Ветераны вспоминают. Лев Павлович Соловьёв
БЫВШЕГО НАЧАЛЬНИКА 3 ОТДЕЛА 2 УПРАВЛЕНИЯ СОЛОВЬЕВА Л.П. (Авторский текст)
Я, Соловьев Лев Павлович, родился 25.01.1938 г. в г. Рыбинске Ярославской области в семье служащего. Мой отец в начале июля 1941 г. добровольно ушел на фронт и 21 июля 1941 г. погиб на фронте. У моей мамы осталось четверо детей - мои сестры 1930 и 1934 г.г. рождения и я с братом (1940 г. рождения). В моей памяти сохранились только события, связанные с проводами отца, получением похоронки и ожиданием чего-то плохого. Наш город немцы регулярно бомбили и если бы они попали в артиллерийскую базу, расположенную на окраине города, то я не уверен, что наш город или по крайней мере его большая часть могли бы сохраниться. Я с болью до сих пор вспоминаю свою маму, которая пошла на завод и всю войну практически по 18 часов работала, чтобы хоть как-то прокормить ораву из 4-х человек. Поэтому, когда я чуточку подрос, она повезла меня в г. Иваново, для поступления в спецшколу ВВС № 3. Несмотря на конкурс (более 10 человек на место) мне удалось сдать хорошо вступительные экзамены и я проучился в спецшколе с 1952 г. по 1955 г. В 1955 г. военкомат г. Иванова направил меня в Челябинское военное авиационное училище штурманов, которое я в звании лейтенанта закончил в 1958 г. Этот период важен лично для меня тем, что сразу после окончания училища я женился на прекрасной девушке по имени Валентина, с которой я прожил уже более 47 лет. Она родила и можно сказать единолично воспитала мне сына и дочь, которым дала и высшее образование. По ее настоянию и с ее помощью я закончил академию, написал диссертацию и все какие-либо важные события связаны с ее именем. Я благодарен судьбе, что она послала мне быть второй половинкой в жизни этого человека. Вместе со мной и детьми она поменяла восемь мест жительства. Это были и военные гарнизоны, маленькие и большие города, но везде она старалась сделать так, чтобы создать уют для всех нас. Сейчас, когда дети стали сами родителями, она окружает заботой и любовью наших внуков - у нас две внучки и два внука. Мечтаю жить с ней еще много лет, вырастить внуков и увидеть, что они живут достойной жизнью. Надо отметить, что только благодаря усилиям моей жены после моего возвращения из Чернобыля удалось, можно сказать, вернуть меня к нормальной жизни. Я приехал, потеряв зрение почти полностью, голос хрипел, я потерял в весе почти 20 кг. То лечение, которое предложила поликлиника, эффекта не дало. Я терял в весе, еле ходил и чувствовал себя очень плохо. Моя жена через знакомых обследовала меня у медицинских светил, мне было назначено лечение, после которого мне стало существенно лучше и я уже не готовился к переходу в иной мир. Следует отметить, что после неудачного лечения в поликлинике штаба ГО СССР из моей медицинской книжки были вырваны все записи, касающиеся лечения. Кто это сделал я не знаю, а зачем - предполагаю. Ясно одно, что лучевое поражение организма чуть не свело меня в иной мир. Только благодаря моему могучему организму (здоровье у меня как штурмана ВВС было практически идеальным) и моей жене я остался жив вопреки лечащим врачам.
Когда в 1958 г. Н.С. Хрущев начал осуществлять процесс сокращения Советской Армии на 600 тыс. человек, то я в составе почти всего курса попал под это сокращение. Однако уже наступила ракетная эра и ей были нужны специалисты среднего звена. В связи с этим, в составе почти всего курса меня направили в г. Пензу - в Пензенское высшее артиллерийское училище на артиллерийские инженерные курсы. В сентябре 1959 г. я закончил курсы, получил диплом как за нормальное училище и тут же вновь был направлен на учебу в г. Глухов Сумской области изучать ядерное оружие. В апреле 1960 г. я закончил обучение и в должности старшего техника группы был направлен для прохождения службы в Калиновка Винницкой области. Там я проработал немного больше полутора лет и поступил в академию им. Ф.Э. Дзержинского (г. Москва). В 1966 г. академию я окончил и по распределению был направлен на Семипалатинский ядерный полигон (в/ч 52605) в 3 отдел 2 Управления на должность инженера-испытателя. 3 отдел 2 Управления назывался тогда отделом изучения радиоактивного загрязнения и дезактивации. В отделе было три лаборатории - дозиметрическая, радиохимическая и радиометрическая, а также два приповерхностных хранилища радиоактивных отходов, размещаемые как в самом здании, где находились лаборатории, так и вне здания примерно в 100 м. от него.
В качестве инженера-испытателя я начал работать в спектрометрической группе, которая являлась составной частью радиохимической лаборатории. Начальником радиохимической лаборатории был подполковник Шевченко. Мне с ним практически не приходилось сталкиваться по работе, так как он по образованию был радиохимик и занимался вопросами радиохимического определения активности отдельных радионуклидов продуктов деления и наведенной активности в пробах, отобранных после проведения ядерных взрывов. Я прибыл на полигон уже тогда, когда воздушные и наземные взрывы были запрещены, а испытания ядерного оружия (зарядов) проводились либо в штольнях, либо в скважинах.
Моим непосредственным начальником был подполковник Кульчихин Рудольф Владимирович. Это был мастер своего дела, блестящий специалист, который расшифровывал спектры излучений проб буквально с первого взгляда. Я очень многому научился у него, особенно в части дешифровки спектрометрических измерений. Рудольф Кульчихин был человек, который не считался с личным временем, доводил порученную работу до логического завершения. Одновременно он работал над диссертацией, темой которой являлось установление закономерностей выхода газообразных и легколетучих радионуклидов из полости ядерного взрыва на дневную поверхность при различных условиях их проведения. В условия проведения взрыва входили такие понятия как состав и газовость породы, величина метостатического давления, эквивалент ядерного взрыва, состав забивочного комплекса, наличие в камере подрыва газообразующих компонент и многое другое, что влияло как на время начала истечения радиоактивных продуктов в атмосферу, так и на его интенсивность и изотопный состав. У него был собран достаточно обширный материал, над которым он постоянно работал, однако до завершения работы дело не дошло. Во-первых, в конце 60-х и 70-е годы была очень большая загрузка по основной работе. Ежегодно в тот период проходило около16-22 испытаний ядерного оружия. К каждому испытанию надо было готовить аппаратуру, а кроме того по каждому испытанию готовились материалы в общий отчет по испытаниям и в отчет по НИР. В первый год моей работы я был плохим помощником Рудольфу, так как я только осваивал свою новую специальность, поэтому основная нагрузка ложилась на него.
Третьим членом нашей группы был капитан Якунин Леонид Иванович. Вся забота об аппаратуре ложилась на него. Обладая недюжинными знаниями в электронике, Леонид Иванович один обеспечивал безаварийную работу оборудования, а также проведение измерений. С его помощью была введена в действие альфа-спектрометрическая установка, которая позволила проводить измерения альфа-активных препаратов, в состав которых входили радионуклиды урана, плутония, нептуния и другие. Спустя пару лет после моего прихода в отдел Леонид Иванович был переведен на новое место службы в пределах в/ч 52605 и занимался теми же вопросами. Мы с ним постоянно контактировали и, при необходимости, оказывали друг другу помощь. И я благодарен Леониду Ивановичу за то, что он помог мне освоиться с аппаратурой, о которой ранее я не только не слыхал, но даже и не предполагал о сложности ее эксплуатации.
Рудольф Владимирович по его просьбе был переведен в ССК, на Матросскую тишину, где он закончил службу в должности старшего научного сотрудника. Диссертацию он так и не защитил. Я редко встречался с ним по работе. Последний раз я его видел в Красногорском госпитале, где он лежал с онкологическим заболеванием. Я туда приезжал к моей жене, которая в этот период находилась там же на лечении. Вскоре Рудольфа Владимировича не стало. Но память о нем как о человеке и специалисте я храню в своем сердце и вспоминаю его как первого учителя по специальности, которую я освоил и занимался ей почти 10 лет.
