изряди свои полк с копии по литовскы
Про «копья по-литовски в полку Ивана Бабы Дрюцкого» глубоко не исследовано, на основе этого сообщения делаются самые разные выводы. И то, что к тому времени в Литве произошла военная реформа, сделавшее литовское войско похожим на рыцарское, и то, что в московском войске копья тогда перестали играть заметную роль, и то, что здесь подразумевалось вооружение литовскими сулицами, и то, что здесь описывалось своеобразное построение....
Согласно Псковской летописи 1 ноябре 1435 г. году приехал в Псков из Риги, со службы ливонскому магистру, а затем уехал в Москву, на службу великому князю [i]. До этого он он был соподвижником Свидригалой в борьбе за литовский престол. В Риге он на деле вряд ли успел послужить - т. к. Вилькомирская битва, после которой он бежал, случилась 1 сентябре.
В мае 1436 г. он участовал бой у Скорятина между войсками соперников за московский престол - - Василия Васильевича и Василия Юрьевича.
В Московском летописном своде: «Тое же весны князь Василеи Юрьевич поиде с Устюга на великого князя похваляся, а с ним вятчане, да двор брата князь Дмитреев Шемякыи с ним же. А князь великы собрався стретил его у святаго Покрова в Скорятине Ростовскои области, а с великым князем князь Дмитьреи Меншеи да князь Иван Андреевич Можаискои с полкы своими. Да тогда же приехал к нему служити из Литвы князь Иван Баба Дрютьскых князеи. И тогда изряди свои полк с копии по литовскы, тако же и вси прочии полци князя великого изрядишася по своему обычаю вскоре. Князь Василеи восхоте искрасти великого князя, прислал к великому князю и взя перемирье до утреа. Князь же великы взя перемирье, полкы своа распусти, и разъехашася вси кормов деля, а князь Василеи такы поиде того же дне, хотя изгнати великого князя. А к великому князю сторожи прибегоша, поведающе, что князь Василем идет на него спешачи. Князь же великы розосла по всем станом, а сам похватив трубу начат трубити, и тако часа того събрашася полъци великого князя и поидоша вместо с противными, и тако сразившеся погониша князя Васильа и полкы его. Угони же князя Васильа Борис Тоболин и познав ят его и начат вопити, и того часа пригна к нему князь Иван Баба и поимавше князя Васильа приведоша к великому князю. Князь же велика посла его на Москву, и ослеплен бысть князь Василеи Юрьевич» [ii].
Сообщение Московской летописи можно прочитать в Симеоновской, Никаноровской, Уваровской, Вологодско-Пермской, Никоновской летописях, своде 1497 г. В Воскресенской летописи сообщение несколько изменили: «приеха служити из литвы князь Иван Баба Дрютских князей, и тои изрядив свои полки по литовски, такоже и вси прочии плъци князя великого изрядишася по своему обычаю вскоре» [iii]. Т. е. для летописца первой половина XVI в. в фразе «изрядил с копьями по литовски» ключевое слово было «по литовски», а не «копья».
В Лицевом своде есть миниатюра, относящаяся к тексту про полк Ивана Бабы. Предполагаемые описываемые воины там изображены в круглых шлемах, наконечники копий у них крупные. Выделяется предположительный Иван Баба, также в круглом шлеме и с копьём с крупным наконечником (причем копьё изображено так, что кажется длиннее прочих). Т. е. так художник в 1560-х гг. отобразил фразу про «полк Ивана Бабы изрядил с копьями по-литовски». Можно ли по отличительным чертам данного изображения понять особенность «литовского строя»? Хотя бы на середину XVI в.? Круглые шлемы часто изображали у немцев, но их нередко можно встретить и у русских, и у татар, и турок, а немцы могли изображаться в остроконечных шлемах. Т. е. «круглые шлемы» на миниатюрах Лицевого свода - это периодически используемый «художественный приём», для обособления части персонажей. Крупные наконечники копий встречаются редко, но больше чем «художественный прием, когда в тексте упоминаются не просто копья», увидеть в них не получается. Т. е. никакой информации, дополняющий текст, на рассматриваемой миниатюре увидеть не представляется возможным.
