Динг-Донг и остров Сейнт-Майкл (St Michael's Mount, Ding Dong mines, Men-an-Tol). Корнуолл. 01.2013
Про остров-гору Сейнт-Майкл, брата-близнеца Мон-Сен-Мишеля, оловянные копи Динг-Донг, каменные круги и другие странные камни.
Про Мон-Сен-Мишель мало кто не слышал. Но мало кто знает - на противоположной стороне Ла-Манша находится полностью аналогичный остров, который начинал как брат-близнец. Имел то же посвящение архангелу Михаилу, и был передан бенедиктинцам. Крутые повороты английской внутренней и внешней политики разорвали пуповину между этими двумя монастырями. Но и сейчас Сейнт-Майкл-Маунт выглядит похожим на тезку, по ту сторону пролива.
С округой городков Пензанс и Маразион связаны не только два из пяти самых ярких символов Корнуолла - близнец Сен-Мишеля и район добычи олова Динг-Донг (три других - ботанический проект Эдем, мыс Край земли и руины замка Тинтагиль), но и несколько самых известных сказок и легенд региона. Так что в этот раз гео-сказок будет больше, чем обычно.
Необходимые ссылки на Википедию:
Пензанс
Маразион (англ)
St Michael's Mount (англ)
Шахты Динг-Донг (англ)
дольмен Ланион (англ)
Девять дев (каменный круг Боскеднан) (англ)
Мен-Ан-Тол (англ)
Предыдущая часть цикла о Корнуолле:
Про каменные круги в туманных пустошах и танцы в спиральном лабиринте
Набродившись в тумане и наплясавшись в в спиральном лабиринте, мы отправились дальше на запад. К Краю земли и другим чудесам Корнуолла. Было бы больше времени, проехали бы не напрямую в Пензанс, а прошлись бы вдоль береговой линии. В частности - побывали на мысу Лизард (Лайзард, Lizard). Это очень изрезанное и живописное побережье. Рыбацкий и контрабандистский уголок.
Приливы в этих местах довольно сильные, что прибавляет природным красотам зрелищности.
Кроме того, именно с Лизардом связана одна из самых впечатляющих (на мой вкус) историй о русалках. Надо понимать - корнские истории про русалок совершенно не такие, как нынешний слащавый извод сказки Андерсена. Тут море и его обитатели бесстрастны и далеки от человеческой морали.
Побережье близ Пензанса
Предполагая, что всякие там истории и сказки могут быть интересны не всем, спрятал саму историю под «кат».
Соответственно, чтобы читать местную легенду, жмем сюда, она и раскроется:
[история про Люти и Русалку]
В этих краях рассказывают о старом Люти. Времена были бедные и тяжелые, потому ему приходилось одновременно и крестьянствовать и рыбачить. А порой и промышлять тем, что выбрасывает море после кораблекрушения. Деньги, как известно, не пахнут. А бренди или херес контрабандистов, которые, если повезет, тоже иногда дарит море, пахнут так, что одно удовольствие.
Вот как-то летним вечером, старина Люти со своим псом бродил по песчаной литорали, и глядел не оставил ли ему прибой чего ценного.
Литораль Маразиона. Примерно по такой же ходил и Люти.
На этот раз прибой ничего ценного ему не оставил и Люти ворча и проклиная все на свете собрался было уже идти домой и выпить. Хотя повода чтобы выпить все не подворачивалось. Тут-то он и услышал то ли женское пение, то ли крик ребенка, то ли неясный шум моря. Пошел в ту сторону и нате, пожалуйста! Обнаружил в небольшом бочажке, образовавшимся после отлива женщину. Ну такую, понимаете, как положено - роскошные волосы до пят, фигурка на соответствующий размер и прочие дела. Она-то и пела грустную песню на чистейшем корнском языке про море, корабли и горькую долю рыбаков. Надо понимать, тематику этой песни Люти разделял целиком и полностью.
Едва почувствовав его присутствие, девушка не бросилась к нему на шею (еще бы, голая-то!), но наоборот, испуганно нырнула в бочаг. Люти же, даром что старый хрен, подошел поближе и попытался ее успокоить:
- Что ты, дочка, не бойся. Ты, верно, потеряла где-то свою одежду и боишься, не можешь выбраться? Скажи, что случилось, старина Люти поможет тебе. - так он примерно говорил, подходя к бочагу. Но едва подошел, отшатнулся, - Фигасе! Хвост! Будь я проклят! Рыбий хвост!!!
