Казахи на фронте. ( 40 фото )
"За березовым леском квартировал взвод солдат охранявший сидельцев трибунала, с ними у нас шел продуктовый обмен. О своем командире Авдонине трибунальцы отзывались с большим уважением, без его разрешения обмен не происходил.
Солдаты рассказали нам такой случай: "У нас не тюрьма - долго не сидят, дорожек у арестантов всего две: расстрел и штрафбат. Закон строгий - авдонинский: свою пулю - сам зарывай!
Накануне расстрела, солдат из блатных обменял свои разбитые сапоги на новенькие. Перед исполнением приговора он по крестьянски снял и сложил одежду, а потом заявил, дескать хоть часок да в хороших сапогах походил!
Наш Авдонин расстрелял его, но закапывать не стал, расстроился. Через несколько дней сказал, что блатной видать из наших, из мужиков. После этого случая больше блатных сам не стрелял".
Турганов Закий. Тарановка. 1962 год.
"Прямо с окопа немцы плотным пулеметным огнем пресекли нашу атаку. Петра пуля ударила в лоб. Я не знал русского, но мы понимали друг друга без слов.
Я отпросился у взводного до утра, сбегал в медсанбат выпросил табличку, сестричка ее надписала, достал плащ-палатку, выкопал на поляне могилу, завернул Петю в плащ и похоронил. Молитву прочитал по-казахски. Все это я проделал зная всего десять русских слов."
Турганов Закий. Тарановка. 1962 год.
"В 1942 году то, что осталось от полка после многодневной мясорубки погрузили в вагоны. Мы - выжили! Одежа на нас одни лоскуты. С мертвых снимать перестали - плохая примета.
Ночью запсиховал солдат - скинули на ходу, пусть проветрится. Утром старшина начал права качать, хвататься за оружие, дали ему по зубам.
В обед поезд остановился. На улице Солнце, мы смотрели прямо в его горло, - будто век не видали! Сели у кашеварки и ели, рыгали и снова ели, остуживая горячую кашу водой.
Гудок и мы поехали! Командиры на станции к нам не подходили, с солдатами в одном вагоне ехать боятся. А дальше пошло-поехало, что до войны были бабы круглее, самогон крепче.... Уж такова человеческая душа, - что прошло хорошо, а что впереди все хуже.
Через шесть месяцев от взвода останемся только мы с Васей из Джетыгары. На переформировании его вывели из строя санитары, на правой руке не было двух пальцев! Мы плакали, прощаясь - тогда это было можно.
На 9 мая мы собирались, выпивали, вспоминали, плакали, благодарили судьбу. Только один раз вышел конфуз, когда Петя сказал: "А если б они не пошли в 41, мы пошли бы в 42 году - двум медведям тесно в одной берлоге!". Но на него все шикали!"
Акмухамедов Галимхан. Денисовка. 1958 год.
"В нашем взводе служил солдат Карпов Василий Евсеевич,- абсолютно лысый мужик, с грязным от матов ртом, временами непонятно молчаливый, но в деле всегда яростный, как пуля.
Распоряжения Карпова нами исполнялись быстро и аккуратно, приказы командира взвода выполняли после согласования с Василием Евсеевичем. Командир роты пытался изменить ситуацию во взводе, даже прислал бывалого старшину с двумя ранениями, но Карпов был умнее и мудренее.
Мы выполняли все боевые задачи с малыми потерями, воевали грамотно и с выдумкой, только Карпов Василий Евсеевич имел нескладную биографию - сын кулака, детдомовец, репрессированный."
Акмухамедов Галимхан. Денисовка. 1958 год.
"Весной 1942 года наш батальон охранял военные склады, железнодорожные составы, ремонтные мастерские и прочие объекты.
Наше командование захлебываясь в похвалах ставило нам в пример украинца лет сорока, который проявлял необыкновенное упорство и старание в стрельбе и маршировке.
В один из дней на построении ему вручили "лычку", радость выплеснула на лицо, а после обеда письмо с радостной вестью было послано домой. Вскоре его отправили на фронт, рапорт о переводе от нашей части подал только он. Просьбу удовлетворили. "Да разве ж это хохол, если без лычки?" - улыбаясь говорил он".
Оралбаев Сакан. Викторовка 1956 год.
"Темнело, при подходе к селу остановились в рощице, не выставив боевого охранения, немцы убрали с глаз два бронетранспортера. Значит воевать не будем!
Мы непрерывно наступаем третьи сутки, в затяжных боях потеряли пол батальона. Перекусив, улеглись спать. Утром фрицы погрузились в бронетранспортеры и молча проехали мимо нас, за зачехленными пулеметами никто не стоял. А мы спали.
