Система исполнения наказания навсегда освободилась от мрачного наследия предыдущих лет
Узнал от возмущенных ветеранов системы исполнения наказания, моих коллег, о размещенной в Интернете книге «Зазаборный роман. Записки пассажира» Владимира Бороды. Автор еще в 1993 году, когда страна переживала очередной политический кризис, под шумок, улизнул из страны и обосновался в Чешской республике. Там и сподобился на сие «творение». Познакомившись с материалом был, мягко говоря, огорчен очередным облыжным накатом на систему исполнения наказания, которой я отдал без малого, сорок лет жизни. На память непроизвольно пришли бессмертные слова Грибоедова. Позволю их слегка перефразировать:
Когда ж о честности высокой говорит,
каким-то демоном внушаем,
Володя бородой сокрыт.
Сам плачет, а мы все рыдаем».
И в самом деле, когда читаешь его душераздирающие пассажи насилия администрации над «поборниками прав человека» - кровь в жилах стынет. У обывателя, который знает о системе исполнения наказания лишь из слухов, порожденных досужими рассказами бывших осужденных, кои умеют в своих повествованиях слезу вышибить. Володя - то, судя по его роману, из таких. Приведу лишь одно его «описание»: « Так мы 200 человек провели весь день и всю ночь…был мороз градусов двадцать - пятнадцать, мы были избиты в кровь, обоссаны, одеты в разодранные хлопчатобумажные костюмы и все босиком… под воротами была щель шириной с ладонь, от туда ветер задувал снег…..Утром человек двадцать с лишним не могли идти, отморозили ноги, их унесли, а один остался лежать без движения… Замерз или не выдержало сердце». После прочтения у меня невольно на язык наворачиваются слова поэта Роберта Рождественского «… но всему же есть предел. Братцы!»
Всего этого просто не могло быть! И вот почему.
В период, описанный в романе, система исполнения наказания навсегда освободилась от мрачного наследия предыдущих лет, связанных с той практикой, которая складывалась во времена ГУЛАГа. В 1961 году произошла коренная реорганизация всей системы. Ужесточился прокурорский надзор за соблюдением законности и прав осужденных. Усилилось общественное влияние. Возникла шефская работа трудовых коллективов и учебных заведений за колониями. В частности над ИТК-9 шефство взяли многотысячный коллектив завода им. Баранова и Омский институт физкультуры. Хотя при вынесении приговора и при исполнении наказания упор делался на картельную составляющую в виде строго регламентированного распорядка дня, правил внутреннего порядка. Все это вызывалось и тем составом осужденных, который отбывал наказание. Возьмем 1983 год, когда автор Владимир Борода описывает свои «ужастики». В ИТК-9 содержалось 1663 человека. Из них осужденных за убийство - 572 человека; за разбой и грабеж - 363 человека; хулиганов - 214 и насильников - 349 человек. Даже неискушенному человеку, по моему ясно, что подобный состав преступников требует твердого режима, но в рамках закона. А соблюдение его постоянно проверяется. Так в 1983 году прокуратурой по надзору проведено 29 приемов осужденных с жалобами и заявлениями, из них: Садыков Хаким Кадымович - 12; Герасимов Владимир Анатольевич - 10; Язе Владимир Вячеславович - 7. Каждый прием начинался или заканчивался посещением штрафного изолятора и помещения камерного типа. Кроме того, с 19 апреля по 16 мая 1983 года проводилась комплексная прокурорская проверка ИТК-3,6,8,9. Бригаду из 40 человек возглавил старший прокурор области по надзору за местами лишения свободы Злацовский Яков Александрович. Итоги проверки подведены на заседании горкома партии секретарем Геновой Ниной Михайловной.
