Э.В. ИЛЬЕНКОВ "Психология"
Э.В. ИЛЬЕНКОВ
Психология
Подготовка текста к публикации, предисловие и примечания A.Г. Новохатько
Вопросы философии, 2009 г. № 6
Предисловие к публикации Рукопись Э.В. Ильенкова "Психология" - удивительный по яркости и творческой мощи набросок, эскиз, выполненный уверенной рукой мастера, ясно передающий суть фундаментального теоретико-психологического и одновременно историко-философского замысла. Работа выполнена во второй половине 1970-х гг. (не ранее весны 1976 г.) и отражает внутренне связанную совокупность идей, находившихся в центре внимания автора в этот период. Огромное впечатление производит также проблемная насыщенность статьи. Несмотря на свою незавершенность, а отчасти и благодаря ей, публикуемая рукопись имеет дополнительную ценность: это действительно первичный, написанный на едином дыхании текст, который вводит нас в мир ильенковской мысли в самый момент ее рождения, в ее, так сказать, лабораторию, и бросает дополнительный свет на то, что принято называть "творческим почерком" автора.
Совсем не трудно предположить, что появление рукописи имело свои формальные предпосылки, т.е. вполне определенный историко-научный контекст - цикл статей и устных выступлений прежде всего А.Н. Леонтьева (а также А.Р. Лурии, П.Я. Гальперина, В.В. Давыдова, Д.Б. Эльконина, В.П. Зинченко) о насущных проблемах психологии и объективном содержании предмета психологии как науки. Однако по существу "Психология" подготовлена более глубокой эволюцией ильенковской мысли, принявшей четко выраженное направление сначала в статье "Идеальное" (Философская энциклопедия. М., 1962. Т. 2), а несколько позднее в опыте историко-философского, теоретического и экспериментально-психологического осознания уникальности исследований А.И. Мещерякова по тифлосурдопедагогике.
Уже докторская диссертация "К вопросу о природе мышления" (1968 г.), как и изданная на ее основе "Диалектическая логика" (1974 г.) явно не вписываются, "не вмещаются" в устоявшиеся стандарты историко-философского исследования. Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель рассматриваются не только в традиционном, но одновременно и в новом измерении - как прямые предшественники, а по целому ряду проблем и родоначальники современной психологии. Ильенков впервые раскрывает глубочайшее теоретико-психологическое содержание немецкой философской классики.
Таким образом, "поздний" Ильенков - это не только новый круг исследований "диалектики идеального", это одновременно и непосредственно с ними связанное возвращение к специальному анализу оснований теоретической психологии как науки.
В связи с этим хотелось бы обратить внимание на совершенно поразительный фихтевский парадокс, который заинтересовал Ильенкова: «...На первый взгляд странно - Фихте считает Канта прямым наследником Платона, - между ними он не видит посредника, в промежутке между Платоном и Кантом - "один мрак", тот же самый мрак, что и "от сотворения мира - до Платона"...».
Кант действительно самая глубокая и радикальная противоположность платонизму. Разумеется, это требует особого, обстоятельного разговора, и тем не менее вся эвристичность теоретико-познавательных исканий Канта заключена в необходимости вернуться от юмистских принципов, служивших, как известно, предпосылками его "коперниканского переворота", его антропологии, к платоновскому миру идей. Но как необычно, как основательно это "возвращение" Кантом продумано и выполнено!
Ильенков вслед за Фихте считает, что кантовская антропология, выстроенная как целостная совокупность всех "Критик", даже своим волшебным светом не может выявить мало-мальски значимых посредников в "мрачном" промежутке между Платоном и Кантом. Соизмеримых фигур между двумя этими вершинами нет. Кроме одной, не соглашается Ильенков: это фигура Спинозы.
Психология
Э.В. ИЛЬЕНКОВ
Определение Леонтьева 1 - наука о порождении и функционировании образа. Это - психология в целом, т.е. включающая зоопсихологию, или, м.<ожет> б.<ыть> точнее - в своей общей форме как раз именно к ней и только к ней и относящееся определение.
Психология человека. Видимо, вопрос упирается в определение конкретно-специфической определенности человеческого образа.
Наверное, она - в универсальности. В способности "порождать" образ любой вещи, - любой образ. От образа восприятия простейшей геометрической формы - до образа "субстанции", до логической категории, до образа нравственного закона, до образа "красоты" т.п. И наука, и искусство - все это образы (отображения, изображенные - и выполненные в том или другом чувственно-воспринимаемом материале - формы существования и движения) внешнего мира. Без этого материализм - пустое слово.
Секрет "образа вообще" нужно, вероятно, искать в анализе простейшего образа, простейшего психического феномена, простейшего продукта психической деятельности, в которой она впервые и выступает, впервые "является".
Тут то же самое, что и со стоимостью.
Понять, что такое стоимость ВООБЩЕ - не значит создать абстракцию, в которой были бы погашены все различия между сюртуком и холстом, между товаром и деньгами, между стоимостью вообще - и прибавочной стоимостью во всех ее частных видах (прибыль, рента, процент и пр.).
Нужно проанализировать ПРОСТУЮ (исторически и логически первую) форму стоимости, ее первый вид = роду.
Где она - эта "сведенная к простейшей определенности конкретность" образа, продукта и формы протекания процесса, этот образ созидающего.
Нелепо искать "общее" между образом восприятия и фантазии, между образом представления - и образом понятия. Сложных (развитых, конкретных) образов для нас на этой ступени анализа не должно существовать, их еще предстоит "вывести" - т.е. понять.
Поступим как Маркс - не будем уходить в глубь истории - в исследование животных форм психики (и образа), - ибо абстрактные характеристики сохраняются (воспроизводятся) и в онтогенезе ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ психики, как первые стадии ее развития, вкратце повторяющие филогенез.
Зоопсихические предпосылки и тут воспроизводятся в качестве ее продукта, в их "очищенной" форме, в качестве действительно необходимых УСЛОВИЙ возникновения специально-человеческой психики,
Первая, по-видимому это очевидно - способность активного перемещения в пространстве, в поисках пищи, воды и пр. О психике растения говорить - очевидно - неправомерно,
"В поисках", в "нацеленности" на определенный предмет - на предмет потребности - вначале на предмет органической "нужды".
В виде "орг-нужды" - в виде биохимически закодированной в организме необходимости определенного - циклически возобновляющегося обмена веществ - и нужно, видимо, видеть первую (и еще неспецифическую) предпосылку психики. /Неспецифическую, поскольку растение тоже ею в полной мере обладает/.
Т.о., обмен веществ как таковой, прекрасно могущий возобновлять свои циклы без какой-либо психики и вовсе ее не предполагающий.
/А на высших этажах он выступает как ее "следствие", как результат психической деятельности = деятельности поиска, - активного передвижения организма среди тел внешнего мира, среди "препятствий", мешающих циклу обмена "замкнуться"/.
