Христианос 11. Проблема творчества.
Священник Владимир Лапшин
О ПРОБЛЕМЕ ОТНОШЕНИЯ К ТВОРЧЕСТВУ
«II познал Каин жену свою; и она зачала, и родила Еноха. И по¬строил он город; и назвал город по имени сына своего: Енох. У Еноха родился Ирад; Ирад родил Мехиаеля; Мехиаель родил Мафусала; Мафусал родил Ламеха. II взял себе Ламех две жены: имя одной: Ада; и имя второй: Цилла. Ада родила Навала; он был отец живущих в шатрах со стадами. Имя брату его Иувал: он был отец всех играющих на гуслях и свирели. Цилла также родила Тувалкаина, который был ковачом всех орудии из меди и железа». (Быт 4:17-22)
Очень часто проблему творчества, точнее, проблему отно¬шения к творчеству люди, называющие себя христианами, пытаются решить однозначно, либо принимая любое творчество как данность, либо полностью отвергая творчество как дело мирское, душевное, а не духовное, как что-то недостой¬ное христианина.
Первая позиция характерна для людей светских, чья цер-ковность, принадлежность к христианству определяется лишь более или менее регулярным посещением храма. Большая часть их жизни проходит в мире, от которого Церковь отде¬лилась, в мире не освященном, профанном. И, как правило, эта жизнь наполнена тем или иным творчеством. По словам Н.А. Бердяева, «самые верующие, самые православные люди участвуют в неоправданной и неосвященной жизни мира, подчиняют себя светской, не сакральной науке, светскому, не сакральному хозяйству, светскому, не сакральному праву, бы¬ту, давно уже потерявшему сакральный характер... Творчест¬во их. в жизни государственной и хозяйственной, в науках и искусствах, в изобретениях и открытиях, в повседневной морали остается внецерковным, внерелигиозным, светским.
мирским». Правда, надо признать, что сами эти люди не считают себя очень «православными», ибо понимают, что в Церкви, в Православии утвердилось и главенствует другое отношение к творчеству, другая позиция, воспринимающая творчество чуть ли не как грех, как измену Богу.
Вторая позиция определяет людей, так называемых, «цер¬ковных», профессионально церковных: либо входящих в цер¬ковную иерархию, либо избравших аскетически-монашеское направление в христианстве. Такие люди понимает. Церковь как лечебное заведение, куда на излечение попадают отдель-ные души; а христианство - как религию личного спасения, спасения своей души. При таком понимании христианства всякое внешнее делание отвергается, почитаясь лишним, отвлекающим от главного, от «единого на потребу». Само же спасение, «единое на потребу» мыслится исключительно как очищение души от всего сугубо человеческого, как развопло- щение жизни. Недаром аскетическая литература наполнена «ангельскими» образами и соответствующими призывами. При этом как-то мало учитывается, что Бог стал Человеком, а не Ангелом, что Он Своим воплощением освятил человече¬скую жизнь, а не ангельскую. Как-то забывается, что Свое первое чудо Богочеловек совершил на браке в Кане Галилей¬ской, да и вообще, судя по Евангелию, не был аскетом, пред¬почитая жизнь среди людей, в гуще человеческой жизни, там, где люди рождаются, женятся, радуются и страдают, а не сре¬ди анахоретов.
И хотя, первая позиция более жизненна и наверное, более оправданна, надо признать, что проблема существует, и не всякое творчество положительно.
Проблема эта задана, определена самим Священным Пи¬санием. С одной стороны Бог, по образу и подобию Которо¬го создан человек, является Творцом, Творцом «неба и земли, видимого же всего и невидимого». Значит, человек по замыс¬лу Божию, по своему изначальному призванию просто обязан быть творцом, со-творцом Бога. Творческое начало, зало¬женное в человеке, это то, что роднит человека с Богом, и именно через творчество в человеке реализуется подобие Бо¬гу. И первый акт сотворчества человека и Бога осуществляется в Едеме, когда Бог, создав животных, приводит их к чело¬веку, чтобы тот нарек им всем имена. Да и первая заповедь, данная Богом человеку, гласит: «наполняйте землю, и обла¬дайте ею», что, очевидно, предполагает активное, творческое отношение человека к жизни, к миру, к природе.
С другой стороны, как мы видим из библейского текста, вынесенного в эпиграф, после грехопадения творческое начало реализуется в мире, прежде всего, через часть человечества, активно восставшую против Бога. Так первым строителем городов становится братоубийца Каин, а первыми музыкан¬тами и ремесленниками - его потомки. И после Потопа чело¬веческое творчество, выразившееся в строительстве Вавилон¬ской башни и города, выступает как противление Богу. Можно вспомнить и то, что уже в исторические времена все мировые цивилизации, реализующие творческое начало человека, та¬кие, как Древний Египет, Вавилон, Ханаан, позже Греция и Рим, предстают в Библии в оппозиции Богу. В то же время избранники Божии это, как правило, люди ничего не производящие и живущие вне города, в шатрах или под открытым небом. Это - Авель, Авраам, Иаков, Моисей, Давид и многие пророки. Да и к созданию Израильской государственности и культуры в Библии отношение неоднозначное. На требование народа, поставить им царя, Бог сказал пророку Самуилу: «по¬слушай голоса народа во всем, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтобы Я не царствовал над ними» (1 Цар 8:7). И последним пророком Ветхого Завета является Иоанн Креститель, подвижник и аскет. Таким обра¬зом, мы видим, что настороженное отношение к человеческо¬му творчеству, к культуре заложено уже в Библии.