После перевода Рудольфа Кульчихина в 1970 г. я был назначен на должность старшего научного сотрудника и стал руководить спектрометрической группой. В 1971 г. в 3-ий отдел 2 Управления пришло новое пополнение в лице выпускников Академии им. Ф.Э. Дзержинского капитана Шестакова Игоря Михайловича и в 1972 г. капитана Щетинина Валерия Александровича. Оба попали в спектрометрическую группу. Причем капитан Шестаков И.М. довольно быстро освоился с методикой спектрометрического анализа и был неплохим специалистом. Но основной любовью Игоря Михайловича стала рыбалка. Его даже назвали «хозяином Иртыша». В любое время дня и ночи он мог собраться и отправиться на лов, используя, конечно, так называемые браконьерские снасти - сплавные сети. В тот период река Иртыш еще была богата великолепной рыбой типа стерляди, осетра, нельмы. Я уже не говорю, что такую условно говоря «мусорную» рыбу, какой являлся пескарь, окунь, линь и другие можно было ловить просто на кусок марли. Делалось это довольно просто. Бралась стандартная марля шириной 1 м и длиной 2-3 м и двое людей держали концы этой марли на глубине до 1 м, а двое-трое загоняли рыбу. За один загон в марле оказывалось до ведра рыбы размером до 20 см. Эта рыба чистилась и из нее варилась уха.
Игорь Шестаков снабжал рыбой всех, кто его просил. Вспоминается случай, когда почти всем отделом мы выехали на опытное поле для участия в проведении ядерного взрыва. Был август, тепло и мы купались в соленых озерах, которых было много на опытном поле урочища Муржик. Игорь тогда привез с собой слабо соленую стерлядь, которую мы и поели. Что это была за рыба по вкусу, говорить не буду. Но на следующее утро все, кто ел рыбу, почти не выходили из туалета. Правда через сутки все были здоровы даже без приема лекарства за исключением определенной дозы спирта-ректификата.
Игорь Шестаков впоследствии стал заниматься вопросами, связанными с классификацией шлаковых частиц, образующихся при наземном ядерном взрыве сверхмалой мощности и распределением активности по объему частиц. У него был неплохой альбом с фотографиями изученных частиц, причем большинство из них были «горячими», т.е. высокоактивными. Но для него эти занятия были своего рода хобби, приносящие удовлетворение его самолюбия. Кроме того, Игорь, будучи на отдыхе в Пятигорске, познакомился, а потом и влюбился в молодую девушку, студентку Пятигорского мединститута, которой он стал уделять слишком много внимания. Конечно, это сказалось на его взаимоотношениях с его женой, которая сама по себе была очень красивой женщиной. Но, пути господни неисповедимы. Игорь развелся с женой с намерением связать свою судьбу с этой девушкой, однако, в конце концов, семья не получилась. Девушка поняла, что разница в возрасте очень велика (почти 25 лет) и отказалась стать его женой. Но они «дружили» почти 5 лет, Игорь материально помогал ей осуществить ее мечту - стать врачом, после чего любовь остыла и привела к их разрыву. Надо сказать, что я видел эту молодую женщину. Дело было так. Наш замполит Управления подполковник Мурыгин Виктор Александрович как-то звонит мне по телефону (это было в 1977 г. летом, я уже был начальником отдела) и говорит, что только что видел Шестакова на лодочной пристани с молодой женщиной, которую он видит первый раз. В гарнизоне же все знают друг друга в лицо, а тем более в закрытом гарнизоне. Поэтому появление неизвестного всегда вызывало любопытство. Меня, естественно, предупредили, как начальника отдела, отвечающего за все, что делают мои сотрудники, о том, что следует проверить с кем же был Шестаков И.М. Кстати, в эти дни у него была справка из госпиталя о том, что он нуждается в освобождении от служебных обязанностей по состоянию здоровья. Мне ничего не оставалось, как навестить его дома.
После моих настойчивых звонков Шестаков открыл дверь, и я прошел в квартиру. В доме следов нахождения посторонних не было. Однако я сообщил Игорю о том, что его видели с незнакомой молодой женщиной, которую он ввез в закрытый гарнизон без разрешения службы безопасности и если это подтвердится, то его ждут служебные неприятности. Я сказал, чтобы не было больших неприятностей, женщину следует отправить домой, что и было сделано. Впоследствии Игорь завершил работу над диссертацией, но не защитил ее из-за служебных трений. По завершению службы он уехал в г. Запорожье и следы его были утеряны.
Щетинин Валерий в отличие от Шестакова И.М. был, как говорят, человек с золотыми руками. Он один управлялся с парком спектрометрического оборудования, и оно всегда было в готовности к работе. К 1976 г. в отделе произошла полная замена оборудования. Если раньше нам приходилось работать на оборудовании в комплекте с анализаторами импульсов типа АИ-100, АИ-128, АИ-256, то вместо них появились АИ-4096 отечественного производства и финские анализаторы LP-4840 с полупроводниковыми детекторами, а также масс-спектрометры. Всем этим и заправлял Щетинин В.А. Его неоднократно сманивали, то в г. Ленинград (в/ч 70170), то в г. Загорск (в/ч 51105), однако я, понимая, что без такого специалиста отделу не обойтись, не давал своего согласия на перевод. При всем том, семейные дела у Щетинина В.А. разладились по вине его супруги. После развода у него появилась новая женщина, которая работала в экспедиции от Института прикладной геофизики. Впоследствии Щетинин В.А. женился на ней, и вопрос о переводе как-то затих сам собой. Для него гарнизон стал счастливым домом, в котором он прожил счастливые дни и уехал из него только после завершения службы. Но я всегда вспоминаю Валерия, как самого лучшего специалиста, которого мне приходилось встречать. Одновременно со Щетининым В.А. в отдел и в спектрометрическую группу был назначен капитан Вишняков В.М. Он занимался анализом спектров и был хорошим специалистом. Впоследствии он перевелся в г. Балашиху Московской области в один из институтов Министерства обороны. С ним я случайно встретился в г. Москве. Наш разговор ограничился воспоминаниями об отделе, но из-за недостатка времени (я спешил на совещание в Министерство) более длительного разговора не получилось. Насколько мне известно, Вишняков В.М. в настоящее время умер. Он был хорошим человеком и специалистом, внесшим определенный вклад в развитие отдела.
Наконец можно рассказать о последнем сотруднике, который пришел в спектрометрическую группу за период моей работы в отделе. Этим сотрудником стал Смагулов Самат Габдрасилович. Первый раз я познакомился с ним тогда, когда он пришел в отдел в день проведения ядерного взрыва в скважине 125. Это было осенью, где-то в ноябре месяце. Время проведения взрыва почему-то переносилось, и мы вышли с ним на улицу, обсуждая интересующие нас вопросы. На всякий случай я взял с собой ДП-5А, рентгенметр, ожидая, что возможно облако взрыва может пройти через нашу площадку. И, в какой-то момент времени, взглянув на шкалу прибора, я увидел, что стрелка прибора пошла вправо, фиксируя наличие радиоактивности в воздухе. Сначала мы не поняли, откуда взялось радиоактивное загрязнение, и только потом я узнал, что Китай провел испытание своего ядерного оружия на озере Лобнор. Облако китайского ядерного взрыва перевалило Тяньшаньский хребет и накрыло наш городок. Мы со Смагуловым С.Г. пошли в лабораторию и провели измерения одежды, рук, волос, а потом уже пошли под душ и смыли все загрязнение. Анализ спектра измерений одежды, рук, волос показал, что основная их активность обусловлена радионуклидами наведенной активности вольфрама (181, 185 и 187), продуктами деления йода-133, 131, бария-140 и другими. Следует отметить, что при наземном испытании отечественного ядерного оружия в качестве радионуклидов наведенной активности выступают радионуклиды марганец-54 и 56, т.е. в качестве конструкционных материалов в Китае использовали материалы, легированные вольфрамом, а в СССР -марганцем.