Т.е. активно протекающий обмен веществ организма с внешней средой - это абсолютное - неспецифическое - условие психики, ее предпосылка. У растения он протекает при неподвижности, и если компоненты внешней среды отделены в пространстве и времени от организма, если оно не имеет непосредственного контакта с внешними условиями протекания цикла, оно погибает. Диссимиляция без ассимиляции - смерть.
Животное - нет. Оно преодолевает зазор собственным передвижением к ним, "влечется к корму бичом необходимости" 2 и замыкает цикл. Оно вынуждено искать, т.е. перемещаться в пространстве по направлению, к недостающему компоненту цикла, к предмету орг.<анической> нужды (пища, вода).
/Новорожденный младенец тут целиком подобен еще растению. Он живет пока "внешние" условия обмена веществ "приходят к нему сами" - мать. Он еще не животное - и в психике тут никакой нужды нет/.
Первый элемент психики может возникнуть только там, где начинается СОБСТВЕННОЕ "самодвижение" его организма по пути к пище, - к материнской груди. Зародышевая форма - младенец "тянется" по направлению к материнской груди, к молоку.
У животного эта психика врождена. У человечка - нет, она должна формироваться, - никаких, самых неуклюжих попыток двигаться в определенном направлении младенец не обнаруживает. /Это хорошо, как факт, описал Фихте: вегетативный "инстинкт" без наличия ЖИВОТНОГО инстинкта - т.е. морфологически врожденной схемы движения, перемещения в пространстве, необходимой для ликвидации пространственного "препятствия"/. Способности путем организованных действий преодолевать зазор между собственным телом - и внешним условием его существования.
Возникновение психических функций (= образа) неразрывно связано как раз с наличием этого - животного - "инстинкта", хотя это совсем не "инстинкт" - см. статью Гальперина 3, а прижизненное образование.
Если это не "инстинкт", а сложнейшее прижизненное образование, требующее онтогенетического развития соответствующего "функционального органа", - то проблема возникновения психики совпадает с проблемой онтогенеза соответствующих зон мозга, а не противопоставляется ей. Но орган тут создается функцией, а не наоборот, не функция органом, его априорным по отношению к ней "устройством".
Безусловные рефлексы составляют тут доисторическую предпосылку возникновения психики, которая, как первая ступень ракеты, отбрасывается за ненадобностью, и в дальнейшем функционировании психики уже не воспроизводится, не выступает как ее внутренне-необходимый компонент.
В состав "органов психики" входят поэтому (становятся внутренним условием ее функционирования) только те нервные механизмы, которые представляют собою не только УСЛОВИЕ, но и СЛЕДСТВИЕ "психической" деятельности, - деятельности организма во внешнем пространстве, деятельности с внешними предметами, отличными от самого тела организма, и вне его (и независимо от него) находящимися.
Тут-то, собственно, только и возникает нужда в особом - СУБЪЕКТИВНОМ ОБРАЗЕ внешнего предмета. Нужда становится ПОТРЕБНОСТЬЮ тела только вместе с появлением в составе деятельности соответствующего нужде ПРЕДМЕТА, и не ранее.
Потребность ("установка") у человека становится ЦЕЛЬЮ, и как компонент целенаправленной деятельности и становится и возникает ОБРАЗ.
Ребенок не обладает ни образом, ни психикой по той простой причине, что, обладая органической нуждой (в материнском молоке), не обладает ПОТРЕБНОСТЬЮ в нем - так, как и растение. Он не есть СУБЪЕКТ ПИТАНИЯ, а только ОБЪЕКТ КОРМЛЕНИЯ.
/Субъектом он оказывается только в акте заглатывания, сосания, переваривания - чисто вегетативных функций организма, и никак не психических/.
"Пусковым эффектом" тут оказывается лишь тот компонент обмена веществ, который уже попал, независимо от его активных действий, внутрь его тела - хотя бы в рот, в губы. Материнское молоко может находиться всего в полуметре от его рта - и он при этом погибнет, если это полуметровое расстояние не преодолеет мать. Своего (действия) он не совершит (что совершает щенок и котенок уже через полчаса после появления на свет).
А он лишь через полгода начинает ТЯНУТЬСЯ к груди, - тут и возникает первая форма ПСИХИЧЕСКИ-ОФОРМЛЕН-НЫХ действий. Лишь интенция НАПРАВЛЕНИЯ действий, а не сами еще действия...
Действия перемещения в пространстве по направлению к груди матери не врождены, они формируются, и именно потому, что мать не может постоянно держать младенца у своей груди, и он совершает путь вначале пассивно, всем телом - всем телом он к ней и "тянется". Передвигаться же самому - вначале на четырех, а потом и на двух конечностях - он учится. Еще точнее - ЕГО учат.
Психикой он овладевает с того момента, когда научается перемещать СЕБЯ - сам. Это и есть первый образ "самости" (дас Зельбст'а )...
Когда он научится управлять СВОИМИ КОНЕЧНОСТЯМИ (губами он управляет с первого дня). Руки и ноги - вот первый орган ПСИХИЧЕСКОЙ деятельности. Способ - образ их действий И ЕСТЬ первый ОБРАЗ, в составе коего форма пути и активно проделываемая траектория этого пути - суть ОДНО И ТО ЖЕ. Это геометрическая фигура, ставшая фигурой действий, их схемой. Форма вещи - вне вещи, в теле субъекта, как схема его активного перемещения. Она тем самым не "в мозгу", - в мозгу лишь управляющий движением тела нервный механизм. Мозг - часть тела, а не "мыслящее тело , каким он может показаться, когда психическая деятельность развита до ее рафинированных форм, - до способности заранее, до реального действия, строить ИДЕАЛЬНЫЙ образ предстоящих действий, их схему, как бы проигрывая ее "субъективно" ДО действия.
("Заторможенное действие" у Сеченова).
Называть акт СОСАНИЯ "психическим" нелепо. Он совершается без всякого предварительного "промеривания" действий, как и глотание, как и перистальтика пищевода. Как и всасывание растением раствора. Совершается он часто и вхолостую, и с пустышкой. Никакого элемента ПСИХИКИ тут нет еще и в помине. Это лишь физиологическая предпосылка, лишь ее доисторическое УСЛОВИЕ.
Другое дело - действия по перемещению в пространстве, имеющие "целью" восстановить прерванный контакт между своим телом - и предметом органической нужды, замкнуть цикл обмена веществ ЧЕРЕЗ СВОИ СОБСТВЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ. Тут уже без ОБРАЗА не обойтись. Причем образ непременно должен быть дан через действие ДИСТАНТНЫХ рецепторов (хотя бы - обоняния, - у слепых это видно отчетливее).
