В СССР его знали все… и не знал никто
Увидел вот прискорбное сообщение в Сети: не так давно ушёл из жизни замечательный польский актёр Эмиль Каревич. Его фамилия, действительно, никому и ничего не говорила в Союзе, но вот лицо было знакомо любому советскому человеку! По телевидению, разумеется, главному «окну» в окружающий мир. А тяга тогдашнего зрителя к фильмам с продолжением, пожалуй, превосходила нынешнюю - распланированные на много дней вперёд киноэпизоды были главным развлечением во время вечернего досуга.
Я в этом смысле не был исключением, тоже всё смотрел запоем. Вообще тогда преобладала понятная тяга к иноземному кино: историко-романтическому - венгерский «Капитан Тэнкеш» и польский «Чёрные тучи»; военному - немецкий «Секретная команда Бумеранг», болгарский «На каждом километре», «Чёрные ангелы» и снова польский «Четыре танкиста и собака». Но воистину всенародным вниманием и обожанием пользовался сериал «Ставка больше чем жизнь». Готов подтвердить: в часы его показа городские улицы вымирали напрочь…
Пересказывать содержание ни к чему - перед нами типичная остросюжетная вещь из восемнадцати серий на военную тематику с героизацией «своих» и демонизацией «чужих», таких было немало в любом кинематографе. Жизнь боевого разведчика в тылу врага казалась увлекательной и чуть ли не завидной: «экипажи, скачки, рауты, вояжи», как спел Высоцкий. Однако нам, зрителям, было именно этого и надо! Слишком ужасной оказалась мировая война на самом деле и слишком пристрастное внимание уделялось ей в отечественном искусстве вообще - в итоге люди невольно уставали от такой моральной тяжести и хотели хоть каких-то положительных эмоций. Восточно-европейские режиссёры это понимали лучше наших - вернее, на них меньше идеологически давили. И вот придумана «Ставка больше чем жизнь», в точности по запросам общества.
Для советского зрителя было внове уже само оформление: перед каждой серией шла полутораминутная заставка с нарезкой самых эффектных блиц-эпизодов из всего проекта в ультракоротком монтаже и под стремительную музыку - это сразу же приковывало внимание. Далее развивалось динамичное действие при минимуме размышлений и психологии - то есть полностью законченный часовой эпизод с ударной концовкой. Интересно, что главный герой польский агент Ганс Клосс (актёр Станислав Микульский) внешне напоминал американского суперагента Джеймса Бонда в исполнении Роджера Мура!
В самом деле, оба статные красавцы и удачливые супермены, не знающие поражений (разве что о-очень незначительные). И, как водится, по закону жанра им симпатизировали бы куда меньше, не будь у них мощных и харизматичных противников. В «бондиане» это разные честолюбивые злодеи, мечтающие перестроить весь мир под себя, или красные генералы-ястребы в плохо пошитых мундирах и с фанатичными протокольными мордами. А вот в «Ставке» главным оппонентом положительному герою стал матёрый гестаповец Герман Брюннер, которого великолепно и сыграл артист Эмиль Каревич.
«Обаятельный мерзавец» - иного определения майору Брюннеру, пожалуй, не сыщешь! Чем-то напоминающий пирата Джона Сильвера из «Острова сокровищ», но без какой-либо тяги к поучениям и размышлизмам. Брюннеру такое излишество ни к чему, вся его философия укладывается в понятную и простейшую формулировку: «Нужно жить комфортно и в достатке при любых обстоятельствах!» Он так и живёт, недурно приспособившись к войне - подальше от линии фронта, поближе к ресторанам и к девочкам. Само собой, не забывая угождать начальству, снабжая оное контрабандными напитками и сигарами (ему, бывшему воровскому налётчику, такое нетрудно). При этом он дело своё знает и в кабинетах не отсиживается, а участвует в рискованных операциях. В принципе, Брюннеру всё равно, кому служить: нацистам, русским или американцам - так, попав в конце войны в лагерь к янки, он усердно трудится на самых тяжёлых физических работах ради похвалы и мелочного поощрения. В новой ситуации ему для начала достаточно и этого. Циничный прагматик: жизненных благ нужно добиваться постепенно, но без оглядок на «химеру, именуемую совестью»…
Тут следует отметить и невероятно удачную фактурность самого артиста Каревича. Знаете, я всегда поражался, настолько мало ей уделяли внимание российские режиссёры! Ну, вот какой из простецкого, мужиковатого Донатаса Баниониса космонавт-интеллектуал Крис (фильм «Солярис»)? А никакой, при всём его огромном актёрском таланте, зато председатель колхоза Вайткус (фильм «Никто не хотел умирать») из него получился отменный. Или разве тянет худощавый и желчный Евстигнеев на роль профессора-эпикурейца Преображенского в «Собачьем сердце»? Да нисколько, и никто меня в том не убедит. Эмиль Каревич в «Ставке» полностью соответствовал требуемому тогда стереотипу нацистского врага: самоуверенный, вальяжный, душа любой офицерской компании - и мгновенно преображающийся в опасного зверя в нужный момент. Дерзкое, одновременно отталкивающее и притягательное лицо; в общем, «хитрый, беспощадный и не слишком умный - самое опасное сочетание!» (с).