В Ростовском своде 1489 г. (сохранился в Софийской Второй и Львовской летописях) сообщение Московской летописи предстаёт в сокращенном виде. «Тое же весны князь Василеи Юрьевич Косои поиде с Устюга на великаго князя похваляся, а с ним вятчане да княж Дмитреев двор, брата его, с ни же, срете его князь велики у Покрова на Скорятине в Ростовеском, а с ним князь Дмитреи Юрьевич Меншои, да и в ту же пору служил великому князю князь Иван Баба Дрюцких князеи. И изрядив копиа, поидоша вместо, и бишися, и побеже князь Василеи, и угони его Борис Тоболин и познал его, нача кликати, и пригна к ним князь Иван Баба, и поимаша князя Василья Юрьевича и приведе на Москву к великому князю. Князь же велики посла его на Москву, и ослепиша его» [iv]. В том же виде сообщение есть и в составленной в начале XVI в. Устюжской летописи [v]. Видим, что оборот «изрядивше копия» отнесён ко всем полкам (по крайне мере, великокняжеской рати).
Особый вариант описания события есть в Ермолинской летописи (северорусский свод 1472 г.): «А князь Василеи Юрьевич поиде с Устюга на Вологду, и ту его наехаша княжи Дмитреевы братни дворяне 500 человек, а воеводы у них Окынф Волынскои, а вятчане с ним же. И с Вологды поиде князь Василеи на великого князя, и князь великы поиде противу ему, а с ним князь Дмитреи Менши да князь Иван Баба Дрюцкыи, и уряди копия на бои, и снидошасяв Ростовьскои же области. И князь Василеи прислал Русана чрьнца от Бориса Глеба к великому князю и, взяв перемирие, поиде, сполчася, на великого князя от Болтина села, а сии вси разъехашася по кормы. Видев же князь великы рать велику, и нача плакати, глаголя: «Боже милостивыи, царю небесныи! Вижь неправду брата моего. Что сътворих ему зло? Суди межю наю». И повеле трубити, и поидоша люди вместо, сразившимася има, и побегоша княжи Васильевы полки, а князя Василья яша и, и приведше на Москву, ослепиша его, и вятьскы воевод поимаша, Семена Жаовьского да Дятла; Дятла повесили на Москве, а Жадовьского в Преславли чернь мужики ослопы убили» [vi]. Здесь «уряди копья» использованы по отношению ко всем полкам войска великого князя.
Т. о. мы видим три варианта одного события. Все три свода сформировались к 1470-80 м гг., и первичность сообщения прямо назватьнельзя.
При сравнении сообщений ЕЛ и МЛ видно, что в изначальном виде это один источник. Видна схожесть сюжета и ряда деталей: Василий Юрьевич выступил с Устюга; состав войск противника (со стороны Василия Юрьевича это двор Шемяки и вятчане, со стороны Василия Васильевича - Дмитрий Меньшой и Иван Баба); противники встретились в «Ростовской области», великокняжеское войско выстроилось, было готово начать бой, но по инициативе Василия Юрьевича заключили пермирие; воины Василия Васильевича разъехались собирать корм; Василий Юрьевич начал внезапную атаку, но в полках Василия Васильевича атака была замечена, по звуку трубы они были приведены в боевую готовность и разбили полки Василия Юрьевича, который был пленён и ослеплен. В ЕЛ есть ряд отличительных подробностей: уточнение, что Василий Юрьевич пришл с Устюга через Вологду, где присоединились союзники; указано число дворян Шемяки и имя его воеводы; названо имя переговорщика со стороны Василия Юрьевича; названы имена пленённых и убитых вятских воевод. Конкретными подробностями в МЛ являются: указание, что в составе войск Василия Васильевича был Иван Можайский; упоминание, что Иван Баба прибыл из Литвы и построил свой полк по-литовски; подробности пленения Василия Юрьевича с упоминанием имён Василия Тоболина и Ивана Бабы. Различными являются географические ориентиры битвы (Скорятино в МЛ, село Болтино в ЕЛ). Видим разночтения в описаниии боя: в МЛ движение противника заметили сторожа, а в ЕЛ - сам великий князь; в МЛ великий князь сам начал трубить сбор войска, а в ЕЛ он приказал трубить, а так же в его уста была вложена речь о коварстве Василий Юрьевича; но для появления этих «боевых подробностей» не нужны были дополнительные источники - это всё укладывается в канву «стилистического оформления».
