Рассказ
Вроде длинный, посему под кат.
- Дорогие друзья. В этот скорбный для всех нас день мы прощаемся с Петром Алексеевичем Неверовым, нашим другом, коллегой, любящим мужем и отцом...
В прощальном зале крематория людей было много. Гораздо больше чем когда хоронили его деда. На бабушкиных похоронах, почитай, и вообще никого не было. Родственников мало, а больше и прийти некому. Здесь же - пол-института, школьные друзья, университетские друзья... Половина лиц была смутно знакома - видел на конференциях, в институте, ещё где-то.
- ... он полностью отдавал себя науке, в которой достиг практически мировой известности. Но помимо этого он щедро раздавал свои знания молодым учёным: читал спецкурсы в лучших ВУЗах, под его руководством защитилось более двух десятков кандидатов, многие из которых трудятся сейчас в ведущих западных институтах...
Рядом с вдовой - маленькой плачущей женщиной - Ольга, дочь, только сегодня утром прилетела с мужем-голландцем. Она не плакала, просто стояла глядя перед собой - в никуда. Он вспомнил, что голландца все называли только так: "голландец", ибо имя его по-русски звучало чрезвычайно неприлично. Ещё он подумал, что на похоронах всегда скучно, даже если хоронят близкого человека. Просто скучно. Скорбь, печаль, даже слёзы обычно приходят потом. А непосредственно во время процесса прощания - скучно и тоскливо. Каждый исполняет роль - безутешные родственники, чинно скорбящие коллеги...
- ... спи, Пётр, нам без тебя будет непросто. Память о тебе...
Он не стал дослушивать говорящего, не стал ожидать выхода дамы-церемониймейстера, не стал ждать раскрытия траурных створок в стене. Тихо, вроде даже незаметно, вышел на улицу. Закурил. Постоял, ёжась на ветру. И пошел к автобусной остановке. Свое присутствие на поминках в институтской столовой он счёл... необязательным.
-----------------------------
Он всё понял сразу - как только увидел давешнюю аспирантку, сидящей во втором ряду, сразу за Неверовым. Тот пару раз, отклонившись назад и слегка повернув голову, что-то тихо ей сказал. Один раз после его слов она открыла блокнот и что-то записала.
Он был уверен в собственных силах. Уверенность пришла года полтора назад, во время одной из стажировок в Англии - после публикации своей самой мощной и самой спорной статьи ему практически одновременно пришло два и-мэйла от двух в общем-то мировых светил. Помимо общих - сдержанно-похвальных - слов и вполне ожидавшегося приглашения и тот и другой дали понять, что идеи из последней статьи их заинтересовали. Значит - он на верном пути, значит - первоначальная интуиция не подвела, значит - всё идёт отлично.
Он встретился глазами с Никитиным и слегка кивнул. Никитин встал, кашлянул в кулак и своим высоким дребезжащим тенором начал заседание ученого совета...
Через два часа, после доклада, вопросов, 17 белых шаров и аплодисментов он вместе с гостями и членами комиссии вышел в курилку. Поздравления, похлопывания по плечу... Универские друзья, покинувшие "большую науку" обнимали за плечи, говорили "мужик, я ни хера не понял, о чём ты там говорил, но было круто" (в шутку конечно, поняли они всё... или почти всё)... Никитин, сам принимавший поздравления, улыбался, говорил что-то "о лучшей защите за последние десять лет".
Подошел Неверов, пожал руку.
- Что дальше будете делать не задумывались?
- Знаете, Пётр Алексеевич, тема ведь, сами понимаете... я только копнул сверху. А еще работать и работать можно. Мэйнард к себе зовет на пост-док...
- Мэйнард - великий человек. Только в его университете денег нет. Вернее, по нашим-то меркам он как сыр в масле, но по тамошним... Сами понимаете. Вы мою последнюю статью с Каррахо видели?