Посмотрев на реакцию Смагулова С.Г. при работах с пробами и его искреннюю заинтересованность в результатах, я спросил его: «А почему бы тебе не перейти на военную службу и работать в нашем отделе». Смагулов С.Г. в принципе согласился и через некоторое время он реализовал себя в качестве военного и стал младшим научным сотрудником в спектрометрической группе. Самат Габдрасилович оказался ответственным человеком, имеющим очень приличный багаж знаний в области ядерной физики, включая спектрометрию и радиохимию. Все это позволило ему быстро встать в ряды специалистов отдела. Более того, взглянув как бы со стороны на деятельность отдела, у него возникло довольно много идей, реализация которых позволила подготовить заявки на изобретения и рационализаторские предложения, многие из которых были приняты и внедрены. Одной из заслуг этого молодого специалиста являлось то обстоятельство, что он привлек к изобретательской и рационализаторской работе других молодых специалистов, которые были в отделе (Федотов Юрий, Андреев Саша, Чумаков Боря и другие). Впоследствии некоторые из них, например, Андреев Саша, тогда техник лаборатории, старший лейтенант, стал доктором технических наук, ведущим специалистом по ряду направлений науки и техники. Сейчас он проживает в г. Хабаровске. Кандидатом наук стал инженер Федотов Юрий. Чумаков Борис проявил себя как великолепный исполнитель порученной ему работы и юмористических рассказов, и мы неоднократно аплодировали ему за его талант. Он, как специалист, прекрасно разбирался в дозиметрической аппаратуре и был одним из тех, кто готовил аппаратуру к измерениям в штольнях и скважинах. К сожалению, его судьбу мне не удалось проследить и я не знаю где он сейчас и чем занимается.
В последующие годы Смагулов С.Г. стал начальником службы радиационной безопасности полигона, участвовал во встречах с американцами в США и в России, был участником подрыва последнего ядерного заряда на полигоне, участвовал в обследовании полостей подземных ядерных взрывов в штольнях. Он полковник Российской армии в запасе, участник ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, лауреат государственной премии, кандидат технических наук, кавалер ряда орденов и медалей. В настоящее время проживает с семьей в г. Саратове, работает в одном из НИИ, связанных с экологией. Мы регулярно с ним говорим по телефону и переписываемся. Всегда приятно видеть, как твои друзья и товарищи активно участвуют в научной работе и вообще в жизни общества, а не зацикливаются на добывании средств к существованию.
Огромная заслуга в формировании молодежи как личностей связана с именем Блинова Рудольфа Сергеевича, ныне покойного. Молодежь тянулась к нему и не только из-за того, что он был остроумен, обладал энциклопедическими знаниями, великолепно рассказывал анекдоты, но и всегда мог подсказать выход не только из любых трудных ситуаций. Одновременно он видел нерешенные проблемы и мог посоветовать обратить внимание на тот или иной вопрос, решение которого позволит углубить не только знания, но и использовать идеи для личных целей, например, написания диссертации. Не зря же, все те, кто общался с Рудольфом Блиновым, стали в последствии известными учеными, такими как Смагулов С.Г., Андреев А.И. или заняли ответственные должности в в/ч 52605 - Вильданов З.В., Вишняков В.М., сам Блинов Р.С., Смагулов С.Г., Хантемиров Э., Прозоров А.А., Сафонов Ф.Ф., другие.
Рудольф Блинов являлся автором множества (более 200) работ в виде отчетов, статей, изобретений, рацпредложений. Он впервые обратил внимание на то, что при наземном взрыве большой мощности (по крайней мере, более 400 кТ) в земных условиях радиоактивные продукты как деления, так и наведенной активности, распределяются в эпицентральной зоне своеобразным образом. Это своеобразие заключается в том, что в эпицентральной зоне в результате мощного ударного и температурного воздействия на подстилающую поверхность формируются как бы четыре концентрических круга и, если взять пробы на определенных удалениях от самого центра взрыва, то величина удельной, общей активности и активности отдельных радионуклидов в пробах одинакова по кругу, причем чем дальше от центра размещаются концентрические круги, тем меньше величина активности в отобранных пробах. Было подмечено, что в промежутках между кругами в пробах грунта величина активности на порядок и более меньше, чем в пробах, отобранных на концентрических кругах. Выявленные особенности распределения радиоактивных продуктов в пробах при наземном ядерном взрыве позволило сформулировать формулу на открытие ранее неизвестной закономерности. Эта закономерность была названа как «Закономерность формирования радиационных поясов Земли, при наземном ядерном взрыве». Наши крупнейшие ученые академики Забабахин Е.И. и Харитон Ю.Б. высоко оценили проделанную работу и признали поданную заявку как открытие. Следует отметить, что полученные инженерные формулы были использованы для оценки размеров аналогичных кольцевых структур на планетах солнечной системы. Оказалось, что с погрешностью до 5% на планетах солнечной системы типа Луна, Марс и других, имеющих твердое покрытие и отсутствует атмосфера, в результате ударного воздействия метеоритов на поверхность планет с мгновенным выделением энергии формируются, так же, как и при наземном взрыве, кольцевые структуры (четыре) с пиком в центре. Отсутствие пика в центре ядерного взрыва обусловлено уносом в направлении ветра облака взрыва. Авторами этого открытия являются Блинов Р.С., Сафонов Ф.Ф., Соловьев Л.П., Огнев Б.И., Вопилин Е.Г. В отделе были сделаны еще два открытия, относящиеся к мелкодисперсной фракции радиоактивных частиц и проведению ядерных взрывов в гранитах.
Было установлено, что при проведении наземных ядерных взрывов сверхмалой мощности формируются радиоактивные частицы, проникающие через любые конструкции средств индивидуальной защиты (респираторы и противогазы). Когда был набран большой статистический материал, и было сделано заявление для научной общественности об открытии частиц такого рода, то, как и бывает в таких случаях, стали поступать заявления типа «научный бандитизм». Это заявление было сделано, например, бывшим сотрудником полигона, занимавшим в 70-х годах должность заместителя директора ИБФ МЗ СССР. Более того, для проверки достоверности полученных результатов в в/ч 52605приезжал академик Петрянов Игорь Васильевич, с которым я провел неделю, в течение которой он контролировал все действия оператора, который проводил измерения проб, проверял калибровку аппаратуры и даже определял период полураспада радионуклидов, идентифицированных в пробах, отобранных после респираторов и противогазов. Сущность открытия заключалась в том, что при наземном ядерном взрыве формируются радиоактивные частицы, эффективность удержания которых средствами индивидуальной защиты равна нулю. Это было трудно себе представить, но факт есть факт и отменить его было нельзя. Теоретического же обоснования этого явления мы осуществить не сумели и не по незнанию подходов, а по занятости. Тем не менее, научной общественностью в лице ИБФ МЗ СССР, института прикладной геофизики (академик Израэль Ю.А.) и других было сделано все, чтобы это открытие не увидело света, тем более, что такие события в те времена (1975 г.) всегда были засекречены и если заявка на открытие отклонялась, то практически неуспех был обеспечен. Авторами указанного открытия были Соловьев Л.П., Сафонов Ф.Ф., Блинов Р.С. Я решил поставить себя первым, так как это явление (проскок 100%) обнаружил я при анализе проб.
Третьим открытием специалистов отдела было открытие явления, когда при проведении подземных ядерных взрывов в штольнях в граните с газовостью менее 1% и для приведенной глубины менее расчетной выхода радиоактивных продуктов в атмосферу не бывает. Это относится как к зиме (печной эффект не работает), так и к лету (вентиляция через устье штольни отсутствует). Это открытие встретили в штыки все специалисты, в том числе и ученые в/ч 51105, 70170 и 6 Управления 12 ГУМО. Свет это открытие также не увидело. Автором открытия является Вопилин Евгений Глебович, ныне здравствующий и проживающий в г. Москве. Конечно, в авторский коллектив входили и другие сотрудники отдела, фамилии которых я просто не помню. Если остановиться на Вопилине Е.Г., то я хочу отметить его целеустремленность и детальную проработку любого вопроса, за который бы он не взялся. Это позволило ему из казалось бы совсем ненаучной проблемы сделать открытие, которое надо сказать, переполошило научный мир, занимающийся как проведением ядерных взрывов, так и расчетом других показателей. Насколько я знаю Евгения Глебовича, все свои работы он выполняет и сейчас с такой же тщательностью как и раньше. После 3 отдела 2 Управления он проходил службу в 6 Управлении 12 ГУМО и, при необходимости, он всегда оказывал помощь в решении казалось бы неразрешимых вопросов. После 6 Управления почти 10 лет он работал начальником отдела в институте гражданской обороны, а после увольнения из армии - в Научно-техническом центре по ядерной и радиационной безопасности Госатомнадзора России. С 1982 по 1986 годы мне пришлось проходить службу под его руководством в качестве его заместителя в институте гражданской обороны. Решаемые отделом вопросы всегда касались безопасности функционирования отраслей народного хозяйства, как по отдельности, так и народного хозяйства в целом. В 1984 г. впервые отделу было поручено провести сравнительный анализ безопасности объектов использования атомной энергии в случае ядерного и неядерного нападения вероятного противника, а также подготовить доклад для начальника Гражданской обороны генерала армии Алтунина. Все работы были высоко оценены руководством гражданской обороны.
