"Слово о войске татарском "
Товарищ Гереберштейн был добросовестным, но типовым, западноевропейским авторам, писавших о «варварских землях». Особенность публицистики того времени - образцом для подражания были «авторитеты античности», от них брали текстологические обороты, терминологию, алгоритмы описания «иных земель и народов», географические «факты»… (собственно, в работах по истории географии эта особенность и отмечается (таких работа в 20 веке просто было осуществлено много), но и она проявляется во всех сферах описания)… Во вторую очередь источником являлись произведения других «сведущих» авторов («правильно образованных», т. е. европейцев). Герберштейн потом сам стал таким «авторитетом», из которого переписывали путешественники (даже бывшие в России) и в 17 в…. И в последнюю очередь источником считались личные наблюдения и «показания туземцев»…. Это при том что иностранцы не могли ходить везде, расспрашивать любого о всех подробностях (примечательно, что когда Г. конкретно указывает, что получил эти сведенья от московского собеседника, то появляются сведенья типа байки о «баренце»)… В результате появляется винегрет, украшенный проверенными тезисами…. Однако и из этого винегрета можно почерпнуть много информации, только не на раз-два….
Сейчас пойдет речь о сведеньях Г. о татарах, прежде всего о татарском войске (http://www.vostlit.info/Texts/rus8/Gerberstein/frametext7.htm). Г. приводит источники своих сведений: «О татарах и их происхождении, помимо того, что содержится в польских анналах и в двух книжках о Сарматиях, многие писали много и повсеместно; повторять это здесь было бы скорее скучно, чем полезно. Но я счел необходимым вкратце написать о том, что я сам узнал из русских летописей и из рассказов многих людей». Русские летописи Г. действительно широко использует, причем и летописи Северо-Восточной Руси. Не указывает где он их смог получить (мог и в Литве). Но это событийный источник, а не источник описания А вот с «рассказами людей» - не уточняет кто были эти люди, из России или…. Хотя из вступления можно подумать, что Г. решил не использовать труд Меховского (http://www.vostlit.info/Texts/rus15/Mehovskij/frametext1.htm), но на деле он был базовым, и дополнительные сведения органично в него вписывались. Г. употребляет польские термины «перекопские» и «заволжские» татары, даже не упоминая, что в Москве использовались термины Большая орда и Крымское ханство. Татарских коней он называет «бахматами» - польских термин, не употреблявшийся в Русском государстве. Меховский не описывал военного быта татар, кроме сравнения татар и турок: «Одежда, манера ездить верхом, сидя в седле с поджатыми ногами, употребление в бою стрел и лука всегда были у них те же, что у татар». Картина высокой посадки у татар (а также у московитов) была красочно расписана у Герберштейна.
Интересно сравнить Г. с трудом Михалона Литвина, где также есть описание татар, в т. ч. татарского войска (http://www.vostlit.info/Texts/rus/Litvin/framepred.htm). Работа Литвина - образец полемического произведения той эпохи, когда при описании «варваров» брался за образец описания Тацита и других античных авторов, описывающих естество «золотого века». Работы Литвина и Герберштейна взаимно не связаны - были изданы параллельно. Появляется возможность сравнить эти две работы на общие источники (в данном случае - представления поляков о крымских татарах). Так в обоих работах есть утверждение, что якобы степняки не знали границ, и Г. даже приводит анекдот (хотя на деле границы между кочевьями были). Неточность в описании юрты также показывает, что источник Литвина не был тесно знаком с жизнью степняка (тоже можно сказать утверждение в работах Герберштейна, Литвина и Меховского якобы о том, что степняки ели околевших животных, хотя это противоречило их традициям).
У Г. записано - «не имеют ни щитов, ни копий, ни шлемов, чтобы противостоять врагу в правильной (statarius) битве». Л. «Щитов и копий и прочего подобного оружия они и вовсе не ведают». Оставляя вопрос о том, что татары копьями все-таки пользовались, отметим, что немец начала 16 в. не мог характеризовать «правильный конный строй» копьями и щитами - щитов немецкая кавалерия давно не употребляла, но именно щиты с копьями были тогда чертой «гусарского строя», т. е. видим в этом утверждение явно польско-литовское происхождение. В целом описание татарского вооружения Литвина («многие безоружные, и едва ли у десятого или двадцатого из них был при себе колчан или дротик, а в панцирях было их еще меньше; но одни по крайней мере были вооружены костяными, другие - деревянными палками, третьи - с пустыми ножнами на поясе») и Герберштейна («их оружие - лук и стрелы; сабля у них редка».) противоречат друг другу (если понимать буквально), но они вполне вписываются в «тацитову» традицию подчеркивать бедность вооружения варваров. По источникам 18-19 вв. действительно можно увидеть, что при поголовном ополчении кочевников (всадник от семейства) половина будет вооружена одними самодельными копьями (включая заостренные палки). Однако если идет речь именно о отобранном для серьезных боестолкновений крымском войске (как, например, в 1521 г., в походе на Москву, и или в глубоких рейдах на польско-литовских землях), то нужно опираться не на эту полемическую картину. Литвин вообще утверждает, что татары в походы брали мало запасов продуктов, а повозок не брали, хотя точно известно, что одна повозка была в крымском войске на 5 всадников, а во времена Литвина часто в поход ходили пищальники и артиллерия.
