Крымск (окончание)
окончание, начало здесь http://olleg-s.livejournal.com/138480.html
Приехал в лагерь. Там произошли следующие новости.
Во-первых, наконец-то объявился ГБ с Воробьёвой (на чёрном хаммере, разумеется). Члены отряда провели с ним серьёзный разговор. Я уж не знаю, что они там говорили ему дословно, я не присутствовал, но собирались сказать, что если он не уберёт Ивана Сволочь своей властью, то к Ивану Сволочь будет применено коллективное физическое воздействие. И больше Ивана Сволочь я не видел. ГБ с Воробьёвой, кстати, тоже. Они даже в нашем палаточном лагере не жили. ГБ где-то в другом месте волонтёрил с Воробьёвой в чёрном хаммере. Старшим стал Сталкер, никто не возражал, свой авторитет он к тому времени заслужил.
Во-вторых, появились солдаты. Это был какой-то спецназ МВД, как я понял, батальон отдельной бригады особого назначения (ОБрОН). Они расположились в метрах ста от нашего лагеря. Но, как водится в нашей армии, тылы сильно отставали. Поэтому первую ночь они должны были спать налегке, на травке. К нам приходила пара солдат, просили пенки. Им дали два метра полиэтилена, они ушли очень довольные. Не известно, зачем этих солдат привезли, то ли обеспечивать безопасность населения в зоне ЧС, то ли обеспечивать безопасность Путина, когда тот приедет в Крымск.
В-третьих, оказывается, Олег Мельник, один из лидеров антипутинцев, когда формировал гуманитарку в Москве, заклеивал коробки каким-то своим уникальным скотчем. И… увидел коробки со своим скотчем на местном продуктовом рынке, от чего пришёл в ярость. Он решил вместе с фоторепортёром организовать засаду у ворот, чтобы выяснить, куда пропадает гуманитарка.
В-четвертых, прибыла фура с гуманитаркой и, не смотря на то, что антипутинский лагерь вырос в размере в несколько раз, в нём не нашлось волонтёров, чтобы разгрузить фуру. Тогда попросили ОБрОНовцев. На разгрузку фуры выделили десять солдат. Солдаты объяснили, в какой они ситуации и попросили разрешение взять из гуманитарки какие-то средства гигиены. Им разрешили, почему бы и нет? За счёт гуманитарки на тот момент жил гигантский лагерь антипутинцев, а результат? Нет волонтёров даже на разгрузку фуры. Если уж солдаты работают на складе, то почему бы и им точно так же не взять с него то, в чем они нуждаются.
В-пятых, тут вы уже, наверное, догадались. Как только солдаты прошли через ворота с коробкой их сфотографировали. И в антипутинских СМИ появилась статья с фотографией примерно такого содержания: «Сенсация! Преступление века раскрыто! Оказывается, массовые хищения гуманитарки со склада гуманитарной помощи осуществляют солдаты ОБрОНа».
В-шестых, реакция генерала, командира бригады, была молниеносной. Все десять солдат уволить! (Они все были контрактниками)
В общем, не соскучишься. Выслушав новости, я пошёл в палатку антипутинцев, где можно было зарядить телефон. В темноте заметил, что на полу, точнее на траве, в этой палатке лежит человек. Оказалось это молодой репортёр, которого отправили в командировку, выдав большую репортёрскую камеру под его ответственность. Вот он так и заряжал свою камеру: лёжа на траве, крепко обняв руками и дремал. Мы разговорились, он захотел взять интервью, я отказался. Он настаивал: «Понимаешь, у меня есть идея. В минуты опасности, катастрофы в людях просыпаются древние силы, все самое светлое и лучшее, они объединяются в единое целое. Об этом я хочу снять репортаж». Хотел было я в ответ съехидничать, что наоборот, всё дерьмо к верху всплывает. Но посмотрел в его ясные, чистые глаза, то, как он обнимает камеру, спя на траве, и не решился. Сказал мягче: «Не вижу я тут этого. Сам посмотри. Два лагеря волонтёров, путинский и антипутинский. Ну, где тут единение? Сплошная политика».
Пошёл в палатку, чувствовалась усталость, завалился спать, прям в одежде. От рукава куртки несло трупами, видать костюм пропитался запахом. Но этот запах уже не казался мне неприятным, нет. Я бы назвал его лёгким сладковатым ароматом. Я закрыл глаза. Вроде это не был сон, но какое-то оцепенение. Ни одной мысли, только перед закрытыми глазами вспыхивали картинки, словно я смотрел фото слайды с помощью автоматического диапроектора. Каждая картинка была яркая и сочная, со всеми деталями: вот выкопанная собака окружённая червями, а вот лежащий под водой котёнок, вот волонтёр рубит собаку лопатой поперёк, а вот ещё труп. Сам не заметил, как я отключился.
