Расшифровка лекции (фрагмент)
«Но осознание того, что шесть человек, все из которых были моими пациентами, а один лучшим другом, погибли вследствие приема лекарства, которое я же им и назначил; осознание того, что лекарство, которое я применял в течение многих лет вдруг стало смертельным ядом в своей новейшей и наиболее современной форме, как это было представлено крупной и уважаемой фирмой из Теннисси: да, это осознание принесло мне дни и ночи мучительных размышлений и душевных страданий, вынести которые не в человеческих силах. Только смерть может избавить меня от этой боли».
Письмо доктора А.Калоуна, 22 октября 1937 года
В 1937 году технолога фармацевтической компании “Мессенджил» Гарольда Воткинса посетила оригинальная по тем временам идея. Он придумал, как сделать лекарственную форму невкусного сульфаниламида, от которой не будут отказываться дети. Лекарство было растворено в диэтиленгликоле, полученному «сиропчику» был придан клубничный вкус. Дети начали пить новое лекарство если не с удовольствием, то, во всяком случае, без явного отвращения. А потом вспыхнул скандал в прессе. Газетчики раскопали, что огромное количество пациентов, принимавших новое лекарство, попало в больницы с отравлениями. А сто семь человек умерло. Газеты связали эпидемию смертей с лекарством. Фирма «Мессенджил» до последнего билась за свое доброе имя. На созванной пресс-конференции директор по науке Фэйр Мессенджил на глазах журналистов выпил пузырек «Эликсира сульфаниламида», дабы доказать его абсолютную безвредность. Через несколько дней он умер… Впрочем, в этой истории была еще одна, сто девятая смерть - застрелился Гарольд Воткинс, не сумев жить, зная последствия своего «изобретения», а также то, что он оказался попросту не осведомлен о токсических эффектах диэтиленглитколя, которые уже были известны. Отзыв лекарства - это целый детектив, в котором служащие FDA взаимодействовали с врачами - один из практикующих докторов вынужден был даже отложить свою свадьбу и помчаться в горы на поиски уехавшей в отпуск семьи ребенка, которому он препарат незадолго до этого выписал.
Странно, до этой истории никто и нигде всерьез не задумывался о том, что новые лекарства следует подвергать тщательному тестированию. И только горький опыт стимулировал принятие закона, согласно которому все выпускаемые на рынок лекарства должны были исследоваться на очищенность и безопасность.
А дальше была вторая мировая война. В десятом блоке концлагеря Аушвиц (Освенцим), медицинском блоке, один из самых известных дипломированных злодеев фашистского режима доктор Йозеф Менгеле проводил свои эксперименты. Он изучал феномен близнецовости - из более чем трех тысяч «поставленных» ему для опытов детей-близняшек выжило около трехсот. А еще его интересовало, можно ли изменить цвет «неарийских» карих глаз на голубой с помощью внутриглазных инъекций метиленовой сини. Не только Менгеле, но и десятки других нацистских докторов, получив в свои руки неограниченный и дешевый человеческий материал для экспериментов, значительно продвинули вперед науку, не задумываясь о цене этого прогресса.
Возвращаясь к тем же близнецовым исследованиям, можно вспомнить еще об одной методике: один из детишек подвергался воздействию некоего патогенного агента (инфицировался, например). Второй оставался интактным и содержался в относительно приемлемых «лабораторных» условиях. Пока первый болел, второго наблюдали. После смерти первого близнеца второго умерщвляли, проводилась параллельная аутопсия. Все отличия в организме больного ребенка оценивались как связанные с патогенным агентом - ведь изначально однояйцевые близнецы были абсолютно идентичны. Какая безупречная методология…
Серия Нюрнбергских процессов, на котором судили нацистских исследователей, лишь приоткрыла завесу секретности над многими открытиями и способами их достижения в Третьем Рейхе. Многое осталось неведомым - слишком шокирующими оказались подробности, да и многое показалось перспективным - пришлось засекретить «до лучших времен». Несколько десятков врачей было осуждено. Некоторые приговорены к смертной казни. Однако символ преступной науки, Йозеф Менгеле, улизнул от правосудия. Он скрывался, впрочем ,не очень уж тщательно, сперва в Парагвае, а потом в Бразилии, где и дожил до 1979 года. Менгеле утонул, купаясь - случился инсульт. Потом поговаривали, что его утопили агенты Моссад. Вряд ли это правда - скорее извечное желание приделать страшной истории справедливый конец.
Коллега Менгеле Зигмунд Рашер оставил после себя гораздо более серьезные в научном плане данные. Он занимался вопросами влияния на организм переохлаждения и поисками оптимальной схемы согревания, а также изменениями функции в условиях разреженной атмосферы. Выживших после экспериментов Рашера, как правильно уничтожали, как «отработанный лабораторный материал».
А еще Рашер утверждал, что он нашел путь к продлению детородного срока - его жена, якобы родила трех детей после 48 лет. Фотография семьи Рашера использовалась с пропагандистскими целями до тех пор, пока его жена не была арестована во время четвертой «беременности» при попытке украсть ребенка. Суд решил, что три предыдущих ребенка были также украдены. Рашер был помещен в концлагерь Дахау (тот самый, где проводились его эксперименты). Весной 45 года его казнили, вменив в вину в том числе и фальсификацию научных данных.