О тактике татар Литвин пишет: «А в сражении они более стойкие, чем москвитяне, хотя и хуже вооружены, и, всегда первыми вступая в битву, стремятся захватить левый фланг войска противника с тем, чтобы сподручнее было обстреливать. Также нередко, обратившись в бегство, повернув вспять, они останавливаются и, когда преследующий враг уже рассеян, нападают на него из засад, и так подчас они, побежденные, отнимают победу у победителей». При прочтении первой фразы сразу вспоминается сравнение у Г. татарина, московита и турка (источник угадывается тем, что именно полякам приходилось воевать и с турками, и с московитами, и с татарами). Про тактику отступления степняков - источник давний, ставший давно шаблонным. А вот про обход левого фланга - описывается приём «тулгама», который согласно хронике Бабура в начале 16 в. был основным приемом в азиатской части бывшего улуса Джучи. Г. же описывает прием, который назвал «танцем». Примечательно, что про «татарские танцы» говорится именно в польском источнике (Стрыйковский о битве при Синих водах: «смешали им танцы»). Сам прием описывается и у Курбского в повествовании о Казанском взятии: русские сторожи заманили действовавшие в тылу татарские конные отряды, и татары «начали над нашими шанцами кругами ходит и гарцевать, стреляя из луков, подобно частому дождю». Язык повести Курбского отличался своеобразными «полонизмами» (замена терминов, принятых в Москве, польскими терминами («рада» вместо «думы», «шляхта» вместо «детей боярских» и пр.)), и в данном случае употреблен термин «гарцы» (русский термин - «травля»). Примечательно, что Курбский не использовал термин «танцы», т. е. он в России он не был в употреблении. Иначе говоря, Г. описывает тактику «травли» на достаточно открытой местности (точнее его варианта для конных лучников). Однако из различных описаний сражений, в т. ч. и с татарами, (например, битвы при Молоди - http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVI/1560-1580/Povest_pobeda_krym_tatar_1572/frametext1.htm), видно, что «травля» - это не само сражение, а стычки, арьергардные бои, завязка боя, беспокоящие действия (само сражение - это «напуски», «съемный бой»). Г. утверждает, что «если же им приходится сражаться на узком пространстве, то такой способ боя [«танец»] уже неприменим, и поэтому они пускаются в бегство». Однако интересно то, что когда поляки потерпели поражение под Сокалем в 1519 г., то сетовали именно на то, что им пришлось сражаться на пересечённой местности (причем подобный случай не одинок). Иначе говоря, пытаясь привлекать для описания тактики татар только Г., получается искаженная картина. «Татарские танцы», достаточно подробно описанные у Г., были важным тактическим приемом, но лишь вариантом, и не для решающего столкновения.
Т. о. описание у Герберштейна и Михалона Литвина военного устройства татар (как и вообще татарского быта) - это польские представления, лишь частично отражающие реальность. Кстати можно сравнить с более поздним источником - трудом Мартина Броневского конца 16 в. (http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Krym/XVI/Bronevskij/frametext.htm). Хотя он тоже был по европейски образованным, постоянно приводил античных авторов, но цель работы была узко прагматичной - получить описание противника, и основывалось на личных наблюдениях (был послом в Крыму) и опросам воевавших с татарами или бывших у них в плену. В результате получилась очень точная работа, практически без накладок в описании быта (говорит, что забивали не могущих выполнять работу животных, а не о поедании околевших - и много других моментов). Из мифов - только миф о 100-тыс. татарской рати. Но есть описание и стрелково-артиллерийского корпуса при хане, и запасов продовольствия на 3-4 месяца, и вооружения отборного войска (копье, кривую и длинную татарскую саблю, турецкий кинжал или персидский, короткий и широкий из отличного железа, или дорогой турецкой работы; длинные и быстрые стрелы, колчан, а иногда короткое копье. Они надевают также панцыри, шлемы и вообще вооружение персидское или московское, доставшееся им в добычу), и отмечается что плохо вооруженная масса находится при обозе; описывается тактика вторжения (ядро войска находится в лагере, откуда направляются караулы и набеговые отряды).
Ну и в довесок. Много где можно прочитать о стрельбе на коротких стременах, но вот как это выглядело. Но вот есть не просто рисунок - фактически фотография по точности (черкес, 19 в.).
