Зелёный Колдун
Мальчик Джонни был ясноглазым, темноволосым и очень смелым.
Он не боялся ни вампиров, ни львов, ни мумий, ни призраков, ни того, что мама будет сердиться.
Вампиров выдумали пугливые средневековые люди, Брем Стокер и девчонки, вздыхающие по «Сумеркам».
Львы в Англии за пределами гербов и зоопарков не водились, да и вообще хищника крупнее лисицы было не найти.
Мумий он видел в музее и ему от них было не страшно, а грустно, казалось, что они были мертвы сильнее, чем это вообще возможно для человека, и так долго, что у него в голове не укладывалось.
Призраки были вообще нестрашные, ну подумаешь, у людей тут дела остались недоделанные, если бы они к Джонни обратились, он бы им с радостью помог - весточку там передать, или клад найти. Лучше бы клад, конечно.
А мама... ну что - мама. Мама на Джонни сердилась часто.
- Тебе уже двенадцать лет, Джонни, а ты не можешь плиту включить и яичницу себе пожарить, - говорила она, вздыхала и сам готовила ему завтрак.
- Ты уже в восьмом классе, Джонни, а все читаешь комиксы и математикой совсем не занимаешься, - ворчала мама, но дневник подписывала и денег давала и на комиксы, и на макдональдс.
- Ты уже такой большой, Джонни, а совсем мне не помогаешь... - говорила мама грустно, но Джонни пожимал плечами, включал Майнкрафт на компьютере и отворачивался к монитору. Ему было неприятно, что мама обижается, но играть хотелось сильнее, чем пылесосить.
Джонни оборонялся от зомби и скелетов, чуть морщась от гудения пылесоса за дверью и звона разгружаемой посудомойки на кухне.
Мама же все равно его любила, он знал, так зачем было напрягаться?
Однажды Джонни возвращался из школы, пиная опавшие мокрые листья вдоль дороги. Осень в этом году была поздняя, красивая, воздух пах дымом и мокрым асфальтом. Вдруг из кучи листьев от его пинка вылетела пустая бутылка от колы, завертелась на дороге, ударилась о бордюр.
Джонни поднял ее, чтобы бросить в урну - он не любил, когда мусорили - и вдруг заметил под закрученной пробкой большое зеленое насекомое очень странной формы, то ли муху, то ли мотылька. Джонни прищурился, но разобрать было трудно - бутылка запотела. Он открутил пробку и встряхнул бутылку - еще не хватало обрекать насекомое на мучительную смерть, пусть летит. Пластик задрожал в его руке, муха вырвалась из горлышка с ревом реактивного двигателя и исчезла с громким хлопком.
Джонни отбросило на тротуар, где он с минуту сидел, потирая спину и недоуменно глядя на открытую бутылку в руке, на стаю ворон, поднявшуюся с окрестных крыш, и на мужика, упавшего с велосипеда в нескольких шагах от него.
- Что это было? - спросил велосипедист, поправляя шлем.
Джонни пожал плечами и, наконец, закрыл рот. Бутылку он донес до урны в вытянутой руке и опустил ее туда со всей возможной осторожностью.
Мама была бледная и массировала виски.
- Голова очень болит, - сказала она. - Я таблетки выпила, пойду спать пораньше. Ты долго не сиди за игрой, ладно?
Джонни невнимательно кивнул - зомби атаковали его дом со всех сторон и утробно рычали. Мама чмокнула его в макушку, вздохнула и ушла в свою комнату. Джонни пошел спать лишь после того, как основательно исследовал запутанную старую шахту - там нашлось много полезного в майнкрафтовом хозяйстве добра, включая два алмаза.
Уснул он быстро и тут же оказался в большой пустой комнате. У окна стоял высокий старик в черно-зеленом плаще и смотрел на ночное небо сквозь изгибы кованой решетки. Пахло яблоками и дождем. Было очень тихо.
- А, вот и ты, мой спаситель, - старик обернулся к Джонни. Глаза у него были темные, блестящие, очень цепкие, а вышивка плаща напоминала крылья какого-то насекомого... даже очень конкретного насекомого - того самого, из бутылки. Старик улыбнулся и кивнул.