Хотя барышня и нырнула по шею, в воде было отлично видно, что пониже спины вместо роскошной задницы у нее имелся роскошный хвост. Натуральный такой рыбий хвост в чешуе.
Люти оторопел, а русалка наоборот, осознав, что деваться некуда поделилась своей болью. Пока ее суровый муж уснул, она оставила своих маленьких деток и отправилась сюда, на мелководье, поискать им и мужу еды. Но увлеклась, решила по-быстрому вычесать из «своих чудесных» волос рачков и прочих морских блох. А тут, сами понимаете, как бывает с такими барышнями, которые сами от себя фигеют - присядут к зеркалу на три минутки и застынут на три часа. Так и с русалкой случилось. Волосы-то действительно великолепные. Оглянуться не успела - отлив. Тут и смекнула - добраться до воды никак не сможет, а к приливу, муж ее проснется да и пожрет всех ее милых деток. Самцы русалок по ее словам были те еще домостроевцы: нет ужина, жрут все подряд. Если бы не их свирепость, русалок в водоемах было бы видимо-невидимо. «Помоги», говорит, «Люти, а уж я тебя награжу, мало не покажется!».
Чего уж было делать старому рыбаку. Решил помочь. Поднял на руки, понес к воде. Она тем временем предлагает определиться с наградой. Три желания назвать. Люти не сплоховал: «Хочу», говорит, «иметь силу разрушать колдовство любых ведьм и колдунов, чтобы я мог излечивать любые болезни. Ну и хочу, чтобы эти свойства передались всем моим потомкам».
Русалка аж зацокала языком от удовольствия. «Вот ты», говорит, «Молодец. Без корысти и жадности выбрал. Тогда и я по-честному все выполню, без наших обыкновенных хитрости. Вот еще тебе дам мой гребень, а то тебе же не поверят, что ты меня видел. Опять же, если чего надо, проведешь гребнем трижды по волне и позови Морвену. Тут я и появлюсь». И передает ему свой чудесный гребень, перламутровый с жемчугом и всякой морской нечеловеческой придумкой.
А гребень передавая его рукой приобняла, голову на плечо положила. Тут уже Люти ее до воды, считай, донес - волны уже хвоста касались. Ну и Морвена риторику изменила.
- Ах, Люти, какой ты хороший, да славный малый, - воркует ему на ушко и по плечу, обнимая, гладит, - и сильный такой, в самом соку! Вон как меня легко несешь. Я от таких мужчин завсегда таю. А может быть поплывешь со мной?
И давай ему расписывать, как там на дне все красиво и замечательно. Да какие дворцы, да какие сады, да как он там будет сыром в масле кататься, с золоте есть, на шелках спать.
Люти, не будь дураком, задает законный вопрос:
- Это все ты, милая, конечно, красиво расписываешь. Только под водой-то я того, задохнусь…
Морвена успокаивает. В два счета, значит, ему жабры наколдует и никакого беспокойства под водой Люди испытывать не станет. И она пуще прежнего заливается, и обнимает, и чуть не в штаны ему лезет. От такого и бывалым мужикам голову ведет, а Люти совсем закружился, ум потерял. Несет ее дальше и дальше, воды уж по пояс, а он и не замечает.
Так и пропал бы, если бы не его верный пес. Тот с самого начала всей затеи не одобрял. Ворчал, сопел, по берегу бегал и в воду не пошел. А как заметил, что хозяин совсем рехнулся, залаял, заметался по кромке прибоя.
Люти пса услышал, да и оглянулся. А на берегу, над литоралью на утесе домик его. Неказистый, да родной. Из трубы дым идет, значит, верная его Анна-Бет по хозяйству хлопочет, ужин ему справляет. Тут уж Люти в себя пришел, давай от себя русалку отдирать, а та - ни в какую. Обхватила его как железным ободом, того и гляди с собой утянет.
Как Люти про железо сообразил, не понятно, но вспомнил - русалки и сиды одинаково железа не любят. Выхватил нож, приставил его к горлу Морвены и потребовал: отпусти или жизни лишу.
