(no subject)
Как-то так получилось. Люди из 1991/92/93/94 моей жизни - это совсем другие люди. Вне зависимости от частоты встреч. Где-то там в подкорке навсегда осталась память о по-братски разделенных сухариках - подусшенных на печке-буржуйке кусочках хлеба, часто единственнном угощении к чаю. Где-то в подкорке осталась память об обмороженных руках - оказывается, они до сих пор зимой дают о себе знать, распухают и краснеют. Где-то в подкорке остались битлз-найт на полу в Араикноце, концерт в ЦК ЛКСМ, который позже стал американским посольством, а сейчас превратился в евангелистскую церковь, Бриз в Молодежке, после которого группа молодых имебцилов решила напрямик вылезти "на Монумент", по склону горы. И так мало фотографий из того времени. Буквально несколько штук, напечатанных в ванных комнатах на просроченной фотобумаге, с просроченными реактивами... Пожалуй, единственное с чем тогда не возникало проблем - это темные комнаты. На этих фотографиях я - тощая, черная, невзрачная, из волос торчит нос и скулы, Толстый Дизайнер - такой же тощий как я, но почему-то раза в три красивее меня, и все другие, в общем-то тоже такие - тощие, лохматые, нескладные, плохо одетые. Боже, как плохо мы были одеты. И как это совершенно не имело значения. Никакого значения.
Я цепляю взглядом на улице людей из хлебных очередей того времени, в осовремененном говорке моих друзей я цепляю ухом словечки из тех времен, я смотрю на солидных дяденек в хороших машинах и вспоминаю впечатления из тех времен - этот был красив, а у того были колючие глаза.
Кажется, это уже на всю жизнь.
В красивом магазине 21 века я вчера купила ярко-красное пальто а ля Одри Хепберн, и когда крутилась перед зеркалом, папа сделал полукомплимент, полузамечание - да, на такой швабре как ты это пальто хорошо смотрится. У меня красное пальто, всякие неприятности и переживания.
Но почему-то все это кажется менее реальным, чем сухарики, подсушенные на печке-буржуйке, запах керосина, тьма пришедшая со какого-то там моря и накрывшая Ереван на пяток лет, обмороженные руки моих друзей и постоянное ожидание праздника. Ожидание того, что я вырасту и все будет чики-пики.
Во всяком случае в одном я не ошибалась. Я действительно выросла.
Я цепляю взглядом на улице людей из хлебных очередей того времени, в осовремененном говорке моих друзей я цепляю ухом словечки из тех времен, я смотрю на солидных дяденек в хороших машинах и вспоминаю впечатления из тех времен - этот был красив, а у того были колючие глаза.
Кажется, это уже на всю жизнь.
В красивом магазине 21 века я вчера купила ярко-красное пальто а ля Одри Хепберн, и когда крутилась перед зеркалом, папа сделал полукомплимент, полузамечание - да, на такой швабре как ты это пальто хорошо смотрится. У меня красное пальто, всякие неприятности и переживания.
Но почему-то все это кажется менее реальным, чем сухарики, подсушенные на печке-буржуйке, запах керосина, тьма пришедшая со какого-то там моря и накрывшая Ереван на пяток лет, обмороженные руки моих друзей и постоянное ожидание праздника. Ожидание того, что я вырасту и все будет чики-пики.
Во всяком случае в одном я не ошибалась. Я действительно выросла.