- Нет - смущённо улыбаясь - не до того было эти полгода...
- Заходите ко мне как-нибудь. Каррахо в последнее время обратил внимание на вашу тему. У его лаборатории денег не в пример больше. Вы бы видели его GC-MS... У нас здесь такого ещё сто лет не будет.
Постепенно народ начал расходится. Кто-то уехал домой, пожав на прощанье руку. Кто-то просто вышел в фойе. В какой-то момент на лестничной площадке он остался с Неверовым один. Тот продолжал говорить о перспективах.
- Ведь даже такая тема, как ваша - требует работы целого коллектива. В одиночку сейчас никто не работает. Вот и вы, без Никитина...
- Все гипотезы - мои. Все публикации - мои. За меня никто ничего не делал. И мне - соответственно - не надо было никого благодарить. В какой бы то ни было форме. В отличие от ваших... аспиранток
- Что? Что ты сказал? - Неверов моментально потерял свою вальяжность
- Вы меня правильно поняли. За меня никто не писал диссертацию. А я за это ни с кем не спал.
- Да ты... - Неверов задохнулся
- Молоденькие, глупенькие, а все туда же лезут, да? Сами напрашиваются, да? О загранице мечтают, а сами ничего сделать не могут? Так пусть хоть пиздой поработают, да?
- Да как вы... как ты смеешь? - лицо Неверова пошло пятнами
- Ольга ведь тоже у вас диссер писала? Что, и с собственной дочерью, пусть даже приёмной, по такой же схеме работали? А, Пётр Алексеич? Ну как ей? Понравилось?
Неверов побагровел, попытался ослабить галстук и стал оседать вдоль стенки, широко раскрывая рот. Сквозь шум он услышал:
- Вы много курите. Это плохо отражается на сердце...
Он перешагнул через лежащего Неверова, сделал тревожное лицо и вышел в фойе.
- У кого мобильный с собой? Вызовите скорую! Петру Алексеевичу плохо.
-----------------------------
- Ну всё! - Никитин выглядел довольным - Теперь эти оставшиеся три дня, мой тебе совет, ни о чем не думай. Сходи в кино, на хоккей, поезжай на дачу, в общем - отвлекись. За защиту я спокоен.
Выйдя из университета он пошел в близлежащую кофейню. Сейчас каникулы, студентов нет, можно спокойно посидеть - кофе, сигарета, "Спорт-Экспресс". Внутри было спокойно и пусто. Взял кофе, выбрал столик у окна, открыл пачку "четверки", закурил.
За спиной негромко разговаривали две девушки.
- А Олежке я зря сказала. Он прямо безумный сделался, кинулся одеваться, бежать ему морду бить. Представляешь, в час ночи. Я его еле отговорила. Говорю, охота тебе руки марать, мы женщины, постоянно с таким сталкиваемся.
- А дальше что?
(пауза) - Знаешь, наверное придётся. Даже не за диссертацию. У него связей по всему миру знаешь сколько? После защиты запросто уеду в Голландию или в Штаты. А так - выгонит ведь... Не здесь же на двух тысячах сидеть...
Девушки стали одеваться, пошли к выходу. В стеклянной двери он увидел отражение аспирантки. Смутно знакомое лицо. Вроде года на два младше училась. С соседней кафедры. "Дурочка" - подумал...
-----------------------------
Необязательный эпилог
- Знаешь, тогда, после защиты, вас тогда много в курилку набежало. Я не хотела там, вместе со всеми, спустилась на этаж. (пауза) В общем, я слышала ваш с Алексеичем разговор. (пауза) Тогда в кафе я хотела перед подругой похвастать, какой у меня Олежка горячий, как за меня заступается. (пауза) Не предлагал мне Неверов ничего. И с Ольгой у него такие отношения были - не каждый отец так к родной дочери относится. Она, кстати, сейчас в Голландии в больнице лежит. (пауза) Ты много куришь. Это плохо отражается на сердце...