Та уж тогда объятья расцепила и в воду скользнула. На прощанье только пообещала:
- Теперь иди, милый. Через девять лет все равно вернешься.
Хвостом ударила по воде и исчезла.
Люти, понятно, взволновался от всего этого, вернулся на берег, а там у него была пещерка, в которой он всякое морское добро хранил. Там же и бочонок контрабандного бренди лежал. Ну он его и откупорил. Чтобы в себя прийти, значит. Понятно - увлекся.
Жена уж его ждала-ждала. Волновалась. Утром уже пес прибегает, зовет. Она и смекнула, что он наверное в своей тайной пещерке лежит. Спускается - точно. Похмелый как после недельной пьянки. Зовет его, а он все в дреме. Спрашивает сквозь сон:
- Ты ли это, милая прекрасная барышня?
Жена рассвирепела:
- Ты это чего, кобель, затеял? Что это такое с тобой случилось, ты меня уж тридцать лет не называл прекрасной барышней! А ну вставай, прохвост! Это я, твоя жена Анна-Бет!
Ну тут он и по шее огреб и позору, и скандала.
Одна радость - гребень убедил жену, что он правду говорит. Уже к вечеру она растрепала обо всем соседкам и первая хворая к Люти заявилась. Проверить, вдруг Анна-Бет не просто так разоряется. А Люти ее поглядел, помял, компрессик сделал, примочку, велел травку пить, откуда только что и взялось! Соседка прямо на глазах лучше себя почувствовала. Дальше пошло и поехало. Сплошным потоком со всего Корнуолла к Люти шли и всем он помогал. Затем и его дети подключились, им его талант сполна передался.
Спустя девять лет только, когда он уж совсем старый стал, все больше на детей перекладывал. А сам ходил к морю, бродил по берегу. Тосковал. И вот однажды не вернулся. Сосед рассказывал, что видел, как старина Люти ушел в море, прямо пешком, пока голова в волнах не скрылась.
Так оно и продолжается в роду Люти до сих пор. Все мужчины имеют врачебный талант. Но раз в девять лет море обязательно кого-нибудь из них забирает.
Остров Сейнт-Майкл находится близ Пензанса (Penzance), самого крупного города и порта западной части Корнуолла в широком заливе с длинными дугами пляжей.
Про Мон-Сен-Мишель мало кто не слышал. Но мало кто знает - на противоположной стороне Ла-Манша находится полностью аналогичный остров, который начинал как брат-близнец. Имел то же посвящение архангелу Михаилу, и был передан бенедиктинцам. Крутые повороты английской внутренней и внешней политики разорвали пуповину между этими двумя монастырями. Но и сейчас Сейнт-Майкл-Маунт выглядит похожим на тезку, по ту сторону пролива.
С округой городков Пензанс и Маразион связаны не только два из пяти самых ярких символов Корнуолла - близнец Сен-Мишеля и район добычи олова Динг-Донг (три других - ботанический проект Эдем, мыс Край земли и руины замка Тинтагиль), но и несколько самых известных сказок и легенд региона. Так что в этот раз гео-сказок будет больше, чем обычно.
Необходимые ссылки на Википедию:
Пензанс
Маразион (англ)
St Michael's Mount (англ)
Шахты Динг-Донг (англ)
дольмен Ланион (англ)
Девять дев (каменный круг Боскеднан) (англ)
Мен-Ан-Тол (англ)
Предыдущая часть цикла о Корнуолле:
Про каменные круги в туманных пустошах и танцы в спиральном лабиринте
Набродившись в тумане и наплясавшись в в спиральном лабиринте, мы отправились дальше на запад. К Краю земли и другим чудесам Корнуолла. Было бы больше времени, проехали бы не напрямую в Пензанс, а прошлись бы вдоль береговой линии. В частности - побывали на мысу Лизард (Лайзард, Lizard). Это очень изрезанное и живописное побережье. Рыбацкий и контрабандистский уголок.
Приливы в этих местах довольно сильные, что прибавляет природным красотам зрелищности.
Кроме того, именно с Лизардом связана одна из самых впечатляющих (на мой вкус) историй о русалках. Надо понимать - корнские истории про русалок совершенно не такие, как нынешний слащавый извод сказки Андерсена. Тут море и его обитатели бесстрастны и далеки от человеческой морали.