Органом психики мозг делается только по мере того, как он становится органом управления самодвижения тела в пространстве, заполненном внешними предметами, одни из коих - потенциальные предметы потребности, а другие - "мешающие" свершению акта удовлетворения потребности (нужды) препятствия. Одни от других организм должен научиться различать НА РАССТОЯНИИ, т.е. до физического контакта с ними. С этим и связана чрезвычайная замедленность (а то и полная заторможенность) процесса формирования психических функций мозга у слепоглухих детей, где единственным рецептором, позволяющим делать "снимок" с формы предмета (т.е. создавать его образ) оказывается ОСЯЗАНИЕ (точнее - двигательно-моторное действие, компонентом коего является осязание как "рецептор" - рецептор вообще становится органом психики лишь постольку, поскольку он становится вспомогательным органом ЭФФЕКТОРА. "В себе" он никакой не орган психики, а лишь его необходимая предпосылка, имеющая также полностью физиологическую природу и происхождение).
Так или иначе, а именно <здесь необходим> анализ становления функции осязания (ощупывания, <так будет> точнее, <поскольку именно ощупывание здесь выступает> как действие, в ходе его свершения тут же и "отражающееся" внутрь организма, как совокупность не хаотически, а ДЕЙСТВИЕМ ОРГАНИЗОВАННЫХ "ощущений"). Не хаос, не "поток", а именно организованная система ощущений - ОБРАЗ.
Тут именно и решается вопрос Канта, - как, почему и что организует "хаос ощущений" - в ОБРАЗ. По Канту - априорная СХЕМА, - Кант блестяще показал, что без ее наличия невозможно и само возникновение ОБРАЗА 4.
Схема действительно ОБРАЗУ предшествует, - но не как "трансцендентальная схема", а как вполне реальная - предметно-обусловленная - схема работы ОРГАНОВ ПРЕДМЕТНОГО ДЕЙСТВИЯ, - прежде всего РУКИ, как бы скользящей по контуру вещи, и движением своим копирующая этот контур, тут же "ощущаемый" (осязаемый) ВНЕШНИЙ КОНТУР. Образ геометрии внешнего тела, мира тел, - и именно ПРЕПЯТСТВИЙ на пути активного действия, - тут, не где-нибудь рациональное зерно психологии Фихте.
Действие ОТРАЖАЕТСЯ в себя, - в тело действующего организма, - и чего не было в ДЕЙСТВИИ - ТОГО НЕ БУДЕТ И В ЧУВСТВАХ.
"Нет ничего в интеллекте, чего не было бы в чувствах" 5, - но "нет ничего в чувствах, чего не было бы в ОРГАНИЗОВАННОМ действии", - эту истину идеализм и выражает на своем языке так, - "кроме самого интеллекта", ибо СХЕМА организации внешнего действия приписывается ИНТЕЛЛЕКТУ - началу, привходящему "в действие", данному РАНЕЕ действия, - "ДУШЕ" как бестелесной субстанции.
Между тем "душа" - в том числе "душа" (психика) ЖИВОТНОГО это и есть совокупность СХЕМ ВНЕШНЕГО ДЕЙСТВОВАНИЯ тела, схема их организации в ряд последовательных операций, и развертывающаяся как цепь таких "операций".
Да, деятельность последовательно разлагается (ветвится), но не "собирается" из своих якобы заранее данных компонентов. Изначальное единство задается составом простейшей - ВСЕОБЩЕЙ - "операции-действия".
Простая - единичная, случайная - форма деятельности, - действие-операция организма, направленная на достижение в пространстве предмета органически-встроенной нужды. Материнское молоко. В мозгу ребенка не записано - где и как его искать, какие препятствия надо обходить и как это надо делать. Он и не ищет. Его губы ищет грудь матери, - она, а не губы тут орган СУБЪЕКТА, каковым организм младенца попросту не является.
Вот когда ребенок начинает ТЯНУТЬСЯ к ней - "искать" ее своим телом - тут-то и появляется первый зачаток ПСИХИЧЕСКОЙ деятельности, в которой, кроме мозга, участвует и все тельце, активно тянущееся к предмету органической нужды, и тем самым превращающее нужду - в ПОТРЕБНОСТЬ, а внешний предмет, ее могущий удовлетворить (но в данный момент НЕ удовлетворяющий, поскольку он еще далеко от губ) - в ПРЕДМЕТ ПОТРЕБНОСТИ, в компонент ПСИХИЧЕСКОГО АКТА (действия-операции) - или ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВООБЩЕ, как еще не расчлененной и потому всеобщей, могущей "ветвиться", формы.
При этом нас интересует тут не то, как сам младенец "переживает" это свое собственное "внутреннее состояние", а объективный состав этого самого "внутреннего состояния".
А это - "идеальное" присутствие реально отсутствующего предмета, данное через реальное наличие схемы действий, необходимых для его достижения. Схема действий, данная СИМУЛЬТАННО, как наличное состояние, с необходимостью развертывающая себя в реальном порядке действий во времени, - это и есть ОБРАЗ действия (контур, траектория, действия до его реального свершения = геометрия внешнего пути по форме вещи, форма вещи, описываемая движением организма в пространстве).
В виде схемы-образа она дана субъекту одномоментно, вне времени, до и вне ее реального развертывания в пространстве-времени.
Можно поэтому достаточно четко отделить физиологический акт от психического.
Сосание - акт чисто-физиологический, встроенный.
Но вот уже малейшее движение, - хотя бы его "начало" (ребенок "тянется", "влечется к корму бичом необходимости") - это уже акт психический, никак не встроенный, формируемый только в ходе свершения самого действия, хотя и стимулируемого изнутри, но никак "изнутри" не оформляемого.
С этим "тянется" и связан тот простейший феномен, о коем говорил В.П. Зинченко, - ВЛЕЧЕНИЕ, "ПОТРЕБНОСТНОЕ" состояние (а уже не неопределенная, предметно не оформленная, "нужда").
Ощущение нужды, - своего внутреннего состояния - тем самым тоже акт (феномен) чисто-физиологический. Самоощущение и не есть поэтому первый "психический" феномен, данный в интроспекции. Тут в интроспекции дано именно только внутренне-физиологическое состояние.
А вот когда оно превращается в потребность, оно срастается в "комплекс ощущений", составляющих ОБРАЗ действия и его предмета, а точнее - образ предмета нужды вместе с образом ПРОСТРАНСТВА, его от тела отделяющего (а потому и "препятствий", коими оно заполнено, и путей, зигзагов обхода их), - то тут и возникает (и функционирует) ОБРАЗ. Как образ ВНЕШНЕЙ ВЕЩИ И СПОСОБА ДЕЙСТВИЯ С НЕЮ, по поводу нее, где вещь - как внешняя цель, а действия - средства ее достижения...
Цель - субъективно-воспринимаемая форма вещи-цели, а средства - геометрически-определенная траектория обхода "препятствий", и тем самым - контур этих препятствий, которые сами по себе - чисто-физиологически - абсолютно бионейтральны.
Непосредственное ощущение этих ВНЕШНИХ контуров вещей, как цели, так и средств-препятствий на пути к ее достижению - И ЕСТЬ ОБРАЗ, и есть клеточная форма психической деятельности, ее простая абстрактная схема. Схема затем РЕАЛИЗУЕТСЯ в образе восприятия, и тут были правы и Кант, и Фихте, и Шеллинг, - она становится схемой актуально осуществляющегося акта восприятия внешней формы.