И так, последний день. В Баканку я не поехал и хорошенько выспался. По времени мне надо было уже скоро возвращаться в Москву. Хорошо было бы, конечно, вернутся так же, бортом МЧС, но, судя по тому, что ГБ появился вчера, следующий борт будет не скоро. Другой вариант, антипутинцы повесили объявление, что формируют списки тех, кто хочет вернуться в Москву. Можно попробовать. И на крайний случай у меня с собой было достаточно денег, чтобы отправиться в Москву самостоятельно.
Вышел из палатки. Первое что бросилось в глаза, к солдатам, наконец, приехала тыловая служба. Солдаты разгружали свои грузовики, натягивали гигантские ротные палатки, в них ставили двухъярусные солдатские кровати. Теперь спать они будут со всеми удобствами. Пошёл к антипутинцам, они записали мои данные. И штабист мне намекнул, что если мне надо срочно в Москву, то об этом надо намекнуть. Я подтвердил, что мне действительно надо срочно в Москву. «Хорошо»,- ответил он, - «Я добавлю тебя в начало списка. Вылетишь сегодня ночью». Этому я сильно удивился. Только потом понял, что мне просто сильно повезло. Какому-то штабисту из антипутинской богемы понадобилось в Москву. Его, ясно дело, отправили обычным пассажирским самолётом. Но, одного его оправлять было бы нехорошо. Для маскировки с ним решили отправить и трёх рядовых волонтёров. Я оказался одним из трёх счастливчиков.
На складе водяновцев я заметил курсантов МЧС. Тех самых курсантов, с которыми я летел в Крымск. Но узнать их было сложно. Представляете форму МЧС? Оранжевая беретка, синяя футболка и синий комбинезон из очень плотной ткани. Разумеется, в жару они снимали верхнюю часть комбинезона и завязывали рукава на пузе, ходили в футболках. И поскольку они все были бледнолицые москвичи, они очень быстро так сильно обгорели на жарком южном солнце, что открытые участки кожи приобрели какой-то коричнево-синий оттенок. Курсанты выкручивались, как могли. Под беретку они одевали белое полотенце, которое свисало и закрывало открытую шею. Чем-то походило на головной убор египтян. А руки они профессионально забинтовывали медицинскими бинтами, чем уже сильно походили на египетских мумий. И то, как они работали на складе, помогая сортировать гуманитарку и комплектовать её по спискам, очень походило на внезапное нашествие египетских мумий. Вот только, почему-то все мумии были в футболках с надписью МЧС. :)
Встретил и повара-вегетарианца и улыбнулся ему как старому знакомому. Он сильно загорел, устал и уже не сыпал шутками и прибаутками каждые две секунды. Сил у него хватало только улыбаться. Но готовил он по-прежнему вкусно.
Чтобы убить время пошёл работать на склад. Работу себе нашёл сам. Там была горка из пустых картонных коробок, а рядом куча из уже разрезанных. Что может быть медитативней и приятнее чем резать картонные коробки любовно заточенным ножом? Это было лучшее занятие на последний день пребывания в Крымске. Когда приезжали грузовики, помогал их разгружать. Увидел подозрительную сумку, как я понял, её хотели взять с собой солдаты, но передумали. Пока я крутил её в руках ко мне подошёл антипутинский штабист, решили осмотреть её вместе. Там была палатка, рулоны туалетной бумаги и десяток маленьких мыл и одноразовых пакетиков шампуней, типа того что выдают в гостиницах. Про палатку уговора не было, видать по этому эту сумку и не взяли, возможно сержант остановил, положили у забора. «Это же мелочь», - сказал антипутинец, - «никому об этом не говори».
Конечно, он прав. Тот гигантский антипутинский лагерь целиком жил за счёт гуманитарки и употреблял её в гигантских количествах. По сравнению с тем, что уходило на антипутинцев, то, что хотели взять с собой солдаты, была, действительно, мелочь. Но все же не это было главное. Главное было в том, что солдатам заранее разрешили взять гуманитарку. А обвиняли, после этого, их в воровстве. Не один я так думал, скоро появилась женщина, которая занималась адресной гуманитаркой в водяновском лагере. Она думала точно так же, поговорила с каждым, кто был на складе. Видать, она хотела получить моральную поддержку, смелость, потренироваться в красноречии и убедительности. А потом пошла к командиру бригады.