Наш командир был старым воякой и прекрасно знал, что во время войны люди должны отдыхать, иначе невозможно поддерживать дисциплину. Подобное не расскажешь молодежи пусть думает, что мы стреляли и метали гранаты круглые сутки, они даже не должны догадываться, что частенько мы отпускали врага забрав оружие!"
Тулуспаев К. Камышиное. 1963 год.
"Миша Апраксин студент философского факультета охотно делился познаниями и солдатским последним со мной, бежал рядом в атаке. А потом в его разговорах появились слова о мире и жертвах. Мой друг "психанул", с этим я сталкивался много раз.
Наш лейтенант, тоже "психанул" бегал с наганом по окопам и искал схожего с Сталиным одессита Никоненко, отлежался в медсанбате и прошло. Мишу вскоре расстреляли перед строем, правда он не осознавал что происходит вокруг него."
Акмухамедов Галимхан. Денисовка. апрель 1952 год.
"Командир батальона Пареный мужик хороший, но большой путаник. Наша рота окопалась на опушке леса, врыли две сорокопятки и четыре миномета. Но у Пареного всегда путаница, ошибка вышла!
В обустроенные окопы попрыгала рота соседнего батальона, а нам приказали вернуться назад. Выстроив роту комбат Пареный костерил нас не закрывая глотки, согласно секундомера дорога на позицию заняла два часа, а назад - меньше часа. Рассказывали, что футбольный тренер Пареный до конца войны исполнение приказов сверял с секундомером.
Казенов К.И. Коржынколь. 1950 год.
"Прошли 15 километров, приказали сделать привал. Батальон скопом побежал в лес справить нужду. Садились врассыпную не особо выбирая место, неторопливо покуривая разговаривали.
Татарин Рашид на поваленном дереве разложил лопухи и сел по-хозяйски. Помолчав для порядка сказал, что никак не может вспомнить лица своей тети. Я тоже безуспешно пытался вспомнить, но не смог.
Мои озабоченные соседи подали голоса, среди них нашлись такие, которые не смогли припомнить лица родителей! Вынесли молчаливый вердикт-самый умный среди нас Рашид!
Вскоре от батальона осталась жалкая кучка из 80 солдат, мы, после 20 суток непрерывных атак и бомбардировок, шли на переформирование."
Жакупов Бозбетай. Денисовка. 1966 год. Медаль "За отвагу", орден "Отечественная война".
Солдаты рассказали нам такой случай: "У нас не тюрьма - долго не сидят, дорожек у арестантов всего две: расстрел и штрафбат. Закон строгий - авдонинский: свою пулю - сам зарывай!
Накануне расстрела, солдат из блатных обменял свои разбитые сапоги на новенькие. Перед исполнением приговора он по крестьянски снял и сложил одежду, а потом заявил, дескать хоть часок да в хороших сапогах походил!
Наш Авдонин расстрелял его, но закапывать не стал, расстроился. Через несколько дней сказал, что блатной видать из наших, из мужиков. После этого случая больше блатных сам не стрелял".
Турганов Закий. Тарановка. 1962 год.
"Прямо с окопа немцы плотным пулеметным огнем пресекли нашу атаку. Петра пуля ударила в лоб. Я не знал русского, но мы понимали друг друга без слов.
Я отпросился у взводного до утра, сбегал в медсанбат выпросил табличку, сестричка ее надписала, достал плащ-палатку, выкопал на поляне могилу, завернул Петю в плащ и похоронил. Молитву прочитал по-казахски. Все это я проделал зная всего десять русских слов."
Турганов Закий. Тарановка. 1962 год.
"В 1942 году то, что осталось от полка после многодневной мясорубки погрузили в вагоны. Мы - выжили! Одежа на нас одни лоскуты. С мертвых снимать перестали - плохая примета.
Ночью запсиховал солдат - скинули на ходу, пусть проветрится. Утром старшина начал права качать, хвататься за оружие, дали ему по зубам.
В обед поезд остановился. На улице Солнце, мы смотрели прямо в его горло, - будто век не видали! Сели у кашеварки и ели, рыгали и снова ели, остуживая горячую кашу водой.
Гудок и мы поехали! Командиры на станции к нам не подходили, с солдатами в одном вагоне ехать боятся. А дальше пошло-поехало, что до войны были бабы круглее, самогон крепче.... Уж такова человеческая душа, - что прошло хорошо, а что впереди все хуже.
Через шесть месяцев от взвода останемся только мы с Васей из Джетыгары. На переформировании его вывели из строя санитары, на правой руке не было двух пальцев! Мы плакали, прощаясь - тогда это было можно.