"В мозгу хранится не образ, а СПОСОБ ПОСТРОЕНИЯ ОБРАЗА" (Фихте), и в этом глубокая истина. Образ "существует" только в ходе и во время его активного ПОСТРОЕНИЯ, хотя бы и очень быстрого, почти мгновенного, в микросекунды осуществляемого действия.
В мозгу же хранится автоматизированная схема его построения, и если она "срабатывает" молниеносно, не встречая "препятствий" со стороны "не укладывающихся в нее" ощущений, то ОБРАЗ и строится вполне автоматически, без участия ПСИХИЧЕСКОЙ работы.
А вся психическая работа состоит только в акте КОРРЕКТИРОВАНИЯ готовой (физиологически зафиксированной) схемы действия в самый момент ее превращения в "образ", в готовую "картинку-копию" вещи.
Если схема "срабатывает" не утыкаясь в серьезные препятствия, то она и в образ превращается безболезненно.
(Но тут-то и возникает проблема - что важно, а что нет, - Фихте о различии восприятия одного и того же предмета - растения - ребенком и естествоиспытателем).
Тут может помочь аналогия с работой автопилота. Он выдерживает заданное компасом и гироскопом НАПРАВЛЕНИЕ, и потому пилот-человек поручает ему дело целиком в пространстве, где нет ПРЕПЯТСТВИЙ. Но вот на направлении появилась гора, грозовое облако и т.п., - и одной схемы направления уже недостаточно. Надо включить другую схему - схему обхода препятствия и корректировать ее во время обхода, считаясь с впервые встреченными вариациями контуров препятствия. Вот тут-то и вступает в действие ПСИХИКА, - в данном случае - психика человека-пилота...
А пока схема "реализуется" гладко, не утыкаясь в препятствие она и не вынуждена "превращаться" в образ, не вынуждена "изгибаться" в согласии с контуром-схемой внешнего предмета-препятствия... Образ это и есть каждый раз индивидуально-корректируемая схема внешнего действия, схема, измененная в согласии с индивидуально-неповторимым (а потому и не предусматриваемым в ней и ею) стечением обстоятельств - препятствий на пути к цели.
Поэтому психика и есть там и только там, где есть индивидуально-варьируемая схема действия, где есть коррекция схемы единичными, никак не предусматриваемыми в автоматизмах обстоятельствами, - там, где материальная схема движения тела корректируется НЕОЖИДАННЫМИ (для нее) препятствиями, необходимостью считаться с ними.
И пилот предоставляет автопилоту пронизывать облако, но не грозовую тучу.
И человек "видит" КОШКУ, - любую кошку там, где "схема" кошки не ломается о неожиданные "признаки", хотя и не может дать словесно точного "определения" кошки вообще, ибо его не может дать и естествоиспытатель - отличает кошку от собаки (Шеллинг).
Причем это и происходит как раз в акте ВОСПРИЯТИЯ - превращения СХЕМЫ - В ОБРАЗ. А "образа" до и вне акта восприятия - притом именно в момент его протекания - нет.
А уже отсюда можно понять и акт фантазии (сновидения).
Физиологически-зафиксированные в мозгу, "схемы" работы начинают разворачиваться, не встречая никаких внешних препятствий, искажая их так, что они перестают быть "препятствиями".
Образ и есть результат "встречи" активной - физиологически-зафиксированной в нервах - "схемы" действий - с корректирующими акт ее реализации актуальными ощущениями, становится "образом".
А иначе действует одна "установка" (понятие, строго говоря, чисто физиологическое) и получается тогда иллюзия, сновидение, а также все формы безумия - идеи фикс.
Ощущения при этом тоже есть, но только интероцептивные, идущие от интерорецепторов, поскольку экстрарецепторы либо безмолвствуют, либо мозг с их показаниями просто "не считается", игнорирует их, либо обращается с ними как с глиной, превращая их просто в пассивный материал реализации схемы, а не превращения схемы в образ.
Поэтому и вся пресловутая сфера "подсознания" (бессознательного в психике) - это просто переданная на уровень автоматики - на уровень уже чисто-физиологически зафиксированных схем действий - система когда-то вполне СОЗНАТЕЛЬНО-ПСИХИЧЕСКИ осуществлявшихся действий и образов.
Она - ВТОРИЧНА по отношению к СОЗНАНИЮ, а вовсе не изначальна, как у Шопенгауэра, Фрейда и прочих, вплоть до Узнадзе и Бассина.
/Это прекрасно видно в свете экспериментов Харлоу 6 с "безмамными мамами"/.
Поэтому "подсознание" нельзя ставить рядом с СОЗНАНИЕМ как два равноправных компонента психики. Всеобще - СОЗНАНИЕ, а подсознание - его особенный - производный вид, и только.
Психология все-таки остается наукой "о сознании" и его превращенных формах, а не становится наукой о психике, как сфере, состоящей априори из "сознательной воли" и "бессознательной воли", как из двух самостоятельных компонентов, ибо это сразу же возвращает нас к картезианству.
Вопрос о "локализации" образов, занимающий и Прибрама 7, т.е. вопрос о том, каким чудом мы видим ФОРМУ ВЕЩИ ВНЕ ГЛАЗА, а не просто испытываем раздражение сетчатки, кончика зрительного нерва.
/Сюда же - боль в пальце отрезанной ноги 8 и т.д./.
"Образы формируют мозг, но почему же мы локализуем, предметы именно так, а не иначе?" / К. Прибрам, "Языки мозга", Прогресс, М., 1975. С. 192/.
"Отраженный от внешнего объекта свет создает на сетчатке образ. Ощущения существуют только внутри нашего тела, хотя мы локализуем образ по другую сторону глаза...". Это [у Прибрама] цитата из Бекеши9 и далее - описание им эксперимента по локализации осязательных раздражений, - вибрационные щелчки, подаваемые на кончики раздвинутых пальцев, воспринимаются как "событие", происходящее где-то в пространстве между пальцами, - точь-в-точь как это происходит при стереофоническом воспроизведении звука, - если они подаются одновременно, и, если не одновременно, в интервале 3-4 микросекунды, то два разных ощущения на кончиках разных пальцев. Сокращается интервал - до 1 мксек., то "две серии щелчков сливались в одну", и ощущение вибрации локализовалось в одном пальце, - "в том, который стимулировался раньше".
"Интересным в этом эксперименте является то, что при отсутствии интервала вибрации локализуются где-то в пространстве между пальцами" (с. 193).
"Варьируя временной интервал, можно соответственно перемещать ощущение в свободном пространстве между пальцами"
Такой "способ внешнего проецирования" известен - палка слепого, зонд хирурга, отвертка в руке слесаря.
Это, де, настолько привычно, что люди "не сознают его своеобразия".
ОБРАЗ тут явно рассматривается как событие в мире "внутри нас", а не в "мире вне нас", - как ИЛЛЮЗИЯ, как "ПРИЗРАК В МАШИНЕ" мозга.