И ей это удалось. Командир бригады отменил приказ об увольнении солдат, но при этом приказал приставить этих 10 солдат на вечные работы на склад гуманитарной помощи, пока ОБрОН стоит рядом. И склад от этого только выиграл. 10 солдат-контрактников разгружали грузовики быстрее, чем 20 волонтёров-антипутинцев. И умудрённые опытом совсем не употребляли гуманитарки, она им была уже и не нужна, тыловики уже обеспечивали их всем необходимым.
Так в работе на складе прошёл день. Вечер, сидим у костра. Парни из Баканки рассказывают:
- Работаем мы в доме у деда, выносим муляку. Ну и, говорим: «Зачем это делать? Дом уже трещинами пошёл, скоро развалится». Тогда один из СпасРезерва: «Да ладно вам, дом ещё тысячу лет простоит». И как пнёт стенку. По стенке трещина прошла, аж от пола до потолка. Тут он и говорит: «Всем быстро из дома». В общем, убедили.
- Как его звали.
- Тони, вроде.
- А, этот может. :) А что дед?
- Ну, его решили по-другому спасти. Пригласили телевизионщиков, сняли репортаж. Городская администрация пообещала однокомнатную квартиру в Крымске.
Вдруг мы увидели те самые «чёрные рефрижераторы». Медленно и печально три рефрижератора выползли по просёлочной дороге откуда-то из-за ОБрОНа и проехали перед нашим взглядом. Они не были черные, наоборот, они не были покрашены совсем, никаких логотипов или просто краски, только блестели металлическими бортами, но от этого они были не менее страшные. И не было никаких сомнений, что это те самые «чёрные» рефрижераторы и что они везут. По лагерю прокатился глухой ропот: «Путин скрывает» и «вот сволочи».
Надо было собираться, я уложил палатку в рюкзак, попрощался со всеми и пошёл к антипутинцами узнавать планы на отправление. Оказывается антипутинский штабист, который отвечал за нашу отправку, за договорённость с авиатранспортной компанией, за билеты, за то, как нас отвезут в Краснодар (откуда мы должны были вылететь), он… уехал на море с женщиной. Связи с ним нет, и когда вернётся непонятно, но уже давно должен был как. Проходили часы, к нам даже зашёл водитель, который должен был бы нас отвезти, тоже его искал. Это был молодой парень из МЧС, который согласился отвезти на своей служебной машине Соболь за просто так, ему было только нужно, чтобы мы оплатили бензин. Мы договорились. Не лень же ему было ради нас в два ночи просыпаться и ночь не спать. Но нам же ещё были нужны и билеты. Водитель ушёл спать, а мы сидели у штаба и ждали штабиста. Нервничали.
В конце концов, когда уже надо было полчаса, как уехать, часа в два ночи, появляется нужный антипутинец с женщиной. Женщина сразу ушла к палаткам, а антипутинец ушёл к зарядной палатке и нацедил с генератора солярки в полуторалитровую бутылку. Водитель Соболя посмотрел на него как на идиота: «Зачем мне солярка, если у меня 92й?». И обращаясь к нам: «Ну, мы же договорились, что вы скинетесь на бензин?» Мы подтвердили. И мы поехали.
Большую часть пути мы спали. Сквозь дрёму слышал, что водитель встретился с каким-то МЧСником уже в Краснодаре, они разговорились. Краснодарский расспрашивал про Крымск. И наш водитель бросил одну фразу, от которой моментально слетел сон: «По прежнему много трупов животных, только сегодня три рефрижератора отправили». Когда отъехали я переспросил:
- Так те некрашеные рефрижераторы ваши? И вы в них возите трупы животных?
- Ну да, а в чем ещё возить?
Аэропорт. Успели в последний момент, буквально бежали по залу. Посадка в самолёт. Все нарядные такие, а я все в той же самой х/б полувоенной форме, в которой работал все эти дни. Когда поднимался по трапу, стюардесса оглядела меня опытным взглядом с ног до головы и внезапно сказала: «Какой у вас интересный костюм». Что это? Проверка на террориста? Я тоже оглядел с головы до ног её стройную, ладную фигурку, туго завёрнутую в костюм стюардессы: «У вас тоже». И улыбнулся. Стюардесса улыбнулась в ответ. Тест пройден.
Через несколько часов я уже шагал по улицам Москвы.