При этом черкесы в рубке действовали на более длинных стременах. Также могло быть и в 16 в. - меняли длину стремян в зависимости от обстоятельств, хотя в представление европейцев вжилась именно высокая посадка (наглядно им известная по испанским жинетам).Кстати, не считая гравюры 4 всадников к изданию работы Герберштейна, изображения явно высокой посадки у татар или русских я не могу припомнить. Вот, например, татары на картине "Битва Александра с Дарием".
Для сравнение - высокая посадка у мавров.
Сейчас пойдет речь о сведеньях Г. о татарах, прежде всего о татарском войске (http://www.vostlit.info/Texts/rus8/Gerberstein/frametext7.htm). Г. приводит источники своих сведений: «О татарах и их происхождении, помимо того, что содержится в польских анналах и в двух книжках о Сарматиях, многие писали много и повсеместно; повторять это здесь было бы скорее скучно, чем полезно. Но я счел необходимым вкратце написать о том, что я сам узнал из русских летописей и из рассказов многих людей». Русские летописи Г. действительно широко использует, причем и летописи Северо-Восточной Руси. Не указывает где он их смог получить (мог и в Литве). Но это событийный источник, а не источник описания А вот с «рассказами людей» - не уточняет кто были эти люди, из России или…. Хотя из вступления можно подумать, что Г. решил не использовать труд Меховского (http://www.vostlit.info/Texts/rus15/Mehovskij/frametext1.htm), но на деле он был базовым, и дополнительные сведения органично в него вписывались. Г. употребляет польские термины «перекопские» и «заволжские» татары, даже не упоминая, что в Москве использовались термины Большая орда и Крымское ханство. Татарских коней он называет «бахматами» - польских термин, не употреблявшийся в Русском государстве. Меховский не описывал военного быта татар, кроме сравнения татар и турок: «Одежда, манера ездить верхом, сидя в седле с поджатыми ногами, употребление в бою стрел и лука всегда были у них те же, что у татар». Картина высокой посадки у татар (а также у московитов) была красочно расписана у Герберштейна.
Интересно сравнить Г. с трудом Михалона Литвина, где также есть описание татар, в т. ч. татарского войска (http://www.vostlit.info/Texts/rus/Litvin/framepred.htm). Работа Литвина - образец полемического произведения той эпохи, когда при описании «варваров» брался за образец описания Тацита и других античных авторов, описывающих естество «золотого века». Работы Литвина и Герберштейна взаимно не связаны - были изданы параллельно. Появляется возможность сравнить эти две работы на общие источники (в данном случае - представления поляков о крымских татарах). Так в обоих работах есть утверждение, что якобы степняки не знали границ, и Г. даже приводит анекдот (хотя на деле границы между кочевьями были). Неточность в описании юрты также показывает, что источник Литвина не был тесно знаком с жизнью степняка (тоже можно сказать утверждение в работах Герберштейна, Литвина и Меховского якобы о том, что степняки ели околевших животных, хотя это противоречило их традициям).
У Г. записано - «не имеют ни щитов, ни копий, ни шлемов, чтобы противостоять врагу в правильной (statarius) битве». Л. «Щитов и копий и прочего подобного оружия они и вовсе не ведают». Оставляя вопрос о том, что татары копьями все-таки пользовались, отметим, что немец начала 16 в. не мог характеризовать «правильный конный строй» копьями и щитами - щитов немецкая кавалерия давно не употребляла, но именно щиты с копьями были тогда чертой «гусарского строя», т. е. видим в этом утверждение явно польско-литовское происхождение. В целом описание татарского вооружения Литвина («многие безоружные, и едва ли у десятого или двадцатого из них был при себе колчан или дротик, а в панцирях было их еще меньше; но одни по крайней мере были вооружены костяными, другие - деревянными палками, третьи - с пустыми ножнами на поясе») и Герберштейна («их оружие - лук и стрелы; сабля у них редка».) противоречат друг другу (если понимать буквально), но они вполне вписываются в «тацитову» традицию подчеркивать бедность вооружения варваров. По источникам 18-19 вв. действительно можно увидеть, что при поголовном ополчении кочевников (всадник от семейства) половина будет вооружена одними самодельными копьями (включая заостренные палки). Однако если идет речь именно о отобранном для серьезных боестолкновений крымском войске (как, например, в 1521 г., в походе на Москву, и или в глубоких рейдах на польско-литовских землях), то нужно опираться не на эту полемическую картину. Литвин вообще утверждает, что татары в походы брали мало запасов продуктов, а повозок не брали, хотя точно известно, что одна повозка была в крымском войске на 5 всадников, а во времена Литвина часто в поход ходили пищальники и артиллерия.