Побережье близ Пензанса
Предполагая, что всякие там истории и сказки могут быть интересны не всем, спрятал саму историю под «кат».
Соответственно, чтобы читать местную легенду, жмем сюда, она и раскроется:
[история про Люти и Русалку]
В этих краях рассказывают о старом Люти. Времена были бедные и тяжелые, потому ему приходилось одновременно и крестьянствовать и рыбачить. А порой и промышлять тем, что выбрасывает море после кораблекрушения. Деньги, как известно, не пахнут. А бренди или херес контрабандистов, которые, если повезет, тоже иногда дарит море, пахнут так, что одно удовольствие.
Вот как-то летним вечером, старина Люти со своим псом бродил по песчаной литорали, и глядел не оставил ли ему прибой чего ценного.
Литораль Маразиона. Примерно по такой же ходил и Люти.
На этот раз прибой ничего ценного ему не оставил и Люти ворча и проклиная все на свете собрался было уже идти домой и выпить. Хотя повода чтобы выпить все не подворачивалось. Тут-то он и услышал то ли женское пение, то ли крик ребенка, то ли неясный шум моря. Пошел в ту сторону и нате, пожалуйста! Обнаружил в небольшом бочажке, образовавшимся после отлива женщину. Ну такую, понимаете, как положено - роскошные волосы до пят, фигурка на соответствующий размер и прочие дела. Она-то и пела грустную песню на чистейшем корнском языке про море, корабли и горькую долю рыбаков. Надо понимать, тематику этой песни Люти разделял целиком и полностью.
Едва почувствовав его присутствие, девушка не бросилась к нему на шею (еще бы, голая-то!), но наоборот, испуганно нырнула в бочаг. Люти же, даром что старый хрен, подошел поближе и попытался ее успокоить:
- Что ты, дочка, не бойся. Ты, верно, потеряла где-то свою одежду и боишься, не можешь выбраться? Скажи, что случилось, старина Люти поможет тебе. - так он примерно говорил, подходя к бочагу. Но едва подошел, отшатнулся, - Фигасе! Хвост! Будь я проклят! Рыбий хвост!!!
Хотя барышня и нырнула по шею, в воде было отлично видно, что пониже спины вместо роскошной задницы у нее имелся роскошный хвост. Натуральный такой рыбий хвост в чешуе.
Люти оторопел, а русалка наоборот, осознав, что деваться некуда поделилась своей болью. Пока ее суровый муж уснул, она оставила своих маленьких деток и отправилась сюда, на мелководье, поискать им и мужу еды. Но увлеклась, решила по-быстрому вычесать из «своих чудесных» волос рачков и прочих морских блох. А тут, сами понимаете, как бывает с такими барышнями, которые сами от себя фигеют - присядут к зеркалу на три минутки и застынут на три часа. Так и с русалкой случилось. Волосы-то действительно великолепные. Оглянуться не успела - отлив. Тут и смекнула - добраться до воды никак не сможет, а к приливу, муж ее проснется да и пожрет всех ее милых деток. Самцы русалок по ее словам были те еще домостроевцы: нет ужина, жрут все подряд. Если бы не их свирепость, русалок в водоемах было бы видимо-невидимо. «Помоги», говорит, «Люти, а уж я тебя награжу, мало не покажется!».
Чего уж было делать старому рыбаку. Решил помочь. Поднял на руки, понес к воде. Она тем временем предлагает определиться с наградой. Три желания назвать. Люти не сплоховал: «Хочу», говорит, «иметь силу разрушать колдовство любых ведьм и колдунов, чтобы я мог излечивать любые болезни. Ну и хочу, чтобы эти свойства передались всем моим потомкам».
Русалка аж зацокала языком от удовольствия. «Вот ты», говорит, «Молодец. Без корысти и жадности выбрал. Тогда и я по-честному все выполню, без наших обыкновенных хитрости. Вот еще тебе дам мой гребень, а то тебе же не поверят, что ты меня видел. Опять же, если чего надо, проведешь гребнем трижды по волне и позови Морвену. Тут я и появлюсь». И передает ему свой чудесный гребень, перламутровый с жемчугом и всякой морской нечеловеческой придумкой.
