Большой брат видит тебя
Ехал тут в Урусово, семейное гнездо, к родителям. Село это находится в Липецкой области, близ границы с Рязанской. Станция там глухая, выходят редко. В сущности даже не станция, а разъезд, поскольку стратегическое Павелецкое направление, ведущее в Сочи-Адлер и Астрахань, все еще однопутка. Поездам приходится часто останавливаться на разъездах - пропускать встречные составы. С другой стороны, было бы иначе, никто не останавливался бы в Урусово и приходилось бы проезжать лишние 30 км до Раненбурга, потом возвращаться.
Так воооот.
Сколько ездил, никогда ничего. Сел в девять вечера, в два ночи на месте. А тут вдруг в этот раз сижу, вещей и беспокойств вообще никаких, еду. Спустя полтора часа с отправления, подходит поездной мент и просит паспорт. Прописку смотрит, спрашивает куда и зачем еду. Отвечаю и спрашиваю - чего это он интересуется. Тот уклончиво отвечает «там не сходит никогда никто. Обеспокоились» и сваливает, чтобы новых расспросов не было.
И вот интересно - чего это?
Ну не сходит, а кто-то вот сошел. Может быть, боятся терроризма? Но будь я злоумышленником, готовящимся оставить бомбу и соскочить с поезда, стал бы так подсьавляться? Всяко бы взял билет до нормальной крупной станции, а сошел бы, где удобно. Опять же, его интересовало не столько к кому я еду, сколько прописка.
Чего это вдруг за пять лет впервые поездной бригаде стапло дело до того, кто в глухих местах сходит? Что у нас изменилось с прошлого года, кроме акций протеста?
Возникает ощущение, что либо нам чего-то не рассказывают, либо народная активность так всполошила власть, что они уже всякой мелочи беспокоятся.
Интересно
Так воооот.
Сколько ездил, никогда ничего. Сел в девять вечера, в два ночи на месте. А тут вдруг в этот раз сижу, вещей и беспокойств вообще никаких, еду. Спустя полтора часа с отправления, подходит поездной мент и просит паспорт. Прописку смотрит, спрашивает куда и зачем еду. Отвечаю и спрашиваю - чего это он интересуется. Тот уклончиво отвечает «там не сходит никогда никто. Обеспокоились» и сваливает, чтобы новых расспросов не было.
И вот интересно - чего это?
Ну не сходит, а кто-то вот сошел. Может быть, боятся терроризма? Но будь я злоумышленником, готовящимся оставить бомбу и соскочить с поезда, стал бы так подсьавляться? Всяко бы взял билет до нормальной крупной станции, а сошел бы, где удобно. Опять же, его интересовало не столько к кому я еду, сколько прописка.
Чего это вдруг за пять лет впервые поездной бригаде стапло дело до того, кто в глухих местах сходит? Что у нас изменилось с прошлого года, кроме акций протеста?
Возникает ощущение, что либо нам чего-то не рассказывают, либо народная активность так всполошила власть, что они уже всякой мелочи беспокоятся.
Интересно