О тактике татар Литвин пишет: «А в сражении они более стойкие, чем москвитяне, хотя и хуже вооружены, и, всегда первыми вступая в битву, стремятся захватить левый фланг войска противника с тем, чтобы сподручнее было обстреливать. Также нередко, обратившись в бегство, повернув вспять, они останавливаются и, когда преследующий враг уже рассеян, нападают на него из засад, и так подчас они, побежденные, отнимают победу у победителей». При прочтении первой фразы сразу вспоминается сравнение у Г. татарина, московита и турка (источник угадывается тем, что именно полякам приходилось воевать и с турками, и с московитами, и с татарами). Про тактику отступления степняков - источник давний, ставший давно шаблонным. А вот про обход левого фланга - описывается приём «тулгама», который согласно хронике Бабура в начале 16 в. был основным приемом в азиатской части бывшего улуса Джучи. Г. же описывает прием, который назвал «танцем». Примечательно, что про «татарские танцы» говорится именно в польском источнике (Стрыйковский о битве при Синих водах: «смешали им танцы»). Сам прием описывается и у Курбского в повествовании о Казанском взятии: русские сторожи заманили действовавшие в тылу татарские конные отряды, и татары «начали над нашими шанцами кругами ходит и гарцевать, стреляя из луков, подобно частому дождю». Язык повести Курбского отличался своеобразными «полонизмами» (замена терминов, принятых в Москве, польскими терминами («рада» вместо «думы», «шляхта» вместо «детей боярских» и пр.)), и в данном случае употреблен термин «гарцы» (русский термин - «травля»). Примечательно, что Курбский не использовал термин «танцы», т. е. он в России он не был в употреблении. Иначе говоря, Г. описывает тактику «травли» на достаточно открытой местности (точнее его варианта для конных лучников). Однако из различных описаний сражений, в т. ч. и с татарами, (например, битвы при Молоди - http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVI/1560-1580/Povest_pobeda_krym_tatar_1572/frametext1.htm), видно, что «травля» - это не само сражение, а стычки, арьергардные бои, завязка боя, беспокоящие действия (само сражение - это «напуски», «съемный бой»). Г. утверждает, что «если же им приходится сражаться на узком пространстве, то такой способ боя [«танец»] уже неприменим, и поэтому они пускаются в бегство». Однако интересно то, что когда поляки потерпели поражение под Сокалем в 1519 г., то сетовали именно на то, что им пришлось сражаться на пересечённой местности (причем подобный случай не одинок). Иначе говоря, пытаясь привлекать для описания тактики татар только Г., получается искаженная картина. «Татарские танцы», достаточно подробно описанные у Г., были важным тактическим приемом, но лишь вариантом, и не для решающего столкновения.
Т. о. описание у Герберштейна и Михалона Литвина военного устройства татар (как и вообще татарского быта) - это польские представления, лишь частично отражающие реальность. Кстати можно сравнить с более поздним источником - трудом Мартина Броневского конца 16 в. (http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Krym/XVI/Bronevskij/frametext.htm). Хотя он тоже был по европейски образованным, постоянно приводил античных авторов, но цель работы была узко прагматичной - получить описание противника, и основывалось на личных наблюдениях (был послом в Крыму) и опросам воевавших с татарами или бывших у них в плену. В результате получилась очень точная работа, практически без накладок в описании быта (говорит, что забивали не могущих выполнять работу животных, а не о поедании околевших - и много других моментов). Из мифов - только миф о 100-тыс. татарской рати. Но есть описание и стрелково-артиллерийского корпуса при хане, и запасов продовольствия на 3-4 месяца, и вооружения отборного войска (копье, кривую и длинную татарскую саблю, турецкий кинжал или персидский, короткий и широкий из отличного железа, или дорогой турецкой работы; длинные и быстрые стрелы, колчан, а иногда короткое копье. Они надевают также панцыри, шлемы и вообще вооружение персидское или московское, доставшееся им в добычу), и отмечается что плохо вооруженная масса находится при обозе; описывается тактика вторжения (ядро войска находится в лагере, откуда направляются караулы и набеговые отряды).
Ну и в довесок. Много где можно прочитать о стрельбе на коротких стременах, но вот как это выглядело. Но вот есть не просто рисунок - фактически фотография по точности (черкес, 19 в.).
При этом черкесы в рубке действовали на более длинных стременах. Также могло быть и в 16 в. - меняли длину стремян в зависимости от обстоятельств, хотя в представление европейцев вжилась именно высокая посадка (наглядно им известная по испанским жинетам).Кстати, не считая гравюры 4 всадников к изданию работы Герберштейна, изображения явно высокой посадки у татар или русских я не могу припомнить. Вот, например, татары на картине "Битва Александра с Дарием".
Для сравнение - высокая посадка у мавров.