А гребень передавая его рукой приобняла, голову на плечо положила. Тут уже Люти ее до воды, считай, донес - волны уже хвоста касались. Ну и Морвена риторику изменила.
- Ах, Люти, какой ты хороший, да славный малый, - воркует ему на ушко и по плечу, обнимая, гладит, - и сильный такой, в самом соку! Вон как меня легко несешь. Я от таких мужчин завсегда таю. А может быть поплывешь со мной?
И давай ему расписывать, как там на дне все красиво и замечательно. Да какие дворцы, да какие сады, да как он там будет сыром в масле кататься, с золоте есть, на шелках спать.
Люти, не будь дураком, задает законный вопрос:
- Это все ты, милая, конечно, красиво расписываешь. Только под водой-то я того, задохнусь…
Морвена успокаивает. В два счета, значит, ему жабры наколдует и никакого беспокойства под водой Люди испытывать не станет. И она пуще прежнего заливается, и обнимает, и чуть не в штаны ему лезет. От такого и бывалым мужикам голову ведет, а Люти совсем закружился, ум потерял. Несет ее дальше и дальше, воды уж по пояс, а он и не замечает.
Так и пропал бы, если бы не его верный пес. Тот с самого начала всей затеи не одобрял. Ворчал, сопел, по берегу бегал и в воду не пошел. А как заметил, что хозяин совсем рехнулся, залаял, заметался по кромке прибоя.
Люти пса услышал, да и оглянулся. А на берегу, над литоралью на утесе домик его. Неказистый, да родной. Из трубы дым идет, значит, верная его Анна-Бет по хозяйству хлопочет, ужин ему справляет. Тут уж Люти в себя пришел, давай от себя русалку отдирать, а та - ни в какую. Обхватила его как железным ободом, того и гляди с собой утянет.
Как Люти про железо сообразил, не понятно, но вспомнил - русалки и сиды одинаково железа не любят. Выхватил нож, приставил его к горлу Морвены и потребовал: отпусти или жизни лишу.
Та уж тогда объятья расцепила и в воду скользнула. На прощанье только пообещала:
- Теперь иди, милый. Через девять лет все равно вернешься.
Хвостом ударила по воде и исчезла.
Люти, понятно, взволновался от всего этого, вернулся на берег, а там у него была пещерка, в которой он всякое морское добро хранил. Там же и бочонок контрабандного бренди лежал. Ну он его и откупорил. Чтобы в себя прийти, значит. Понятно - увлекся.
Жена уж его ждала-ждала. Волновалась. Утром уже пес прибегает, зовет. Она и смекнула, что он наверное в своей тайной пещерке лежит. Спускается - точно. Похмелый как после недельной пьянки. Зовет его, а он все в дреме. Спрашивает сквозь сон:
- Ты ли это, милая прекрасная барышня?
Жена рассвирепела:
- Ты это чего, кобель, затеял? Что это такое с тобой случилось, ты меня уж тридцать лет не называл прекрасной барышней! А ну вставай, прохвост! Это я, твоя жена Анна-Бет!
Ну тут он и по шее огреб и позору, и скандала.
Одна радость - гребень убедил жену, что он правду говорит. Уже к вечеру она растрепала обо всем соседкам и первая хворая к Люти заявилась. Проверить, вдруг Анна-Бет не просто так разоряется. А Люти ее поглядел, помял, компрессик сделал, примочку, велел травку пить, откуда только что и взялось! Соседка прямо на глазах лучше себя почувствовала. Дальше пошло и поехало. Сплошным потоком со всего Корнуолла к Люти шли и всем он помогал. Затем и его дети подключились, им его талант сполна передался.
Спустя девять лет только, когда он уж совсем старый стал, все больше на детей перекладывал. А сам ходил к морю, бродил по берегу. Тосковал. И вот однажды не вернулся. Сосед рассказывал, что видел, как старина Люти ушел в море, прямо пешком, пока голова в волнах не скрылась.
Так оно и продолжается в роду Люти до сих пор. Все мужчины имеют врачебный талант. Но раз в девять лет море обязательно кого-нибудь из них забирает.
Остров Сейнт-Майкл находится близ Пензанса (Penzance), самого крупного города и порта западной части Корнуолла в широком заливе с длинными дугами пляжей.