- Вижу, ты меня узнал. Пять долгих дней я томился во вместилище страданий, обманом заточенный своим исконным врагом, колдуном ААА. Запасы водуха подходили к концу... Не было ни воды, ни пищи, ничего, кроме нескольких капель какой-то сладкой химической бурды на дне бутыли... Что это было, кстати, запиши мне, пожалуйста, название, я пристрастился. Но ты спас меня, отважный юноша, и я рад объявить о начале твоих испытаний.
Джонни часто видел странные сны, а спорить совсем не любил, поэтому кивнул, взял со столика листок и карандаш и написал название напитка.
- Пейте охлажденным, - сказал он.
- Благодарю, - кивнул старик. Он прищурился на пространство у стены, и под его взглядом там сгустился большой холодильник с зеркальными дверцами и тихо заурчал мотором.
- Я вижу в твоих смышленых глазах множество вопросов, мой юный друг, - продолжил волшебник (после появления холодильника вопросов о том, кто такой этот старик, у Джонни больше не осталось). - Так вот - темой наших испытаний станет страх. Именно этим чувством я был так мучительно томим во время своего заточения. Три ночи подряд, Джонни, я буду посылать тебе все более страшные, ужасные и омерзительные сны. Чтобы прекратить любой из них, тебе стоит лишь позвать меня простым стишком... - он на секунду задумался.
Зеленый Колдун,
Зеленый Колдун,
Я слишком боюсь,
Уже я сдаюсь.Джонни нахмурился.
- Да, - сокрушенно кивнул старик, - стихи у меня так себе. Но они сработают, поверь. Как только ты их скажешь, страшный сон тут же прервется, ты спокойно проспишь до утра и больше никогда обо мне не вспомнишь.
- А если я выдержу все три ночи? - спросил Джонни.
- Тогда я, Зеленый Колдун ООО, исполню любое твое желание, - торжественно пообещал старик. - Любое. Самое волшебное, самое невозможное. Можешь просить все, что хочешь.
- Пятьсот триллионов фунтов? - уточнил Джонни.
- Легко, - кивнул старик. - С возможным пересчетом в любую валюту. Сразу или частями.
- Живого динозавра?
- Нуу... - колдун помялся. - полностью геном так и не был восстановлен... Информационные лакуны... Но да ладно. Какого-никакого сделаем.
- Собственную вселенную? - выдохнул Джонни. - Чтобы я в ней мог что угодно строить, создавать и всем управлять, как в Майнкрафте?
- Хе-хе-хе, - засмеялся волшебник, открыл холодильник и достал оттуда бутылку колы. - То есть ты, дружок, можешь захотеть сам стать колдуном? Не просто удачливым добросердечным мальчиком, а Джонни-волшебником? Колдуном ИИИ?...
- Джонни, просыпайся, - тихо сказала мама и потрепала его по волосам. Джонни сел в кровати, как и не спал (что за сон дурацкий) и щелкнул выключателем. Мама ойкнула от яркого света и сощурилась.
- Мам, ты чего? - спросил Джонни, вдруг осознавая, что мама совсем бледная, под глазами у нее темные круги, а сами глаза красные и какие-то затравленные, как будто мама всю ночь брела сквозь боль и усталость.
- Не знаю, - сказала мама и осела на пол, как кукла. Затылок ударился о ковер - бум! Джонни вылетел из кровати, как ядро из пушки. Мама лежала с закрытыми глазами и дышала очень медленно.
Джонни позвонил в «Скорую». Подложил маме под голову свою подушку. Принес стакан воды, поставил рядом - вдруг мама очнется и сразу попросит пить, в кино все всегда просили. Прошло две минуты сорок секунд, скорая все не ехала.
И тут он вспомнил про колдуна и странный сон, и чуть не рассмеялся от облегчения - это же все неправда, он спит, колдун его испытывает. Нужно просто сдаться и отказаться от желаний. Огромного богатства было жалко, да и на динозавра были планы, но ничто - Джонни посмотрел на мамино бледное лицо - ничто не стоило такого липкого страха и такого беспомощного ужаса, которые он сейчас испытывал.