Психология
Подготовка текста к публикации, предисловие и примечания A.Г. Новохатько
Вопросы философии, 2009 г. № 6
Предисловие к публикации Рукопись Э.В. Ильенкова "Психология" - удивительный по яркости и творческой мощи набросок, эскиз, выполненный уверенной рукой мастера, ясно передающий суть фундаментального теоретико-психологического и одновременно историко-философского замысла. Работа выполнена во второй половине 1970-х гг. (не ранее весны 1976 г.) и отражает внутренне связанную совокупность идей, находившихся в центре внимания автора в этот период. Огромное впечатление производит также проблемная насыщенность статьи. Несмотря на свою незавершенность, а отчасти и благодаря ей, публикуемая рукопись имеет дополнительную ценность: это действительно первичный, написанный на едином дыхании текст, который вводит нас в мир ильенковской мысли в самый момент ее рождения, в ее, так сказать, лабораторию, и бросает дополнительный свет на то, что принято называть "творческим почерком" автора.
Совсем не трудно предположить, что появление рукописи имело свои формальные предпосылки, т.е. вполне определенный историко-научный контекст - цикл статей и устных выступлений прежде всего А.Н. Леонтьева (а также А.Р. Лурии, П.Я. Гальперина, В.В. Давыдова, Д.Б. Эльконина, В.П. Зинченко) о насущных проблемах психологии и объективном содержании предмета психологии как науки. Однако по существу "Психология" подготовлена более глубокой эволюцией ильенковской мысли, принявшей четко выраженное направление сначала в статье "Идеальное" (Философская энциклопедия. М., 1962. Т. 2), а несколько позднее в опыте историко-философского, теоретического и экспериментально-психологического осознания уникальности исследований А.И. Мещерякова по тифлосурдопедагогике.
Уже докторская диссертация "К вопросу о природе мышления" (1968 г.), как и изданная на ее основе "Диалектическая логика" (1974 г.) явно не вписываются, "не вмещаются" в устоявшиеся стандарты историко-философского исследования. Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель рассматриваются не только в традиционном, но одновременно и в новом измерении - как прямые предшественники, а по целому ряду проблем и родоначальники современной психологии. Ильенков впервые раскрывает глубочайшее теоретико-психологическое содержание немецкой философской классики.
Таким образом, "поздний" Ильенков - это не только новый круг исследований "диалектики идеального", это одновременно и непосредственно с ними связанное возвращение к специальному анализу оснований теоретической психологии как науки.
В связи с этим хотелось бы обратить внимание на совершенно поразительный фихтевский парадокс, который заинтересовал Ильенкова: «...На первый взгляд странно - Фихте считает Канта прямым наследником Платона, - между ними он не видит посредника, в промежутке между Платоном и Кантом - "один мрак", тот же самый мрак, что и "от сотворения мира - до Платона"...».
Кант действительно самая глубокая и радикальная противоположность платонизму. Разумеется, это требует особого, обстоятельного разговора, и тем не менее вся эвристичность теоретико-познавательных исканий Канта заключена в необходимости вернуться от юмистских принципов, служивших, как известно, предпосылками его "коперниканского переворота", его антропологии, к платоновскому миру идей. Но как необычно, как основательно это "возвращение" Кантом продумано и выполнено!
Ильенков вслед за Фихте считает, что кантовская антропология, выстроенная как целостная совокупность всех "Критик", даже своим волшебным светом не может выявить мало-мальски значимых посредников в "мрачном" промежутке между Платоном и Кантом. Соизмеримых фигур между двумя этими вершинами нет. Кроме одной, не соглашается Ильенков: это фигура Спинозы.
Психология
Э.В. ИЛЬЕНКОВ
Определение Леонтьева 1 - наука о порождении и функционировании образа. Это - психология в целом, т.е. включающая зоопсихологию, или, м.<ожет> б.<ыть> точнее - в своей общей форме как раз именно к ней и только к ней и относящееся определение.
Психология человека. Видимо, вопрос упирается в определение конкретно-специфической определенности человеческого образа.
Наверное, она - в универсальности. В способности "порождать" образ любой вещи, - любой образ. От образа восприятия простейшей геометрической формы - до образа "субстанции", до логической категории, до образа нравственного закона, до образа "красоты" т.п. И наука, и искусство - все это образы (отображения, изображенные - и выполненные в том или другом чувственно-воспринимаемом материале - формы существования и движения) внешнего мира. Без этого материализм - пустое слово.
Секрет "образа вообще" нужно, вероятно, искать в анализе простейшего образа, простейшего психического феномена, простейшего продукта психической деятельности, в которой она впервые и выступает, впервые "является".
Тут то же самое, что и со стоимостью.
Понять, что такое стоимость ВООБЩЕ - не значит создать абстракцию, в которой были бы погашены все различия между сюртуком и холстом, между товаром и деньгами, между стоимостью вообще - и прибавочной стоимостью во всех ее частных видах (прибыль, рента, процент и пр.).
Нужно проанализировать ПРОСТУЮ (исторически и логически первую) форму стоимости, ее первый вид = роду.
Где она - эта "сведенная к простейшей определенности конкретность" образа, продукта и формы протекания процесса, этот образ созидающего.
Нелепо искать "общее" между образом восприятия и фантазии, между образом представления - и образом понятия. Сложных (развитых, конкретных) образов для нас на этой ступени анализа не должно существовать, их еще предстоит "вывести" - т.е. понять.
Поступим как Маркс - не будем уходить в глубь истории - в исследование животных форм психики (и образа), - ибо абстрактные характеристики сохраняются (воспроизводятся) и в онтогенезе ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ психики, как первые стадии ее развития, вкратце повторяющие филогенез.
Зоопсихические предпосылки и тут воспроизводятся в качестве ее продукта, в их "очищенной" форме, в качестве действительно необходимых УСЛОВИЙ возникновения специально-человеческой психики,
Первая, по-видимому это очевидно - способность активного перемещения в пространстве, в поисках пищи, воды и пр. О психике растения говорить - очевидно - неправомерно,
"В поисках", в "нацеленности" на определенный предмет - на предмет потребности - вначале на предмет органической "нужды".
В виде "орг-нужды" - в виде биохимически закодированной в организме необходимости определенного - циклически возобновляющегося обмена веществ - и нужно, видимо, видеть первую (и еще неспецифическую) предпосылку психики. /Неспецифическую, поскольку растение тоже ею в полной мере обладает/.
Т.о., обмен веществ как таковой, прекрасно могущий возобновлять свои циклы без какой-либо психики и вовсе ее не предполагающий.
/А на высших этажах он выступает как ее "следствие", как результат психической деятельности = деятельности поиска, - активного передвижения организма среди тел внешнего мира, среди "препятствий", мешающих циклу обмена "замкнуться"/.
