БЕДНАЯ ЛИЗА
Чищу свой ЖЖ. Этот рассказ поместил очень давно и , почему то - без окончания. Здесь он в полном виде.
В нашем городе прошли гастроли «Автородео». Неделю на автодроме ревели моторы и немецкие автофокусники ставили машины « на дыбы», ездили на двух колесах, виртуозно объезжали препятствия, немыслимо тормозили. На дорогах нашей Родины за меньшие шалости лишают прав и свободы. Если они у вас есть.
Количество ДТП в городе резко возросло.
В самом деле, если Ганс Майер это умеет, то почему не сумеет Коля Сидоров?
И вот Коля ставит свою жену Лизу к воротам гаража и говорит: «Сейчас я разгонюсь и остановлю машину у твоих ног». Польщённая Лиза встала у ворот…
Через 20 минут бедную Лизу, раздавленную и переломанную, с воем и мигалками доставили в реанимацию нашей больницы.
Тяжёлую политравму лечить приятно: сделать больному хуже уже невозможно. Конечно, для Лизы это впервой, но для нас - обычная работа.
Отлаженный механизм щелкнул, и заходили вокруг постели Лизы специалисты. На обсуждения и согласование время не тратится. Каждый знает «свой маневр».
И вот уже торакальные хирурги вставили дренажные трубки в полости грудной клетки и освободили лёгкие от сдавливающей их крови. Легкие расправились и задышали.
Хирурги остановили внутрибрюшное кровотечение, удалив размозжённую селезёнку и ушив рану печени.
Ангиохирурги сшили разорванную плечевую артерию.
Травматологи обезболили мест переломов и зафиксировали их гипсовыми лангетами.
Чрез пять часов с момента поступления Лизы в больницу, настал славный момент: всё необходимое сделано, угроза скорой смерти отодвинулась, возможные ошибки ещё не проявились, ожидаемые осложнения не наступили.
Вспомнили об истории болезни. Без единой записи всё это время она провалялась в ординаторской реанимации.
Тут же вспыхнул ожесточенный спор: «За каким отделением будет числиться больная?»
Хирург, травматолог, нейрохирург, ангиохирурги считали, что свою часть работы они уже сделали и больная должна долечиваться в каком угодно отделении, но не у них.
Главный врач (В.К.), в своём дальнем кабинете, почувствовал нервные колебания в сетях больничной паутины и неожиданно появился в ординаторской реанимации, где хрипло спорили заведующие заинтересованных отделений.
Вальяжно растянувшись в кресле, главный врач закурил и сказал:
- Знаю, что все подумали: « Пришёл начальник, и стало на одного дурака больше». А что делать, если вы такие свободные, но несамостоятельные? Вечно делаете из мухи слона, а из бивней пуговицы. Почему больная не за травматологами?
-В.К! - взметнулся травматолог. - У неё четыре дренажа из живота, два из плевральных полостей. Раны нехорошие, наверняка «поплывут». У нас «чистое отделение», а тут будет гной! Нам же на 2 месяца все операции придется отменять!
Оперировать её на костях мы не можем - шок. Компенсируется, тогда и прооперируем-планово и поэтапно.
-Травматологи у нас, как водопроводчики! - забурчал главный. - Те тоже, если трубу прорвёт, отключают на хрен воду во всём доме, а потом 2 месяца ищут подходящую трубу, да ждут, когда сварщик из запоя выйдет! Кстати, что за история с взяткой в вашем отделении?
- Какая взятка?!- всполошился зав. травмой.- Это нашей Марине выписанный больной преподнес букет роз. Она стала разворачивать упаковку, чтобы поставить цветы на стол. И вдруг из- под целлофана посыпались деньги.. В ординаторской - немая сцена. Марина в слёзы: молодым и красивым мужчины деньги дают, обычно, за специфические услуги
-Правильно! Будет ей урок, - прокомментировал В.К.
-Хорош «урок»! Что ж это теперь, ты ей цветы, а она тебя букетом по мордасам?! И это, вы говорите « правильно»?! Ну, а Лизу эту пусть хирурги долечивают. После своих рукоделий».
-Я знаю, что хирурги скажут:- помрачнел главный. - « Мы кровотечение остановили, брюшную полость санировали. Следить за швами и переливать кровь могут в любом отделении хирургического профиля». Так?
- Так точно! - вскочил зав. хирургическим отделением.