Т. е. сообщения МЛ и ЕЛ с большой долей вероятности не могут быть первичиными один к другому - в каждом из них есть взятые из каких-то других источников (возможно, устных) уточнения по участникам и географии. По ходу сражения фактически никаких уточнений нет. Если сравнить МЛ и РС, то в последнем всё описание совпадает, только является сокращённым. Единственно отличия - в первом про изряди полки (с пометкой, что у Бабы по литовски), во втором - копья. Т. е. про «изрядили» и «копья» должно было быть в изначальном сообщении. В изначальном сообщении должно было быть и упоминание, что в войске великого князя был удельный князь Дмитрий Юрьевич и пришедший на великокняжескую службу Иван Баба. Такое внимание к служилому князю, хоть и не мелкому (при том, что второй удельный князь - Иван Можайский - изначально не был упомянут), объясняется тем, что именно Иван Баба пленил князя-соперника. Соотвественно, упоминание последенего момента также должно было быть в изначальном варианте (в ЕЛ этот момент могли просто сократить).
При данном соотношении источников слова «приехал из Литвы» и «изряди свои полк по литовскы» должно было быть наиболее поздней вставко МЛ - более поздней, чем составление краткого варианта, помещенного в РС. Можно даже предположить, что «полк по литовски» являлось книжным конструктивом, «рифмой» к «пришёл из Литвы». Но учитывая, что даже в русских повестях выского стиля «отдельных деталей, не соотносящихся с современной военной реальностью» практически нет, то это предположение имеет небольшую вероятность.
Если брать словоупотребление «изрядили/урядили», то оно использовалось для обозначения «выстроилось войско/построились воины/расположить стан» и в целом "организовали" [vii], а не «были оснащены оружием», «приготовили оружие». Могла подразумеваться только специфика боевого порядка («уряжения полков»), а не специфика вооружения. По смыслу полчается, что Иван Баба «изрядил свой полк по литовскому обычаю» (как это и понял составитель Воскресенской летописи).
«Урядив копья» означало, что полки построились в боевой порядок, приготовив копья к атаке. Таких фраз больше в летописании нет, т. к. описывается само собой разумеещийся момент. Но в данном случае это придаёт напряженность повествованию - полки приготовились ринуться в сечу, но последний момент пошли на мир.
Даже если «урядили копья» в изначальной повести не было, но в любом случае это фраза показывает залесскую военную рельность (т. е. копьё - типичное оружие) середины XV в., к моменту составления повестей, помещённых в ЕЛ и РС.
МЛ тоже отражал реальность середины XV в. Т. е. был некий вариант «литовского построения», отличного от залесского. Он, например, мог быть связан с выдвижением вперёд всадников с копьями наперевес, а не с луками в руках. Больше того, «с копи» мог быть не акцентом на специфику литовского строя, а просто отражением ранее (или параллельно) существуюещей фразы «противники изряди копья». Т. е. вариантов «литовского построения» становится ещё больше. Для наглядности полезно вспомнить Псевдомаврикия. В «Стратегиконе» визанийская тамга могла строиться по «скифски», «итальянски», «алански», «африкански» и др., состоя из однотипных (в идеале) всадников, назначамемых по обстоятельству курсорами (дейсвующие в рассыпном строю) и дефензоров (в плотном строю).
[i] ПСРЛ. - СПб., 1848. - Т. IV. - С. 210.
[ii] ПСРЛ. - М.-Л., 1949. - Т. XXV. - С. 252
[iii] ПСРЛ. - М., 2001. - Т. VIII. - С. 99.
[iv] ПСРЛ. - М., 2001. - Т. VI. - Вып. 2. - С. 68-69.
[v] ПСРЛ. - Л., 1982. -Т. XXXVII. - С. 86.
