Призрак бродит по науке... #Лысенко #лысенковщина #биология #химия #наука #революция #ПротивВсех
На днях во влиятельном американском литературном журнале "Атлантик" появилась презанятная статейка:
Самый смертоносный ученый советской эпохи снова обретает популярность в России
"Хотя это невозможно установить доподлинно, Трофим Лысенко, вероятно, убил больше людей, чем любой другой отдельно взятый ученый за всю историю человечества", - пишет в своей статье в The Atlantic американский журналист Сэм Кин
https://inopressa.ru/article/20dec2017/theatlantic/lysenko
О том, насколько автор её владеет материалом, говорит уже хотя бы то, что он смело заявляет о Лысенко: "He in fact denied that genes existed" (то есть, Трофим Денисович "фактически отрицал, что гены существуют"), - в то время как цитата самого академика-мичуринца: "Не прав также акад. Серебровский, утверждая, что Лысенко отрицает существование генов. Ни Лысенко, ни Презент никогда существования генов не отрицали", - в России уже, кажется, известна каждому школьнику. Признавая существование хромосом: "Верно, что хромосомы существуют (...) При наличии половых клеток с теми или иными хромосомными изменениями из этих клеток получаются измененные организмы" (Лысенко Т.Д. "Агробиология" - М., 1948 г.; с. 427), - Лысенко отрицал лишь то, что участки хромосом (в современной биологии обозначаемые, как гены) являются "единицами" некоего (неизменного и, вообще говоря, невесть откуда берущегося) "наследственного вещества". Грубо говоря, гены как "единицы наследственности" для Лысенко не были тождественны "генам" как "участкам хромосомы" (участкам ДНК), поскольку, по Лысенко, за наследственность организма отвечают не только хромосомы; с современной (буржуазной) наукой это стыкуется плохо, - но об этом потом (и по касательной, ниже объясню, почему).
Помимо изложения придуманных им самим "основ теории Лысенко" и голословных (автор сам так и пишет: "Хотя это невозможно утверждать наверняка, Трофим Лысенко, возможно убил больше людей, чем какой-либо учёный-одиночка в истории") обвинений Лысенко в "организации голодомора" (как известно всякому "западному" читателю, до коллективизации 30-ых годов XX века русские крестьяне вообще никогда не голодали, а Россия не знала неурожаев), автор утверждает, да ещё и со ссылкой на какие-то "научные авторитеты", что "...в последние несколько лет Лысенко переживает в России возрождение. Появилось несколько книг и статей во славу его наследия, подкрепленных "странной коалицией российских правых, сталинистов, нескольких дипломированных ученых и даже Православной церкви"". Потом, правда, оговаривается, что "генетика почти наверняка не будет снова запрещена в России" (и это правда, она точно не будет снова запрещена, потому как даже в самый разгар "лысенковщины" её не запрещали), а "усилия по реабилитации" (Лысенко) "остаются крайностью" (в переводе "Инопрессы" "fringe movement" передано, как "маргинальное движение", что, в общем, правильно, но не совсем), - и тем не менее. "Русские в своём противостоянии Западу докатились до реабилитации лысенковщины", - таков, пожалуй, основной посыл статьи в издании, рассчитанном (это важно) на "западных" интеллектуалов. Вот с этого, пожалуй, и начну...
Вот передо мной лежит книга: "Академик Трофим Денисович Лысенко". Год издания - 2010-ый; тогда же я её приобрёл, - и, откровенно говоря, так и не прочитал, потому что всякий раз находились более важные дела. В общем, автор - Овчинников Н.В., рецензент - доктор с.-х. наук, профессор аграрного факультета РУДН В.П. Попов, редактор - доктор с.-х. наук, профессор П.Ф. Кононков. Это - самое солидное из "реабилитирующих Лысенко" изданий (оно даже имеет отметку "научное издание"), вышедших за... за... даже не знаю, сколько лет. Пожалуй, 40 (со времени издания) или все 50 (считая от сегодняшнего дня). Тираж (внимание!) - 1000 экз. Мощно, не правда ли?