Зеленый Колдун,
Зеленый Колдун,
Я слишком боюсь,
Уже я сдаюсь...Джонни шептал и шептал дурацкий стишок до самого приезда «Скорой». Ничего не менялось, мама не открывала глаз. Это был не сон.
- Мы забираем ее в больницу, - сказал молодой и хмурый фельдшер. - Тебе есть кому позвонить? Звони отцу, потом вместе приедете, твоей маме каждая минута дорога.
И они уехали с сиреной и мигалками, а Джонни остался в пустом доме, в своей слишком короткой пижаме с динозаврами, с телефоном в руке, сидеть на полу перед подушкой, на которой был отпечаток маминой головы.
Папа приехал через полчаса, небритый, взволнованный и в разных ботинках.
- Как она? Что случилось? - он спрашивал и спрашивал, а у Джонни не было ни одного ответа.
Папа обнял его крепко-крепко и похлопал по спине.
- Одевайся давай, - велел он. - Поехали узнавать.
В машине Джонни все смотрел в окно, не на папу. Почему-то ему казалось, что если бы папа от них не ушел, а по-прежнему каждый вечер открывал дверь и кричал «Привет, семья!» - веселый, громкий, любимый - то и с мамой бы ничего не случилось, он бы ее защитил. Но папа вот уже три года жил на другом конце города, а Джонни ездил к нему только на выходные и неохотно знакомился с его часто меняющимися подружками.
Папа вел машину молча и много вздыхал. Возможно, он тоже об этом думал.
День в больнице запомнился Джонни, как россыпь картинок из комикса.
Вот они ждут в большом зале с рядами кресел. Маленький мальчик в игровом углу возит по полу яркий паровоз - одной рукой, потому что вторая замотана бинтом.
- Дверью прищемило, - рассказывает всем вокруг мама мальчика.
- Ту-тууу, - говорит мальчик, поднимает голову и смотрит прямо на Джонни. У него ярко-зеленые глаза.
Вот папа разговаривает с врачом, потом идет к автомату и бросает монетки, чтобы купить бутылку воды. Монетки застревают, папа бъет по автомату обеими руками и что-то кричит в потолок, потом замолкает на полуслове и закрывает лицо рукой. Бутылка воды выпадает из автомата, катится по полу к Джонни. У нее зеленая этикетка.
Вот они идут обратно к машине через парковку - к маме их так и не пустили. У папиной машины стоит сумасшедшая старуха в зеленом берете. Трясущейся рукой она протягивает Джонни воздушный шарик в форме сердца - конечно же, тоже зеленый.
- Не бойся, - говорит старуха. - Все будет хорошо.
Папа берет ее под локоть и бережно отводит к ближайшей лавочке. Там он что-то говорит ей и помогает сесть. Старушка улыбается ему и кивает, довольная...
Слайды кончаются, когда они садятся в машину и выруливают со стоянки - кто-то снова запускает время, и Джонни понимает, что он ужасно голодный и весь день ничего не ел.
- Где ночевать хочешь, у меня или у себя? - спросил папа, когда они отъезжали от придорожного кафе.
- Дома, - сказал Джонни, внезапно очень уставший.
Папа понял, кивнул, поворачивая руль.
- Ложись спать, - сказал он, когда они вошли в дом. - Я съезжу к себе за зубной щеткой, одеждой и бритвой. И эту надо предупредить... как ее... Роуз, черт, конечно, Роуз! Вернусь через полчаса.
Джонни улегся в кровать и натянул одеяло до подбородка, глядя в потолок. Под потолком висел воздушный шарик - зеленое сердце.
- Зеленый колдун, - начал он, - Зеленый Колдун...
Стихи не шли, но он точно знал, что хотел сказать.
- Я готов, - сказал Джонни и закрыл глаза.
Молодой диплодок Джонни с трудом продирался сквозь подлесок, подвывая от страха. Его шея была глубоко поцарапана в двух местах, голова ушиблена, ноги до колен вымазаны кровью - не его. Совершенно случайно не его.