-Сидите уж. Раскажите, лучше, что за операция была у вас ночью. Заведующий общей хирургии опять встал:
- Дело такое: по пьяни, охламоны забили своему упившемуся другу бутылку в задний проход. С катастрофой в брюшной полости этого бедолагу привезли к нам: бутылка разорвала кишку и ввалилась в живот. В операционной мы бутылку удалили. Сложно было восстановить стенку кишки - справились. Стали зашивать живот и почти зашили, как вдруг, кто-то сказал: « А этикетка где?». Мы - в ступор: была ли этикетка? Может быть, отклеилась и осталась в животе? Ее и не искали. Не подумали. А, подумав, сняли швы с брюшной стенки, и ещё час лазили по животу. Не нашли.
Наступила тишина. Белые трёхведерные колпаки заведующих возвышались над столом, как холодильники.
-А что у больной с почками? - спросил главный.
Я ответил за всех:
- Её посмотрел интерн из урологии, поставил диагноз-«Ушиб почек. Гематурия». Назначил гемостатики и мочегонные.
- Что!!! - лысина главного покраснела. - Больную смотрят и оперируют доктора наук, заведующие, а урологи прислали интерна!? Где был Гноян? Я, вообще его месяцами не вижу: он то в операционной, то в командировке, то марафон бежит, а потом месяц на больничном! Значит так: оформить всё консилиумом и чтобы все расписались! Больную зачислить за урологией. С Гнояном я завтра сам поговорю. Как больная сейчас? Где история болезни?! Что там по анализам?
А история у нас не писана!
Спас всех реаниматолог:
-Да плохие анализы: гемоглбин, белки низкие. Ацидоз. Но сами знаете: если у тяжёлого больного анализы приходят к голубой норме - пиши, пропало - скоро помрёт. Так, что пока всё нормально.
-Ещё один умник,- буркнул главный и ушёл.
Все разошлись.
Я дежурил. В приёмный покой не звали, в отделении всё спокойно и я остался попить чаю с реаниматологами.
Вдруг по комнате прошла волна тёплого воздуха, вздулись занавески на окнах, звякнуло стекло.
-Ну и сквозняки у вас - сказал я.
Реаниматолог поставил чашку:
-Нет. Это, наверное, умер мальчик с ожогами.
Мальчик, в самом деле, умер. В третий раз за последние два часа.
Не допив чай, я ушёл к себе в отделение.
Все неприятности в медицине можно перекрыть только неприятностями ещё большими: погружаешься в новые заботы и страхи. Врач так и живёт - от беды до беды.
А за ночь случится много бед.
В нашем городе прошли гастроли «Автородео». Неделю на автодроме ревели моторы и немецкие автофокусники ставили машины « на дыбы», ездили на двух колесах, виртуозно объезжали препятствия, немыслимо тормозили. На дорогах нашей Родины за меньшие шалости лишают прав и свободы. Если они у вас есть.
Количество ДТП в городе резко возросло.
В самом деле, если Ганс Майер это умеет, то почему не сумеет Коля Сидоров?
И вот Коля ставит свою жену Лизу к воротам гаража и говорит: «Сейчас я разгонюсь и остановлю машину у твоих ног». Польщённая Лиза встала у ворот…
Через 20 минут бедную Лизу, раздавленную и переломанную, с воем и мигалками доставили в реанимацию нашей больницы.
Тяжёлую политравму лечить приятно: сделать больному хуже уже невозможно. Конечно, для Лизы это впервой, но для нас - обычная работа.
Отлаженный механизм щелкнул, и заходили вокруг постели Лизы специалисты. На обсуждения и согласование время не тратится. Каждый знает «свой маневр».
И вот уже торакальные хирурги вставили дренажные трубки в полости грудной клетки и освободили лёгкие от сдавливающей их крови. Легкие расправились и задышали.
Хирурги остановили внутрибрюшное кровотечение, удалив размозжённую селезёнку и ушив рану печени.
Ангиохирурги сшили разорванную плечевую артерию.
Травматологи обезболили мест переломов и зафиксировали их гипсовыми лангетами.
Чрез пять часов с момента поступления Лизы в больницу, настал славный момент: всё необходимое сделано, угроза скорой смерти отодвинулась, возможные ошибки ещё не проявились, ожидаемые осложнения не наступили.
Вспомнили об истории болезни. Без единой записи всё это время она провалялась в ординаторской реанимации.
Тут же вспыхнул ожесточенный спор: «За каким отделением будет числиться больная?»
Хирург, травматолог, нейрохирург, ангиохирурги считали, что свою часть работы они уже сделали и больная должна долечиваться в каком угодно отделении, но не у них.
Главный врач (В.К.), в своём дальнем кабинете, почувствовал нервные колебания в сетях больничной паутины и неожиданно появился в ординаторской реанимации, где хрипло спорили заведующие заинтересованных отделений.
