте.
Может быть, и произошедшее с Егором Лесным только единичный случай, а все остальное было цивилизованно? Ничуть. Все остальное было в том же, хорошо знакомым нам духе.
Купцы вкладывали деньги в поиск, открывали прииски, а потом умирали либо в компании белочки, либо от утюга. Талантливые старатели намывали золото, несли его в городки и остроги, проводили самую лучшую и очень часто последнюю ночь в своей жизни.
В отличие от мгновенно вспыхнувшей и почти мгновенно угасшей калифорнийской золотой лихорадки, наша стартовала медленно и длилась долго. Чтобы край испытал наплыв людей, надо чтобы эти люди были. А Россия была крепостной в то время. Очень небольшое количество русских могли действительно все бросить и отправиться искать лучшей доли.
Опять же умилительная и болезненная параллель. И сейчас государство если принимает законы направленные на разумное-доброе-вечное, то делает так, чтобы люди не могли ими воспользоваться. Так же, абсолютно точно так же дело было и в махровые царские времена. В частности, в 1812-м принимается указ «О предоставлении права всем Российским подданным отыскивать и разрабатывать золотые и серебряные руды с платежом в казну подати». Только во-первых совершенно очевидно, что у крепостного не было никаких возможностей воспользоваться этим законом. Более того, в самом указе добыча разрешалась лишь отдельным сословиям. В итоге вроде бы разрешили свободную добычу. Вроде бы такой закон должен был дать гигантский, огромный импульс к развитию огромных пространств. Идите, ищите, старайтесь, обогащайтесь, стройте! Нет. Равно как у нас прелестями приватизации смогли воспользоваться только особо приближенные или «те что в теме». Так и тогда. Простые цифры (все из википедии же): к 1861 году было выдано 1125 разрешений на добычу. Все это - дворяне, потомственные почетные граждане и купцы. Причем, дворян - 55,3%.
Надо понимать - лично ни дворяне, ни купцы лопат не касались, в ледяную воду рук не опускали. По их праву мыли золото тысячи простых людей.
Еще надо понимать - купцы эти были те еще светочи чести и благородства. Значительной частью мы можем хорошо представить их, вспомнив методы ведения бизнеса в те же 90-е. Даже само начало их богатств было частенько полностью аналогичным.
Сибирь XVIII-начала XIX века была сложным местом. Она сулила баснословные богатства, если довезешь кяхтинский товар на ярмарку в Енисейске - разбогатеешь. Если довезешь. На всем протяжении сибирских дорог «пошаливали» грабители. Не жалели ни купцов, ни женщин. Казаки и стрельцы грабили местное население, чиновники и купцы грабили казаков, стрельцов и крестьян. Ночью крестьяне выходили на большую дорогу и резали чиновников и купцов. Причем это же не просто там «чистенько» вышли, пистолетом погрозили, отобрали добро. Чаще всего просто убили, проломили голову кистенем или застрелили не выходя из темного кедрача. Даже этим отчаянным головорезам кровь на золоте не давала покоя. Считалось, что оно не принесет добра добывшему его. Нужно было затаить золото, дать ему вылежаться, переждать проклятье. Ни сам убийца, ни его сын не могли пользоваться. Только внук. Это если грабитель доживет, не сложит голову. Сколько кладов, не дождавшихся своих «внуков» так и лежит все еще в сибирской тайге. Но если грабитель доживал, передавал знание о кладе своему внуку напрямую или через сына, вдруг, из ниоткуда появлялись сибирские купцы.
Такими купцами были Матонины. Шишков в своей «Угрюм-реке» использовал их историю как реальную основу. Жили себе крестьянами и вдруг, после смерти деда-основателя, Косьма Куприянович Матонин зарегистрировался купцом первой гильдии. Вдруг, ниоткуда появилось богатство. Такое начало было и у капиталов купцов Кандинских, Непомнющих и многих других. Всплывало прошлое редко, но бывало. Внучка Косьмы Куприяновича выходила замуж за купца Емельянова. В подарок от дяди, сына Косьмы Куприяновича, получила кулон с бриллиантами. Этот кулон узнал вдруг другой купец, бывший на свадьбе, сын Федота Баландина, это был кулон его матери, которую убили и ограбили по дороге из Енисейска в Красноярск. Кровь с кулона не закапала, но скандал все равно вышел громкий.