На 9 мая мы собирались, выпивали, вспоминали, плакали, благодарили судьбу. Только один раз вышел конфуз, когда Петя сказал: "А если б они не пошли в 41, мы пошли бы в 42 году - двум медведям тесно в одной берлоге!". Но на него все шикали!"
Акмухамедов Галимхан. Денисовка. 1958 год.
"В нашем взводе служил солдат Карпов Василий Евсеевич,- абсолютно лысый мужик, с грязным от матов ртом, временами непонятно молчаливый, но в деле всегда яростный, как пуля.
Распоряжения Карпова нами исполнялись быстро и аккуратно, приказы командира взвода выполняли после согласования с Василием Евсеевичем. Командир роты пытался изменить ситуацию во взводе, даже прислал бывалого старшину с двумя ранениями, но Карпов был умнее и мудренее.
Мы выполняли все боевые задачи с малыми потерями, воевали грамотно и с выдумкой, только Карпов Василий Евсеевич имел нескладную биографию - сын кулака, детдомовец, репрессированный."
Акмухамедов Галимхан. Денисовка. 1958 год.
"Весной 1942 года наш батальон охранял военные склады, железнодорожные составы, ремонтные мастерские и прочие объекты.
Наше командование захлебываясь в похвалах ставило нам в пример украинца лет сорока, который проявлял необыкновенное упорство и старание в стрельбе и маршировке.
В один из дней на построении ему вручили "лычку", радость выплеснула на лицо, а после обеда письмо с радостной вестью было послано домой. Вскоре его отправили на фронт, рапорт о переводе от нашей части подал только он. Просьбу удовлетворили. "Да разве ж это хохол, если без лычки?" - улыбаясь говорил он".
Оралбаев Сакан. Викторовка 1956 год.
"Темнело, при подходе к селу остановились в рощице, не выставив боевого охранения, немцы убрали с глаз два бронетранспортера. Значит воевать не будем!
Мы непрерывно наступаем третьи сутки, в затяжных боях потеряли пол батальона. Перекусив, улеглись спать. Утром фрицы погрузились в бронетранспортеры и молча проехали мимо нас, за зачехленными пулеметами никто не стоял. А мы спали.
Наш командир был старым воякой и прекрасно знал, что во время войны люди должны отдыхать, иначе невозможно поддерживать дисциплину. Подобное не расскажешь молодежи пусть думает, что мы стреляли и метали гранаты круглые сутки, они даже не должны догадываться, что частенько мы отпускали врага забрав оружие!"
Тулуспаев К. Камышиное. 1963 год.
"Миша Апраксин студент философского факультета охотно делился познаниями и солдатским последним со мной, бежал рядом в атаке. А потом в его разговорах появились слова о мире и жертвах. Мой друг "психанул", с этим я сталкивался много раз.
Наш лейтенант, тоже "психанул" бегал с наганом по окопам и искал схожего с Сталиным одессита Никоненко, отлежался в медсанбате и прошло. Мишу вскоре расстреляли перед строем, правда он не осознавал что происходит вокруг него."
Акмухамедов Галимхан. Денисовка. апрель 1952 год.
"Командир батальона Пареный мужик хороший, но большой путаник. Наша рота окопалась на опушке леса, врыли две сорокопятки и четыре миномета. Но у Пареного всегда путаница, ошибка вышла!
В обустроенные окопы попрыгала рота соседнего батальона, а нам приказали вернуться назад. Выстроив роту комбат Пареный костерил нас не закрывая глотки, согласно секундомера дорога на позицию заняла два часа, а назад - меньше часа. Рассказывали, что футбольный тренер Пареный до конца войны исполнение приказов сверял с секундомером.
Казенов К.И. Коржынколь. 1950 год.
"Прошли 15 километров, приказали сделать привал. Батальон скопом побежал в лес справить нужду. Садились врассыпную не особо выбирая место, неторопливо покуривая разговаривали.
Татарин Рашид на поваленном дереве разложил лопухи и сел по-хозяйски. Помолчав для порядка сказал, что никак не может вспомнить лица своей тети. Я тоже безуспешно пытался вспомнить, но не смог.
Мои озабоченные соседи подали голоса, среди них нашлись такие, которые не смогли припомнить лица родителей! Вынесли молчаливый вердикт-самый умный среди нас Рашид!
Вскоре от батальона осталась жалкая кучка из 80 солдат, мы, после 20 суток непрерывных атак и бомбардировок, шли на переформирование."
Жакупов Бозбетай. Денисовка. 1966 год. Медаль "За отвагу", орден "Отечественная война".