Аллозавры напали парой, выждав момент, когда стадо растянулось вдоль большого холма, поросшего сочным кустарником. Стадо, голодное, рассредоточилось, взрослые перестали охранять молодняк - и теперь молодняка в стаде больше не было. Были растерзанные, развороченные тела, оторванные с длинных шей головы, кровь, ушедшая в землю. Самка аллозавра зарычала победно - и взрослые диплодоки отступили, трубя, ушли на другую сторону холма - там тоже была еда, а здесь драться с хищниками больше не имело смысла. Их мать - большая, совсем еще молодая, с синеватым оттенком гладкой шкуры - отступала последней и трубила особенно отчаянно. Никто в стаде не заметил, что Джонни удалось убежать за скалу. Зато это заметил второй аллозавр - крупный самец с маленькими желтыми глазами. Он зарычал, потряс головой, сделал несколько шагов в его сторону, но самка рыкнула на него - "Ешь!", и он не погнался, наклонил голову, вырвал кусок из ближайшей туши. Джонни уже и не знал, чьей. Весь мир вокруг пах только кровью и страхом, других измерений у него не осталось.
Джонни собирался обойти пирующих хищников и пробраться обратно к стаду, когда на запах крови из-за холма вышла стая компсогнатов. Они были мелкими, зубастыми и всегда голодными. Аллозавры ударили хвостами, зарычали с угрозой - не трогать наше мясо! - и тут-то компсогнаты заметили Джонни и застрекотали радостно - пожива все же будет! Легкая добыча! Веселая погоня!
Джонни взвыл и побежал.
Он бежал уже долго. Он очень устал. Ему было больно. Какой-то частью сознания он понимал, что он - мальчик, что он спит, и что именно нужно сказать, чтобы проснуться и перестать бежать и бояться. Но той же частью себя он помнил и другое - что сдаватьсся нельзя, потому что на кону что-то очень важное, такое страшное, что смертный ужас детеныша диплодока не шел с этим ни в какое сравнение.
Подлесок кончился, Джонни вылетел на вершину холма, усеянную большими круглыми булыжниками в половину его роста. Позади, со склона, уже слышался веселый щебет маленьких хищников.
- Как гиены, - подумал Джонни. - Бегут и хохочут. Пулемет бы...
Он представил, как мерзкие зубастые ящеры падают, визжа, и катятся вниз, ломая папоротники. И тут его осенило - молодой диплодок развернулся и, хромая, пошел к камням, нависающим над склоном...
Катящимися булыжниками приложило, конечно, не всех компсогнатов (а жаль). Лишь пять-шесть из них, около трети погони, покатились в густую зелень, отчаянно повизгивая и хрустя костями. Но остальные остановились, засомневались, глядя вверх, где Джонни поставил тяжелую окровавленную ногу на большой валун, качнул его в их сторону и заревел угрожающе.
Ящеры злобно зачирикали, подумали, развернулись и бросились к павшим товарищам, под нависающие листья папоротников. Воздух наполнился криками и звуками раздираемой плоти - очевидно, речь шла не о помощи неудачникам. Джонни высоко поднял голову на гибкой длинной шее - прямо к фиолетовому небу - и затрубил, громко, победно, бесстрашно.
Зеленый Колдун,
Зеленый Колдун,
Я выиграл бой,
Оставшись собой!Джонни всегда хотелось сочинять стихи.
Падающая звезда перечеркнула стремительно темнеющее небо. Она была ярко-зеленой, как ракета.
- Школу же нельзя пропускать, - сказал папа виновато. Джонни смотрел исподлобья, но папа не встречался с ним глазами. - Я за тобой заеду после уроков и мы поедем в больницу. К ней сейчас все равно никого не пускают.
Джонни кивнул и побрел на немецкий.
Дас веттер ист зер гут хойте. Ихь либе хербст...
- Она обязательно поправится, - сказала Шери, бледная худая девочка с крашеными черными волосами. Она откинула их с лица, и Джонни увидел, что глаза у нее серые, густо подведенные темным карандашом.