Последние свои трудовые годы Евгений Глебович занимался обеспечением ядерной и радиационной безопасности в Научно-техническом центре по ядерной и радиационной безопасности Госатомнадзора России в лаборатории радиационного контроля. Уйдя на заслуженный отдых Евгений Глебович как истинный ученый решил разыскать и оформить в виде книг своих родоначальников. И это ему с успехом удалось. Он автор трех книг о семье, о своих предках, об их вкладе в развитие России. Честь и хвала таким людям. Евгений Глебович участвовал в обобщении материалов по Чернобыльской аварии. Это был фундаментальный труд, состоящий из нескольких томов, причем в одном из томов были собраны все публикации центральных газет по этому поводу. В качестве одного из приложений к этому труду был анализ методов дезактивации, использованных в тот период. Автором этого анализа стал Соловьев Л.П.. Ему же, по поручению начальника Гражданской обороны, пришлось стать ответственным за подготовку книги «Гражданская оборона в аварии на Чернобыльской АЭС». В число авторов вошел также и Вопилин Е.Г.
О Гусаке Василии Николаевиче можно писать и много и почти ничего. Закончив академию химической защиты он в 1965г. пришел в отдел младшим научным сотрудником. Затем был назначен начальником радиохимической лаборатории, которой руководил много лет. Окончив с отличием академию и руководя достаточно большим коллективом лаборатории он имел возможность как никто другой собрать материал на диссертацию и защитить ее. Однако, сколько я помню себя, дальше проставления очередных точек на предполагаемом графике дело не пошло. И диссертацию он не защитил. Служебного роста ему также не удалось добиться. Его подчиненный старший научный сотрудник Агаев Рашид Теймур оглы, азербайджанец по национальности, оказался и трудолюбивей, и собранней, и ответственней своего начальника, да и знания его в области радиохимии оказались на высоте. Поэтому, когда настало время назначить на должность заместителя начальника отдела Гусака В.Н. или Агаева Р.Т., то качества Агаева перевесили и он был назначен на свободную должность заместителя начальника отдела. Он достойно выполнял свои служебные обязанности, у него не было любимчиков, а поскольку он был исполнителен и аккуратен, то с ним было приятно работать. После отъезда начальника отдела Соловьева Л.П. на новое место службы, Агаев Р.Т. был назначен начальником отдела. Под его руководством отдел занимал ведущие позиции среди отделов Управления и научно-исследовательских подразделений. По окончании службы Агаев Р.Т. уехал в Азербайджан, и связь с ним прервалась. О нем можно сказать только хорошее.
Из преуспевших в научных и служебных вопросах хочу отметить Лоборева Владимира Михайловича и Матущенко Анатолия Михайловича.
Лоборев Владимир Михайлович провел в отделе несколько лет. Он практически ни с кем не общался вне службы и обращался строго по служебным вопросам на службе. Это был в те годы красивый черноволосый мужчина, знающий чего он хочет от жизни. В общеотдельских мероприятиях он не участвовал, если не присутствовали вышестоящие руководители. Он был неплохой спортсмен и когда приезжали на полигон люди типа Израэля Ю.А., Замышляева Б.Н. (командир в/ч 51105) он всегда играл с ними в большой теннис. Это принесло хорошие плоды для Владимира Михайловича. Он был переведен в в/ч 51105 на руководящую должность. Защитил кандидатскую и докторскую диссертации, стал профессором, начальником Управления, заместителем командира части по науке, а затем и командиром части, генералом. После ухода на пенсию работал в центре оперативно-стратегических исследований Гражданской обороны. В настоящее время я потерял его след. В целом же Лоборев В.М. образованный, грамотный специалист в области ядерного оружия, с интуицией хорошо развитой, что позволило ему быть на высоте положения при смене руководства 12 ГУМО и МО. Автор многочисленных научных трудов.
Анатолий Михайлович Матущенко в настоящее время доктор технических наук, профессор, академик АЕН. Несколько лет работал в отделе, в том числе, перед переводом в в/ч 51105, а затем в институт ССК (в/ч 31650), заместителем начальника 3 отдела 2 Управления. Активный, инициативный, грамотный, можно сказать талантливый человек. Очень любил работу по обобщению и классификации каких-либо вопросов. Лично им были обобщены данные по всем проведенным подземным ядерным взрывам, которые впоследствии стали настольной книгой прогнозистам. Это один из его научных трудов, который использовался до прекращения испытаний ядерного оружия. Докторскую диссертацию он сделал будучи в ССК. Его работа оказалась актуальной и востребованной. По завершении службы Матущенко А.М. работал в Управлении Цыркова Г.А. в Минатоме, а в настоящее время - в ИИТ, где директором является бывший Министр Минатома Михайлов В.Н. У него достаточно много учеников, в том числе и я, Соловьев Л.П. Я ему благодарен за то, что перед защитой диссертации он помог мне подготовить доклад и указал, на какие вопросы сделать акцент. По работе я с ним не встречался, кроме одного раза, когда я предложил ему совместную работу по написанию какого-то документа. Анатолий Михайлович отказался из-за загрузки. Из сотрудников радиометрической лаборатории мне вспоминается работа с Сафоновым Федором Федоровичем, Калининым Николаем Ивановичем, а позднее с Прозоровым Александром Александровичем и Хантемировым Э. М.
Сафонов Ф.Ф. выпускник академии им. Ф.Э. Дзержинского 1965 г., работал в отделе тоже с 1965 г. Сразу же наладил работу лаборатории и одновременно с основной работой занимался вопросами, которые потом легли в основу его диссертации. Упорный и ответственный сотрудник, всегда стремился как можно лучше и с наименьшими усилиями решить поставленные задачи. Компанейский человек, быстро сходился с любым человеком. Имел много знакомых и приятелей в сторонних организациях, с которыми сотрудничал отдел. Очень быстро получил опыт работы с сотрудниками отдела и специалистами других организаций и как только освободилось место заместителя начальника 2 Управления его назначили на эту должность. Это была ответственная работа, особенно в период, когда была начата подготовка к проведению наземного взрыва обычных взрывчатых веществ мощностью 5000 тонн. Сафонову Ф.Ф. надо было собрать специалистов по обращению с взрывчатыми веществами, обучить, проинструктировать, наладить перевозку взрывчатых веществ на опытное поле и правильно организовать их размещение. Основная трудность при подрыве такой массы взрывчатого вещества заключалась в том, чтобы осуществить одновременное (с минимальным разбросом по времени) детонирование всей массы взрывчатых веществ путем подачи электрического импульса на сотни (тысячи) детонаторов. При одновременном подрыве взрывчатого вещества по всему объему ударная волна, формирующаяся в этом случае будет эквивалентна избыточному давлению во фронте ударной практически такому же, как избыточное давление, которое бы было при ядерном взрыве мощностью 5кТ. Под руководством Сафонова Ф.Ф. специалистам полигона и внешних организаций удалось создать схему подрыва, которая обеспечила максимальный эффект по ударной волне.
В дальнейшем он стал заместителем командира в/ч 52605 по научно-исследовательской работе, получил звание генерала, участвовал во всех комиссиях по закрытию Семипалатинского полигона, ездил в Неваду на полигон по обмену и затем уволился из армии. Он жил в г. Тамбове, занимался бизнесом. К сожалению, он совсем недавно умер.
Для чего потребовалась столь сложная конструкция? В эксперименте участвовали все виды и рода Вооруженных сил СССР с целью оценки устойчивости техники, стоящей на вооружении к воздействию воздушной ударной волны взрыва, эквивалентного наземному взрыву в 5кТ. При этом было учтено, что общее избыточное давление во фронте воздушной ударной волны за счет сложения прямой и отраженной волны от поверхности земли будет удвоено, то есть избыточное давление было таким, как будто бы был взорван ядерный заряд мощностью 10 кТ. Кроме этого отдельные виды техники испытывались на устойчивость к тепловому воздействию. Каждому виду и роду войск был назначен сектор, в котором и была расставлена испытываемая техника, включая надувные аэростаты. Я присутствовал при взрыве, находясь примерно в 5 км от эпицентра. Дело было осенью, мрачный день, тучи полностью закрыли небо. После подрыва практически сразу вспыхнули все привязанные аэростаты и все, что было ближе расчетной безопасной дальности, снесено. Я потом осматривал технику и видел, какие повреждения она получила. Эксперимент полностью подтвердил данные, приведенные в книге «Действие ядерного оружия», о состоянии техники после воздействия на нее воздушной ударной волны и теплового воздействия.