Т.е. активно протекающий обмен веществ организма с внешней средой - это абсолютное - неспецифическое - условие психики, ее предпосылка. У растения он протекает при неподвижности, и если компоненты внешней среды отделены в пространстве и времени от организма, если оно не имеет непосредственного контакта с внешними условиями протекания цикла, оно погибает. Диссимиляция без ассимиляции - смерть.
Животное - нет. Оно преодолевает зазор собственным передвижением к ним, "влечется к корму бичом необходимости" 2 и замыкает цикл. Оно вынуждено искать, т.е. перемещаться в пространстве по направлению, к недостающему компоненту цикла, к предмету орг.<анической> нужды (пища, вода).
/Новорожденный младенец тут целиком подобен еще растению. Он живет пока "внешние" условия обмена веществ "приходят к нему сами" - мать. Он еще не животное - и в психике тут никакой нужды нет/.
Первый элемент психики может возникнуть только там, где начинается СОБСТВЕННОЕ "самодвижение" его организма по пути к пище, - к материнской груди. Зародышевая форма - младенец "тянется" по направлению к материнской груди, к молоку.
У животного эта психика врождена. У человечка - нет, она должна формироваться, - никаких, самых неуклюжих попыток двигаться в определенном направлении младенец не обнаруживает. /Это хорошо, как факт, описал Фихте: вегетативный "инстинкт" без наличия ЖИВОТНОГО инстинкта - т.е. морфологически врожденной схемы движения, перемещения в пространстве, необходимой для ликвидации пространственного "препятствия"/. Способности путем организованных действий преодолевать зазор между собственным телом - и внешним условием его существования.
Возникновение психических функций (= образа) неразрывно связано как раз с наличием этого - животного - "инстинкта", хотя это совсем не "инстинкт" - см. статью Гальперина 3, а прижизненное образование.
Если это не "инстинкт", а сложнейшее прижизненное образование, требующее онтогенетического развития соответствующего "функционального органа", - то проблема возникновения психики совпадает с проблемой онтогенеза соответствующих зон мозга, а не противопоставляется ей. Но орган тут создается функцией, а не наоборот, не функция органом, его априорным по отношению к ней "устройством".
Безусловные рефлексы составляют тут доисторическую предпосылку возникновения психики, которая, как первая ступень ракеты, отбрасывается за ненадобностью, и в дальнейшем функционировании психики уже не воспроизводится, не выступает как ее внутренне-необходимый компонент.
В состав "органов психики" входят поэтому (становятся внутренним условием ее функционирования) только те нервные механизмы, которые представляют собою не только УСЛОВИЕ, но и СЛЕДСТВИЕ "психической" деятельности, - деятельности организма во внешнем пространстве, деятельности с внешними предметами, отличными от самого тела организма, и вне его (и независимо от него) находящимися.
Тут-то, собственно, только и возникает нужда в особом - СУБЪЕКТИВНОМ ОБРАЗЕ внешнего предмета. Нужда становится ПОТРЕБНОСТЬЮ тела только вместе с появлением в составе деятельности соответствующего нужде ПРЕДМЕТА, и не ранее.
Потребность ("установка") у человека становится ЦЕЛЬЮ, и как компонент целенаправленной деятельности и становится и возникает ОБРАЗ.
Ребенок не обладает ни образом, ни психикой по той простой причине, что, обладая органической нуждой (в материнском молоке), не обладает ПОТРЕБНОСТЬЮ в нем - так, как и растение. Он не есть СУБЪЕКТ ПИТАНИЯ, а только ОБЪЕКТ КОРМЛЕНИЯ.
/Субъектом он оказывается только в акте заглатывания, сосания, переваривания - чисто вегетативных функций организма, и никак не психических/.
"Пусковым эффектом" тут оказывается лишь тот компонент обмена веществ, который уже попал, независимо от его активных действий, внутрь его тела - хотя бы в рот, в губы. Материнское молоко может находиться всего в полуметре от его рта - и он при этом погибнет, если это полуметровое расстояние не преодолеет мать. Своего (действия) он не совершит (что совершает щенок и котенок уже через полчаса после появления на свет).
А он лишь через полгода начинает ТЯНУТЬСЯ к груди, - тут и возникает первая форма ПСИХИЧЕСКИ-ОФОРМЛЕН-НЫХ действий. Лишь интенция НАПРАВЛЕНИЯ действий, а не сами еще действия...
Действия перемещения в пространстве по направлению к груди матери не врождены, они формируются, и именно потому, что мать не может постоянно держать младенца у своей груди, и он совершает путь вначале пассивно, всем телом - всем телом он к ней и "тянется". Передвигаться же самому - вначале на четырех, а потом и на двух конечностях - он учится. Еще точнее - ЕГО учат.
Психикой он овладевает с того момента, когда научается перемещать СЕБЯ - сам. Это и есть первый образ "самости" (дас Зельбст'а )...
Когда он научится управлять СВОИМИ КОНЕЧНОСТЯМИ (губами он управляет с первого дня). Руки и ноги - вот первый орган ПСИХИЧЕСКОЙ деятельности. Способ - образ их действий И ЕСТЬ первый ОБРАЗ, в составе коего форма пути и активно проделываемая траектория этого пути - суть ОДНО И ТО ЖЕ. Это геометрическая фигура, ставшая фигурой действий, их схемой. Форма вещи - вне вещи, в теле субъекта, как схема его активного перемещения. Она тем самым не "в мозгу", - в мозгу лишь управляющий движением тела нервный механизм. Мозг - часть тела, а не "мыслящее тело , каким он может показаться, когда психическая деятельность развита до ее рафинированных форм, - до способности заранее, до реального действия, строить ИДЕАЛЬНЫЙ образ предстоящих действий, их схему, как бы проигрывая ее "субъективно" ДО действия.
("Заторможенное действие" у Сеченова).
Называть акт СОСАНИЯ "психическим" нелепо. Он совершается без всякого предварительного "промеривания" действий, как и глотание, как и перистальтика пищевода. Как и всасывание растением раствора. Совершается он часто и вхолостую, и с пустышкой. Никакого элемента ПСИХИКИ тут нет еще и в помине. Это лишь физиологическая предпосылка, лишь ее доисторическое УСЛОВИЕ.
Другое дело - действия по перемещению в пространстве, имеющие "целью" восстановить прерванный контакт между своим телом - и предметом органической нужды, замкнуть цикл обмена веществ ЧЕРЕЗ СВОИ СОБСТВЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ. Тут уже без ОБРАЗА не обойтись. Причем образ непременно должен быть дан через действие ДИСТАНТНЫХ рецепторов (хотя бы - обоняния, - у слепых это видно отчетливее).