Этот антигерой, в конце концов, стал настолько необходимым, что в сериях без него зрители несколько скучали, такой вот парадокс! И с нетерпением ожидали его возвращения. Меня всегда поражал сей феномен «красоты зла» по определению философа Я. Голосовкера. В самом деле, почему он всегда торжествует? Отчего к нему тянутся вольно или невольно? Вспомните, как актриса Лариса Удовиченко наотрез отказывалась от роли скромной девушки Вари в сериале «Место встречи изменить нельзя», которую ей усердно предлагали - нет, она непременно хотела сыграть наводчицу-шалаву Маньку-Облигацию! Ибо прекрасно понимала, что яркий отрицательный персонаж запомнится зрителям гораздо лучше. Так, может, ошибался известный булгаковский персонаж, утверждавший, что злых людей нет на свете? Может быть, в действительности всё обстоит как раз наоборот - из этого и нужно исходить, как бы ни было обидно?
Опять же не знаю и не берусь судить. Да и разговор об этом выходит за рамки темы.
А в этих рамках стоит ещё отметить, что Эмиль Каревич прожил очень долгую жизнь (97 лет). Воевал на самом деле, с боями дошёл до Берлина. После играл в театре, снимался в фильмах, однако у него накопилось не так уж много творческих работ - очевидно, как раз и сказались те самые фактурные особенности артиста и типаж местечкового злодея. Тогда в польском кино блистали молодые бунтари и красавцы Збигнев Цибульский, Анжей Лапницкий, Янош Гайос, Богумил Кобеля - тягаться с ними было трудно. Эмиль Коревич и не пытался: он спокойно доработал до положенного стажа и вышел на пенсию в 1983-м году. Эпизодически появлялся в исторических драмах «Крестоносцы» и «Чёрные тучи», мелькнул в пронзительной антивоенной трагедии «Сегодня ночью погибнет город» (о разрушении Дрездена в результате варварской бомбёжки англосаксов). Я вчера пересмотрел - потрясающее зрелище во всех смыслах, шедевр европейского кино.
Ещё случайно узнал, что Каревич играл в спектакле по гоголевскому «Ревизору» судью Ляпкина-Тяпкина - вот уж никогда не подумал бы! Слишком мелковата роль, ему бы самого Городничего сыграть (а то даже и Хлестакова, без оглядки на возраст). И если уж говорить о драматургии, то шекспировский Ричард Третий вообще подошёл бы идеально для такого характерного актёра. Увы, не судьба.
Да, моя культурная эпоха уходит в прошлое столь стремительно, что не успеваешь ухватиться за оборванные концы! Хорошо, что сейчас очень многое стало доступным, но есть и горечь от осознания, насколько поздно эта самая доступность появилась. Собственная жизнь давно уже построилась на умалчиваниях, а то и на заведомых обманах в личностном воспитании и образовании, теперь ничего не переиграешь. «Чистовика», как по книге Сергея Лукьяненко, не будет, остаётся лишь кое-как подправлять свой замаранный черновик…
В заключение поставлю здесь одну из лучших, на мой взгляд, серий «Ставки» - четырнадцатую, под названием «Эдита». В ней эсэсовцу Брюннеру в исполнении Эмиля Каревича досталась уже не эпизодическая, а одна из центральных ролей.
Click to view