- Моя мама тоже сильно болела, - сказала она. - А теперь выздоровела. Хочешь яблоко?
Джонни не хотел яблоко, он хотел, чтобы его мама тоже выздоровела. Этого Шери ему предложить не могла, но она была добра и он взял яблоко. Откусил. Было кисло. Девочка неуверенно улыбнулась.
К маме, наконец, пустили, но она не просыпалась - лежала с закрытыми глазами и медленно, неглубоко дышала. Джонни долго смотрел на ее лицо.
- Если нет домашней работы, можешь играть в Майнкрафт, или во что хочешь, - сказал папа, когда они вернулись домой. Он только что долго и односложно ругался по телефону с Роуз, и, кажется, подружки у него больше не было. Он сидел на диване, смотрел футбол и мрачно пил пиво.
Джонни включил компьютер и долго стоял посреди своего игрового дома, еще недавно такого важного и с любовью обустроенного. Он думал о том, с какой бы радостью он бы сейчас помог маме. Он бы всё пропылесосил, вымыл полы, посуду, унитаз, все окна и все мусорные ведра. Он всё всегда будет делать для мамы сам. Пусть только вернется. Джонни вывел своего человечка в игровую ночь и, не притрагиваясь к клавиатуре, смотрел, как его убивают зомби и скелеты. И снова. И снова. И снова...
- Лимонный сок кончается, - с сожалением сказала Шери и подняла бутылку на уровень глаз. Прозрачной желтоватой жидкости оставалось граммов сто - явно недостаточно, чтобы разогнать толпу зомби внизу. Джонни и девчонка сидели на крыше, вооруженные двумя пластиковыми автоматами на батарейках. Они стреляли мощной струей воды, которая, при добавлении лимонного сока, отлично распугивала зомби - их сероватая плоть начинала дымиться, они шипели и отбегали.
- Мозги! - волновалась толпа внизу. - Мозги-и-и!
Это было очень жутко - многоголосое, животное урчание, низкий рокот, как будто весь мир вокруг хотел их разорвать и сожрать. Шери достала из кармана яблоко, с хрустом откусила.
- Хочешь? - спросила она. Джонни помотал головой.
- Мозги! - опять донеслось снизу, сквозь треск - зомби начинали ломать входную дверь.
- Вот ему бы не помешали, - сказала Шери и бросила огрызок в долговязого зомби с мощной бычьей шеей. Раньше он учился в параллельном классе, много играл в футбол и периодически задирал Джонни в коридоре школы. Зомби поднял голову и клацнул зубами, казавшимися очень большими из-за того, что губы над ними разорвались и висели лохмотьями.
- Фу, - сказала Шери, заливая остатки лимонного сока в камеру своего водного ружья. - Пойдем, они вот-вот в дом ворвутся. Я там газ открыла на кухне, в кино от этого все всегда взрывается. Но наверное, нужна искра, а зомби не курят.
- Хорошее название для фильма, - сказал Джонни, поднимая свое оружие и сумку с зарядом лимонной воды и ракетами-фейерверками. - "Зомби не курят".
Они слезли по дереву с другой стороны дома, сильно исцарапавшись о шипы на толстых ветках.
- Черт, сильно кровит, - сказала девчонка, зализывая глубокую царапину на руке. - Сейчас на кровь набегут. Давай рванем на заправку за углом. Там можно забаррикадироваться, там в углу - автомат с пончиками, а на полках наверняка есть лимонный сок.
Джонни сглотнул и замер от ужаса - толпа зомби-детей из начальной школы с соседней улицы шла на них, урча и повизгивая. Маленькие руки скребли воздух, белые глаза смотрели в никуда.
- Мозги-и-и! - шептали дети. Шери закричала и бросилась сквозь их толпу, толкая и разбрасывая маленькие тела. Не доставая ружья, Джонни кинулся за ней. Цепкие ручонки чуть не сорвали с него куртку, и пару раз чьи-то зубы клацнули совсем рядом, но они прорвались, пробежали сквозь перелесок, через дорогу с перевернутыми разбитыми машинами, через заправку, где среди пятен вытекшего бензина ветер гонял сухие листья. Воздух дрогнул взрывом позади - газ в доме все-таки взорвался. В магазинчике никого не было, окна стояли целые, дверь была прочная, металлическая. Джонни забаррикадировал ее стойкой для газет и обернулся к Шери.