Такие были купцы и такова была тогдашняя Сибирь. Наивным и доверчивым тут не было места.
Несмотря на небольшое количество лично свободных людей в стране, золото все-таки влекло. В енисейский и томский край потянулись люди. Частью они нанимались к купцам, имеющим разрешение, частью мыли песок незаконно, на свой страх и риск. А потом отдавали за копейки незаконным же перекупщикам.
В отличие от Калифорнии у нас и народу было меньше и зона добычи гораздо шире. Но и этого хватало чтобы разбудить прежде практически не населенный край. Искали и мыли везде. Даже под Красноярском в заповеднике Столбы (это прямо вплотную к современной черте города) известен Роев ручей. Называется так, потому что на нем «рыли» золото.
Старателям требовался вьючный и тягловый скот, фураж. Их надо было кормить и одевать. Сюда везлись инструменты, фураж, лошади, мануфактура. Забурлили городки. Раньше Красноярский острог был только крепостцой, теперь красноярский посад забурлил торговлей и кабаками. Ярмарка привозила азиатский товар и европейские предметы роскоши. Американские фильмы рисуют картинки салунного разгула. Обязательно музыка, кабаре, продажные женщины, спиртное, крутые мужики с оружием. Обязательно пьянка и драка. То же самое было и у нас. А может быть и круче. Тот же Шишков в «Угрюм-реке» очень красочно это показывает. Непрерывный чад и угар кутежа, драки, воровство, убийства. Старатели выходили из тайги с золотом, проматывали его тут же на ярмарке, на ненужные, но роскошные товары. Тратили на подарки женщинам, у которых подарки тут же отнимали «хозяева». Пили дорогое западное бухло. Тратили на музыкантов и угощение. Промотать могли за одну ночь все. А если не успевали промотать, кончали в канаве с перерезанным горлом или захлебнувшись собственной рвотой.
В наше время любят говорить про суровый сибирский характер. Дескать, суровый климат, потому и суровый нрав у сибиряков. Однако надо учитывать - большая часть сибиряков живет в не такой уж и суровой южной части Сибири. Половина европейской части России живет в таких же условиях. А никакой особой строгостью нрава не отличается. Если же учесть не климат, а историю Сибири, тогда сибирский характер становится более чем понятным. Крутость нрава, недоверчивость к чужим и полная открытость и поддержка своим - необходимые для выживания качества. Так подумать - примерно те же самые качества уже в масштабе страны воспитали в нас девяностые годы. Обратите внимание - наши в 25-30 лет по сравнению с европейцами и американцами выглядят и ведут себя как будто они на 10-15 лет старше. Сравниваешь себя с американским однолеткой. Он кажется неприспособленным к жизни наивным дитем.
Общая атмосфера непременного кутежа и мотовства, и преждевременной смерти заражала даже купцов. Те же Поповы, которым не удалось узнать, где Егор Лесной намыл первое золото, в следующие годы вложили немалые средства в разведку и в ближайшие годы открыли несколько приисков в разных концах края. Однако и умерли они тоже вскоре Федор Иванович Попов в Томске 1832 году , а Андрей Яковлевич Попов - в 1833-м. Всего на четыре-пять лет они пережили первого старателя.
Особую известность имел необыкновенный везунчик купец Гаврила Машаров из Канска. То ли он действительно открыл невероятный талант к поиску новых месторождений, то ли умел очень ловко «убедить» открыть участок незаконных старателей. Так или иначе, он открыл более ста россыпей и слыл самым богатым миллионером в тайге. Не боясь ни бога, ни черта заказал себе медаль из чистого золота 10 кг весом с надписью «Гаврила Машаров - император всея тайги».
Википедия: «В 1836 году Машаров уже жил среди тайги в своем огромном доме со стеклянными галереями, крытыми переходами, оранжереей с ананасами. Рядом с домом построил фабрику по производству венецианского бархата. Расходы привели Машарова к проблемам с кредиторами, был объявлен банкротом.»
Собственно, уже к 50-60-годам снижение добычи и безумные расходы приводят к банкротству первых приисков. Приходят новые хозяйственники с новыми методами и разработки продолжаются до начала XX века. На ряде россыпей золото добывали и при советской власти.
Закономерное развитие. Однако интересно другое - у американцев золотая лихорадка построила Сан-Франциско и заселила северную Калифорнию. У австралийцев - Новый Южный Уэльс. В ЮАР - построила Йоханнесбург . Испанцы на американское золото отстроили великолепные города и соборы и обрушили европейскую экономику.