Ну да, конечно, ещё "реабилитацией Лысенко" довольно-таки деятельно занимался небезызвестный журналист Юрий Мухин. Отношение к Мухину российского буржуазного государства оформлено несколькими решениями "судов", по которым, в частности, газета "Дуэль" (на страницах которой, в основном, разворачивалась "кампания по реабилитации", если десятка полтора статей за несколько лет тянут на кампанию, конечно) была закрыта, а сам Мухин лишён права заниматься издательской деятельностью (!) и, в конце концов, посажен под домашний арест. Может, в "лево-патриотической оппозиции" ("красно-коричневой") к нему относятся лучше? Тоже нет: мнимый "гитлеризм", всамделишная (и, надо признать, не лишённая оснований) ненависть к ряду популярных советских военачальников ("генералов Победы"), яростное неприятие марксизма (тут всё не так просто, но массы не склонны вникать в тонкости) и кое-что ещё делают Мухина изгоем среди левых; презрение к "тысячелетним традициям", "украинские корни" (которые Мухин порой даже выпячивает) и, опять же, кое-что ещё делают Мухина изгоем и среди "патриотической общественности"... ну, а для либералов (в том числе и тех, которые "национал-"), понятное дело, совершенно неприемлем "сталинизм" Юрия Игнатьевича. В "лево-патриотической" среде гораздо более влиятелен, например, академик Алферов, а мнение этого выдающегося биолога современности о "лысенковщине" широко известно: "Да, у нас были и пробелы, были такие ужасные явления, как Лысенко и лысенковщина. Но в основном наша наука развивалась чрезвычайно успешно".
Помимо крайне незначительного числа добросовестных учёных и группы единомышленников Мухина, есть ещё некоторое количество Интернет-энтузиастов (от популяризаторов науки до простых болтунов), общая аудитория которых составляет, в лучшем случае, где-то 1000 человек. Повторяю: в лучшем (самом лучшем) случае. И... всё. На "Западе" поминается ещё и "Православная церковь" (как целое)... что ж, возможно, среди "красных священников" (которые составляют нынче ничтожную часть всего духовенства) имеются и такие, которые сочувствие Советской власти доводят до сочувствия Лысенко. Мне об их существовании ничего не известно, но если они, в самом деле, есть, то их точка зрения делает им честь, поскольку гораздо большее распространение в их среде имеет "радикальный креационизм", приверженцы которого против господствующих научных представлений выступают, не в последнюю очередь... именно потому, что эти представления, по их мнению, чреваты "лысенковщиной".
В общем, автор статьи в "Атлантик" воюет с призраком. Почему-то, однако, ему пришлось отправиться на эту войну, - а сотрудникам "Инопрессы" пришлось поддержать его переводом. Вот тут, собственно говоря, и начинается самое важное.
Я не стану утверждать, что Лысенко (точнее, мичуринское направление в биологической науке, которое он возглавлял при жизни) был целиком и полностью прав, а его противники (тогдашние и нынешние) целиком и полностью неправы. Неприятная история с ястребинкой, едва не лишившая "современную научную биологию" её основ, говорит, конечно, сама за себя; "современная наука", как признаёт и автор статьи в "Атлантик", дошла (вопреки своим исходным установкам) до того, что "в некоторых случаях изменения, связанные с окружающей средой, могут даже переходить от родителей к детям - точно так же, как утверждал Лысенко", - но... я специалистом в биологии не являюсь, и потому обоснованное суждение вынести не могу. Однако даже моих небольших познаний вполне достаточно для того, чтобы понять, что, например, то, что преподаётся в "постсоветской" (и, с самого 1964 года, преподавалось в советской) школе под видом биологии, на деле просто-напросто биологией не является, а является химией. Не даром же химию и биологию, зачастую, преподают одни и те же учителя, и если "химик" вполне может не разбираться в биологии, то "биолог" в химии всегда разбирается избыточно хорошо.