Председатель наблюдательной комиссии ИТК-9 Копейкин Геннадий Дмитриевич в течении года 14 раз посетил колонию и принимал осужденных. Шефы от завода имени Баранова и физкультурного института по утвержденному плану провели в колонии 16 мероприятий, в том числе футбольный матч с командой осужденных. 2 апреля 1983 года в колонии был даже проведен КВН. В организации подготовки и проведения мероприятия принимали участие члены коллектива воспитателей, шефы и члены секции культурно-массовой работы актива осужденных. Кстати, в 1983 году в активе числилось 895 человек, а именно: секция профилактики правонарушений - 366 человек, секция производственно-массовой работы - 186 человек, секция общеобразовательного обучения - 109 человек, секция культурно-массовой работы - 75 человек, секция физкультурно-спортивной работы - 95 человек, санитарно-бытовая секция - 64 человека, секция общественных корреспондентов многотиражной газеты управления «За успехи в труде» - 12 человек. Среди этих общественных корреспондентов Володя Борода, или осужденный Иванов, к сожалению, не значился. А ему-то, с его буйной фантазией, сам Бог велел, казалось бы, на этом поприще перо оттачивать.
10 октября в колонии прошла читательская конференция по творчеству Мамина-Сибиряка. Провел её директор школы Сусленко Иван Григорьевич. Но и тут наш писатель Володя Борода не возжелал поучаствовать. Возможно боялся накопленное растерять? « Сижу, смотрю…думаю да запоминаю. Я ведь писатель, пусть не написано ничего… не беда. Опубликую».
В 1983 году в колонии проходили ещё десятки разных мероприятий: вечера вопросов и ответов, дни отрядов, спортивные турниры, лекции, собрания с родственниками. Работала школа подготовки осужденных к освобождению. Всё описать - получится книга весомее «Зазаборного романа». Не буду далее утомлять перечислением.
Уважаемый читатель! Могло ли происходить в колонии описанное Владимиром Бородой, при постоянном контроле и надзоре прокуратуры, общественности, родственников? Ответ понятен - невозможно. Был ли конфликт с администрацией колонии у автора «Зазаборного романа»? Да! Безусловно. Уж больно он горячо говорит и расписывает свои небылицы. Даже тот факт, что он освободился по концу срока, его не украшает. Он имел все возможности освободится досрочно. Для этого нужно всего-то строго соблюдать правила внутреннего распорядка. Это закон, а закон надо уважать. Тяжело? Да! Трудно? Да! Тем не менее, многие осужденные воспользовались этим. Так в 1983 году условно освободились из колонии 93 человека, условно-досрочно - 14 человек. Ну, а Володя Борода, как мы знаем из его повествования, освободился по концу срока. Вряд ли этим надо гордится…
Человеческие начала в отношениях персонала учреждения и осужденных были во всех проводимых мероприятиях перечисленных выше.
Персонажи сотрудников колонии в «Зазаборном романе» изображены этакими монстрами. Фальсификация, злонамеренность и отсутствие хоть какой-то совести и нравственных начал, позволяют автору вбивать в сознание обывателя, что справедливости нет, что Омские колонии - исчадие ада, а сотрудники носители зла. Больно и обидно вдвойне, что подобное утверждение находит благодатную почву у некоторых издателей и не только у них.
Ответственно заявляю: большинство работающих в системе исполнения наказания людей, обладают высоким интеллектом, являются специалистами своего дела. Они обладают высокими человеческими качествами и любят свою работу. Всё это, в свою очередь, предполагает общественное признание социальной значимости сотрудников Федеральной службы исполнения наказаний. Этот облик моих коллег - сотрудников Омской системы исполнения наказаний, мы заслужили всей жизнью, когда Отечество направило на самый трудный участок - повседневного максимального воспитательного воздействия на людей переступивших черту закона - и его не удастся очернить никому.
Я не за лакировку нашей действительности. Есть трудности и недостатки в нашем крайне важном государственном деле. Мною написано ряд книг: «Зона милосердия», «Омский Армагеддон», «Проклятье Гименея» и другие. Читайте, и вы узнаете об истинном положении в жизнедеятельности наших подразделений.