Она смотрела перед собой остановившимися глазами и держала наотвес руку, на которой багровел и сочился кровью укус зомби - полукруг маленьких зубов.
- Выпусти меня, - сказала Шери хрипло. - У меня очень мало времени. Уже сознание плывет. Еще несколько минут, и все, что мне от тебя будет надо - это твои мозги.
Джонни обернулся к двери. Дети-зомби догнали их, толпа стояла неподвижно, не сводя глаз с двери.
- Сделай же что-нибудь, - прошипела Шери и упала на пол, серея лицом.
Джонни был настолько полон ужаса, что он начал переливаться через край.
- Зеленый колдун, - прошептал он. - Зеленый колдун...
И не стал продолжать. Он быстро пробежал по магазину, собирая с полок все, что могло пригодиться. Щелкнул включателем на автомате для пончиков. Вернулся к Шери и крепко связал ее туристической веревкой, оттащил к стене, усадил повыше. Она открыла глаза, уже мутнеющие, наливающиеся белизной.
- Джонни, - сказала она. - Джонни-бой...
- Пей, - сказал Джонни, и поднес к ее губам пластиковую бутылку. Наполовину вода, наполовину - лимонный сок. Кто знает, почему он так действует на зомби. Шери кричала и плевалась, шипела и стонала, но он заставил ее выпить всю бутылку. Под конец ее губы начали дымиться. Она упала на грязный линолеум и дышала тяжело, с хрипом. Укус на ее руке стал серым, распухшим. С бьющимся сердцем Джонни разбил стекло на автомате для пончиков и аккуратно, замотав руку курткой, вытащил из него раскаленный стержень.
Он плакал от страха, но сжал зубы и прижал горячий металл к руке девочки, к серой, зараженной плоти, которую нужно было выжечь, и держал сколько мог, пока она орала и выгибалась, и билась в своих веревках. Потом она открыла глаза - покрасневшие, но без всякой мути. Шери снова была собой.
- Спасибо, - прошептала она.
Джонни распрямился и победно потряс стержнем. Сигнализация под потолком перестала мигать красным и зажгла яркий зеленый огонек.
- Зеленый Колдун... - начал он свою победную кричалку. Ему показалось, что кто-то где-то тихо рассмеялся.
- Завтра, - сказал врач, красивый молодой индиец с усталым лицом. - Завтра все решится. Ее состояние ухудшается, но еще не критическое. Оперировать будем завтра, но лучше, если вы прямо сейчас поговорите с анестезиологом, это будет та же смена. И бумаги надо подписать...
Дома Джонни поднялся в свою комнату, а папа остался внизу. Он плакал.
Позже Джонни нашел его в спальне, на большой кровати, где они спали с мамой столько лет, куда маленький Джонни по утрам прибегал и карабкался, как только научился вылезать из своей кроватки, а родители недовольно бурчали - рано, дай еще поспать! - а потом все равно смеялись и щекотали его. И Джонни лежал под одеялом, между мамой и папой, и в мире не было ни страха, ни тоски.
Сейчас папа лежал на боку на своей половине кровати и смотрел туда, где обычно спала мама, и обнимал ее половину правой рукой.
- Пап, а почему ты от нас ушел? - стоя в дверях, спросил Джонни, впервые за эти три года. - Ты перестал любить маму?
- Нет, - глухо ответил папа.
- Тогда почему?
- Я не знаю, - сказал папа. - Я сейчас сам себя об этом спрашиваю. И ответа у меня нет. Только детский. Я запутался и разбаловался. Но я же взрослый. И это дурацкий ответ.
Джонни кивнул и ушел спать.
Будильник пищал громко и так противно, как будто кто-то тыкал Джонни в голову вязальной спицей. Он поднялся, почему-то с трудом, побрел в ванную, зевая.