1965 год, когда Лысенко уволили с должности директора Института генетики АН СССР (по странному стечению обстоятельств, - это к вопросу о "смертоносности" Лысенко, - как раз в то время СССР начинает интенсивные закупки зерна в США; это просто поразительно, в 1962 году Лысенко покинул должность президента ВАСХНиЛ, а уже в 1963-ем "США начали поставки зерна в СССР"), был вовсе не годом "торжества Науки над лысенковщиной", но годом победы химического редукционизма над биологией. Все последующие "достижения научной биологии" были и до сих пор являются, по сути дела, достижениями химии, - которые невозможно отрицать (выжигание раковых клеток посредством химиотерапии, например, позволяет избавлять людей от рака... иногда), но невозможно отрицать и то, что к собственно биологии они не имеют ни малейшего отношения. В 1965 году в СССР (а на "Западе", соответственно, ещё раньше, как раз в связи с расшифровкой структуры ДНК и последующим "привязыванием" этого химического открытия к "классической генетике") биология кончилась; жизнь (особая форма движения материи) стала, по существу, рассматриваться наукой, как явление, полностью описываемое химическими закономерностями и некоторой "внешней" математической статистикой. Такой подход, разумеется, кое-что даёт, поскольку редукция проводится на научной основе, - но и нелепость его слишком бросается в глаза; уже то, что у "научного сообщества" до сих пор не хватило наглости открыто объявить о "кончине биологии", говорит о многом.
Этот химический редукционизм восторжествовал, разумеется, не на пустом месте. С точки зрения социологии науки, он стал одним из ответов на общий кризис естествознания, начавшийся в конце 19 - начале 20 веков; об этом кризисе упоминал ещё Ленин в работе "Материализм и эмпириокритицизм", - и, хотя с тех пор прошли многие десятилетия, он продолжается по сей день. За примерами далеко ходить не надо: буквально в нынешнем октябре очередная группа "лучших людей науки" в очередной раз пришла к выводу, что, согласно основным положениям их исходных построений, "Вселенная на самом деле не должна существовать", - что, разумеется, означает лишь то, что в существующей Вселенной не должно существовать явление, горделиво именуемое "современной наукой" (буржуазной). Впрочем, удивляться тут нечему: общий кризис естествознания является лишь отражением и одним из проявлений общего кризиса капиталистического общественного строя, сделавшего "длинный XX век" (не закончившийся ещё и по сей день, хотя в будущем, возможно, этот временной промежуток придётся обозначать иначе) эпохой мировых войн и пролетарских революций. А "призрак лысенковщины", по сей день наводящий на буржуазную "научную общественность" (которая чем дальше, тем больше превращается в простую идеологическую обслугу "мировой элиты", поскольку развитие собственно науки всё больше упирается в "естественные" границы, задаваемые самим капиталистическим порядком как таковым) священный ужас, является (вне, особо обращаю на это внимание, зависимости от того, прав был Лысенко или неправ) лишь одним из призраков Мировой коммунистической революции.
После победы Мировой коммунистической революции вся "современная наука" должна будет подвергнуться решительному пересмотру, и этот пересмотр с самого начала (со времени первых побед новых пролетарских революций в отдельных странах и группах стран) не должен оставаться на откуп "профессиональным ученым" и интеллигенции вообще, но, напротив, должен стать делом рабочих и крестьян. Точка зрения практика, - практика-экспериментатора (даже любителя) и практика-производственника (в том числе, разумеется, и занимающегося производством сельскохозяйственным), - должна стать при этом пересмотре главенствующей и решающей. Всё, что не подтверждено делом, - экспериментом и индустрией, - и не выведено непосредственно логически из дела, должно быть поставлено и неминуемо будет поставлено под вопрос и, соответственно, рассматриваться будет в дальнейшем (вплоть до решающих экспериментов), именно как стоящее под вопросом, а не "признанное всем научным сообществом". Само "научное сообщество", как обособленная (и имеющая склонность замыкаться в себе) социальная группа, будет, в конце концов, уничтожено, - поскольку, по мере сведения на нет существенного различия между физическим и умственным трудом, наука станет таким же общим (и общеобязательным) делом, как и материальное производство. Естественно, нынешних "людей науки" это пугает, - тем более, что, будучи, всё-таки, людьми науки, они не могут не чувствовать, пусть и очень смутно, что, несмотря на все отступления и изгибы, дело идёт именно к этому; утешить их мне нечем, кроме лишь того, что дело, которое они могут сделать, перестав сопротивляться естественному ходу вещей (а не стараясь, с помощью науки, как-нибудь замедлить его), будет в высшей степени благородным, соответствующим долгу учёного.
