в сторону
Дурацкий пафос, но вот пролез и ниипет.
Симонов, один из многих, рассматривает запечатление на лицах прожитой жизни. Все сомысленники его, каждый по своему, останавливаются на том или ином характерном лице (да и он тоже).
Тронуло почему-то; будет ли на лице видно, как любили этого человека - не то, как он любил, а то, как любили его? И сразу - всплывают имена: тот-то слишком явственен и не потерпит над собой чужих отсветов; та старости не признает, и оттого все на ее лице будет смещено; вот этот, господи, все равно что на лице его отразится, лишь бы увидеть вновь; вон тот будет лицом откровенен, только смотря в пустоту и даль, и может быть иногда он в этой дали увидит нечто похожее; вон тот...
Впрочем, неважно.
Просто день такой, зеркала, зеркала.
Симонов, один из многих, рассматривает запечатление на лицах прожитой жизни. Все сомысленники его, каждый по своему, останавливаются на том или ином характерном лице (да и он тоже).
Тронуло почему-то; будет ли на лице видно, как любили этого человека - не то, как он любил, а то, как любили его? И сразу - всплывают имена: тот-то слишком явственен и не потерпит над собой чужих отсветов; та старости не признает, и оттого все на ее лице будет смещено; вот этот, господи, все равно что на лице его отразится, лишь бы увидеть вновь; вон тот будет лицом откровенен, только смотря в пустоту и даль, и может быть иногда он в этой дали увидит нечто похожее; вон тот...
Впрочем, неважно.
Просто день такой, зеркала, зеркала.