- Папа, - позвал Джонни, но папы в спальне не было.
В ванной он закричал - из зеркала над раковиной смотрело чужое взрослое лицо - толстое, расплывшееся, поросшее темной щетиной. Узнать на этом лице он мог только глаза - но и они изменились - утонули в складках щек, покраснели, расширились от ужаса.
- Что будешь завтракать, Джонни-бой? - спросил приятный женский голос из зеркала.
Джонни держался за раковину, чтобы не упасть.
- Кто ты? - спросил он.
- Я - твоя Шери, - без удивления ответил голос. - Управляющая домом система и персональный помощник. Рекомендую поторопиться, Джонни, у тебя сегодня утренняя смена, она начнется через сорок минут.
- Я где-то работаю? - спросил Джонни.
- Вот уже пятнадцать лет ты работаешь в Макдональдсе на соседней улице, - сказала Шери. - Четыре дня в неделю. Три дня участвуешь в игровых онлайн-соревнованиях. В основном стратегические игры, но есть и стрелялки. Иногда - покер. Но в него ты всегда проигрываешь.
- А где папа? - спросил Джонни.
- Твой папа уже четырнадцать лет живет в Таиланде, - ответил голос. - Приезжал в прошлом году на три дня. Останавливался в гостинице. Вы встречались на один вечер и вместе пили пиво. На следующий день ты жаловался, что отец не считает тебя очень интересным человеком.
- А... мама?
Шери не сделала никакой эмоциональной паузы, просто продолжила в том же ровном ритме.
- Твоя мама умерла пятнадцатого ноября четырнадцатого года и была кремирована в соответствии со своим завещанием. Послезавтра будет двадцать лет, напоминаю тебе купить розы и возложить их к дереву, где вы развеяли прах. А сейчас рекомендую поторопиться - в твоей смене новый менеджер и опоздание может привести к штрафу, а в этом месяце он приведет к задолженности за коммуникационные услуги.
Джонни плакал навзрыд, дергал раковину и повторял: "Зеленый колдун, Зеленый колдун..." Ему было страшно, как никогда прежде. Но все же он не мог закончить фразу.
- Бик Мак с двойным соусом, чизбургер без сыра и пятнадцать Особых Омномов. Джонни, коробки от омномов кончились, пакуй в биг-маковые. Быстрее работай, и жир с гриля собери, котлеты так и плавают, хочешь опять обучение пройти? У нас же стандарты обслуживания. Шевелись, Джонни, да что с тобой такое сегодня, ты же у нас заслуженный работник, хе-хе, уже пятнадцать лет на этом гриле. Да ты что, рехнулся - все булки спалил разом. Выбрасывай теперь, сгребай в урну, и, знаешь что, возьми-ка ты перерыв прямо сейчас. Поешь, что ли. Не голоден? Ну еще бы, хе-хе, нет, нет, ничего, это у меня кашель. Вон, колы себе налей, иди выпей ее на свежем воздухе, подыши. У тебя полчаса. А потом сеточку на волосы, руки вымыть, и опять к грилю, дружок, работать-работать, у тебя сегодня смена долгая, до часу ночи...
Джонни сидел на лавочке у пруда и старался не плакать. Он сосредоточился на том, чтобы смотреть только на пруд и чаек над ним, и не опускать взгляд на свои огромные, как бревна, ноги, на волосатые руки, сжимающие стакан колы, на круглое, как глобус, пузо. Кто-то сел на скамейку рядом с ним, Джонни уловил движение зеленой ткани. Он не повернул головы.
- Страшно тебе? - спросил Зеленый Колдун ООО.
- Да, - медленно ответил Джонни. - Страшно. И пусто.
- Понимаю, - вздохнул старик. - Именно так я себя чувствовал в той бутылке. Пустота, из которой не вырваться. Ты колу-то будешь пить?
Джонни помотал головой, проглотил слезы, протянул старику стакан.
- Сдаешься? - спросил колдун, отхлебывая.