Вальяжно растянувшись в кресле, главный врач закурил и сказал:
- Знаю, что все подумали: « Пришёл начальник, и стало на одного дурака больше». А что делать, если вы такие свободные, но несамостоятельные? Вечно делаете из мухи слона, а из бивней пуговицы. Почему больная не за травматологами?
-В.К! - взметнулся травматолог. - У неё четыре дренажа из живота, два из плевральных полостей. Раны нехорошие, наверняка «поплывут». У нас «чистое отделение», а тут будет гной! Нам же на 2 месяца все операции придется отменять!
Оперировать её на костях мы не можем - шок. Компенсируется, тогда и прооперируем-планово и поэтапно.
-Травматологи у нас, как водопроводчики! - забурчал главный. - Те тоже, если трубу прорвёт, отключают на хрен воду во всём доме, а потом 2 месяца ищут подходящую трубу, да ждут, когда сварщик из запоя выйдет! Кстати, что за история с взяткой в вашем отделении?
- Какая взятка?!- всполошился зав. травмой.- Это нашей Марине выписанный больной преподнес букет роз. Она стала разворачивать упаковку, чтобы поставить цветы на стол. И вдруг из- под целлофана посыпались деньги.. В ординаторской - немая сцена. Марина в слёзы: молодым и красивым мужчины деньги дают, обычно, за специфические услуги
-Правильно! Будет ей урок, - прокомментировал В.К.
-Хорош «урок»! Что ж это теперь, ты ей цветы, а она тебя букетом по мордасам?! И это, вы говорите « правильно»?! Ну, а Лизу эту пусть хирурги долечивают. После своих рукоделий».
-Я знаю, что хирурги скажут:- помрачнел главный. - « Мы кровотечение остановили, брюшную полость санировали. Следить за швами и переливать кровь могут в любом отделении хирургического профиля». Так?
- Так точно! - вскочил зав. хирургическим отделением.
-Сидите уж. Раскажите, лучше, что за операция была у вас ночью. Заведующий общей хирургии опять встал:
- Дело такое: по пьяни, охламоны забили своему упившемуся другу бутылку в задний проход. С катастрофой в брюшной полости этого бедолагу привезли к нам: бутылка разорвала кишку и ввалилась в живот. В операционной мы бутылку удалили. Сложно было восстановить стенку кишки - справились. Стали зашивать живот и почти зашили, как вдруг, кто-то сказал: « А этикетка где?». Мы - в ступор: была ли этикетка? Может быть, отклеилась и осталась в животе? Ее и не искали. Не подумали. А, подумав, сняли швы с брюшной стенки, и ещё час лазили по животу. Не нашли.
Наступила тишина. Белые трёхведерные колпаки заведующих возвышались над столом, как холодильники.
-А что у больной с почками? - спросил главный.
Я ответил за всех:
- Её посмотрел интерн из урологии, поставил диагноз-«Ушиб почек. Гематурия». Назначил гемостатики и мочегонные.
- Что!!! - лысина главного покраснела. - Больную смотрят и оперируют доктора наук, заведующие, а урологи прислали интерна!? Где был Гноян? Я, вообще его месяцами не вижу: он то в операционной, то в командировке, то марафон бежит, а потом месяц на больничном! Значит так: оформить всё консилиумом и чтобы все расписались! Больную зачислить за урологией. С Гнояном я завтра сам поговорю. Как больная сейчас? Где история болезни?! Что там по анализам?
А история у нас не писана!
Спас всех реаниматолог:
-Да плохие анализы: гемоглбин, белки низкие. Ацидоз. Но сами знаете: если у тяжёлого больного анализы приходят к голубой норме - пиши, пропало - скоро помрёт. Так, что пока всё нормально.
-Ещё один умник,- буркнул главный и ушёл.
Все разошлись.
Я дежурил. В приёмный покой не звали, в отделении всё спокойно и я остался попить чаю с реаниматологами.
Вдруг по комнате прошла волна тёплого воздуха, вздулись занавески на окнах, звякнуло стекло.
-Ну и сквозняки у вас - сказал я.
Реаниматолог поставил чашку:
-Нет. Это, наверное, умер мальчик с ожогами.
Мальчик, в самом деле, умер. В третий раз за последние два часа.
Не допив чай, я ушёл к себе в отделение.
Все неприятности в медицине можно перекрыть только неприятностями ещё большими: погружаешься в новые заботы и страхи. Врач так и живёт - от беды до беды.
А за ночь случится много бед.