Самый смертоносный ученый советской эпохи снова обретает популярность в России
"Хотя это невозможно установить доподлинно, Трофим Лысенко, вероятно, убил больше людей, чем любой другой отдельно взятый ученый за всю историю человечества", - пишет в своей статье в The Atlantic американский журналист Сэм Кин
https://inopressa.ru/article/20dec2017/theatlantic/lysenko
О том, насколько автор её владеет материалом, говорит уже хотя бы то, что он смело заявляет о Лысенко: "He in fact denied that genes existed" (то есть, Трофим Денисович "фактически отрицал, что гены существуют"), - в то время как цитата самого академика-мичуринца: "Не прав также акад. Серебровский, утверждая, что Лысенко отрицает существование генов. Ни Лысенко, ни Презент никогда существования генов не отрицали", - в России уже, кажется, известна каждому школьнику. Признавая существование хромосом: "Верно, что хромосомы существуют (...) При наличии половых клеток с теми или иными хромосомными изменениями из этих клеток получаются измененные организмы" (Лысенко Т.Д. "Агробиология" - М., 1948 г.; с. 427), - Лысенко отрицал лишь то, что участки хромосом (в современной биологии обозначаемые, как гены) являются "единицами" некоего (неизменного и, вообще говоря, невесть откуда берущегося) "наследственного вещества". Грубо говоря, гены как "единицы наследственности" для Лысенко не были тождественны "генам" как "участкам хромосомы" (участкам ДНК), поскольку, по Лысенко, за наследственность организма отвечают не только хромосомы; с современной (буржуазной) наукой это стыкуется плохо, - но об этом потом (и по касательной, ниже объясню, почему).
Помимо изложения придуманных им самим "основ теории Лысенко" и голословных (автор сам так и пишет: "Хотя это невозможно утверждать наверняка, Трофим Лысенко, возможно убил больше людей, чем какой-либо учёный-одиночка в истории") обвинений Лысенко в "организации голодомора" (как известно всякому "западному" читателю, до коллективизации 30-ых годов XX века русские крестьяне вообще никогда не голодали, а Россия не знала неурожаев), автор утверждает, да ещё и со ссылкой на какие-то "научные авторитеты", что "...в последние несколько лет Лысенко переживает в России возрождение. Появилось несколько книг и статей во славу его наследия, подкрепленных "странной коалицией российских правых, сталинистов, нескольких дипломированных ученых и даже Православной церкви"". Потом, правда, оговаривается, что "генетика почти наверняка не будет снова запрещена в России" (и это правда, она точно не будет снова запрещена, потому как даже в самый разгар "лысенковщины" её не запрещали), а "усилия по реабилитации" (Лысенко) "остаются крайностью" (в переводе "Инопрессы" "fringe movement" передано, как "маргинальное движение", что, в общем, правильно, но не совсем), - и тем не менее. "Русские в своём противостоянии Западу докатились до реабилитации лысенковщины", - таков, пожалуй, основной посыл статьи в издании, рассчитанном (это важно) на "западных" интеллектуалов. Вот с этого, пожалуй, и начну...
Вот передо мной лежит книга: "Академик Трофим Денисович Лысенко". Год издания - 2010-ый; тогда же я её приобрёл, - и, откровенно говоря, так и не прочитал, потому что всякий раз находились более важные дела. В общем, автор - Овчинников Н.В., рецензент - доктор с.-х. наук, профессор аграрного факультета РУДН В.П. Попов, редактор - доктор с.-х. наук, профессор П.Ф. Кононков. Это - самое солидное из "реабилитирующих Лысенко" изданий (оно даже имеет отметку "научное издание"), вышедших за... за... даже не знаю, сколько лет. Пожалуй, 40 (со времени издания) или все 50 (считая от сегодняшнего дня). Тираж (внимание!) - 1000 экз. Мощно, не правда ли?
