картинка без рамки
Крупный международный паром. Такой, что перевозит и дачников с велосипедами и гамаками, и дальнобойщиков с большегрузными фурами.
Даже если не понимаешь языка, все очень красноречиво. Видишь, что происходит, и людей, что решают свои психологические проблемы. Вооруженных спальниками прагматиков, которые не берут кают, но появляются первыми и занимают самые козырные спальные места. Романтиков, что поднимаются на верхнюю открытую палубу в момент отплытия под пламенеющим небом заката. Дальнобойщиков в майках-безрукавках, что невзирая на погоду, занимают открытый уголок барной палубы, опираются голым плечом о холодное железо балок, выпивают по пол-ящика пива и скабрезно ржут. Барменов-португальцев, что включают музыку повеселее, танцуют (особенно тот, что постарше) и поют, а табличку "спасибо за чаевые" на четырехязыком судне, где в ходу французский, испанский, английский и немецкий, начинают не с merci, не с gracias, или thanks, и даже не с danke, а с португальского obrigado.
В баре все те же знакомые картинки. Сначала мещане, ищущие возможности поужинать по расписанию и отягощенные всеми их болячками и багажом. Потом приходят влюбленные-тряпки, безнадежно ухаживающие за их пергидрольными королевами, и случайные донжуаны, только что открывшие в себе неотразимость и мнящие себя счастливцами, когда им удается усадить за стол скисшую красавицу с истекшим сроком годности.
Вечер продолжается. Освобождаются и вновь занимаются столики. Пустующие в начале вечера столы в проходе оказываются занятыми к закрытию.
Бар остается за настоящими хозяевами подобных заведений - теми самыми дальнобойщиками с их грубыми шуточками, невнятными дядьками, напрасно ищущими приключений, берущими по стопке, наблюдающими и мнящими себя хозяевами жизни, ведь они могут себе позволить не допивать, и прожжеными барменами, выглядящими так, словно они старательные, но случайные гости на этом праздничном мероприятии. Был бы это бар на большой земле, тут не обошлось бы без шлюх и блэкджека. Но это море. В море нет места продажной любви и шальной удаче. Тут удача принадлежит людям, способным поднять ее со дна пучины или вырвать из сердца шквала.
Даже если не понимаешь языка, все очень красноречиво. Видишь, что происходит, и людей, что решают свои психологические проблемы. Вооруженных спальниками прагматиков, которые не берут кают, но появляются первыми и занимают самые козырные спальные места. Романтиков, что поднимаются на верхнюю открытую палубу в момент отплытия под пламенеющим небом заката. Дальнобойщиков в майках-безрукавках, что невзирая на погоду, занимают открытый уголок барной палубы, опираются голым плечом о холодное железо балок, выпивают по пол-ящика пива и скабрезно ржут. Барменов-португальцев, что включают музыку повеселее, танцуют (особенно тот, что постарше) и поют, а табличку "спасибо за чаевые" на четырехязыком судне, где в ходу французский, испанский, английский и немецкий, начинают не с merci, не с gracias, или thanks, и даже не с danke, а с португальского obrigado.
В баре все те же знакомые картинки. Сначала мещане, ищущие возможности поужинать по расписанию и отягощенные всеми их болячками и багажом. Потом приходят влюбленные-тряпки, безнадежно ухаживающие за их пергидрольными королевами, и случайные донжуаны, только что открывшие в себе неотразимость и мнящие себя счастливцами, когда им удается усадить за стол скисшую красавицу с истекшим сроком годности.
Вечер продолжается. Освобождаются и вновь занимаются столики. Пустующие в начале вечера столы в проходе оказываются занятыми к закрытию.
Бар остается за настоящими хозяевами подобных заведений - теми самыми дальнобойщиками с их грубыми шуточками, невнятными дядьками, напрасно ищущими приключений, берущими по стопке, наблюдающими и мнящими себя хозяевами жизни, ведь они могут себе позволить не допивать, и прожжеными барменами, выглядящими так, словно они старательные, но случайные гости на этом праздничном мероприятии. Был бы это бар на большой земле, тут не обошлось бы без шлюх и блэкджека. Но это море. В море нет места продажной любви и шальной удаче. Тут удача принадлежит людям, способным поднять ее со дна пучины или вырвать из сердца шквала.