Blurry eyes
Мне хочется одновременно, чтобы меня хвалили - и разнесли, раскритиковали так, чтобы даже пыли не осталось от этих нелепых словесных нагромождений. Невозможно больше слышать бесконечные «Хорошо», «Нормально», «Мне нравится», «Это же ты», когда на самом деле все это глупо, вымученно и вязко. Бо-ло-то. Болотная болтовня.
Последнее я сегодня получила. Не от того человека, которому могла бы доверять - но все же, наверно, более опытного, чем я. «Теточный умильно-старомодный стиль» - спасибо, я тоже так думаю. Очень странно и смешно, когда тебя ругают твоими же словами. Теми, что приходили в голову, когда, морщась, пробегала заново неуверенную буквенную мешанину. Словам было неуютно стоять рядом друг с другом. Потому что мне было неинтересно это писать. Я не верила в то, что писала. Тут можно придумать сотни оправданий. Но все они ничего не стоят. Я столько думала об этом, я понимаю хотя бы крошечную часть себя.
Поэтому никуда не спрятаться. Если мне не стало хоть сколько-нибудь ясно самой, как это надо написать, ничего путного не выйдет. Можно прыгать. Высовываться из окна. Брызгать в лицо холодной водой. Никакой разницы, я не смогу. Получится именно что теточность (какое шикарное слово!). Все эти дамы с халами на голове. Прямо как на конференции. А мы-то хотим быть с оппозиционерами. «Я тщеславна. Я не одна из них. Я только хочу быть с ними. А это не одно и то же». Какая дикость - читать словно свой дневник. Вплоть до мельчайших ощущений и деталей. До цифр даже. Помню, я плакала, когда читала это лет в тринадцать. Думала, что никогда так не напишу. Я и теперь все там же.
«Когда я смотрю на эту картину, все, о чем я могу думать, - это великое мастерство ее творца. Мастерство, достичь которого я стремился всю жизнь. И знаю теперь, что никогда не достигну. Никогда».
Я слишком медленно все делаю, слишком бережно все вынашиваю. Самое важное. И оно прорастает только тогда, когда наступает его время. От меня тут ничего не зависит. А в остальное я не верю. Приходится мучить себя. Отсюда и вылезает эта мерзкая манера. Кому-то нужна сухость и официальность, кому-то - цинизм, третьи хотят бурного энтузиазма. Подстраиваться. Зачем я пытаюсь вписаться в этот стремительный мир, где все - на скорую руку? Потому что не нашла другого места? Или я просто не могу пока найти что-то свое в этой стремительности?..
По-прежнему сидеть в сторонке, что-то делать, переделывать, ломать и начинать сначала. Но, умея так жить, я все еще не нашла способа так существовать. А есть, к несчастью, слишком много материальных вещей, без которых я не могу обходиться.