[vi] ПСРЛ. - Т. XXIII. - СПб., 1910 - С. 149.
[vii] Словарь русского языка XI-XVII вв.- М., 1979. - Вып. 6. - С. 208. Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам.- СПб., 1912. - Т. III. - Стб. 1262-1263.
Согласно Псковской летописи 1 ноябре 1435 г. году приехал в Псков из Риги, со службы ливонскому магистру, а затем уехал в Москву, на службу великому князю [i]. До этого он он был соподвижником Свидригалой в борьбе за литовский престол. В Риге он на деле вряд ли успел послужить - т. к. Вилькомирская битва, после которой он бежал, случилась 1 сентябре.
В мае 1436 г. он участовал бой у Скорятина между войсками соперников за московский престол - - Василия Васильевича и Василия Юрьевича.
В Московском летописном своде: «Тое же весны князь Василеи Юрьевич поиде с Устюга на великого князя похваляся, а с ним вятчане, да двор брата князь Дмитреев Шемякыи с ним же. А князь великы собрався стретил его у святаго Покрова в Скорятине Ростовскои области, а с великым князем князь Дмитьреи Меншеи да князь Иван Андреевич Можаискои с полкы своими. Да тогда же приехал к нему служити из Литвы князь Иван Баба Дрютьскых князеи. И тогда изряди свои полк с копии по литовскы, тако же и вси прочии полци князя великого изрядишася по своему обычаю вскоре. Князь Василеи восхоте искрасти великого князя, прислал к великому князю и взя перемирье до утреа. Князь же великы взя перемирье, полкы своа распусти, и разъехашася вси кормов деля, а князь Василеи такы поиде того же дне, хотя изгнати великого князя. А к великому князю сторожи прибегоша, поведающе, что князь Василем идет на него спешачи. Князь же великы розосла по всем станом, а сам похватив трубу начат трубити, и тако часа того събрашася полъци великого князя и поидоша вместо с противными, и тако сразившеся погониша князя Васильа и полкы его. Угони же князя Васильа Борис Тоболин и познав ят его и начат вопити, и того часа пригна к нему князь Иван Баба и поимавше князя Васильа приведоша к великому князю. Князь же велика посла его на Москву, и ослеплен бысть князь Василеи Юрьевич» [ii].
Сообщение Московской летописи можно прочитать в Симеоновской, Никаноровской, Уваровской, Вологодско-Пермской, Никоновской летописях, своде 1497 г. В Воскресенской летописи сообщение несколько изменили: «приеха служити из литвы князь Иван Баба Дрютских князей, и тои изрядив свои полки по литовски, такоже и вси прочии плъци князя великого изрядишася по своему обычаю вскоре» [iii]. Т. е. для летописца первой половина XVI в. в фразе «изрядил с копьями по литовски» ключевое слово было «по литовски», а не «копья».
В Лицевом своде есть миниатюра, относящаяся к тексту про полк Ивана Бабы. Предполагаемые описываемые воины там изображены в круглых шлемах, наконечники копий у них крупные. Выделяется предположительный Иван Баба, также в круглом шлеме и с копьём с крупным наконечником (причем копьё изображено так, что кажется длиннее прочих). Т. е. так художник в 1560-х гг. отобразил фразу про «полк Ивана Бабы изрядил с копьями по-литовски». Можно ли по отличительным чертам данного изображения понять особенность «литовского строя»? Хотя бы на середину XVI в.? Круглые шлемы часто изображали у немцев, но их нередко можно встретить и у русских, и у татар, и турок, а немцы могли изображаться в остроконечных шлемах. Т. е. «круглые шлемы» на миниатюрах Лицевого свода - это периодически используемый «художественный приём», для обособления части персонажей. Крупные наконечники копий встречаются редко, но больше чем «художественный прием, когда в тексте упоминаются не просто копья», увидеть в них не получается. Т. е. никакой информации, дополняющий текст, на рассматриваемой миниатюре увидеть не представляется возможным.