(Продолжение следует)
Я, Соловьев Лев Павлович, родился 25.01.1938 г. в г. Рыбинске Ярославской области в семье служащего. Мой отец в начале июля 1941 г. добровольно ушел на фронт и 21 июля 1941 г. погиб на фронте. У моей мамы осталось четверо детей - мои сестры 1930 и 1934 г.г. рождения и я с братом (1940 г. рождения). В моей памяти сохранились только события, связанные с проводами отца, получением похоронки и ожиданием чего-то плохого. Наш город немцы регулярно бомбили и если бы они попали в артиллерийскую базу, расположенную на окраине города, то я не уверен, что наш город или по крайней мере его большая часть могли бы сохраниться. Я с болью до сих пор вспоминаю свою маму, которая пошла на завод и всю войну практически по 18 часов работала, чтобы хоть как-то прокормить ораву из 4-х человек. Поэтому, когда я чуточку подрос, она повезла меня в г. Иваново, для поступления в спецшколу ВВС № 3. Несмотря на конкурс (более 10 человек на место) мне удалось сдать хорошо вступительные экзамены и я проучился в спецшколе с 1952 г. по 1955 г. В 1955 г. военкомат г. Иванова направил меня в Челябинское военное авиационное училище штурманов, которое я в звании лейтенанта закончил в 1958 г. Этот период важен лично для меня тем, что сразу после окончания училища я женился на прекрасной девушке по имени Валентина, с которой я прожил уже более 47 лет. Она родила и можно сказать единолично воспитала мне сына и дочь, которым дала и высшее образование. По ее настоянию и с ее помощью я закончил академию, написал диссертацию и все какие-либо важные события связаны с ее именем. Я благодарен судьбе, что она послала мне быть второй половинкой в жизни этого человека. Вместе со мной и детьми она поменяла восемь мест жительства. Это были и военные гарнизоны, маленькие и большие города, но везде она старалась сделать так, чтобы создать уют для всех нас. Сейчас, когда дети стали сами родителями, она окружает заботой и любовью наших внуков - у нас две внучки и два внука. Мечтаю жить с ней еще много лет, вырастить внуков и увидеть, что они живут достойной жизнью. Надо отметить, что только благодаря усилиям моей жены после моего возвращения из Чернобыля удалось, можно сказать, вернуть меня к нормальной жизни. Я приехал, потеряв зрение почти полностью, голос хрипел, я потерял в весе почти 20 кг. То лечение, которое предложила поликлиника, эффекта не дало. Я терял в весе, еле ходил и чувствовал себя очень плохо. Моя жена через знакомых обследовала меня у медицинских светил, мне было назначено лечение, после которого мне стало существенно лучше и я уже не готовился к переходу в иной мир. Следует отметить, что после неудачного лечения в поликлинике штаба ГО СССР из моей медицинской книжки были вырваны все записи, касающиеся лечения. Кто это сделал я не знаю, а зачем - предполагаю. Ясно одно, что лучевое поражение организма чуть не свело меня в иной мир. Только благодаря моему могучему организму (здоровье у меня как штурмана ВВС было практически идеальным) и моей жене я остался жив вопреки лечащим врачам.
Когда в 1958 г. Н.С. Хрущев начал осуществлять процесс сокращения Советской Армии на 600 тыс. человек, то я в составе почти всего курса попал под это сокращение. Однако уже наступила ракетная эра и ей были нужны специалисты среднего звена. В связи с этим, в составе почти всего курса меня направили в г. Пензу - в Пензенское высшее артиллерийское училище на артиллерийские инженерные курсы. В сентябре 1959 г. я закончил курсы, получил диплом как за нормальное училище и тут же вновь был направлен на учебу в г. Глухов Сумской области изучать ядерное оружие. В апреле 1960 г. я закончил обучение и в должности старшего техника группы был направлен для прохождения службы в Калиновка Винницкой области. Там я проработал немного больше полутора лет и поступил в академию им. Ф.Э. Дзержинского (г. Москва). В 1966 г. академию я окончил и по распределению был направлен на Семипалатинский ядерный полигон (в/ч 52605) в 3 отдел 2 Управления на должность инженера-испытателя. 3 отдел 2 Управления назывался тогда отделом изучения радиоактивного загрязнения и дезактивации. В отделе было три лаборатории - дозиметрическая, радиохимическая и радиометрическая, а также два приповерхностных хранилища радиоактивных отходов, размещаемые как в самом здании, где находились лаборатории, так и вне здания примерно в 100 м. от него.
В качестве инженера-испытателя я начал работать в спектрометрической группе, которая являлась составной частью радиохимической лаборатории. Начальником радиохимической лаборатории был подполковник Шевченко. Мне с ним практически не приходилось сталкиваться по работе, так как он по образованию был радиохимик и занимался вопросами радиохимического определения активности отдельных радионуклидов продуктов деления и наведенной активности в пробах, отобранных после проведения ядерных взрывов. Я прибыл на полигон уже тогда, когда воздушные и наземные взрывы были запрещены, а испытания ядерного оружия (зарядов) проводились либо в штольнях, либо в скважинах.
Моим непосредственным начальником был подполковник Кульчихин Рудольф Владимирович. Это был мастер своего дела, блестящий специалист, который расшифровывал спектры излучений проб буквально с первого взгляда. Я очень многому научился у него, особенно в части дешифровки спектрометрических измерений. Рудольф Кульчихин был человек, который не считался с личным временем, доводил порученную работу до логического завершения. Одновременно он работал над диссертацией, темой которой являлось установление закономерностей выхода газообразных и легколетучих радионуклидов из полости ядерного взрыва на дневную поверхность при различных условиях их проведения. В условия проведения взрыва входили такие понятия как состав и газовость породы, величина метостатического давления, эквивалент ядерного взрыва, состав забивочного комплекса, наличие в камере подрыва газообразующих компонент и многое другое, что влияло как на время начала истечения радиоактивных продуктов в атмосферу, так и на его интенсивность и изотопный состав. У него был собран достаточно обширный материал, над которым он постоянно работал, однако до завершения работы дело не дошло. Во-первых, в конце 60-х и 70-е годы была очень большая загрузка по основной работе. Ежегодно в тот период проходило около16-22 испытаний ядерного оружия. К каждому испытанию надо было готовить аппаратуру, а кроме того по каждому испытанию готовились материалы в общий отчет по испытаниям и в отчет по НИР. В первый год моей работы я был плохим помощником Рудольфу, так как я только осваивал свою новую специальность, поэтому основная нагрузка ложилась на него.
Третьим членом нашей группы был капитан Якунин Леонид Иванович. Вся забота об аппаратуре ложилась на него. Обладая недюжинными знаниями в электронике, Леонид Иванович один обеспечивал безаварийную работу оборудования, а также проведение измерений. С его помощью была введена в действие альфа-спектрометрическая установка, которая позволила проводить измерения альфа-активных препаратов, в состав которых входили радионуклиды урана, плутония, нептуния и другие. Спустя пару лет после моего прихода в отдел Леонид Иванович был переведен на новое место службы в пределах в/ч 52605 и занимался теми же вопросами. Мы с ним постоянно контактировали и, при необходимости, оказывали друг другу помощь. И я благодарен Леониду Ивановичу за то, что он помог мне освоиться с аппаратурой, о которой ранее я не только не слыхал, но даже и не предполагал о сложности ее эксплуатации.
Рудольф Владимирович по его просьбе был переведен в ССК, на Матросскую тишину, где он закончил службу в должности старшего научного сотрудника. Диссертацию он так и не защитил. Я редко встречался с ним по работе. Последний раз я его видел в Красногорском госпитале, где он лежал с онкологическим заболеванием. Я туда приезжал к моей жене, которая в этот период находилась там же на лечении. Вскоре Рудольфа Владимировича не стало. Но память о нем как о человеке и специалисте я храню в своем сердце и вспоминаю его как первого учителя по специальности, которую я освоил и занимался ей почти 10 лет.