Органом психики мозг делается только по мере того, как он становится органом управления самодвижения тела в пространстве, заполненном внешними предметами, одни из коих - потенциальные предметы потребности, а другие - "мешающие" свершению акта удовлетворения потребности (нужды) препятствия. Одни от других организм должен научиться различать НА РАССТОЯНИИ, т.е. до физического контакта с ними. С этим и связана чрезвычайная замедленность (а то и полная заторможенность) процесса формирования психических функций мозга у слепоглухих детей, где единственным рецептором, позволяющим делать "снимок" с формы предмета (т.е. создавать его образ) оказывается ОСЯЗАНИЕ (точнее - двигательно-моторное действие, компонентом коего является осязание как "рецептор" - рецептор вообще становится органом психики лишь постольку, поскольку он становится вспомогательным органом ЭФФЕКТОРА. "В себе" он никакой не орган психики, а лишь его необходимая предпосылка, имеющая также полностью физиологическую природу и происхождение).
Так или иначе, а именно <здесь необходим> анализ становления функции осязания (ощупывания, <так будет> точнее, <поскольку именно ощупывание здесь выступает> как действие, в ходе его свершения тут же и "отражающееся" внутрь организма, как совокупность не хаотически, а ДЕЙСТВИЕМ ОРГАНИЗОВАННЫХ "ощущений"). Не хаос, не "поток", а именно организованная система ощущений - ОБРАЗ.
Тут именно и решается вопрос Канта, - как, почему и что организует "хаос ощущений" - в ОБРАЗ. По Канту - априорная СХЕМА, - Кант блестяще показал, что без ее наличия невозможно и само возникновение ОБРАЗА 4.
Схема действительно ОБРАЗУ предшествует, - но не как "трансцендентальная схема", а как вполне реальная - предметно-обусловленная - схема работы ОРГАНОВ ПРЕДМЕТНОГО ДЕЙСТВИЯ, - прежде всего РУКИ, как бы скользящей по контуру вещи, и движением своим копирующая этот контур, тут же "ощущаемый" (осязаемый) ВНЕШНИЙ КОНТУР. Образ геометрии внешнего тела, мира тел, - и именно ПРЕПЯТСТВИЙ на пути активного действия, - тут, не где-нибудь рациональное зерно психологии Фихте.
Действие ОТРАЖАЕТСЯ в себя, - в тело действующего организма, - и чего не было в ДЕЙСТВИИ - ТОГО НЕ БУДЕТ И В ЧУВСТВАХ.
"Нет ничего в интеллекте, чего не было бы в чувствах" 5, - но "нет ничего в чувствах, чего не было бы в ОРГАНИЗОВАННОМ действии", - эту истину идеализм и выражает на своем языке так, - "кроме самого интеллекта", ибо СХЕМА организации внешнего действия приписывается ИНТЕЛЛЕКТУ - началу, привходящему "в действие", данному РАНЕЕ действия, - "ДУШЕ" как бестелесной субстанции.
Между тем "душа" - в том числе "душа" (психика) ЖИВОТНОГО это и есть совокупность СХЕМ ВНЕШНЕГО ДЕЙСТВОВАНИЯ тела, схема их организации в ряд последовательных операций, и развертывающаяся как цепь таких "операций".
Да, деятельность последовательно разлагается (ветвится), но не "собирается" из своих якобы заранее данных компонентов. Изначальное единство задается составом простейшей - ВСЕОБЩЕЙ - "операции-действия".
Простая - единичная, случайная - форма деятельности, - действие-операция организма, направленная на достижение в пространстве предмета органически-встроенной нужды. Материнское молоко. В мозгу ребенка не записано - где и как его искать, какие препятствия надо обходить и как это надо делать. Он и не ищет. Его губы ищет грудь матери, - она, а не губы тут орган СУБЪЕКТА, каковым организм младенца попросту не является.
Вот когда ребенок начинает ТЯНУТЬСЯ к ней - "искать" ее своим телом - тут-то и появляется первый зачаток ПСИХИЧЕСКОЙ деятельности, в которой, кроме мозга, участвует и все тельце, активно тянущееся к предмету органической нужды, и тем самым превращающее нужду - в ПОТРЕБНОСТЬ, а внешний предмет, ее могущий удовлетворить (но в данный момент НЕ удовлетворяющий, поскольку он еще далеко от губ) - в ПРЕДМЕТ ПОТРЕБНОСТИ, в компонент ПСИХИЧЕСКОГО АКТА (действия-операции) - или ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВООБЩЕ, как еще не расчлененной и потому всеобщей, могущей "ветвиться", формы.
При этом нас интересует тут не то, как сам младенец "переживает" это свое собственное "внутреннее состояние", а объективный состав этого самого "внутреннего состояния".
А это - "идеальное" присутствие реально отсутствующего предмета, данное через реальное наличие схемы действий, необходимых для его достижения. Схема действий, данная СИМУЛЬТАННО, как наличное состояние, с необходимостью развертывающая себя в реальном порядке действий во времени, - это и есть ОБРАЗ действия (контур, траектория, действия до его реального свершения = геометрия внешнего пути по форме вещи, форма вещи, описываемая движением организма в пространстве).
В виде схемы-образа она дана субъекту одномоментно, вне времени, до и вне ее реального развертывания в пространстве-времени.
Можно поэтому достаточно четко отделить физиологический акт от психического.
Сосание - акт чисто-физиологический, встроенный.
Но вот уже малейшее движение, - хотя бы его "начало" (ребенок "тянется", "влечется к корму бичом необходимости") - это уже акт психический, никак не встроенный, формируемый только в ходе свершения самого действия, хотя и стимулируемого изнутри, но никак "изнутри" не оформляемого.
С этим "тянется" и связан тот простейший феномен, о коем говорил В.П. Зинченко, - ВЛЕЧЕНИЕ, "ПОТРЕБНОСТНОЕ" состояние (а уже не неопределенная, предметно не оформленная, "нужда").
Ощущение нужды, - своего внутреннего состояния - тем самым тоже акт (феномен) чисто-физиологический. Самоощущение и не есть поэтому первый "психический" феномен, данный в интроспекции. Тут в интроспекции дано именно только внутренне-физиологическое состояние.
А вот когда оно превращается в потребность, оно срастается в "комплекс ощущений", составляющих ОБРАЗ действия и его предмета, а точнее - образ предмета нужды вместе с образом ПРОСТРАНСТВА, его от тела отделяющего (а потому и "препятствий", коими оно заполнено, и путей, зигзагов обхода их), - то тут и возникает (и функционирует) ОБРАЗ. Как образ ВНЕШНЕЙ ВЕЩИ И СПОСОБА ДЕЙСТВИЯ С НЕЮ, по поводу нее, где вещь - как внешняя цель, а действия - средства ее достижения...
Цель - субъективно-воспринимаемая форма вещи-цели, а средства - геометрически-определенная траектория обхода "препятствий", и тем самым - контур этих препятствий, которые сами по себе - чисто-физиологически - абсолютно бионейтральны.
Непосредственное ощущение этих ВНЕШНИХ контуров вещей, как цели, так и средств-препятствий на пути к ее достижению - И ЕСТЬ ОБРАЗ, и есть клеточная форма психической деятельности, ее простая абстрактная схема. Схема затем РЕАЛИЗУЕТСЯ в образе восприятия, и тут были правы и Кант, и Фихте, и Шеллинг, - она становится схемой актуально осуществляющегося акта восприятия внешней формы.