За, почти сорокалетнюю службу в колонии я не только никого из осужденных пальцем не тронул, но и никогда не перешел в разговорной речи на уничижительно-матерный лексикон.
Что касается обратной связи, приведу один пример. Передо мной письмо Козлова Ивана Григорьевича. Он, как и Владимир Борода, в 1978 году был осужден по ст. 70 « Антисоветская агитация и пропаганда». На этом, пожалуй, и заканчивается сходство этих людей. Кроме ст. 70 Иван Григорьевич был осужден по ст. 92 - «Хищение государственного и общественного имущества, совершенное путем присвоения или растраты либо путем злоупотребления служебным положением» и по ст. 170 - «Злоупотребление властью или служебным положением», и приговорен был к 15 годам лишения свободы. Суть его преступления состояла в том, что в далёкие уже семидесятые годы, он был директором крупнейшей подмосковной фабрики ПОШ. Фронтовик, имел два высших образования, человек творческий пошёл на невиданный по тем временам эксперимент организации производства. Как бы сейчас сказали на базе рыночных капиталистических отношений. Административный аппарат сократил наполовину. Заработок рабочего не имел ограничений и прямо зависел от производительности. Предприятие за три года стало процветать, социальная инфраструктура выросла, а директора обвинили, ни много ни мало, в подрыве социалистической государственности. И оказался он у нас. Казалось бы, вот кому надо обидеться на государство, на нас, представителей его. Но он не Володя Борода. За Родину воевал, во имя её трудился не покладая рук. Случившееся переживал сильно, но не сломался. «Не пришло время перемен в экономике, но оно придёт» - повторял он. Всё это я прекрасно знаю от того, что имел с ним десятки задушевных бесед. Тешу мыслью, что тем, в какой-то мере, смог его поддержать. Я в ту пору был заместителем начальника колонии.
Он освободился условно-досрочно. В письме сообщал: «Здравствуйте, Борис Петрович! Большой привет Вам и Вашей семье! Сообщаю Вам, как мы договорились, о своем благополучном прибытии домой.
Моим письмом в ЦК КПСС с тезисами о перестройке
шерстомойной промышленности, которое я передал Вам, можете располагать как Вы на то пожелаете!
Вам большое спасибо за помощь, оказанную мне. Против Вашего совета и советов других, я всё же зашёл на Омскую фабрику ПОШ и имел разговор с директором. А от него - в аэропорт. Все рады моему возвращению, много рассказывают как они требовали моего возвращения на конференциях, собраниях, даже на союзных, в присутствии бывшего секретаря Московского обкома Конотопа Н.И….». Далее он описывает свои переживания, что его фабрика развалилась, о планах её переустройства, о семье. В заключении написал: «Борис Петрович! Извините за подробности. Хотелось поделиться».
Вот такое письмо я получил и храню. По моему, оно не нуждается в комментариях. И ещё хотел бы обратить внимание на тот факт, что при всех трудностях Козлов Иван Григорьевич и не помышлял покинуть Родину, в отличие от Володи Бороды. Ибо покинуть место где ты появился на свет, это прежде всего, проявить неуважение к предкам, и это есть первый признак безнравственности. Это не мои слова. Так сказал великий Пушкин.
В заключении хотел бы предложить госпоже Любаве Малышевой, издательству «Матя» издать мои книги, любую из девяти вышедших. Например «Зону милосердия». Кстати, она получила широкий общественный положительный резонанс. Покойный ныне Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, которому я подарил книгу, ответил благодарственным письмом и выслал фотографию с автографом. Читатель получит возможность сравнить изложенное в «Зазаборном романе» с «Зоной милосердия». Володя Борода убедил Вас в истинности своего видения, пробыв в колонии 6 лет. Представьте возможность убедить Вашего читателя в истинности моего видения, а я пробыл в колониях почти сорок лет!
Имеющий уши, да услышит.
Борис Шулинин
г. Омск.