Можно было ожидать, что бешенные капиталы, невероятное количество золота обогатит Россию, заложит основу могучих торговых и банковских домов. Даст старт мощным и вечным купеческим родам.
Вспомните, экономисты на «бандитские 90-е» тоже кивали, вот мол, период первичного накопления капитала. Сейчас награбят, потом начнут вкладывать и пойдет дело.
Ан нет. Все ушло. Как добро, награбленное на руинах Союза, утекло на Запад, так и сибирское золото ушло в песок. Частью, конечно, пошло на благотворительность. Все-таки построили малость школ и приютов. Но большей частью оно ушло на предметы роскоши - тряпки, побрякушки и драгоценности, привозимые из Европы. Ушло на бесплодные строительные инициативы вроде фабрики французского бархата Гаврилы Машарова. Было вложено в дома с зеркалами, фарфором и шелком. Все это прослужило несколько десятков лет и истлело, растворилось.
Наследники основателей не только не преумножили богатств, но влезли в долги и в итоге кредиторы задушили практически все семьи, поднявшиеся на золотой лихорадке.
По-настоящему заработали только тайные скупщики золота и чиновники, дравшие и с добытчиков и с купцов, покрывавших их за бешенные взятки. Но и эти не вкладывали, а вывозили. Уезжали в Америку, в Италию, Францию. Тамошний климат, говорили, очень полезен для здоровья. Особенно, для расшатанной нервной системы. А что может расшатать нервы чиновника больше, чем ограбление промысловиков?
Помните, нам рассказывали, что Ницца была «русским» курортом? Дескать, дворянство, наследник престола отдыхать изволили? А начались русские в Ницце в 50-60-е годы XIX века. То самое время.
Прошло сто лет и что изменилось? Куда поехали бандиты и чиновники со своими капиталами? Во Францию, Италию и США.
Какие книги можно было бы написать обо всем этом. Какие фильмы снять! Какие характеры и ситуации показать! Западная культура так и сделала. Правда с перекосом. Они романтизировали свой фронтир. Превратили грабителей и преступников, не имеющих чести и морали в отважных первопроходцев. Но можно сказать: «Разве это выход? Ведь это все так гадко и низко, это такие ужасы! Давайте убережем детей и спрячем все под ковер, сделаем вид, что ничего не было, и дадим детишкам почитать Чехова»
Видимо, так решила и наша интеллигенция в XIX веке. Но поглядите, что получилось - в 90-е вдруг куда-то делся гуманизм и вся духовность огромной русской культуры. Появился рекет, самый беспринципный бандитизм, убийства и пытки. Полное отсутствие принципов и морали, что у бандитов, что у ментов. Не помешала защита высокой литературы. Самое удивительное - прошло больше сотни лет, а методы, характеры, истории - все повторилось. Судя по всему, оно никуда и не уходило, а было в нас всегда. Было в XVI веке, когда казаки и охотники шли «за собольим хвостом» в Сибирь, было в XIX, когда мыли золото в енисейской и томской тайге. Было во времена гражданской войны. И в 90-е. Может быть, прививка гуманизма сыграла даже отрицательную роль - люди так крепко забыли, что это в них есть, что когда новые времена разбудили зверя, мы оказались беззащитны. Нам казалось и до сих пор кажется, что бандитские 90-е это так уникально, так неповторимо. Настолько уникально, что неслыханно и совершенно непонятно, откуда оно появилось в нас, таких чудесных и хороших. А раз непонятно - непонятно как со всем этим жить. Однако поглядите, какие восхитительные параллели! Как на самом-то деле не изменилась натура! Насколько все это не ново и насколько мы могли бы быть готовы, если бы не закрывали глаза на эти страницы.
Может быть ошибаюсь, но не могу избавиться от ощущения, что это не мерзость в нашем прошлом, а урок. Только зная его можно в новые времена не повторять раз за разом, а все-таки учесть его, подготовиться, понять, что и как будет. Понять, что можно изменить, чтобы не повторилось. Но для этого надо знать. Честно глядеть на собственное прошлое. Видеть в истории не голые факты, а истории, истории о живых людях и о самих себе.
Все это - только один эпизод огромной страны с огромной историей. Причем данный очерк - лишь переложение статьи из Википедии. Там еще много интересного.