После перевода Рудольфа Кульчихина в 1970 г. я был назначен на должность старшего научного сотрудника и стал руководить спектрометрической группой. В 1971 г. в 3-ий отдел 2 Управления пришло новое пополнение в лице выпускников Академии им. Ф.Э. Дзержинского капитана Шестакова Игоря Михайловича и в 1972 г. капитана Щетинина Валерия Александровича. Оба попали в спектрометрическую группу. Причем капитан Шестаков И.М. довольно быстро освоился с методикой спектрометрического анализа и был неплохим специалистом. Но основной любовью Игоря Михайловича стала рыбалка. Его даже назвали «хозяином Иртыша». В любое время дня и ночи он мог собраться и отправиться на лов, используя, конечно, так называемые браконьерские снасти - сплавные сети. В тот период река Иртыш еще была богата великолепной рыбой типа стерляди, осетра, нельмы. Я уже не говорю, что такую условно говоря «мусорную» рыбу, какой являлся пескарь, окунь, линь и другие можно было ловить просто на кусок марли. Делалось это довольно просто. Бралась стандартная марля шириной 1 м и длиной 2-3 м и двое людей держали концы этой марли на глубине до 1 м, а двое-трое загоняли рыбу. За один загон в марле оказывалось до ведра рыбы размером до 20 см. Эта рыба чистилась и из нее варилась уха.
Игорь Шестаков снабжал рыбой всех, кто его просил. Вспоминается случай, когда почти всем отделом мы выехали на опытное поле для участия в проведении ядерного взрыва. Был август, тепло и мы купались в соленых озерах, которых было много на опытном поле урочища Муржик. Игорь тогда привез с собой слабо соленую стерлядь, которую мы и поели. Что это была за рыба по вкусу, говорить не буду. Но на следующее утро все, кто ел рыбу, почти не выходили из туалета. Правда через сутки все были здоровы даже без приема лекарства за исключением определенной дозы спирта-ректификата.
Игорь Шестаков впоследствии стал заниматься вопросами, связанными с классификацией шлаковых частиц, образующихся при наземном ядерном взрыве сверхмалой мощности и распределением активности по объему частиц. У него был неплохой альбом с фотографиями изученных частиц, причем большинство из них были «горячими», т.е. высокоактивными. Но для него эти занятия были своего рода хобби, приносящие удовлетворение его самолюбия. Кроме того, Игорь, будучи на отдыхе в Пятигорске, познакомился, а потом и влюбился в молодую девушку, студентку Пятигорского мединститута, которой он стал уделять слишком много внимания. Конечно, это сказалось на его взаимоотношениях с его женой, которая сама по себе была очень красивой женщиной. Но, пути господни неисповедимы. Игорь развелся с женой с намерением связать свою судьбу с этой девушкой, однако, в конце концов, семья не получилась. Девушка поняла, что разница в возрасте очень велика (почти 25 лет) и отказалась стать его женой. Но они «дружили» почти 5 лет, Игорь материально помогал ей осуществить ее мечту - стать врачом, после чего любовь остыла и привела к их разрыву. Надо сказать, что я видел эту молодую женщину. Дело было так. Наш замполит Управления подполковник Мурыгин Виктор Александрович как-то звонит мне по телефону (это было в 1977 г. летом, я уже был начальником отдела) и говорит, что только что видел Шестакова на лодочной пристани с молодой женщиной, которую он видит первый раз. В гарнизоне же все знают друг друга в лицо, а тем более в закрытом гарнизоне. Поэтому появление неизвестного всегда вызывало любопытство. Меня, естественно, предупредили, как начальника отдела, отвечающего за все, что делают мои сотрудники, о том, что следует проверить с кем же был Шестаков И.М. Кстати, в эти дни у него была справка из госпиталя о том, что он нуждается в освобождении от служебных обязанностей по состоянию здоровья. Мне ничего не оставалось, как навестить его дома.
После моих настойчивых звонков Шестаков открыл дверь, и я прошел в квартиру. В доме следов нахождения посторонних не было. Однако я сообщил Игорю о том, что его видели с незнакомой молодой женщиной, которую он ввез в закрытый гарнизон без разрешения службы безопасности и если это подтвердится, то его ждут служебные неприятности. Я сказал, чтобы не было больших неприятностей, женщину следует отправить домой, что и было сделано. Впоследствии Игорь завершил работу над диссертацией, но не защитил ее из-за служебных трений. По завершению службы он уехал в г. Запорожье и следы его были утеряны.
Щетинин Валерий в отличие от Шестакова И.М. был, как говорят, человек с золотыми руками. Он один управлялся с парком спектрометрического оборудования, и оно всегда было в готовности к работе. К 1976 г. в отделе произошла полная замена оборудования. Если раньше нам приходилось работать на оборудовании в комплекте с анализаторами импульсов типа АИ-100, АИ-128, АИ-256, то вместо них появились АИ-4096 отечественного производства и финские анализаторы LP-4840 с полупроводниковыми детекторами, а также масс-спектрометры. Всем этим и заправлял Щетинин В.А. Его неоднократно сманивали, то в г. Ленинград (в/ч 70170), то в г. Загорск (в/ч 51105), однако я, понимая, что без такого специалиста отделу не обойтись, не давал своего согласия на перевод. При всем том, семейные дела у Щетинина В.А. разладились по вине его супруги. После развода у него появилась новая женщина, которая работала в экспедиции от Института прикладной геофизики. Впоследствии Щетинин В.А. женился на ней, и вопрос о переводе как-то затих сам собой. Для него гарнизон стал счастливым домом, в котором он прожил счастливые дни и уехал из него только после завершения службы. Но я всегда вспоминаю Валерия, как самого лучшего специалиста, которого мне приходилось встречать. Одновременно со Щетининым В.А. в отдел и в спектрометрическую группу был назначен капитан Вишняков В.М. Он занимался анализом спектров и был хорошим специалистом. Впоследствии он перевелся в г. Балашиху Московской области в один из институтов Министерства обороны. С ним я случайно встретился в г. Москве. Наш разговор ограничился воспоминаниями об отделе, но из-за недостатка времени (я спешил на совещание в Министерство) более длительного разговора не получилось. Насколько мне известно, Вишняков В.М. в настоящее время умер. Он был хорошим человеком и специалистом, внесшим определенный вклад в развитие отдела.
Наконец можно рассказать о последнем сотруднике, который пришел в спектрометрическую группу за период моей работы в отделе. Этим сотрудником стал Смагулов Самат Габдрасилович. Первый раз я познакомился с ним тогда, когда он пришел в отдел в день проведения ядерного взрыва в скважине 125. Это было осенью, где-то в ноябре месяце. Время проведения взрыва почему-то переносилось, и мы вышли с ним на улицу, обсуждая интересующие нас вопросы. На всякий случай я взял с собой ДП-5А, рентгенметр, ожидая, что возможно облако взрыва может пройти через нашу площадку. И, в какой-то момент времени, взглянув на шкалу прибора, я увидел, что стрелка прибора пошла вправо, фиксируя наличие радиоактивности в воздухе. Сначала мы не поняли, откуда взялось радиоактивное загрязнение, и только потом я узнал, что Китай провел испытание своего ядерного оружия на озере Лобнор. Облако китайского ядерного взрыва перевалило Тяньшаньский хребет и накрыло наш городок. Мы со Смагуловым С.Г. пошли в лабораторию и провели измерения одежды, рук, волос, а потом уже пошли под душ и смыли все загрязнение. Анализ спектра измерений одежды, рук, волос показал, что основная их активность обусловлена радионуклидами наведенной активности вольфрама (181, 185 и 187), продуктами деления йода-133, 131, бария-140 и другими. Следует отметить, что при наземном испытании отечественного ядерного оружия в качестве радионуклидов наведенной активности выступают радионуклиды марганец-54 и 56, т.е. в качестве конструкционных материалов в Китае использовали материалы, легированные вольфрамом, а в СССР -марганцем.
Посмотрев на реакцию Смагулова С.Г. при работах с пробами и его искреннюю заинтересованность в результатах, я спросил его: «А почему бы тебе не перейти на военную службу и работать в нашем отделе». Смагулов С.Г. в принципе согласился и через некоторое время он реализовал себя в качестве военного и стал младшим научным сотрудником в спектрометрической группе. Самат Габдрасилович оказался ответственным человеком, имеющим очень приличный багаж знаний в области ядерной физики, включая спектрометрию и радиохимию. Все это позволило ему быстро встать в ряды специалистов отдела. Более того, взглянув как бы со стороны на деятельность отдела, у него возникло довольно много идей, реализация которых позволила подготовить заявки на изобретения и рационализаторские предложения, многие из которых были приняты и внедрены. Одной из заслуг этого молодого специалиста являлось то обстоятельство, что он привлек к изобретательской и рационализаторской работе других молодых специалистов, которые были в отделе (Федотов Юрий, Андреев Саша, Чумаков Боря и другие). Впоследствии некоторые из них, например, Андреев Саша, тогда техник лаборатории, старший лейтенант, стал доктором технических наук, ведущим специалистом по ряду направлений науки и техники. Сейчас он проживает в г. Хабаровске. Кандидатом наук стал инженер Федотов Юрий. Чумаков Борис проявил себя как великолепный исполнитель порученной ему работы и юмористических рассказов, и мы неоднократно аплодировали ему за его талант. Он, как специалист, прекрасно разбирался в дозиметрической аппаратуре и был одним из тех, кто готовил аппаратуру к измерениям в штольнях и скважинах. К сожалению, его судьбу мне не удалось проследить и я не знаю где он сейчас и чем занимается.