- Дорогие друзья. В этот скорбный для всех нас день мы прощаемся с Петром Алексеевичем Неверовым, нашим другом, коллегой, любящим мужем и отцом...
В прощальном зале крематория людей было много. Гораздо больше чем когда хоронили его деда. На бабушкиных похоронах, почитай, и вообще никого не было. Родственников мало, а больше и прийти некому. Здесь же - пол-института, школьные друзья, университетские друзья... Половина лиц была смутно знакома - видел на конференциях, в институте, ещё где-то.
- ... он полностью отдавал себя науке, в которой достиг практически мировой известности. Но помимо этого он щедро раздавал свои знания молодым учёным: читал спецкурсы в лучших ВУЗах, под его руководством защитилось более двух десятков кандидатов, многие из которых трудятся сейчас в ведущих западных институтах...
Рядом с вдовой - маленькой плачущей женщиной - Ольга, дочь, только сегодня утром прилетела с мужем-голландцем. Она не плакала, просто стояла глядя перед собой - в никуда. Он вспомнил, что голландца все называли только так: "голландец", ибо имя его по-русски звучало чрезвычайно неприлично. Ещё он подумал, что на похоронах всегда скучно, даже если хоронят близкого человека. Просто скучно. Скорбь, печаль, даже слёзы обычно приходят потом. А непосредственно во время процесса прощания - скучно и тоскливо. Каждый исполняет роль - безутешные родственники, чинно скорбящие коллеги...
- ... спи, Пётр, нам без тебя будет непросто. Память о тебе...
Он не стал дослушивать говорящего, не стал ожидать выхода дамы-церемониймейстера, не стал ждать раскрытия траурных створок в стене. Тихо, вроде даже незаметно, вышел на улицу. Закурил. Постоял, ёжась на ветру. И пошел к автобусной остановке. Свое присутствие на поминках в институтской столовой он счёл... необязательным.
-----------------------------
Он всё понял сразу - как только увидел давешнюю аспирантку, сидящей во втором ряду, сразу за Неверовым. Тот пару раз, отклонившись назад и слегка повернув голову, что-то тихо ей сказал. Один раз после его слов она открыла блокнот и что-то записала.
Он был уверен в собственных силах. Уверенность пришла года полтора назад, во время одной из стажировок в Англии - после публикации своей самой мощной и самой спорной статьи ему практически одновременно пришло два и-мэйла от двух в общем-то мировых светил. Помимо общих - сдержанно-похвальных - слов и вполне ожидавшегося приглашения и тот и другой дали понять, что идеи из последней статьи их заинтересовали. Значит - он на верном пути, значит - первоначальная интуиция не подвела, значит - всё идёт отлично.
Он встретился глазами с Никитиным и слегка кивнул. Никитин встал, кашлянул в кулак и своим высоким дребезжащим тенором начал заседание ученого совета...
Через два часа, после доклада, вопросов, 17 белых шаров и аплодисментов он вместе с гостями и членами комиссии вышел в курилку. Поздравления, похлопывания по плечу... Универские друзья, покинувшие "большую науку" обнимали за плечи, говорили "мужик, я ни хера не понял, о чём ты там говорил, но было круто" (в шутку конечно, поняли они всё... или почти всё)... Никитин, сам принимавший поздравления, улыбался, говорил что-то "о лучшей защите за последние десять лет".
Подошел Неверов, пожал руку.
- Что дальше будете делать не задумывались?
- Знаете, Пётр Алексеевич, тема ведь, сами понимаете... я только копнул сверху. А еще работать и работать можно. Мэйнард к себе зовет на пост-док...
- Мэйнард - великий человек. Только в его университете денег нет. Вернее, по нашим-то меркам он как сыр в масле, но по тамошним... Сами понимаете. Вы мою последнюю статью с Каррахо видели?
- Нет - смущённо улыбаясь - не до того было эти полгода...