Ну да, конечно, ещё "реабилитацией Лысенко" довольно-таки деятельно занимался небезызвестный журналист Юрий Мухин. Отношение к Мухину российского буржуазного государства оформлено несколькими решениями "судов", по которым, в частности, газета "Дуэль" (на страницах которой, в основном, разворачивалась "кампания по реабилитации", если десятка полтора статей за несколько лет тянут на кампанию, конечно) была закрыта, а сам Мухин лишён права заниматься издательской деятельностью (!) и, в конце концов, посажен под домашний арест. Может, в "лево-патриотической оппозиции" ("красно-коричневой") к нему относятся лучше? Тоже нет: мнимый "гитлеризм", всамделишная (и, надо признать, не лишённая оснований) ненависть к ряду популярных советских военачальников ("генералов Победы"), яростное неприятие марксизма (тут всё не так просто, но массы не склонны вникать в тонкости) и кое-что ещё делают Мухина изгоем среди левых; презрение к "тысячелетним традициям", "украинские корни" (которые Мухин порой даже выпячивает) и, опять же, кое-что ещё делают Мухина изгоем и среди "патриотической общественности"... ну, а для либералов (в том числе и тех, которые "национал-"), понятное дело, совершенно неприемлем "сталинизм" Юрия Игнатьевича. В "лево-патриотической" среде гораздо более влиятелен, например, академик Алферов, а мнение этого выдающегося биолога современности о "лысенковщине" широко известно: "Да, у нас были и пробелы, были такие ужасные явления, как Лысенко и лысенковщина. Но в основном наша наука развивалась чрезвычайно успешно".
Помимо крайне незначительного числа добросовестных учёных и группы единомышленников Мухина, есть ещё некоторое количество Интернет-энтузиастов (от популяризаторов науки до простых болтунов), общая аудитория которых составляет, в лучшем случае, где-то 1000 человек. Повторяю: в лучшем (самом лучшем) случае. И... всё. На "Западе" поминается ещё и "Православная церковь" (как целое)... что ж, возможно, среди "красных священников" (которые составляют нынче ничтожную часть всего духовенства) имеются и такие, которые сочувствие Советской власти доводят до сочувствия Лысенко. Мне об их существовании ничего не известно, но если они, в самом деле, есть, то их точка зрения делает им честь, поскольку гораздо большее распространение в их среде имеет "радикальный креационизм", приверженцы которого против господствующих научных представлений выступают, не в последнюю очередь... именно потому, что эти представления, по их мнению, чреваты "лысенковщиной".
В общем, автор статьи в "Атлантик" воюет с призраком. Почему-то, однако, ему пришлось отправиться на эту войну, - а сотрудникам "Инопрессы" пришлось поддержать его переводом. Вот тут, собственно говоря, и начинается самое важное.
Я не стану утверждать, что Лысенко (точнее, мичуринское направление в биологической науке, которое он возглавлял при жизни) был целиком и полностью прав, а его противники (тогдашние и нынешние) целиком и полностью неправы. Неприятная история с ястребинкой, едва не лишившая "современную научную биологию" её основ, говорит, конечно, сама за себя; "современная наука", как признаёт и автор статьи в "Атлантик", дошла (вопреки своим исходным установкам) до того, что "в некоторых случаях изменения, связанные с окружающей средой, могут даже переходить от родителей к детям - точно так же, как утверждал Лысенко", - но... я специалистом в биологии не являюсь, и потому обоснованное суждение вынести не могу. Однако даже моих небольших познаний вполне достаточно для того, чтобы понять, что, например, то, что преподаётся в "постсоветской" (и, с самого 1964 года, преподавалось в советской) школе под видом биологии, на деле просто-напросто биологией не является, а является химией. Не даром же химию и биологию, зачастую, преподают одни и те же учителя, и если "химик" вполне может не разбираться в биологии, то "биолог" в химии всегда разбирается избыточно хорошо.