Менее знаменита, но куда как более жестока история «подразделения 731» японской армии. И если изучение отравляющих веществ и заразных агентов на гражданском населении оккупированных азиатских территорий можно объяснить (не оправдать, но хотя бы объяснить) необходимостью разработки оружия массового поражения, то какое извращенное любопытство толкало врачей на попытки поменять местами руки (попросту перешить их) или на наблюдения за жизнедеятельностью плода в живом «препарате беременной женщины», которой были аккуратно вскрыты брюшная стенка и матка. Между прочим, начальник «Подразделения 731» Широ Ишии не был осужден - он занимался разработками бактериологического оружия в Мэпиленде и умер в 1958 году от рака гортани.
«Нюрнбергский кодекс», был предложен Нюрнбергским трибуналом в 1947 году. Это был первый документ, в котором зафиксировались 10 основных принципов проведения исследований с участием человека. На основе этого документы в дальнейшем разрабатывались другие законы.
Увы, этические скандалы на этом не завершились. Одной из самых известных историй стал «Таскиджинский эксперимент». 399 чернокожих больных сифилисом было включено в обсервационное исследование, основной задачей которого являлся ответ на вопрос: как протекает болезнь, если ее не лечить. В 1932 году, когда это наблюдение началось, пенициллина еще не было. Худо ли, плохо ли, сифилис лечился препаратами мышьяка, ртутной мазью и висмутом . Но включенным в исследование больным не давали и этого. Единственным вмешательством, которому они подвергались, была выполняемая через определенный период времени спинномозговая пункция - исследователи хотели отловить момент развития нейросифилиса. Ни уроки медицины концлагерей, ни успехи в лечении сифилиса пенициллином, ставшим стандартом терапии с 1947 года, не повлияли на решимость исследователей продолжать наблюдение. Вторичный, третичный, врожденный сифилис - все это было объектом интереса. Исследование не было засекреченным - несколько раз в медицинской прессе появлялись отчеты о его ходе. А субъектов исследования не лечили до семидесятых годов - до того момента, пока Петер Бакстан не слил газетчикам «инсайдерскую» информацию. К тому моменту в живых оставалось 74 человека… а еще 19 детей родилось с сифилисом. Заражению подверглось (как минимум) 40 жен участников исследования. В 1997 Билл Клинтон от имени американского правительства на специальной церемонии в Белом Доме принес извинения … извинения тем пяти из восьми оставшихся, кто смог на церемонии присутствовать. Да, чуть не забыл, одним из условий включения в наблюдение было непременное согласие на вскрытие - в этом случае финансирование похорон исследовательская группа брала на себя.
А вот еще одна фигура, Отто Амброс. Немецкий химик, активно сотрудничавший с нацистским режимом, занимавшийся изучением эффектов газа зарин и поиском антидотов, был в 1948 году приговорен к восьмилетнему заключению. В 1954 году он вышел на свободу и устроился на работу в немецкую компанию «Грюненталь». Вскоре после этого компания запатентовала новую молекулу, найденную, по словам научного директора Хенриха Мюктера (человека тоже, кстати, «засветившегося» в вирусологических лабораториях вермахта) "совершенно случайно". Молекуле этой было суждено стать причиной самой большой в истории фармакологии трагедии. Ее назвали талидомид. Есть предположения, что Отто Амброс пришел на работу в «Грюненталь», уже имея готовый продукт, который был получен им в 1944 году в качестве антидота к зарину. Когда талидомид регистрировался утверждалось, что немалое за такой короткий срок количество испытаний на людях уже было проведено (где?). В дальнейшем под разными предлогами компания уклонялась от предоставления этих данных для изучения. Эти спекуляции позволили журналистам назвать талидомид «последним преступлением нацистской медицины». Возможно, это только предположения… Как бы то ни было, талидомид был зарегистрирован в качестве анксиолитического средства. Популярность его была связана еще и с тем, что он очень хорошо облегчал состояние беременных женщин с ранним токсикозом. Один из сотрудников лаборатории весной 1956 дал препарат своей беременной жене. 25 декабря 1956 года она родила девочку без ушей - первую жертву талидомида. Однако, успех лекарства стремительно рос и препарат появился на рынках 46 стран. На рынок США он не попал благодаря инспектору FDA Френсис Келси, всячески тормозившей процесс регистрации вплоть до того момента, когда австралийский акушер Уильям МакБрайд опубликовал в 1961 году в «Ланцете» свои наблюдения, согласно которым вспыхнувшая эпидемия фокомелии (рождения детей с недоразвитиыми конечностями) связана с употреблением талидомида в период беременности. МакБрайд получил большую денежную премию, стал очень известным и авторитетным человеком. Его слава неожиданно закатилась в 1993, когда он был обвинен в целой серии научных фальсификаций, а также (уж бить так бить) в ненадлежащем родовспоможении, которым ему как-то незадолго до этого пришлось случайно заниматься в самолете. В 1962 году талидомид изымается из продажи. На это ушло от 6 до 9 месяцев. Но история не прекратилась. В 1964 году израильский доктор Якоб Шескин не знал, чем помочь пациенту с лепрой и узловатой эритемой, мучавшемуся от нестерпимых болей. Он дал ему две таблетки запрещенного препарата, баночка с которым случайно завалялась в ящике стола. Пациент удивительно быстро заснул, проспал чуть ли не целый день, а состояние его улучшилось. Впоследствии выяснится, что талидомид является блокатором фактора некроза опухолей альфа. Это и послужило причиной того, что препарат продолжал применяться, сперва у больных лепрой, а затем еще и в онкологии, при синдроме множественной миеломы у ВИЧ-инфицированных.
Последствием стало введение поправки Кефауэра-Харриса в США и директивы 65/65 в ЕЭС, согласно которым для того, чтобы начать продавать лекарство, необходимо представить не только данные о его безопасности, но и доказательства эффективности. Странно, но факт, до 1962 года этого не требовалось.