В последующие годы Смагулов С.Г. стал начальником службы радиационной безопасности полигона, участвовал во встречах с американцами в США и в России, был участником подрыва последнего ядерного заряда на полигоне, участвовал в обследовании полостей подземных ядерных взрывов в штольнях. Он полковник Российской армии в запасе, участник ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, лауреат государственной премии, кандидат технических наук, кавалер ряда орденов и медалей. В настоящее время проживает с семьей в г. Саратове, работает в одном из НИИ, связанных с экологией. Мы регулярно с ним говорим по телефону и переписываемся. Всегда приятно видеть, как твои друзья и товарищи активно участвуют в научной работе и вообще в жизни общества, а не зацикливаются на добывании средств к существованию.
Огромная заслуга в формировании молодежи как личностей связана с именем Блинова Рудольфа Сергеевича, ныне покойного. Молодежь тянулась к нему и не только из-за того, что он был остроумен, обладал энциклопедическими знаниями, великолепно рассказывал анекдоты, но и всегда мог подсказать выход не только из любых трудных ситуаций. Одновременно он видел нерешенные проблемы и мог посоветовать обратить внимание на тот или иной вопрос, решение которого позволит углубить не только знания, но и использовать идеи для личных целей, например, написания диссертации. Не зря же, все те, кто общался с Рудольфом Блиновым, стали в последствии известными учеными, такими как Смагулов С.Г., Андреев А.И. или заняли ответственные должности в в/ч 52605 - Вильданов З.В., Вишняков В.М., сам Блинов Р.С., Смагулов С.Г., Хантемиров Э., Прозоров А.А., Сафонов Ф.Ф., другие.
Рудольф Блинов являлся автором множества (более 200) работ в виде отчетов, статей, изобретений, рацпредложений. Он впервые обратил внимание на то, что при наземном взрыве большой мощности (по крайней мере, более 400 кТ) в земных условиях радиоактивные продукты как деления, так и наведенной активности, распределяются в эпицентральной зоне своеобразным образом. Это своеобразие заключается в том, что в эпицентральной зоне в результате мощного ударного и температурного воздействия на подстилающую поверхность формируются как бы четыре концентрических круга и, если взять пробы на определенных удалениях от самого центра взрыва, то величина удельной, общей активности и активности отдельных радионуклидов в пробах одинакова по кругу, причем чем дальше от центра размещаются концентрические круги, тем меньше величина активности в отобранных пробах. Было подмечено, что в промежутках между кругами в пробах грунта величина активности на порядок и более меньше, чем в пробах, отобранных на концентрических кругах. Выявленные особенности распределения радиоактивных продуктов в пробах при наземном ядерном взрыве позволило сформулировать формулу на открытие ранее неизвестной закономерности. Эта закономерность была названа как «Закономерность формирования радиационных поясов Земли, при наземном ядерном взрыве». Наши крупнейшие ученые академики Забабахин Е.И. и Харитон Ю.Б. высоко оценили проделанную работу и признали поданную заявку как открытие. Следует отметить, что полученные инженерные формулы были использованы для оценки размеров аналогичных кольцевых структур на планетах солнечной системы. Оказалось, что с погрешностью до 5% на планетах солнечной системы типа Луна, Марс и других, имеющих твердое покрытие и отсутствует атмосфера, в результате ударного воздействия метеоритов на поверхность планет с мгновенным выделением энергии формируются, так же, как и при наземном взрыве, кольцевые структуры (четыре) с пиком в центре. Отсутствие пика в центре ядерного взрыва обусловлено уносом в направлении ветра облака взрыва. Авторами этого открытия являются Блинов Р.С., Сафонов Ф.Ф., Соловьев Л.П., Огнев Б.И., Вопилин Е.Г. В отделе были сделаны еще два открытия, относящиеся к мелкодисперсной фракции радиоактивных частиц и проведению ядерных взрывов в гранитах.
Было установлено, что при проведении наземных ядерных взрывов сверхмалой мощности формируются радиоактивные частицы, проникающие через любые конструкции средств индивидуальной защиты (респираторы и противогазы). Когда был набран большой статистический материал, и было сделано заявление для научной общественности об открытии частиц такого рода, то, как и бывает в таких случаях, стали поступать заявления типа «научный бандитизм». Это заявление было сделано, например, бывшим сотрудником полигона, занимавшим в 70-х годах должность заместителя директора ИБФ МЗ СССР. Более того, для проверки достоверности полученных результатов в в/ч 52605приезжал академик Петрянов Игорь Васильевич, с которым я провел неделю, в течение которой он контролировал все действия оператора, который проводил измерения проб, проверял калибровку аппаратуры и даже определял период полураспада радионуклидов, идентифицированных в пробах, отобранных после респираторов и противогазов. Сущность открытия заключалась в том, что при наземном ядерном взрыве формируются радиоактивные частицы, эффективность удержания которых средствами индивидуальной защиты равна нулю. Это было трудно себе представить, но факт есть факт и отменить его было нельзя. Теоретического же обоснования этого явления мы осуществить не сумели и не по незнанию подходов, а по занятости. Тем не менее, научной общественностью в лице ИБФ МЗ СССР, института прикладной геофизики (академик Израэль Ю.А.) и других было сделано все, чтобы это открытие не увидело света, тем более, что такие события в те времена (1975 г.) всегда были засекречены и если заявка на открытие отклонялась, то практически неуспех был обеспечен. Авторами указанного открытия были Соловьев Л.П., Сафонов Ф.Ф., Блинов Р.С. Я решил поставить себя первым, так как это явление (проскок 100%) обнаружил я при анализе проб.
Третьим открытием специалистов отдела было открытие явления, когда при проведении подземных ядерных взрывов в штольнях в граните с газовостью менее 1% и для приведенной глубины менее расчетной выхода радиоактивных продуктов в атмосферу не бывает. Это относится как к зиме (печной эффект не работает), так и к лету (вентиляция через устье штольни отсутствует). Это открытие встретили в штыки все специалисты, в том числе и ученые в/ч 51105, 70170 и 6 Управления 12 ГУМО. Свет это открытие также не увидело. Автором открытия является Вопилин Евгений Глебович, ныне здравствующий и проживающий в г. Москве. Конечно, в авторский коллектив входили и другие сотрудники отдела, фамилии которых я просто не помню. Если остановиться на Вопилине Е.Г., то я хочу отметить его целеустремленность и детальную проработку любого вопроса, за который бы он не взялся. Это позволило ему из казалось бы совсем ненаучной проблемы сделать открытие, которое надо сказать, переполошило научный мир, занимающийся как проведением ядерных взрывов, так и расчетом других показателей. Насколько я знаю Евгения Глебовича, все свои работы он выполняет и сейчас с такой же тщательностью как и раньше. После 3 отдела 2 Управления он проходил службу в 6 Управлении 12 ГУМО и, при необходимости, он всегда оказывал помощь в решении казалось бы неразрешимых вопросов. После 6 Управления почти 10 лет он работал начальником отдела в институте гражданской обороны, а после увольнения из армии - в Научно-техническом центре по ядерной и радиационной безопасности Госатомнадзора России. С 1982 по 1986 годы мне пришлось проходить службу под его руководством в качестве его заместителя в институте гражданской обороны. Решаемые отделом вопросы всегда касались безопасности функционирования отраслей народного хозяйства, как по отдельности, так и народного хозяйства в целом. В 1984 г. впервые отделу было поручено провести сравнительный анализ безопасности объектов использования атомной энергии в случае ядерного и неядерного нападения вероятного противника, а также подготовить доклад для начальника Гражданской обороны генерала армии Алтунина. Все работы были высоко оценены руководством гражданской обороны.