"В мозгу хранится не образ, а СПОСОБ ПОСТРОЕНИЯ ОБРАЗА" (Фихте), и в этом глубокая истина. Образ "существует" только в ходе и во время его активного ПОСТРОЕНИЯ, хотя бы и очень быстрого, почти мгновенного, в микросекунды осуществляемого действия.
В мозгу же хранится автоматизированная схема его построения, и если она "срабатывает" молниеносно, не встречая "препятствий" со стороны "не укладывающихся в нее" ощущений, то ОБРАЗ и строится вполне автоматически, без участия ПСИХИЧЕСКОЙ работы.
А вся психическая работа состоит только в акте КОРРЕКТИРОВАНИЯ готовой (физиологически зафиксированной) схемы действия в самый момент ее превращения в "образ", в готовую "картинку-копию" вещи.
Если схема "срабатывает" не утыкаясь в серьезные препятствия, то она и в образ превращается безболезненно.
(Но тут-то и возникает проблема - что важно, а что нет, - Фихте о различии восприятия одного и того же предмета - растения - ребенком и естествоиспытателем).
Тут может помочь аналогия с работой автопилота. Он выдерживает заданное компасом и гироскопом НАПРАВЛЕНИЕ, и потому пилот-человек поручает ему дело целиком в пространстве, где нет ПРЕПЯТСТВИЙ. Но вот на направлении появилась гора, грозовое облако и т.п., - и одной схемы направления уже недостаточно. Надо включить другую схему - схему обхода препятствия и корректировать ее во время обхода, считаясь с впервые встреченными вариациями контуров препятствия. Вот тут-то и вступает в действие ПСИХИКА, - в данном случае - психика человека-пилота...
А пока схема "реализуется" гладко, не утыкаясь в препятствие она и не вынуждена "превращаться" в образ, не вынуждена "изгибаться" в согласии с контуром-схемой внешнего предмета-препятствия... Образ это и есть каждый раз индивидуально-корректируемая схема внешнего действия, схема, измененная в согласии с индивидуально-неповторимым (а потому и не предусматриваемым в ней и ею) стечением обстоятельств - препятствий на пути к цели.
Поэтому психика и есть там и только там, где есть индивидуально-варьируемая схема действия, где есть коррекция схемы единичными, никак не предусматриваемыми в автоматизмах обстоятельствами, - там, где материальная схема движения тела корректируется НЕОЖИДАННЫМИ (для нее) препятствиями, необходимостью считаться с ними.
И пилот предоставляет автопилоту пронизывать облако, но не грозовую тучу.
И человек "видит" КОШКУ, - любую кошку там, где "схема" кошки не ломается о неожиданные "признаки", хотя и не может дать словесно точного "определения" кошки вообще, ибо его не может дать и естествоиспытатель - отличает кошку от собаки (Шеллинг).
Причем это и происходит как раз в акте ВОСПРИЯТИЯ - превращения СХЕМЫ - В ОБРАЗ. А "образа" до и вне акта восприятия - притом именно в момент его протекания - нет.
А уже отсюда можно понять и акт фантазии (сновидения).
Физиологически-зафиксированные в мозгу, "схемы" работы начинают разворачиваться, не встречая никаких внешних препятствий, искажая их так, что они перестают быть "препятствиями".
Образ и есть результат "встречи" активной - физиологически-зафиксированной в нервах - "схемы" действий - с корректирующими акт ее реализации актуальными ощущениями, становится "образом".
А иначе действует одна "установка" (понятие, строго говоря, чисто физиологическое) и получается тогда иллюзия, сновидение, а также все формы безумия - идеи фикс.
Ощущения при этом тоже есть, но только интероцептивные, идущие от интерорецепторов, поскольку экстрарецепторы либо безмолвствуют, либо мозг с их показаниями просто "не считается", игнорирует их, либо обращается с ними как с глиной, превращая их просто в пассивный материал реализации схемы, а не превращения схемы в образ.
Поэтому и вся пресловутая сфера "подсознания" (бессознательного в психике) - это просто переданная на уровень автоматики - на уровень уже чисто-физиологически зафиксированных схем действий - система когда-то вполне СОЗНАТЕЛЬНО-ПСИХИЧЕСКИ осуществлявшихся действий и образов.
Она - ВТОРИЧНА по отношению к СОЗНАНИЮ, а вовсе не изначальна, как у Шопенгауэра, Фрейда и прочих, вплоть до Узнадзе и Бассина.
/Это прекрасно видно в свете экспериментов Харлоу 6 с "безмамными мамами"/.
Поэтому "подсознание" нельзя ставить рядом с СОЗНАНИЕМ как два равноправных компонента психики. Всеобще - СОЗНАНИЕ, а подсознание - его особенный - производный вид, и только.
Психология все-таки остается наукой "о сознании" и его превращенных формах, а не становится наукой о психике, как сфере, состоящей априори из "сознательной воли" и "бессознательной воли", как из двух самостоятельных компонентов, ибо это сразу же возвращает нас к картезианству.
Вопрос о "локализации" образов, занимающий и Прибрама 7, т.е. вопрос о том, каким чудом мы видим ФОРМУ ВЕЩИ ВНЕ ГЛАЗА, а не просто испытываем раздражение сетчатки, кончика зрительного нерва.
/Сюда же - боль в пальце отрезанной ноги 8 и т.д./.
"Образы формируют мозг, но почему же мы локализуем, предметы именно так, а не иначе?" / К. Прибрам, "Языки мозга", Прогресс, М., 1975. С. 192/.
"Отраженный от внешнего объекта свет создает на сетчатке образ. Ощущения существуют только внутри нашего тела, хотя мы локализуем образ по другую сторону глаза...". Это [у Прибрама] цитата из Бекеши9 и далее - описание им эксперимента по локализации осязательных раздражений, - вибрационные щелчки, подаваемые на кончики раздвинутых пальцев, воспринимаются как "событие", происходящее где-то в пространстве между пальцами, - точь-в-точь как это происходит при стереофоническом воспроизведении звука, - если они подаются одновременно, и, если не одновременно, в интервале 3-4 микросекунды, то два разных ощущения на кончиках разных пальцев. Сокращается интервал - до 1 мксек., то "две серии щелчков сливались в одну", и ощущение вибрации локализовалось в одном пальце, - "в том, который стимулировался раньше".
"Интересным в этом эксперименте является то, что при отсутствии интервала вибрации локализуются где-то в пространстве между пальцами" (с. 193).
"Варьируя временной интервал, можно соответственно перемещать ощущение в свободном пространстве между пальцами"
Такой "способ внешнего проецирования" известен - палка слепого, зонд хирурга, отвертка в руке слесаря.
Это, де, настолько привычно, что люди "не сознают его своеобразия".
ОБРАЗ тут явно рассматривается как событие в мире "внутри нас", а не в "мире вне нас", - как ИЛЛЮЗИЯ, как "ПРИЗРАК В МАШИНЕ" мозга.