- Заходите ко мне как-нибудь. Каррахо в последнее время обратил внимание на вашу тему. У его лаборатории денег не в пример больше. Вы бы видели его GC-MS... У нас здесь такого ещё сто лет не будет.
Постепенно народ начал расходится. Кто-то уехал домой, пожав на прощанье руку. Кто-то просто вышел в фойе. В какой-то момент на лестничной площадке он остался с Неверовым один. Тот продолжал говорить о перспективах.
- Ведь даже такая тема, как ваша - требует работы целого коллектива. В одиночку сейчас никто не работает. Вот и вы, без Никитина...
- Все гипотезы - мои. Все публикации - мои. За меня никто ничего не делал. И мне - соответственно - не надо было никого благодарить. В какой бы то ни было форме. В отличие от ваших... аспиранток
- Что? Что ты сказал? - Неверов моментально потерял свою вальяжность
- Вы меня правильно поняли. За меня никто не писал диссертацию. А я за это ни с кем не спал.
- Да ты... - Неверов задохнулся
- Молоденькие, глупенькие, а все туда же лезут, да? Сами напрашиваются, да? О загранице мечтают, а сами ничего сделать не могут? Так пусть хоть пиздой поработают, да?
- Да как вы... как ты смеешь? - лицо Неверова пошло пятнами
- Ольга ведь тоже у вас диссер писала? Что, и с собственной дочерью, пусть даже приёмной, по такой же схеме работали? А, Пётр Алексеич? Ну как ей? Понравилось?
Неверов побагровел, попытался ослабить галстук и стал оседать вдоль стенки, широко раскрывая рот. Сквозь шум он услышал:
- Вы много курите. Это плохо отражается на сердце...
Он перешагнул через лежащего Неверова, сделал тревожное лицо и вышел в фойе.
- У кого мобильный с собой? Вызовите скорую! Петру Алексеевичу плохо.
-----------------------------
- Ну всё! - Никитин выглядел довольным - Теперь эти оставшиеся три дня, мой тебе совет, ни о чем не думай. Сходи в кино, на хоккей, поезжай на дачу, в общем - отвлекись. За защиту я спокоен.
Выйдя из университета он пошел в близлежащую кофейню. Сейчас каникулы, студентов нет, можно спокойно посидеть - кофе, сигарета, "Спорт-Экспресс". Внутри было спокойно и пусто. Взял кофе, выбрал столик у окна, открыл пачку "четверки", закурил.
За спиной негромко разговаривали две девушки.
- А Олежке я зря сказала. Он прямо безумный сделался, кинулся одеваться, бежать ему морду бить. Представляешь, в час ночи. Я его еле отговорила. Говорю, охота тебе руки марать, мы женщины, постоянно с таким сталкиваемся.
- А дальше что?
(пауза) - Знаешь, наверное придётся. Даже не за диссертацию. У него связей по всему миру знаешь сколько? После защиты запросто уеду в Голландию или в Штаты. А так - выгонит ведь... Не здесь же на двух тысячах сидеть...
Девушки стали одеваться, пошли к выходу. В стеклянной двери он увидел отражение аспирантки. Смутно знакомое лицо. Вроде года на два младше училась. С соседней кафедры. "Дурочка" - подумал...
-----------------------------
Необязательный эпилог
- Знаешь, тогда, после защиты, вас тогда много в курилку набежало. Я не хотела там, вместе со всеми, спустилась на этаж. (пауза) В общем, я слышала ваш с Алексеичем разговор. (пауза) Тогда в кафе я хотела перед подругой похвастать, какой у меня Олежка горячий, как за меня заступается. (пауза) Не предлагал мне Неверов ничего. И с Ольгой у него такие отношения были - не каждый отец так к родной дочери относится. Она, кстати, сейчас в Голландии в больнице лежит. (пауза) Ты много куришь. Это плохо отражается на сердце...