genius loci села Урусово
В свое время подвернулась оказия и родитель мой купил за тыщу баксов дом с землей в селе Урусово на севере Липецкой области. Он там строил фабрику, на которой и собирался счастливо работать. Потом инвестор, жулик того же племени, что и абрамовичи-ходорковские, сбежал с деньгами и родитель вынужденно оставил и фабрику и дом. Пять лет назад мы вдруг вспомнили о большом участке в селе на краю Дикого поля и решили вернуться и все-таки свить родовое гнездо.
За семь лет участок и даже лужайка перед домом заросли смесью крапивы, лопуха и крепкой местной травы выше человеческого роста и с толстыми стеблями. Такая заросль столь густа и сурова, что войти в нее и взрослому человеку нельзя. Местные называют это "батором" (бадором).
В первый день, едва опознав нашу усадьбу, родители прорезали узкую тропинку к дверям дома и принялись устраиваться. Матушка разбиралась с вещами в ветхом доме, собачка устроился охранять распахнутую машину, а папа топором (коса батор не берет), расчищал палисад перед крыльцом. Только расчистил кусок забора, как неизвестно откуда появился мужик самого местного вида. Родитель так и не смог вспомнить, как и откуда он пришел. Мужик панибратски оперся о шаткий невысокий штакетник и удивился:
- Мужик, ты что, тут жить что ль собираешься?
Отец подтвердил.
- Это с какой стати?
Родитель не отрываясь от работы, ответил, что на правах хозяина дома.
Мужик усмехулся и заявил:
- Ну, тогда давай!
- Чего тебе давать? - удивился папа.
Мужик хотел водки. Наливать ему отец не собирался.
- Ты чего, собираешься здесь, у меня, жить и стакан что ли не нальешь? - угрожающе удивился мужик.
Отец даже не ответил, продолжая вырубать батор.
- Ну хоть червонец дай! - призвал к примерению местный.
А надо сказать, что после покупки участка родители перевезли сюда балок, в котором прежде жили. Это было хоть и временное жилье, но полностью оборудованное - сантехника, кровати, шкафы, телевизор, полностью снаряженая двухкомнатная квартира. Так вот в Урусово его подчистую разграбили. После этого родитель давать местным не только ничего не мог, но и считал недопустимым.
О чем и сказал, не выпуская из рук топора. Да и собачка насторожился.
Мужику ничего не оставалось, как уступить его решимости и он исчез столь безвестно, как и появился.
Вот что интересно: вскоре родители свели знакомство с жителями села, чуть ли не каждый из которых был колоритен, хоть в книжку вставляй. Однако того, первого мужика ни в ком не признали. Он так и остался никто и ниоткуда. Как будто дух разоренного села воплотившийся, чтобы представиться и подвергнуть новых людей первому испытанию.
Видится даже некий символизм в нем и его требовании. Как будто именно так, а не хлебом-солью, теперь встречает российская деревня.
За семь лет участок и даже лужайка перед домом заросли смесью крапивы, лопуха и крепкой местной травы выше человеческого роста и с толстыми стеблями. Такая заросль столь густа и сурова, что войти в нее и взрослому человеку нельзя. Местные называют это "батором" (бадором).
В первый день, едва опознав нашу усадьбу, родители прорезали узкую тропинку к дверям дома и принялись устраиваться. Матушка разбиралась с вещами в ветхом доме, собачка устроился охранять распахнутую машину, а папа топором (коса батор не берет), расчищал палисад перед крыльцом. Только расчистил кусок забора, как неизвестно откуда появился мужик самого местного вида. Родитель так и не смог вспомнить, как и откуда он пришел. Мужик панибратски оперся о шаткий невысокий штакетник и удивился:
- Мужик, ты что, тут жить что ль собираешься?
Отец подтвердил.
- Это с какой стати?
Родитель не отрываясь от работы, ответил, что на правах хозяина дома.
Мужик усмехулся и заявил:
- Ну, тогда давай!
- Чего тебе давать? - удивился папа.
Мужик хотел водки. Наливать ему отец не собирался.
- Ты чего, собираешься здесь, у меня, жить и стакан что ли не нальешь? - угрожающе удивился мужик.
Отец даже не ответил, продолжая вырубать батор.
- Ну хоть червонец дай! - призвал к примерению местный.
А надо сказать, что после покупки участка родители перевезли сюда балок, в котором прежде жили. Это было хоть и временное жилье, но полностью оборудованное - сантехника, кровати, шкафы, телевизор, полностью снаряженая двухкомнатная квартира. Так вот в Урусово его подчистую разграбили. После этого родитель давать местным не только ничего не мог, но и считал недопустимым.
О чем и сказал, не выпуская из рук топора. Да и собачка насторожился.
Мужику ничего не оставалось, как уступить его решимости и он исчез столь безвестно, как и появился.
Вот что интересно: вскоре родители свели знакомство с жителями села, чуть ли не каждый из которых был колоритен, хоть в книжку вставляй. Однако того, первого мужика ни в ком не признали. Он так и остался никто и ниоткуда. Как будто дух разоренного села воплотившийся, чтобы представиться и подвергнуть новых людей первому испытанию.
Видится даже некий символизм в нем и его требовании. Как будто именно так, а не хлебом-солью, теперь встречает российская деревня.