В Ростовском своде 1489 г. (сохранился в Софийской Второй и Львовской летописях) сообщение Московской летописи предстаёт в сокращенном виде. «Тое же весны князь Василеи Юрьевич Косои поиде с Устюга на великаго князя похваляся, а с ним вятчане да княж Дмитреев двор, брата его, с ни же, срете его князь велики у Покрова на Скорятине в Ростовеском, а с ним князь Дмитреи Юрьевич Меншои, да и в ту же пору служил великому князю князь Иван Баба Дрюцких князеи. И изрядив копиа, поидоша вместо, и бишися, и побеже князь Василеи, и угони его Борис Тоболин и познал его, нача кликати, и пригна к ним князь Иван Баба, и поимаша князя Василья Юрьевича и приведе на Москву к великому князю. Князь же велики посла его на Москву, и ослепиша его» [iv]. В том же виде сообщение есть и в составленной в начале XVI в. Устюжской летописи [v]. Видим, что оборот «изрядивше копия» отнесён ко всем полкам (по крайне мере, великокняжеской рати).
Особый вариант описания события есть в Ермолинской летописи (северорусский свод 1472 г.): «А князь Василеи Юрьевич поиде с Устюга на Вологду, и ту его наехаша княжи Дмитреевы братни дворяне 500 человек, а воеводы у них Окынф Волынскои, а вятчане с ним же. И с Вологды поиде князь Василеи на великого князя, и князь великы поиде противу ему, а с ним князь Дмитреи Менши да князь Иван Баба Дрюцкыи, и уряди копия на бои, и снидошасяв Ростовьскои же области. И князь Василеи прислал Русана чрьнца от Бориса Глеба к великому князю и, взяв перемирие, поиде, сполчася, на великого князя от Болтина села, а сии вси разъехашася по кормы. Видев же князь великы рать велику, и нача плакати, глаголя: «Боже милостивыи, царю небесныи! Вижь неправду брата моего. Что сътворих ему зло? Суди межю наю». И повеле трубити, и поидоша люди вместо, сразившимася има, и побегоша княжи Васильевы полки, а князя Василья яша и, и приведше на Москву, ослепиша его, и вятьскы воевод поимаша, Семена Жаовьского да Дятла; Дятла повесили на Москве, а Жадовьского в Преславли чернь мужики ослопы убили» [vi]. Здесь «уряди копья» использованы по отношению ко всем полкам войска великого князя.
Т. о. мы видим три варианта одного события. Все три свода сформировались к 1470-80 м гг., и первичность сообщения прямо назватьнельзя.
При сравнении сообщений ЕЛ и МЛ видно, что в изначальном виде это один источник. Видна схожесть сюжета и ряда деталей: Василий Юрьевич выступил с Устюга; состав войск противника (со стороны Василия Юрьевича это двор Шемяки и вятчане, со стороны Василия Васильевича - Дмитрий Меньшой и Иван Баба); противники встретились в «Ростовской области», великокняжеское войско выстроилось, было готово начать бой, но по инициативе Василия Юрьевича заключили пермирие; воины Василия Васильевича разъехались собирать корм; Василий Юрьевич начал внезапную атаку, но в полках Василия Васильевича атака была замечена, по звуку трубы они были приведены в боевую готовность и разбили полки Василия Юрьевича, который был пленён и ослеплен. В ЕЛ есть ряд отличительных подробностей: уточнение, что Василий Юрьевич пришл с Устюга через Вологду, где присоединились союзники; указано число дворян Шемяки и имя его воеводы; названо имя переговорщика со стороны Василия Юрьевича; названы имена пленённых и убитых вятских воевод. Конкретными подробностями в МЛ являются: указание, что в составе войск Василия Васильевича был Иван Можайский; упоминание, что Иван Баба прибыл из Литвы и построил свой полк по-литовски; подробности пленения Василия Юрьевича с упоминанием имён Василия Тоболина и Ивана Бабы. Различными являются географические ориентиры битвы (Скорятино в МЛ, село Болтино в ЕЛ). Видим разночтения в описаниии боя: в МЛ движение противника заметили сторожа, а в ЕЛ - сам великий князь; в МЛ великий князь сам начал трубить сбор войска, а в ЕЛ он приказал трубить, а так же в его уста была вложена речь о коварстве Василий Юрьевича; но для появления этих «боевых подробностей» не нужны были дополнительные источники - это всё укладывается в канву «стилистического оформления».