Последние свои трудовые годы Евгений Глебович занимался обеспечением ядерной и радиационной безопасности в Научно-техническом центре по ядерной и радиационной безопасности Госатомнадзора России в лаборатории радиационного контроля. Уйдя на заслуженный отдых Евгений Глебович как истинный ученый решил разыскать и оформить в виде книг своих родоначальников. И это ему с успехом удалось. Он автор трех книг о семье, о своих предках, об их вкладе в развитие России. Честь и хвала таким людям. Евгений Глебович участвовал в обобщении материалов по Чернобыльской аварии. Это был фундаментальный труд, состоящий из нескольких томов, причем в одном из томов были собраны все публикации центральных газет по этому поводу. В качестве одного из приложений к этому труду был анализ методов дезактивации, использованных в тот период. Автором этого анализа стал Соловьев Л.П.. Ему же, по поручению начальника Гражданской обороны, пришлось стать ответственным за подготовку книги «Гражданская оборона в аварии на Чернобыльской АЭС». В число авторов вошел также и Вопилин Е.Г.
О Гусаке Василии Николаевиче можно писать и много и почти ничего. Закончив академию химической защиты он в 1965г. пришел в отдел младшим научным сотрудником. Затем был назначен начальником радиохимической лаборатории, которой руководил много лет. Окончив с отличием академию и руководя достаточно большим коллективом лаборатории он имел возможность как никто другой собрать материал на диссертацию и защитить ее. Однако, сколько я помню себя, дальше проставления очередных точек на предполагаемом графике дело не пошло. И диссертацию он не защитил. Служебного роста ему также не удалось добиться. Его подчиненный старший научный сотрудник Агаев Рашид Теймур оглы, азербайджанец по национальности, оказался и трудолюбивей, и собранней, и ответственней своего начальника, да и знания его в области радиохимии оказались на высоте. Поэтому, когда настало время назначить на должность заместителя начальника отдела Гусака В.Н. или Агаева Р.Т., то качества Агаева перевесили и он был назначен на свободную должность заместителя начальника отдела. Он достойно выполнял свои служебные обязанности, у него не было любимчиков, а поскольку он был исполнителен и аккуратен, то с ним было приятно работать. После отъезда начальника отдела Соловьева Л.П. на новое место службы, Агаев Р.Т. был назначен начальником отдела. Под его руководством отдел занимал ведущие позиции среди отделов Управления и научно-исследовательских подразделений. По окончании службы Агаев Р.Т. уехал в Азербайджан, и связь с ним прервалась. О нем можно сказать только хорошее.
Из преуспевших в научных и служебных вопросах хочу отметить Лоборева Владимира Михайловича и Матущенко Анатолия Михайловича.
Лоборев Владимир Михайлович провел в отделе несколько лет. Он практически ни с кем не общался вне службы и обращался строго по служебным вопросам на службе. Это был в те годы красивый черноволосый мужчина, знающий чего он хочет от жизни. В общеотдельских мероприятиях он не участвовал, если не присутствовали вышестоящие руководители. Он был неплохой спортсмен и когда приезжали на полигон люди типа Израэля Ю.А., Замышляева Б.Н. (командир в/ч 51105) он всегда играл с ними в большой теннис. Это принесло хорошие плоды для Владимира Михайловича. Он был переведен в в/ч 51105 на руководящую должность. Защитил кандидатскую и докторскую диссертации, стал профессором, начальником Управления, заместителем командира части по науке, а затем и командиром части, генералом. После ухода на пенсию работал в центре оперативно-стратегических исследований Гражданской обороны. В настоящее время я потерял его след. В целом же Лоборев В.М. образованный, грамотный специалист в области ядерного оружия, с интуицией хорошо развитой, что позволило ему быть на высоте положения при смене руководства 12 ГУМО и МО. Автор многочисленных научных трудов.
Анатолий Михайлович Матущенко в настоящее время доктор технических наук, профессор, академик АЕН. Несколько лет работал в отделе, в том числе, перед переводом в в/ч 51105, а затем в институт ССК (в/ч 31650), заместителем начальника 3 отдела 2 Управления. Активный, инициативный, грамотный, можно сказать талантливый человек. Очень любил работу по обобщению и классификации каких-либо вопросов. Лично им были обобщены данные по всем проведенным подземным ядерным взрывам, которые впоследствии стали настольной книгой прогнозистам. Это один из его научных трудов, который использовался до прекращения испытаний ядерного оружия. Докторскую диссертацию он сделал будучи в ССК. Его работа оказалась актуальной и востребованной. По завершении службы Матущенко А.М. работал в Управлении Цыркова Г.А. в Минатоме, а в настоящее время - в ИИТ, где директором является бывший Министр Минатома Михайлов В.Н. У него достаточно много учеников, в том числе и я, Соловьев Л.П. Я ему благодарен за то, что перед защитой диссертации он помог мне подготовить доклад и указал, на какие вопросы сделать акцент. По работе я с ним не встречался, кроме одного раза, когда я предложил ему совместную работу по написанию какого-то документа. Анатолий Михайлович отказался из-за загрузки. Из сотрудников радиометрической лаборатории мне вспоминается работа с Сафоновым Федором Федоровичем, Калининым Николаем Ивановичем, а позднее с Прозоровым Александром Александровичем и Хантемировым Э. М.
Сафонов Ф.Ф. выпускник академии им. Ф.Э. Дзержинского 1965 г., работал в отделе тоже с 1965 г. Сразу же наладил работу лаборатории и одновременно с основной работой занимался вопросами, которые потом легли в основу его диссертации. Упорный и ответственный сотрудник, всегда стремился как можно лучше и с наименьшими усилиями решить поставленные задачи. Компанейский человек, быстро сходился с любым человеком. Имел много знакомых и приятелей в сторонних организациях, с которыми сотрудничал отдел. Очень быстро получил опыт работы с сотрудниками отдела и специалистами других организаций и как только освободилось место заместителя начальника 2 Управления его назначили на эту должность. Это была ответственная работа, особенно в период, когда была начата подготовка к проведению наземного взрыва обычных взрывчатых веществ мощностью 5000 тонн. Сафонову Ф.Ф. надо было собрать специалистов по обращению с взрывчатыми веществами, обучить, проинструктировать, наладить перевозку взрывчатых веществ на опытное поле и правильно организовать их размещение. Основная трудность при подрыве такой массы взрывчатого вещества заключалась в том, чтобы осуществить одновременное (с минимальным разбросом по времени) детонирование всей массы взрывчатых веществ путем подачи электрического импульса на сотни (тысячи) детонаторов. При одновременном подрыве взрывчатого вещества по всему объему ударная волна, формирующаяся в этом случае будет эквивалентна избыточному давлению во фронте ударной практически такому же, как избыточное давление, которое бы было при ядерном взрыве мощностью 5кТ. Под руководством Сафонова Ф.Ф. специалистам полигона и внешних организаций удалось создать схему подрыва, которая обеспечила максимальный эффект по ударной волне.
В дальнейшем он стал заместителем командира в/ч 52605 по научно-исследовательской работе, получил звание генерала, участвовал во всех комиссиях по закрытию Семипалатинского полигона, ездил в Неваду на полигон по обмену и затем уволился из армии. Он жил в г. Тамбове, занимался бизнесом. К сожалению, он совсем недавно умер.
Для чего потребовалась столь сложная конструкция? В эксперименте участвовали все виды и рода Вооруженных сил СССР с целью оценки устойчивости техники, стоящей на вооружении к воздействию воздушной ударной волны взрыва, эквивалентного наземному взрыву в 5кТ. При этом было учтено, что общее избыточное давление во фронте воздушной ударной волны за счет сложения прямой и отраженной волны от поверхности земли будет удвоено, то есть избыточное давление было таким, как будто бы был взорван ядерный заряд мощностью 10 кТ. Кроме этого отдельные виды техники испытывались на устойчивость к тепловому воздействию. Каждому виду и роду войск был назначен сектор, в котором и была расставлена испытываемая техника, включая надувные аэростаты. Я присутствовал при взрыве, находясь примерно в 5 км от эпицентра. Дело было осенью, мрачный день, тучи полностью закрыли небо. После подрыва практически сразу вспыхнули все привязанные аэростаты и все, что было ближе расчетной безопасной дальности, снесено. Я потом осматривал технику и видел, какие повреждения она получила. Эксперимент полностью подтвердил данные, приведенные в книге «Действие ядерного оружия», о состоянии техники после воздействия на нее воздушной ударной волны и теплового воздействия.
(Продолжение следует)