Однако можно ли такое отношение считать оправданным или окончательным? Многие «церковные» люди ответят на этот вопрос - да! Но не является ли само это отрицательное отношение к творчеству и культуре среди верующих людей результатом грехопадения? Не ведет ли отказ верующих лю¬дей от творчества к тому, что творческое начало человека, присущее ему, внедренное в него Богом, реализуется в богоборчестве, в противлении Богу. И не осуществляется ли спа¬сение человека, преодоление последствий грехопадения, именно в изменении его отношения к творчеству, в восста¬новлении человека в его первозданном виде, в его изначаль¬ном призвании сотворца Божия?! Не творцом ли должен войти человек в Царство Божие?! Но как он станет творцом, если не будет творить, если постоянно будет подавлять в себе творческое начало? Проблема христианского отношения к творчеству заключается в противопоставлении двух путей че¬ловеческой жизни - пути спасения и пути творчества. Но может быть решение этой проблемы является не противопоставление, а соединение этих путей - спасения и творчества. Спасение через творчество, через восстановление и обожение творческого человеческого начала.
Да, для индивидуального спасения души творчество излишне, для спасения не нужны ни культура, ни общество, ни весь мир. Но такое ли « спасение» предполагается в христианстве? Не является ли такое понимание спасения еретическим сужением христианства и изменой святоотеческой традиции?.. Ведь святоотеческая традиция отнюдь не исчер¬пывается аскетически-монашеской литературой. Многие свя¬тые отцы понимали спасение как восстановление всей твари, всего творения, как одухотворение и обожение всего космоса. А это просто невозможно без активного, творческого участия человека, без человеческого творчества. В Послании к Римля¬нам Павел пишет: «Ибо тварь с надеждою ожидает открове¬ния сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне» (Рим 8:19-22). Итак, вся тварь стенает, ожидая откровения сынов Божиих, откровения их, то есть реализации Божественного замысла о них, восстановления их как творцов и наследников Божиих.
И вообще, подлинно христианское понимание спасения не¬возможно вне догмата о Творении. Об этом замечательно пи¬сал прот. Георгий Флоровский: «Догмат о Творении со всеми вытекающими из него следствиями был опасно затемнен в сознании современных христиан. ...Современный человек не в состоянии оценить и принять убеждение ранних христиан, почерпнутое из Священного Писания, в том, что человек был создан Богом для творческих целей и призван действовать в мире как царь, священник и пророк. Падения и поражения человека не уничтожают этой цели или замысла; человек был создан для того, чтобы быть восстановленным в своем прежнем звании и вновь обрести свое значение и роль в Творении. И только таким образом он сможет стать тем, кем быть ему было предназначено; от него требуется не только повиновение и послушание, но он должен выполнить основную задачу человека, поставленную перед ним Богом».
Итак, творчество, реализация человеческого творческого начала, для христиан не только возможно, но и необходимо, чтобы быть подлинно человеком, человеком, предстоящим пред Богом, пред своим Творцом. Но встает вопрос - любое ли творчество допустимо для христиан? Возникает соблазн ограничить сферу творческой деятельности христиан какими-то рамками, например, «церковной оградой». Вообще, цер¬ковное творчество - это особая тема, тема для отдельных размышлений. Здесь же важно оговорить, что творческое призвание человека должно быть реализовано во всей полно¬те его жизни. А жизнь его никак не ограничивается церков-ными стенами. Да, можно в какой-то степени реализовать себя в церковном искусстве, например, принять участие в создании православной литературы, православной архитектуры, пра¬вославной живописи. Но жизнь верующего человека, его ин¬тересы и возможности гораздо шире и значительней. Ведь не бывает «православной» математики или физики, «православ¬ной» механики или сельского хозяйства. Да и имеем ли мы право, отдать внецерковное творчество, то есть все то, что составляет полноту человеческой жизни, на откуп обезбоженному миру?.. Не будет ли это подлинной изменой Богу?.. По-этому церковность человека, его вера в Бога должны прояв¬ляться не в том, что он занят в строго церковной сфере дея¬тельности, что он реализуется исключительно в церковном творчестве, а в том, что его творчество в любой сфере, где бы он ни был занят, стремится к «обновлению и облагоражива¬нию реальной жизни», к высвобождению заключенной в этом мире красоты.
Москва. Апрель, 2002 г.