1965 год, когда Лысенко уволили с должности директора Института генетики АН СССР (по странному стечению обстоятельств, - это к вопросу о "смертоносности" Лысенко, - как раз в то время СССР начинает интенсивные закупки зерна в США; это просто поразительно, в 1962 году Лысенко покинул должность президента ВАСХНиЛ, а уже в 1963-ем "США начали поставки зерна в СССР"), был вовсе не годом "торжества Науки над лысенковщиной", но годом победы химического редукционизма над биологией. Все последующие "достижения научной биологии" были и до сих пор являются, по сути дела, достижениями химии, - которые невозможно отрицать (выжигание раковых клеток посредством химиотерапии, например, позволяет избавлять людей от рака... иногда), но невозможно отрицать и то, что к собственно биологии они не имеют ни малейшего отношения. В 1965 году в СССР (а на "Западе", соответственно, ещё раньше, как раз в связи с расшифровкой структуры ДНК и последующим "привязыванием" этого химического открытия к "классической генетике") биология кончилась; жизнь (особая форма движения материи) стала, по существу, рассматриваться наукой, как явление, полностью описываемое химическими закономерностями и некоторой "внешней" математической статистикой. Такой подход, разумеется, кое-что даёт, поскольку редукция проводится на научной основе, - но и нелепость его слишком бросается в глаза; уже то, что у "научного сообщества" до сих пор не хватило наглости открыто объявить о "кончине биологии", говорит о многом.
Этот химический редукционизм восторжествовал, разумеется, не на пустом месте. С точки зрения социологии науки, он стал одним из ответов на общий кризис естествознания, начавшийся в конце 19 - начале 20 веков; об этом кризисе упоминал ещё Ленин в работе "Материализм и эмпириокритицизм", - и, хотя с тех пор прошли многие десятилетия, он продолжается по сей день. За примерами далеко ходить не надо: буквально в нынешнем октябре очередная группа "лучших людей науки" в очередной раз пришла к выводу, что, согласно основным положениям их исходных построений, "Вселенная на самом деле не должна существовать", - что, разумеется, означает лишь то, что в существующей Вселенной не должно существовать явление, горделиво именуемое "современной наукой" (буржуазной). Впрочем, удивляться тут нечему: общий кризис естествознания является лишь отражением и одним из проявлений общего кризиса капиталистического общественного строя, сделавшего "длинный XX век" (не закончившийся ещё и по сей день, хотя в будущем, возможно, этот временной промежуток придётся обозначать иначе) эпохой мировых войн и пролетарских революций. А "призрак лысенковщины", по сей день наводящий на буржуазную "научную общественность" (которая чем дальше, тем больше превращается в простую идеологическую обслугу "мировой элиты", поскольку развитие собственно науки всё больше упирается в "естественные" границы, задаваемые самим капиталистическим порядком как таковым) священный ужас, является (вне, особо обращаю на это внимание, зависимости от того, прав был Лысенко или неправ) лишь одним из призраков Мировой коммунистической революции.
После победы Мировой коммунистической революции вся "современная наука" должна будет подвергнуться решительному пересмотру, и этот пересмотр с самого начала (со времени первых побед новых пролетарских революций в отдельных странах и группах стран) не должен оставаться на откуп "профессиональным ученым" и интеллигенции вообще, но, напротив, должен стать делом рабочих и крестьян. Точка зрения практика, - практика-экспериментатора (даже любителя) и практика-производственника (в том числе, разумеется, и занимающегося производством сельскохозяйственным), - должна стать при этом пересмотре главенствующей и решающей. Всё, что не подтверждено делом, - экспериментом и индустрией, - и не выведено непосредственно логически из дела, должно быть поставлено и неминуемо будет поставлено под вопрос и, соответственно, рассматриваться будет в дальнейшем (вплоть до решающих экспериментов), именно как стоящее под вопросом, а не "признанное всем научным сообществом". Само "научное сообщество", как обособленная (и имеющая склонность замыкаться в себе) социальная группа, будет, в конце концов, уничтожено, - поскольку, по мере сведения на нет существенного различия между физическим и умственным трудом, наука станет таким же общим (и общеобязательным) делом, как и материальное производство. Естественно, нынешних "людей науки" это пугает, - тем более, что, будучи, всё-таки, людьми науки, они не могут не чувствовать, пусть и очень смутно, что, несмотря на все отступления и изгибы, дело идёт именно к этому; утешить их мне нечем, кроме лишь того, что дело, которое они могут сделать, перестав сопротивляться естественному ходу вещей (а не стараясь, с помощью науки, как-нибудь замедлить его), будет в высшей степени благородным, соответствующим долгу учёного.