Т. е. сообщения МЛ и ЕЛ с большой долей вероятности не могут быть первичиными один к другому - в каждом из них есть взятые из каких-то других источников (возможно, устных) уточнения по участникам и географии. По ходу сражения фактически никаких уточнений нет. Если сравнить МЛ и РС, то в последнем всё описание совпадает, только является сокращённым. Единственно отличия - в первом про изряди полки (с пометкой, что у Бабы по литовски), во втором - копья. Т. е. про «изрядили» и «копья» должно было быть в изначальном сообщении. В изначальном сообщении должно было быть и упоминание, что в войске великого князя был удельный князь Дмитрий Юрьевич и пришедший на великокняжескую службу Иван Баба. Такое внимание к служилому князю, хоть и не мелкому (при том, что второй удельный князь - Иван Можайский - изначально не был упомянут), объясняется тем, что именно Иван Баба пленил князя-соперника. Соотвественно, упоминание последенего момента также должно было быть в изначальном варианте (в ЕЛ этот момент могли просто сократить).
При данном соотношении источников слова «приехал из Литвы» и «изряди свои полк по литовскы» должно было быть наиболее поздней вставко МЛ - более поздней, чем составление краткого варианта, помещенного в РС. Можно даже предположить, что «полк по литовски» являлось книжным конструктивом, «рифмой» к «пришёл из Литвы». Но учитывая, что даже в русских повестях выского стиля «отдельных деталей, не соотносящихся с современной военной реальностью» практически нет, то это предположение имеет небольшую вероятность.
Если брать словоупотребление «изрядили/урядили», то оно использовалось для обозначения «выстроилось войско/построились воины/расположить стан» и в целом "организовали" [vii], а не «были оснащены оружием», «приготовили оружие». Могла подразумеваться только специфика боевого порядка («уряжения полков»), а не специфика вооружения. По смыслу полчается, что Иван Баба «изрядил свой полк по литовскому обычаю» (как это и понял составитель Воскресенской летописи).
«Урядив копья» означало, что полки построились в боевой порядок, приготовив копья к атаке. Таких фраз больше в летописании нет, т. к. описывается само собой разумеещийся момент. Но в данном случае это придаёт напряженность повествованию - полки приготовились ринуться в сечу, но последний момент пошли на мир.
Даже если «урядили копья» в изначальной повести не было, но в любом случае это фраза показывает залесскую военную рельность (т. е. копьё - типичное оружие) середины XV в., к моменту составления повестей, помещённых в ЕЛ и РС.
МЛ тоже отражал реальность середины XV в. Т. е. был некий вариант «литовского построения», отличного от залесского. Он, например, мог быть связан с выдвижением вперёд всадников с копьями наперевес, а не с луками в руках. Больше того, «с копи» мог быть не акцентом на специфику литовского строя, а просто отражением ранее (или параллельно) существуюещей фразы «противники изряди копья». Т. е. вариантов «литовского построения» становится ещё больше. Для наглядности полезно вспомнить Псевдомаврикия. В «Стратегиконе» визанийская тамга могла строиться по «скифски», «итальянски», «алански», «африкански» и др., состоя из однотипных (в идеале) всадников, назначамемых по обстоятельству курсорами (дейсвующие в рассыпном строю) и дефензоров (в плотном строю).
[i] ПСРЛ. - СПб., 1848. - Т. IV. - С. 210.
[ii] ПСРЛ. - М.-Л., 1949. - Т. XXV. - С. 252
[iii] ПСРЛ. - М., 2001. - Т. VIII. - С. 99.
[iv] ПСРЛ. - М., 2001. - Т. VI. - Вып. 2. - С. 68-69.
[v] ПСРЛ. - Л., 1982. -Т. XXXVII. - С. 86.
[vi] ПСРЛ. - Т. XXIII. - СПб., 1910 - С. 149.
[vii] Словарь русского языка XI-XVII вв.- М., 1979. - Вып. 6. - С. 208. Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам.- СПб., 1912. - Т. III. - Стб. 1262-1263.