- Нет, - ответил Джонни. - Не могу. Я все равно выиграю. Как-нибудь. Вот только с духом соберусь. Мне слишком сильно нужно не сдаться. Только, - он повернул голову к старику и посмотрел прямо в его пронзительные черные глаза, - я хотел бы знать, зачем вы это делаете? Вам-то что от того, что мне страшно?
Старик подумал, пожал плечами, захлюпал остатками колы в стакане.
- Мне - ничего, - сказал он наконец. - Это все - тебе. Это твоя награда. Ты же меня спас.
- Ну и награда, - прошептал Джонни. - Тяжелая.
- Ты же сильный, - сказал колдун. - Вот тебе и досталась тяжелая. Донесешь - станешь еще сильнее. Ну что, сдаешься? Или дальше понесешь? Ничего не хочешь мне сказать?
- Хочу, - сказал Джонни, поднимаясь. - Мой перерыв заканчивается. Попробуйте Бигмак. Или Омном. Очень питательно. У нашей кухни высокие стандарты.
И он понес свое тяжелое, взрослое тело к служебному входу на кухню. Если надо - он будет это делать каждый день. Завтра он начнет бегать, займется математикой и перестанет тратить время на игрушки. Как только сможет, он найдет другую работу. И позвонит папе, и купит маме розы. Если, чтобы не сдаться, нужно жить эту жизнь - он сожмет зубы и будет ее жить. Как надо. Набело.
- Джонни-бой, - позвал его старик со скамейки.
Джонни повернулся.
Старик склонился перед ним в глубоком поклоне, разведя полы зеленой мантии, как крылья большого мотылька. Потом поднял глаза и улыбнулся.
Мой юный герой,
Мой смелый герой.
Ты выдержал бой,
Оставшись собой.- Желай, - сказал Зеленый Колдун ООО. - Желай чего хочешь. Только это.. если динозавра, давай вначале сверимся со списком видов, чтобы по геному было более-менее, окей?
Джонни закрыл глаза и пожелал.
- Джонни, просыпайся, - тихо сказала мама и потрепала его по волосам. Джонни сел в кровати, как и не спал (что за сон дурацкий) и щелкнул выключателем. Мама ойкнула от яркого света и сощурилась.
- Мам, ты чего? - спросил Джонни, в голове было звонко от дежа вю. Вот сейчас она...
Мама убрала руку от глаз и засмеялась.
- Ярко очень, по глазам ударило, - сказала она удивленно. Мама выглядела как-то иначе - моложе, что ли, беззаботнее. И глаза у нее были ярко-зеленые.
- Тебе завтрак приготовить? - спросила мама, поднимая с пола его школьный пиджак - он опять забыл вчера развесить одежду, хотя она ему каждый день напоминала. Джонни выпрыгнул из кровати и быстро поднял остальные вещи.
- А давай я тебе приготовлю, - сказал он, и вдруг понял, что ростом он уже почти с маму и глаза у них на одном уровне. Мама удивленно заморгала и рассмеялась.
- Тебя сегодня папа в школу отвезет, - сказала она весело. - Он позвонил с утра прямо, разбудил меня. Странно как-то, неожиданно.
Они вместе пошли на кухню, мама заварила чай, а Джонни пожарил яичницу.
- Как ты ловко с плитой вдруг управляешься, - сказала мама.
- Во сне научился, - усмехнулся Джонни.
- Я тоже какой-то странный сон видела, - нахмурилась мама. - Вспомнить не могу, но тревожный какой-то. Как будто ты был в опасности... Помню только зеленую вспышку...
В дверь позвонили, мама ушла открывать, Джонни услышал папин голос. Обычно родители обменивались парой фраз и напряженно замолкали. Но сейчас они говорили и говорили, рокот голосов не смолкал, и вот вдруг мама рассмеялась.
- Ладно, я подумаю, - сказала она громче.
- Джонни, - позвал папа. - Джонни-бой, поехали, я довезу тебя до школы. Поболтаем по дороге, ага?
Джонни выбрал из вазы большое красное яблоко и сунул его в портфель.
Он знал, кому хотел его сегодня предложить.